Обречена его любить...

Металлическая дверь квартиры отворяется так быстро, что все мысли вылетают из моей головы. Я не успеваю проронить ни слова, прежде чем крепкие руки прижимают меня к надежной груди и втаскивают в квартиру. - Жива… Только одно слово. В нем облегчение, злость, радость, надежда, любовь. Отойдя от шока, крепко вцепляюсь в футболку на крепкой спине и начинаю реветь. Тихо, без криков. Просто плачу от облегчения и радости видеть самого важного человека в своей жизни, того, кто никогда не предаст, того, кто всегда будет рядом. Пытаюсь сделать вид, что все нормально, хоть плачу, как дитя. Но ничего не нормально. Мотаться по миру почти шесть месяцев, прячась и бегая от ищеек и наемных убийц. Свобода – это иллюзия. Чушь. Незнакомые люди, чужие страны и постоянное одиночество. Вот, что такое свобода. Я подбираю под себя ноги и верчу в руках чашку горячего шоколада. - Ты изменилась, - начинает Джастин, усаживаясь в белое кожаное кресло напротив. Я молча продолжаю следить за плавающим в чашке миндалем. – Раньше ты никогда так долго не молчала. Терпеть не могла сладкое. И ненавидела дожди. - Я вернулась сюда, зная, что ты будешь ждать меня здесь. - Да. Буду, - его лицо осветила грустная улыбка. И я не смогла не ответь на нее. – Я слышал, Рейдон снарядил целую погоню за тобой. Как ты могла умчаться прямо со свадьбы старшего брата? – его тон сменился на поучающий. – Я оставил на твоем чертовом сотовом тысячи голосовых сообщений. Могла бы хоть меня предупредить. Я взглянула на мужчину из-под бровей. От этого он хмыкнул. Я же знаю его, как облупленного. Неужели он думает, что одурачит меня? - Ты же знаешь, что я тебе не поверю. Ты бы сразу бросился за мной, а мне нужно было о многом подумать, - откидываясь на спинку дивана, проворчала я. - И как? Удалось? – в голосе Джастна звучала горечь обиды. - Нет. Отвлекала пара покушений и целая дивизия ищеек Рейдона. На мой едкий ответ возражений не последовало. Джастин только задумчиво уставился в пол, прикусив губу. Я обожаю, когда он так делает. Это сексуально. Особенно я понимаю это сейчас, когда еще пару дней назад воспринимала его как кандидата в мужья. - Значит, покушения. - Да, - выловила из шоколада миндалину я и облизала пальцы. Долой манеры. Даешь свободу мысли и действию еще на две недели. – Как думаешь, кто это может быть? - Не знаю. Вариантов слишком много, - в изумрудных глазах парня, словно текст в теле-суфлере, шел целый расследовательский процесс. - Надеюсь, Рейдона ты отбросил сразу, - угрожающе пробасила я. Джастин фыркает, поднимается, отбирает у меня пустую чашку и дает мне щелбан. Я сердито потираю лоб и грозно смотрю вслед исчезающему на кухне парню. - Нет, блин. Думаю, что у него Каинов комплекс, - ерничает товарищ и складывает посуду в раковину. – Дело не в этом. Пока Куран не женится, ты будешь потенциальной королевой, поэтому тут вопрос только в выгоде. Я даже могу поспорить на то, что все эти убийцы посланы от разных персон, - я нахмурилась и, схватив фиолетовую подушку, прижала ее к груди. Может, хоть так мое сердце не будет выскакивать от страха только при упоминании этих страшных существ, что носят белые шляпы и молятся на Короля. – Самый возможный вариант – вторая претендентка, кузина Курана. - Да, я думала об этом. И репутация ее, как бездушной алчной стервы, только поднимает ее на пьедестал моего ненавистника номер один. - Может, кто-то из Совета. Хотя, тут я сомневаюсь. А вот это уже непонятно. Мне, скорее, этот вариант больше первого реальным показался. Очевидно, что сильному политическому лицу из своего рода вампирского парламента спать не дает могущество Курана, так тут еще и положение его может укрепиться после женитьбы. О наследниках умалчиваю. - Почему? - Страх. - Ты о чем? – не поняла я. – Неужели они боятся гнева Курана? Он, конечно, ужасен и могущественен, но и члены Совета не пальцем деланные. Представители древнейших и сильнейших кланов чистокровных и аристократии. Джастин вздохнул, вытер руки полотенцем и снова занял свое место в кресле напротив. - Похоже, ты так и не знаешь, кто такой Куран Канаме, - я хотела уже возразить, но Джастин прервал меня мрачным взглядом. Я заткнулась и приготовилась слушать. – Ты уже в курсе, что он прародитель, поселенный в тело пропавшего сына Харуки Курана. В десять лет он жестоко расправился со своим создателем – Ридо Кураном, порубив его на мелкие кусочки. Его сестра Юки в это время с запечатанной памятью и сущностью взращивалась и купалась в его любви и заботе великого охотника на вампиров Кайена Кросса вместе с охотником-вампиром Кирию Зеро. С этим-то охотником она и сбежала после нескольких лет брака с Кураном. - Да уж. Благодарная сестрица, - фыркнула я, плюясь презрением. Я, конечно, понимаю, что Куран далеко не ангел, но он отдал ей так же много, как мне Джастин. И предать такого человека я бы не смогла, хотя… зачем же я сюда пришла? От этой мысли на душе стало гадко и паршиво, но пришлось затолкать все это в дальний ящик сознания и навострить уши. - Ты ее не суди. Сначала между Кирию и Кураном она выбрала брата. Но когда она увидела, чем он стал в попытке сохранить власть – сбежала, - Джас выдержал драматическую паузу, чтобы раззадорить мое любопытство. – Без сомнения, на то время и верхушка Гильдии охотников, и Совет Старейшин прогнили до кости. Но везде были верные и преданные ему люди. Чтобы сохранить власть он уничтожил всех неверных и подозреваемых собственными руками, солидно сократив количество чистокровных и аристократов. Его имя наводило ужас на всех и каждого целых пятнадцать лет. Куран правил единолично: без Совета, без соратников и из-за закрытых дверей. Только четыре с лишним года назад он создал новый Совет. Целиком и полностью из доверенных людей. Но его все равно страшатся, потому, что он не щадит никого, кто ему не угоден. Эта тирада повергла меня в шок. Благоговейный страх перед Кураном усилился до масштабов волосодыбомподнимающего ужаса. И тут я, наконец, поняла, во что решила ввязаться. К сожалению, поняла только мозгом. Что-то внутри меня упрямо настаивало на принятом решении. - Значит, все может быть? Джастин хмыкнул и, сняв с быльца кресла рыжий свитер, натянул его через голову. - Лично по мне, так это и сам Куран мог быть. Что-то во мне как будто взорвалось от ярости. Я понимаю, что нелепо так реагировать, но ничего не могу с собой поделать. Так и хочется ляпнуть: «В тебе логика говорит, или ревность?». - Это не он, - вместо этого бормочу я, понурив голову. Вот и пришел этот момент. Момент, которого я так боюсь. В груди все заранее сжимается от боли. Потеря – вот, что это будет. Потеря человека, который заменил мне брата, отца, мать, друга и первую любовь. Но нужно обрезать все нити, сжечь все мосты. Так будет лучше для него. Пусть и больнее для меня. Нужно хоть раз в жизни поступить правильно. - Ты, похоже, белены объелась. Я же тебе только что все популярно объяснил, - и, встав с дивана. – Идем. Пока солнце выглянуло, а то ночью дождь обещали. Но я не встаю. Проглатываю воображаемый ком и пытаюсь затолкать слезы обратно в глазные каналы. - Он сделал мне предложение. Официально, - голос казался таким, будто мне на горло гиппопотам наступил. Джастин так и замер спиной ко мне. Минута молчания. Две. Пять. - И ты согласилась, - голос был мертвым. Не его. Я чуть не задохнулась от переизбытка чувств. Неужели он любит меня… так? Не как маленькую девочку, которую согласен приютить из жалости? Я же… не думала! Он же отверг меня тогда, в Париже… сказал, что это все игрушки… что я ребенок для него… - Нет. Но соглашусь, - выдавливая каждое слово. Рвано, чтобы не сорваться на слезы. - Значит… я слишком примитивен для тебя. Низший уровень. - Зачем ты так. Не смей говорить этого! – я, вскочив, закричала в истерике, которую спровоцировали не только слова, но и самоуничижительный тон. Внезапно Джастин с яростью смел со стеклянной тумбы вазу, а саму подставку отшвырнул к стене. От звона бьющегося фарфора и стекла, от неожиданности, от двойной порции боли, которую он и я испытывали сейчас, я снова завопила, запуская пальцы в волосы. А что еще мне сделать? Господи, как же облегчить эту муку в его сердце? Мне-то избавление ни к чему. Я заслужила. Но за что ему я? За что ему вообще все это? А Джас продолжал громить квартиру: комод, стеклянные полочки, торшер и много чего другого. - Почему всегда кто-то другой? – подняв над головой рамку с нашей фотографией над головой, прорычал он. Этого мое сердце уже не выдержало. Оно просто вспыхнула, как спичка. Только не это. Только не это фото. Только не этот момент, единственный момент в моей жизни, где я была счастлива рядом с ним. Фото, после которого я его поцеловала. Я сорвалась с места и, выскочив перед Джастином, схватила замахивающуюся руку. Понимая, что физически я слабее него, пусть и вампир чистой крови, все равно продолжала борьбу с его рукой. С судьбой, которая отнимала все, что я любила. С самой собой - слабачкой, которая, решив сжечь все мосты, не может избавиться от фото. Глаза Джаса были бешенными. Вырва руку с фотографией, он второй ладонью толкнул меня на стену. Не успел дух выйти из меня, как мужчина накинулся на меня, крепкой грудью лишая возможности вырваться. - Ариста… Горячие губы накрыли мои в полном исступлении. Я хотела воспротивиться: из чувства гордости, или из упрямства, но… не смогла. Поцелуй был горьким - со вкусом расставания. Поцелуй был соленым – от его слез. Руки Джастина гуляли по моему телу: бедрам, талии, плечам, спине, пока не попали в шлевки джинсов на пояснице. Мой затылок болезненно вдавился в стену, но ничего в мире больше не казалось важным, кроме настойчивых губ, которые посасывали и кусали мои уста. Но Джастин не переходил границ. Не углублял поцелуй, не требовал ответных объятий. Он брал свое. Выжимал из Нас все, что осталось. Как всегда думая, прежде всего, обо мне. И от этого было еще гаже. А потом он внезапно отстранился. Так резко, что я, даже, и не поняла сразу. Не смогла разглядеть его лицо прежде, чем голова парня уткнулась в мое плечо. - Прости… - произнес такую шаблонную и затасканную фразу Джас. Но она окончательно выбила меня из колеи, вываливая наружу очередную порцию слез. Я почувствовала, как вздрогнула прижимающая меня к стене грудь. И больше говорить не стала. В словах больше нет смысла. Я поднимаю руку и обнимаю крепкую шею, зарываясь пальцами в шелковистые волосы, пахнущие шампунем. Поворачиваю голову и целую в висок. Долго. Передавая через свои губы в его голову то, что больше не смогу сказать ему: «Спасибо. Ты – мой свет среди дождей. Люблю. Прости. Ты сам меня так воспитал, чтобы… все правильно делать. Не хочу тебя терять. Ты мне нужен. Прощай…» *** Время. Оно меняет все. Меняет даже то, что кажется незыблемым, нерушимым. Неизменным. Оно меняет нас, наши решения, взгляды на жизнь. Время делает принципы не такими уж и железными, учит быть гибкими. Оно стирает память, но в то же время заполняет ее новыми эпизодами. Время несет нам радости, тревоги, сюрпризы, разочарования, а еще оно несет нам новые встречи. Встречи короткие, или даже мимолетные, ненужные или необходимые, но все они обязательно судьбоносные. Эти люди меняют нас. В хорошую ли, в плохую ли сторону… неважно. Меняют и все. И я не стала исключением. И сейчас я стою перед дверью, которую боюсь открыть. За ней меня ждет то, чего я не знаю, а значит боюсь. - Простите, Госпожа. Еще раз повторюсь: хозяин сказал, что сегодня он никого не принимает, - вежливо поклонился молодой дворецкий и решительно сверкнул серыми глазами из-под стекол очков-половинок. Ну, все, Пингвин! Ты допрыгался! Изобразив на лице смирение и понимание, я уже развернулась, чтобы уходить, как… Ах! Чемодан выпал из рук и ускакал по широкому мраморному крыльцу, сплошь покрытому льдом. - Ой! – воскликнула я. Дворецкий тот же час кинулся мне на помощь, но мне не угнаться за ним на каблуках! Что же делать? Как же мне, несчастной, быть? Я мигом кинулась к огромной дубовой двери и быстро прошмыгнула в дом, закрыв ее на засов прямо перед носом возмущенного вампира. От придумки стало так весело, что я, впервые за последних полгода, засмеялась. - Простофиля, - и, обернувшись, осеклась. - Да, пожалуй, - спокойно согласился Куран. Я остолбенела. Огромный бальный зал преобразился в огромную гостиную. На мраморном полу лежал большой персидский ковер. В окружении двух викторианских диванов, на три персоны каждый, и пары комплектных кресел красовался длинный столик для чая из красного дерева. В комнате было пятеро аристократов. Голубоглазый блондин в кресле напротив Курана изучал меня любопытным взглядом. На диване Каин с какой-то высокомерной и чем-то недовольной особой. И еще две макушки: рыжеволосая с ракушкой на голове и короткостриженая, с волосами цвета бордо. - Риса! Глазам не верю, - поднялся с дивана Акацки и грациозно, словно танцор, двинулся в мою сторону. Мужчина выглядел ослепительно в светлых брюках и лиловой рубашке. В ореховых глазах плясали странные искорки и, не удержавшись, я бросила вопросительный взгляд на русоволосую девушку на диване. Похоже, это та самая Соуен Лука. Теперь все становится понятным. - Каин, - с натянутой, от нервов, улыбкой протянула руку я. Аристократ невесомо коснулся губами костяшек моих пальцев и отошел в сторону, давая мне установить с Кураном зрительный контакт. Канаме расслабленно сидел в кресле, рассматривая меня с легким прищуром. Волосы, как всегда, в полнейшем беспорядке, черная рубашка неизменно расстегнута на верхних пуговицах, а брюки идеально выглажены. Прекрасен и величественен. В прочем, как всегда. Я не знаю, сколько мы смотрели друг на друга, но точно знаю, что я говорила с ним. И он понимал. В карих вишнях больше не было того льда и безразличия, с которыми он остался в моей памяти на долгих полгода. Легка отстраненность, задумчивость, интерес, удовлетворение. И от этой непривычной палитры мое сердце гулко стукнуло в ушах, и вспотели ладошки. Куран молча встал с кресла и вплотную подошел ко мне. Я бросила взгляд на место рядом с собой. Там где несколько минут назад был Каин, зияла пустота. - Не пожалеешь? – прищурив веки, тихо спросил Куран. Такое фамильярное обращение на «ты» удивило. - Даже если и да, то ты об этом не узнаешь, - разглядывая адамово яблоко на уровне воротника-стоечки, ответила я. Смотреть в его глаза сейчас – выше моих сил. От этого внутри все странно скручивается и взбалтывается, превращаясь в коктейль страха, сомнения и малюсенькой радости, объяснения которой я не нашла. Канаме обернулся к гостям и положил одну руку на середину моей спины, которая казалась неестественно горячей сквозь кашемировое пальто. Как будто на мне была только легкая рубашка. - Это Айдо Ханабуса, - указал чистокровный на блондина, - Соуен Лука – невеста Каина, а это Сенри Шики и его супруга Римма, - парочка обернулась. В их тоскующих лицах я увидела тень приветственной улыбки. – Господа, это моя невеста – Камингаума Риса. Все аристократы дружно встали и, как один, поклонились мне. В каждом из лиц можно было прочесть живой интерес, холодную оценку, поздравительную усмешку или отстраненность. Я не знаю почему, но мне показалось, что каждый из них как-то по-особенному дорог Курану. Возможно, это только мое воображение, потому, что Канаме вел себя также сухо и чопорно, как и обычно, но все же. - Что? – неожиданно спросил у меня мужчина. Его глаза были сужены, а подбородок высокомерно поднят, но я все равно уловила легкую тень любопытства в его тоне. Это вызвало улыбку в глубине моего сердца. Значит, не такая я уж и открытая книга для него. - Ничего. Канаме легонько подтолкнул меня ладонью в сторону диванов, но я слишком устала от переживаний и перелетов. Пришлось уехать сразу же. Джастин попросил, а я не смогла ему отказать. Не имела права винить в чувстве ненависти ко мне. При мысли об этом эффект «Курана» отпустил, а боль и усталость вернулись с еще большей силой. - Когуро, - тихо, но властно позвал чистокровный. В зал вошел тот самый дворецкий, которого я обвела вокруг пальца несколько минут назад. Наверное, в дом он попал через служебный вход. Мужчина глубоко поклонился, а потом внимательно просканировал меня серыми глазами из-под очков половинок. В этот раз взгляд был чисто прагматичным. - Спальню на сад. Ужин туда же. Прикрепить лучшую горничную, - отдал три коротких распоряжения Куран и дворецкий тут же унесся прочь. – Как только отдохнете, я буду Вас ждать в кабинете. - Но… - начала я, желая спросить о его «графике» жизни, но меня пресекли, подтолкнув уже в сторону лестницы. - В любое время. А он трудоголик, верно? Еще одна галочка в списке. На втором этаже меня уже поджидали склоненные в поклоне дворецкий и горничная. Молодой человек выглядел опрятно, глаза уже не сверкали огнем, а каштановые волосы снова были приглажены. Горничная рядом с ним была старше него, на вид лет тридцати. Стройная молодая женщина с живыми, как у Ширы, карими глазами, заплетенными в узел светлыми волосами и учтивой улыбкой на лице. - Госпожа, - указал он рукой в глубину широкого коридора. Я молча последовала за провожатым, с любопытством изучая убранство особняка. Стены длинного широкого коридора были до половины обшиты панелями темного дерева, а над ними красовались старинные тканевые обои цвета бордо с золотыми вкраплениями. Вдоль потолка симметрично расположились деревянные арки, под которыми стояли резные столики с антикварными вазами. На стенах в тяжелых рамках красного дерева можно было наблюдать портреты и пейзажи самых разных, но великих и почитаемых историей художников человечества. - Меня зовут Когуро. Вашу горничную – Манами. По любым вопросам, связанным с Господином Кураном, распорядком дня, передвижениями по дому и поручениям разного рода, обращаться нужно ко мне, - отчеканил мужчина, когда мы повернули за поворот. Теперь по левую руку от меня не стена с дверьми, а большие окна, скрытые за тяжелыми бархатными портьерами. – Кроме того, хочу уточнить, что прецедент, случившийся ранее, был спущен Господином с рук благодаря присутствию гостей и его великолепному настроению. Больше подобного происходить не должно, иначе это повлечет за собой принеприятнейшие последствия. Я от души восхитилась терпению этого вампира. Мало того, что он имеет дело с Кураном, теперь еще и меня переносить придется. Ками-сама, ниспошли ему смирения. В голове раздался раздражающий звон. Ау! - Госпожа, Вам плохо? – засуетилась служанка. Я только сейчас поняла, что давлю ладонью на висок. - Нет. То есть, да. Я просто устала, - наконец, определилась я. – Просто проводите меня в комнату. Они так и сделали. Дворецкий пытался еще что-то мне втолковать, но я быстро отправила недовольных слуг, побрела в сторону постели, на пол сбросив пальто, и замертво упала на мягкий, словно кучевое облачко, матрас, сиюминутно отключившись. Когда я проснулась, перед глазами предстал белоснежный потолок, в центре которого сверкала в свете закатного солнца хрустальная люстра, бросая разноцветных зайчиков по всей комнате. От этой красоты захватило дух. Я так и лежала посреди огромной кровати, раскинув руки и ноги, и смотрела, смотрела… пока все вокруг не поглотила тьма. Теперь в голову потекли мысли. Да таким бурным потоком, будто открутили вентиль перекрытого ранее крана. Господи, неужели я это сделала? Сказала Курану «да». От этого внезапно что-то защекотало в груди, а потом я вспомнила о Джастине. И щекотку сменил раздражающий зуд, но теперь не только в груди, а и в голове, и в глазах. Я быстро поднялась и побежала к светящемуся в темноте выключателю у входной двери. Щелк! И моя челюсть поцеловалась с полом. Восторг переполнил меня от красоты и великолепия моего нового жилища. И хотя я никогда в жизни не жаловалась на убогость убранства, исключая редкие случаи во время моего полугодового странствия по миру, в таких замечательных апартаментах жить мне еще не доводилось. Цветовая гамма комнаты состояла из белого, сливочного и кремового. В ней много зелени: ваз, горшков с цветами и много другого. Дверь в спальню находилась почти в углу. Также у стены с входной дверью стоял маленький секретер из белого дерева с изящным стулом-креслом. Стена по левую сторону была предназначена огромному окну с портьерами из плотного атласа цвета сливок с перламутровым сиреневатым отливом, под которым расположилась мягкая скамья с черной ковкой и белым бархатным сидением. Напротив окна находилась не просто большая, а огромная кровать, также белого дерева, постельный гарнитур которой сочетался со шторами. По правую сторону от кровати расположился туалетный столик с элегантным пуфом и две двери, предназначение которых меня поразило еще больше. Одна из них вела в персиковую ванную комнату, такую большую, что по размерам она только немного уступала спальне. А еще здесь все было обустроено по последнему слову техники, не смотря на поддержку старинного стиля особняка: большая зона для умывания с большим зеркалом в золотой раме и кучей полотенец, парфюмов, шампуней, масел и бог знает чего, душевая кабина с кучей примочек, как в квартире Джастина, и сама ванна на золотых ножках и с золотыми кранами. Обескуражила и гардеробная, в которую вели две двери: одна из спальни, другая прямиком из ванной. Стелажи для обуви, стелаж для украшений, для головных уборов, для аксессуаров вроде ремней, шарфов и сумок, для верхней одежды, для брюк (там тремпели с держателями висели) и куча всего. Слава богу, все это было пустым. Только посреди всего этого стоял мой огромный и одинокий красный чемодан, после падения которого с лестницы отлетело одно колесико. - Госпожа, - внезапно раздалось за спиной, и я вскрикнула от неожиданности. Это же надо, так в мысли свои уйти? Перепуганная служанка мялась у порога в гардеробную. - Простите, я свет увидела и подумала, что… - Ничего, - добродушно отклонила я оправдания горничной. Женщина все еще выглядела испуганной. Это меня немного разозлило. Я что, на тирана похожа? Или как? - Я не представилась. Меня зовут Камингаума Риса, - пока я говорила, непонимающе замедляясь к концу своей короткой речи, девушка улыбалась. – Что? – эта ее реакция ввела меня в замешательство. - В этом доме уже все знают Ваше имя. А теперь и все вампиры тоже. Хозяин сразу же после Вашего появления отправил пригласительные по поводу помолвки, - быстро пояснила Манами. - Я забыла, что он не любит зря времени терять, - усмехаясь своим мыслям, пробормотала я. Наконец-то, девушка расслабилась, а на ее лице появилось желание спросить. – Вы хотите что-то… - Нет, - коротко выпалила она. И я поняла, что она все еще боится меня. Не удивительно, если вспомнить в доме кого она работает. Похоже, имя хозяина здесь, как упоминание Волон де Морта из книги «Гарри Поттер», которая стала первой контрабандой современной литературы от Джастина в моем архаичном детстве. - Тогда наберите мне ванну. Женщина поклонилась и быстро, не то, чтобы ушла, скорее, улетела исполнять приказ. После обжигающей, но великолепной ванны с розовым маслом, мне предстояло отправиться к Курану. И тут меня осенило, что платье у меня только одно, и то, куплено в Сиене для вечерних танцев в честь праздника Феррагосто. Облачившись в легкое шелковое платье цвета сливок, я приказала Когуро позаботиться о моем гардеробе. К чести дворецкого, он не просто расспросил о моих предпочтения, а вымучил из меня все о том, что люблю, терплю и ненавижу, после чего милостиво проводил к кабинету Его Величества. Я глубоко вздохнула под внимательным взглядом Когуро и быстро постучала в тяжелую дверь черного дерева. - Риса, входите, - донесся из кабинета равнодушный голос Короля и я вошла. Комната утопала во мраке, и мне пришлось немного подождать, чтобы привыкнуть к темноте. Тусклый лунный свет проникал в кабинет сквозь большое квадратное окно, падая на старинный деревянный стол и силуэт мужчины, что сидел за ним, откинувшись на спинку стула и сложив руки под подбородком. Из-за тени на лице Курана я не видела его глаз, зато чувствовала, как они прожигали меня насквозь, заставляя нервничать еще больше, чем минуту назад. - Присаживайтесь, - снова в том же тоне повторил мужчина и я медленно, настороженно, словно мышь под взглядом голодного кота, подошла к столу и опустилась в гостевое кресло. Моя спина была пряма, словно палка, а плечи опущены, но сейчас мне по-прежнему, как при каждой нашей встрече, хотелось подтянуть колени к груди и спрятать в них лицо. - Вы стали еще краше за прошедшие полгода, - как будто бы не нуждаясь в моих ответах, заметил вампир, а я прищурилась от падающего теперь на мое лицо лунного света. – Свобода пошла Вам на пользу. - Спасибо, - натужно улыбнулась я, пытаясь разглядеть между строк суть сказанного им. - Сколько покушений произошло за время Вашего странствия? Вопрос Курана выбил меня из колеи. Я и забыла, что он может быть столь проницателен и прямолинеен. Хотя, кто, если не он. - Три, - без тени в голосе ответила я. В рассеивающейся от привыкания глаз тьме я увидела кивок Канаме. - Вы не пострадали? - Нет. - Хорошо. Теперь Ваша защита в моей компетенции, - сухо добавил он, а у меня на сердце стало как-то… спокойно. Дело не только в обещании, а в том, что его дал самый сильный вампир в стране. – Бал назначен на тридцать первое декабря, как я и обещал. Ваш наряд я выберу сам. - Мой вкус Вам не по нутру? – сплеча рубанула я от обиды. - Нет. Наоборот. Считаю, что Вы иногда слишком боитесь выделяться, предпочитая элегантные, но слишком скромные наряды вместо броского и категоричного. - Меня воспитали британцы. Консервативность я впитала с запахом дождя и любовью к Шекспиру, - смягчившись, пошутила я. И все-таки, я считаю, что это был комплимент со стороны Курана. - К сожалению, вы не впитали сдержанность и рассудительность. - И чопорность я тоже не впитала, - огрызнулась я. - И не нужно. Ее с избытком будет в том обществе, частью которого Вам предстоит стать, - мрачно заметил мужчина и снова сложил ладони вместе, как в молитве. – А теперь о Ваших правах и обязанностях. Так, мне нужно записать. Интуиция подсказывает – список будет долгим. - Со дня нашей свадьбы вы будете иметь титул Королевы, а также мою фамилию, что даст Вам большие привилегии, но и обязательства в обществе, плюс полную неприкосновенность. Финансово я полностью буду Вас обеспечивать, переживать не стоит. Средства Вы можете тратить куда захотите. Пока меня нет дома, все слуги находятся в Вашем полном распоряжении, включая Когуро. Если вдруг Вам вздумается изменить что-то в доме помимо Вашей комнаты, прошу уведомить меня. По поводу этого вопросы есть? Я отрицательно помотала головой. Ну, тут все просто. Дальше будет труднее, это я знаю. - Перемещения, гости. О них я должен знать все. Уведомляйте меня лично или через Когуро. - Могу ли я покидать особняк и как часто? - Безусловно, - в прохладном тоне сквозило возмущение. – Покидать особняк Вы можете с моего одобрения и в сопровождении назначенного мной лица. Жестко. Несправедливо. Но ладно. Сцепить зубы и слушать дальше. Сама на такое подписалась. - Вы обязаны сопровождать меня на все публичные мероприятия. Также в присутствии гостей вести себя сдержанно, величественно, благоразумно и как моя жена, - при последних словах Курана мое сердце екнуло, а уголки его тонких губ дрогнули в едва заметной улыбке. - По рукам. Жизнь - игра, а все мы в ней - актеры. Интересно, а эта роль мне по зубам?