***
Меня приводят не в камеру, как я думала, а в полностью загроможденную вещами комнату. Там меня уже ждёт моя команда подготовки, которая работала со мной на играх, в Туре победителей и при подготовке на приёмы, которые я посещала с подлым Мелларком. Флавий, Вения и Октавия распахивают свои объятия для меня. Я обнимаю каждого по очереди. — Мы так волновались, Китнисс, — говорит Флавий. — Мы думали, ты не вернешься. Каждый день мы молились, чтобы с тобой всё было хорошо. — Тебя не мучили, не пытали? — спрашивает Октавия. А я всё никак не могу взять в толк, о чём они. Я нахожусь в Капитолии не так долго, и вряд ли всей столице сообщили о моем здесь местонахождении. — Ох уж этот Тринадцатый! Кто бы мог подумать, — начинает Вения, — развязал войну и теперь ворует по всему Панему наших победителей, переманивая на свою сторону. Хорошо, что ты здесь! Скорее бы уже закончилась эта война. — Согласен, — вторит ей Флавий, — а то шёлка нет ни в одном магазине, а про креветки я вообще молчу. Их слова, как гром среди ясного неба. Они выводят меня из себя. — Да как вы... — начинаю я, высвобождаясь из их объятий, — как вы можете думать о каких-то креветках?! Люди убивают друг друга каждый день! — Не срывайся на них, — просит тихий мужской голос. — Пожалуйста. В дверном проёме стоит Цинна. Он осунулся, под глазами тёмные круги, но он всё так же прекрасен. — Выйдите, я сам всё сделаю, — говорит он команде, и те сразу же выбегают из комнаты. — Цинна... — единственное, что могу сказать я, потому что на глаза накатывает поток слёз. Он обнимает меня, и мы какое-то время сидим в обнимку. Я рассказываю о наболевшем, стилист внимательно меня слушает. — Ни одна ты страдаешь от нападок Сноу, — говорит Цинна, когда я заканчиваю свой рассказ. Смотрю на него, вытирая слёзы платком. О Господи! Как же я сразу не догадалась. Цинна! Ведь он тоже является пострадавшим. Его экстравагантные противоречащие наряды, которые он создавал для меня, так же являлись неповиновением системы. Вероятно, его пытали, вот почему он выглядит не лучшим образом. Но как только я излагаю ему свои предположения, он отнекивается и говорит: — Я говорю про Пита. Выдергиваю свою руку из его. Мелларк — и пострадавший? Как раз наоборот, он только выиграл от этой истории, и ему продолжает везти. — Не веришь? Как ты думаешь, почему он стал приемником? — Потому что он расчетливый сукин сын! Цинна грустно улыбается. — Ммм... не только поэтому. Президент разглядел в мальчишке лидерские качества. Что ни говори, а нюх у Сноу на «тех, кто может повести толпу» — отменный. Пит, как никто другой, подходит для роли пряника с кнутом. Ты только представь: Сноу объявит, что место президента в будущем займёт сын двух победителей. Разве это не прекрасно? У людей появится надежда на то, что их дети не только вернуться живыми с игр, но и смогут сделать головокружительную карьеру, на примере молодого Мелларка. Отсюда больше желающих идти на арену и больше смертей. Как только Пит додумался, к чему ведёт его обучение у президента, тот начал переделывать парня под себя с помощью... Цинна не успевает закончить, потому что открывается дверь и в гримерку входит Мелларк. Мы смолкаем, делая вид, что ни о чём не беседовали. Парень строго разглядывает нас. — У нас поменялась концепция интервью, — говорит Пит.31.
2 июля 2015 г. в 09:47
Я ошарашена услышанной новостью. Медленно поворачиваю голову и взглядом натыкаюсь на Мелларка. От него веет холодом, но при этом он пристально разглядывает меня, пытаясь разгадать, о чём я сейчас думаю. А разгадывать нечего: мне хочется вцепиться в его стильно уложенную прическу и вырвать клок его светлых волос.
Он — приемник Сноу. Это удар ниже пояса. Мне недвусмысленно дали понять, что живой мне не выбраться, даже если попытаюсь. Остаётся только гадать, что за план в голове у этого пекаря. Хотя по последним событиям никакой он не пекарь. Двуличный, подлый, алчный капитолиец. Истинный Сноу.
Только как? Как он получил благословение Сноу? Как он, мальчик-пекарь, сын двух победителей, стал достойным приемником президента? Что такого он сделал? Показал, что может одним жестом убрать любого человека, в виде Катона на играх? Или шагом к его победе была я? Ну, конечно! Знаменитая Сойка-пересмешница, гроза Дистриктов, девушка от имени униженных и оскорбленных. Поймать меня не составило бы труда. Да и нападать постоянно на место моей дислокации не особо интересно, ведь Сноу любит развлечения. А вот если она сама придёт к нему в логово, то это можно выдать народу, как непослушание не только одному, но и второму президенту. Люди начнут задумываться над моими действиями.
Вывод: все хуже, чем я думала.
— Финник и Джоанна мертвы? — тихо спрашиваю, стараясь держать себя в руках.
— Нет. Живы, и находятся в Тринадцатом, я же прикрепил к ним датчики. Патруль выследил их и забрал, — спокойно сообщает Пит.
— Значит, они знают, где я, — говорю с надеждой в голосе.
Пит усмехается и наливает вина в бокал, потом пододвигает его ко мне. Жестом руки он даёт понять, что нужно выпить. Но я не прикасаюсь к бокалу. Пит хмурит брови, на лице появляется отстраненный вид. Мелларк откидывается на спинку стула и, сложа руки на груди, продолжает:
— Они не знают, жива ли ты. Скорее всего, надеются на то, что тебя схватили и поместили в катакомбы Капитолия и жестоко пытают, — на последнем слове он усмехается. — Койн даже в голову не может прийти, что можно мило побеседовать с человеком и прийти к консенсусу. И ты считаешь её лучше Сноу?
Видимо, вопрос был риторическим, потому что Пит тут же продолжает:
— Сегодня в эфир выйдут новости с твоим участием, где ты на весь Панем скажешь, что жива и здорова, и находишься во дворце президента, который вместо того, чтобы расстрелять Сойку на месте, проявил снисхождение и пригласил за стол переговоров.
— Никто не поверит в эту наглую ложь! Все прекрасно знают, как Сноу добивается повиновения. Люди — не идиоты!
— Это уже не твоя проблема, — говорит Пит, — твоё дело сказать текст, который напишут на бумажке.
Он встает из-за стола и, огибая его, подходит ко мне, и кладёт свои руки на мои плечи. Недовольно пытаюсь скинуть их, но Пит прилагая усилия, только сильнее сжимает их. Наклоняется к моему уху и чётко, с придыханием, говорит:
— Если в твоей голове зародилась идея испортить интервью, забудь! И хорошо пораскинь мозгами, что с тобой станет, когда Койн доберётся до тебя. Уж явно не слава и почёт. Президент Тринадцатого — Женщина-кремень, все должно быть так, как она хочет. А ты ослушалась её приказа, собрала команду, угнав при этом ее планолёт, и скрылась в неизвестном направлении. Ты дезертир, солдат Эвердин. По таким, как ты, особисты плачут.
Его слова сильно бьют по больным местам. Заменяя все чувства, пробуждается злость. Я хватаю нож, лежащий рядом с тарелкой, и пытаюсь им ударить Мелларка. Парень же оказывается проворней. Одним ударом обезоруживает меня, забирая нож себе. Он будто ожидал этого.
—Меня моим же оружием, — смеется он. — Глупо, — и он кидает нож в стену, куда оружие заходит по рукоять.
Мои нервы сдают. Я вскакиваю и набрасываюсь на него с кулаками. Любой мой выпад он тут же блокирует. Со стороны выглядит паршиво.
— Мерзкий ублюдок! — кричу я. — Я поверила тебе, а ты использовал меня и мою семью в личных целях! Захотел страной править, так не дождешься! Вместе со Сноу будешь гнить в одной могиле, волчара!
Под конец моего монолога Пит хватает меня за руки, сильно сжимает их, заставляя остановиться. Мои глаза прожигают его ненавистью.
— Не надо вешать ярлыки на человека, о поступках которого ты ничего не знаешь, — шипит Пит.
— Твои поступки говорят сами за себя, приемничек! — сплевываю я.
Пит хочет что-то ответить мне, но в комнату заходят два миротворца. Позднова-то очухались: если бы мой план сработал, Мелларк давно бы уже подыхал в луже своей крови.
— Увидите её, — приказывает Пит, толкая меня к ним навстречу.