Химический человек.

POV Вали       Чёрт! Чёрт!! Ну почему это случилось именно в тот момент?! Какой я жалкий. И вообще, да кто он, чёрт возьми такой?! Бесит. Я искренне надеюсь, что больше не встречу его. Мне ничего больше не оставалось, как идти домой. Когда я уже стоял около двери и слышал, как в квартире кто-то ругается, матерится, мне резко перехотелось заходить. Я знал, что если войду, то буду покалечен. Куда теперь идти? Летом я мог оставаться на улице, а сейчас? На улице срывается первый осенний дождь, жуткий ветер уносит все капельки тепла. Холодно. Остаётся сделать выбор: умереть от ОРВИ или быть избитым?       Трясущимися руками, осторожно, как можно тише открываю дверь. Слышна музыка. Может быть, они меня не заметят, не услышат? Как вор, тихо и неторопливо прохожу коридор, остаётся незаметно проскользнуть сквозь открытую дверь кухни - и я в безопасности. Но нет, меня замечают дружки отца.       - Эй, ты вабще хто? - пьяными, мерзко заплетающимися голосами проговаривают эти нелюди.       - Сын. Это моё, слышите, моё отродье! - выкрикивает отец из дальнего угла кухни. - А ну, иди сюда! - приказным тоном повторяет он. - Вот как ты себя чувствуешь?! А?!? Хорошо, да? А отец из-за тебя страдает тут. Угробил ты всю мою жизнь! Всю молодость! Ублюдок! - угрожающе всё повторяет и повторяет он, а потом бьёт куда-то в область груди. На минуты становится сложно дышать, но эту глухую, задыхающуюся боль резко заменяет новый удар уже по лицу, потом ещё пару раз по животу, и наконец, держа меня за волосы, он с оскалом, практически шепотом проговаривает излюбившуюся ему фразу: "Не смей показываться мне на глаза, уродец!". После демонстративно отбрасывает меня назад. Я же изо всех сил пытаюсь поскорее уйти отсюда. Открываю дверь спальни и практически падаю на пол, попутно закрывая дверь на крючок.       Из глаз текут невероятно горячие слёзы и обжигают всё лицо. Руки дрожат, сердце всё никак не успокоится. Это очень больно. Я не хотел, чтобы всё так получилось. Неужели я действительно в какой-то момент натворил что-то такое невероятное, что отец так яростно меня возненавидел?!       Этот вопрос я задаю себе последние три года. И за все три года так и не нахожу на него ответа. Я не понимаю, не знаю, что я мог сотворить...       Поднимаю обессиленную руку к горящей болью щеке и ощущаю, как уже спекшаяся кровь противно прилипает к ней. И такой привычный запах железа, который просто преследует меня везде. Может быть, я в аду? И на самом деле всё это нереально? Просто какой-нибудь чёртик играется со мной?       Утро. Холодно. На кухне до сих пор слышен пьяный гул. Собрав нужные учебники в рюкзак, я выхожу из комнаты и, опустив голову, проскальзываю в ванную, где привожу в порядок лицо, заклеиваю пластырем ссадины. Потом выхожу в коридор и, надев кеды, выхожу.       Дойдя до школы, я на несколько секунд останавливаюсь, как бы готовясь и набираясь смелости к встречи со школьными уродами. А когда делаю шаг, меня с двух сторон хватают Игнат с Владом.       - Здравствуй, милый, - скорчив лицо проговаривает Игнат. - Кто это тебя так? - показывая на ссадины игриво продолжает он.       - Не твоё дело, - как можно тише, надеясь, что он не услышит, бормочу я.       - Что ты сказал, милый? - надавливая на рану, грубо переспрашивает Игнат. - Если я спрашиваю, ты должен громко и внятно отвечать, понял, мудила ты ёбаная?! - серьёзным, угрожающим тоном продолжает он.       - Да.       - Так от куда эти раны?       - Я знаю! - по-детски вскрикивает Влад. - Это его ёбырь подредактировал! Ахах.       - Неужто любовничек? - сужая свои змеиные глаза, произносит Игнат, обращаясь ко мне.       - А тебе-то что? Отвалите от меня! - вырываясь, практически крича, отвечаю я. И тут же жалею о сказанном, так как получаю несколько довольно сильных ударов в живот, отчего изо рта выхаркивается кровь.       - Умойся, ущербный! - бросает напоследок Игнат и удаляется в класс.       Ненавижу их. Терпеть больше не могу: ни их, ни школу, ни эту грёбанную жизнь. Отправляюсь в сортир, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Разбитая губа покрылась новой, свежей, ярко-алой кровью. В целом выглядит всё это слишком уж мерзко: белая, как мел, кожа, немного фиолетовая в области щеки, с тёмно-красными ссадинами и по-девчачьи красные губы. Убожество, а не человек.       Последний раз посмотрев на своё жуткое отражение, я виновато опустил голову и направился в класс. Как только я зашёл в кабинет, то все одноклассники резко замолчали и начали, осматривая меня, шептаться. Я же, пытаясь не смотреть на них, подошёл к своей парте и сел. Как-то странно они себя ведут.       - Эй, педик, отсосёшь за сотку? - кто-то с задних парт выкрикнул. И тишину разорвал хохот. Опять. Нужно просто уткнутся в парту и всё пройдёт. Рано или поздно всё закончится.