Вне игры

      Прошла неделя моего пребывания у Мелларка. За это время я много узнала про парня. Во-первых, он оказался таким, каким его описывал Цинна: добрым и отзывчивым. Во-вторых, Пит рассказал мне про свое хобби — рисование. Когда он грустит, то обычно рисует. Его картины, как живые, висят по всему дому. Я много узнала из жизни мальчика-пекаря. Поняла, что он недолюбливает стиль капитолийцев, их манеры и образ жизни. И главное, он считает, что Голодные игры — совсем не развлечение. Мы разговаривали часами, он вспоминал о чувстве вины, которое посещало его, когда ему приходилось навещать отдаленные от столицы Дистрикты.       Постепенно я начала оттаивать к нему. Пит не пытался затащить меня в постель, не издевался надо мной, даже в комнату мою без стука и моего разрешения не входил, исключая случая, когда кошмары настигали меня ночью. В те моменты он засыпал со мной в обнимку, шепча ласковые успокаивающие слова. Я обнимала его и чувствовала себя защищенной, а также чувствовала, как его руки осторожно изучают моё тело. Несколько раз я убирала его руки, которые, по моему мнению, начинали переходить границы дозволенного, но большего себе он не позволял.       Иногда я засматривалась на его губы. В голове мелькала мысль, какие они на вкус, но я быстро откидывала эту идею. Я целовалась только один раз и то с Гейлом, и я уже не помню, как это делается.       Как бы ни было мне хорошо у Пита, я очень скучала по дому. Я тосковала по маленькой Прим, по Гейлу, даже по матери. Иногда я звонила домой и часами разговаривала с сестрой. Прим посвящала меня в события произошедшие в Дистрикте. Кроме сестры мне хотелось услышать голос Гейла, но по понятным причинам я не просила Прим соединить меня с другом, ведь телефон по которому я звонила, находился в кабинете Мелларка, и разговаривать приходилось в его присутствии. Это напрягало, но выхода не было.       Однажды мне пришла в голову великолепная идея. Я живу в доме с пекарем, который при этом умеет готовить самые вкусные блюда Панема. В его библиотеке множество кулинарных книг, так почему бы мне не воспользоваться шансом и не научиться готовить парочку замудрённых блюд?       Пока Пита не было дома, я вытащила несколько толстых книг, листая нашла подходящее блюдо. Зайдя на кухню, я растерялась. Кухня Пита была совершенно не похожа на нашу, оно и понятно, но прежде, чем готовить шедевр, мне нужно было узнать, где находятся необходимые мне кастрюли, ножи и т.д. Снабдившись необходимой посудой, я начала готовить. Не так просто это оказалось! Я научилась готовить в одиннадцать лет, постепенно усовершенствуя свой навык, но изящных блюд я не готовила, незачем, да и не из чего. Увлечённая процессом, я не заметила, как начала петь. Давно я не пела. Сразу же напрягла память, чтобы вспомнить последнюю свою песню: ей оказалась колыбельная для Руты — прощальная песня. Мои руки опустились, я замолчала. Наверное, я никогда не свыкнусь с её гибелью. Как только я вспоминаю о девочке из Одиннадцатого Дистрикта, слезы наворачиваются на глаза. Из грустных мыслей меня вывел знакомы голос, фразой:       — Что ты делаешь?       Обернувшись, я увидела Пита, который с интересом наблюдал за мной.       — Я пытаюсь кое-что приготовить. Уйди и не мешай! — весело сказала я, отвернувшись.       Пит не уходил, я это чувствовала. Когда на меня смотрят, мне сложно сосредоточиться, поэтому, не поворачиваясь, я сказала:       — Ты ещё здесь.       — Ты первая девушка на моей кухне. Мне нравится! — сказал он.       И я услышала, как он вышел.       Спустя какое-то время я пригласила Пита, как эксперта, естественно, прокомментировать приготовленное мной блюдо. Он, отрезав кусочек, попробовал. Изначальное выражение радости на его лице постепенно начало исчезать. Он медленно жевал, закрывая глаза от отвращения. Лицо исказилось. Он взял салфетку и выплюнул кусок, сказав при этом:       — Я не могу это есть.       Я расстроилась. Три часа ушли в пустую.       — Что это вообще такое? – спросил Пит, прополоскав рот водой.       Обида накатила и я, схватив кулинарную книгу, швырнула её к нему на нужной странице.       — Это блюдо, между прочим, из твоей книжки!       Пит глянул в книгу и рассмеялся. Я удивленно уставилась на него.       — Ты удивительное создание, Китнисс, выбираешь самое сложное. Такое даже я приготовить не смогу, — сказал он, продолжая смеяться, — и зачем ты вообще начала готовить? У нас полный холодильник еды.       Опустив голову, приобретая виноватый вид я ответила:       — Я хотела приготовить новое блюдо, чтобы потом научить Прим.       Пит улыбнулся, взяв меня за руку.       — Так попросила бы меня. Я бы научил тебя.       — Правда? — я посмотрела в его голубые глаза.       — Конечно.       Он пролистал книгу в поисках нужного рецепта.       — Начнём с простого.       Пит завязал фартук и вытащил несколько кастрюль, готовясь к работе. Я встала около него, готовая получить новые знания.       Тот вечер мы провели весело. Вся кухня была в муке и соусах, потому что дурачиться с ними нам понравилось. Блюдо, которое приготовили мы вместе, получилось обалденным, и мы с Питом попробовали его, сидя с бокалами вина перед большим телевизором.       Так могло бы продолжаться вечно, если бы не игра, которая только набирала ход.