Take my hand and never be afraid again

Загадай желание в последний день твоего детства. — И это то, ради чего мы убивались по полю полтора часа?! Боже, я правда не понимаю этого человека! Как можно держать кого-то в слепом неведении, завлекать в подобную авантюру, а потом вот так развалить все надежды и предвосхищения?! — Да! Правда здорово, Фрэнк?! — развел он руками, будто пытаясь обнять всё вокруг. — Твою мать, Джерард, да что за хрень! И этого я ждал весь день с самого утра? — растерянно спросил я, не ожидая ответа. — Я только и делал, что голову ломал! — Ну, такое тебе точно на ум не приходило. Да, то, что я буду идти пол дня по заброшенному полю, получая колючей травой по лицу, переживая о том, как бы мой новоприобретенный друг не забыл дорогу обратно, и в конечном итоге просто стоять посреди небольшого круглого участка убранной кукурузы. То есть, ну… Тут ничего не было. Только скошенные стебли и трава, закрывающая почву, и всё. Да и этот скошенный круг не был слишком большим, всего метров десять в диаметре, не больше. Первой мыслью было развернуться и уйти, но мои ноги были категорически против, поэтому я просто сел на траву и, поджав губы, взглянул на Джерарда. Я был невероятно зол на него, и в то же время это казалось мне странным, потому что мне все ещё было интересно, что он задумал. — И что теперь? — Сейчас, момент. Джерард снял с плеч свой рюкзак и поставил его на землю, расстегивая и доставая плед. Он протянул его мне, а я в свою очередь расстелил его на уже немного примятой траве и сел с краю, продолжая наблюдать. Он выглядел как человек, у которого всегда есть план, со всей этой уверенностью сейчас, он доставал из рюкзака какую-то еду и одноразовую посуду. Значит, поход не был спонтанной прихотью. А я-то думал. Все это время Джерард тащил на себе это добро, а я ещё и ныл, плетясь сзади и совершенно не помогая. — И что это значит? — спросил я, раскладывая выложенную из рюкзака кучу провизии. — Фрэнк, ты меня пугаешь, — серьёзно взглянул он на меня, но я уже знал, что он всего лишь шутит или что-то вроде того. — У нас есть еда, вино, неплохой пейзаж и куча свободного времени до того, как придётся возвращаться обратно. Предлагаю просто ни о чем не думать. Джерард улыбнулся и упал спиной на часть пледа, не занятую вещами, положил рюкзак себе под голову, пока я все ещё продолжал сидеть в самом углу. — А где ты взял вино? Он снова рассмеялся. Не то чтобы мне это не нравилось. На самом деле в этом весь Джерард — он может довести вас до истерики одним своим смехом. Серьёзно, это звучало так забавно, что я тоже улыбался, несмотря на то, что Джерард смеялся надо мной. — Я достал его из рюкзака, ты же видел. — Ты у нас типа Крис Энджел или как? — Да нет же, — бросил он пластиковой тарелкой мне в живот. — В магазине. Мне пришлось разложить еду, потому что Джерард, видимо, считал, что свою часть работы он сделал, и теперь валялся на пледе в той же позе, что и во время нашего разговора. Пока я занимался «сервировкой», я взглянул на него несколько раз и пришёл к выводу, что он просто заснул. Не знаю, как Джерард тащил всё это. Помимо вина и пледа в его рюкзаке тряслась всё это время просто гора еды: сыр, вафли, вишнёвый сок, сосиски, чипсы, хлебцы, соус, зефир, шоколадные шарики и куча жевательных конфет. Когда он наконец-то проснулся, я с грустным видом сжевал уже конфет десять. — Ты почему не разбудил меня? — кажется, даже немного обиженно спросил он, жмурясь и поправляя волосы. — Да как-то неудобно было. Ты просто очень устал. — Ладно, — протянул он, потягиваясь. — В любом случае, мне даже понравилось. Солнце было прямо над нами, времени было ещё полно, и это немного напрягало, потому что я не привык разговаривать с кем-либо или «проводить время», что бы это ни значило. Даже если мы сидели посреди поля кукурузы и жевали конфеты, я всё ещё не был уверен в том, что нужно делать и как себя вести с человеком, который просто так помог тебе, не выдал тебя, потащил в поход да ещё и поделился с тобой своей едой. Я начал жевать бутерброды с сыром и чипсы, запивая всё это соком, пока Джерард расправлялся со сладким, которое явно было ему по душе. Честно, мне ещё не удавалось увидеть его настолько счастливым, пусть даже мы были знакомы всего ничего. — Эй… Джерард, — отвлёк я его. — Расскажи о себе. Он только непонимающе нахмурил брови. — Зачем? — Ну, не знаю, так принято. Нормальные люди так и общаются — узнают друг о друге что-то новое. — Ладно, я согласен, и что ты хочешь узнать? — выжидающе посмотрел он на меня, пытаясь выдавить пробку почти забытой нами бутылки внутрь. — Откуда ты знаешь, что я из Джерси? Я тебе не говорил, и сколько мне лет тоже. — Если бы ты внимательно слушал меня, то помнил, что у меня свои методы, — улыбнулся Джерард, протягивая мне откупоренную бутылку, предварительно отхлебнув из неё. — Тебе они не очень нравятся. Да, я помнил, как в первый же день нашего знакомства застал его за исследованием моих вещей. Понравилось мне это не очень, но после того, как я понял, что Джерард избавил меня от нудного раскладывания вещей, немного смягчился. — Как будто бы я поверил. — Ну, тебе придётся. — Тогда расскажи мне откуда ты и сколько тебе. Это будет справедливо. — Я родился в этом городе. И на четыре года старше тебя. То есть, ему двадцать два. Может мне его ещё и на «Вы» называть? *** Когда Джерард рассказывал очередную историю из своей жизни, мне было уже всё равно как общаются друг с другом нормальные люди и что там друг о друге узнают. У нас оставалось совсем немного вина, зефир и сок, который мы понемногу приканчивали прямо во время его повествования. Джерард рассказал мне как он впервые подрался с девочкой в третьем классе, и как плакал в туалете, когда она вышла из их стычки бесспорным победителем. Как однажды в детстве ему подарили его первый Nintendo и он играл в него почти не прекращая, пока не сели батарейки, и тогда ему наконец пришлось остановиться. Как он въехал в пожарный гидрант, когда отец впервые разрешил сесть ему за руль, и как они не разговаривали две недели после этого. Джерард рассказывал всё это так просто, как будто это происходило не с ним, активно жестикулируя, и я смеялся над ним. И над его историями, и над тем, как легко у него получалось смеяться над собой, потому что именно это он и делал всё это время. Мы передавали друг другу вино, словно это было эстафетой. Вообще, раньше я не пил вино. Я вообще не пил, потому что у меня просто не было такой возможности. Только однажды мне пришлось попробовать какой-то непонятный тоник или что-то в этом роде с ужасным привкусом спирта. Мне было двенадцать, еще до того, как все стало совсем плохо, до моей «болезни», и тогда я гулял во дворе с какими-то ребятами постарше. Они предложили выпить, и мне было просто интересно. Потом всю ночь меня выворачивало наизнанку, хотя я выпил не так много. Но сейчас мне было хорошо и тепло. Я смотрел в небо и вокруг себя, иногда смотрел на Джерарда. Солнце приглушенно окрашивало все вокруг в рыжий цвет: траву, небо, землю, нашу кожу — все было таким тёплым, что мне казалось, так должно быть всегда. А может быть, так всегда и было, просто раньше я этого не замечал. Джерард замолчал. Он лежал рядом со мной, и под его головой все так же покоился рюкзак, а под моей полупустая пачка из-под зефира. — Ты в порядке? — Просто вспомнил кое-что, это не так важно, — его лицо стало слишком спокойным, но все ещё хранило отпечаток недавней веселости. — Расскажи мне тоже, Фрэнк. Что захочешь. Это заставило меня немного растеряться, но Джерард не торопил, просто смотрел прямо перед собой, в небо, и молчал. Его черные волосы казались темно-каштановыми от лучей, падавших на них, как будто бы это был их настоящий цвет. Как будто меня обманывали даже здесь. Я не знал, что мог бы рассказать, как мне кажется, у меня не очень интересная жизнь. Чем я могу его удивить? Только тем, чего за всю свою жизнь не мог и чего никогда не делал. — Я никогда не был в средней и старшей школе, — начал я. — И ещё я не умею водить машину. Не знаю, почему я не остановился на этом. Думаю, если бы я замолчал, то Джерард сказал бы что-то, мы бы шутили, и все снова было бы хорошо. Просто я почему-то не мог остановиться. — Отец ушёл, когда мне было двенадцать, я играл в футбол всего один раз, у меня никогда не было собаки, — перечислял я, даже не пытаясь вспомнить что-то, потому что я точно знал, чего у меня не было. — Своей собственной комнаты, друзей, любимого занятия, семейных праздников… Мне показалось, что что-то изменилось. Мне было больно. Потому что Джерард больно сжимал мою руку. И он ничего не сказал. Просто ослабил ладонь, но не убрал, когда я пришёл в себя и замолчал. Он хотел помочь и поэтому ничего не говорил — не было слов, которые бы дали мне все, чего я желаю, поэтому было бессмысленно сотрясать воздух. И я прекратил это тоже. Мне не хотелось возвращать все это обратно. Я имел право получить то, что хочу, даже если это был кусок поля, Джерард, зефир и весь этот рыжий мир вокруг. Я чувствую себя в безопасности. Мне не хотелось упускать ничего из сегодня, ни одного слова и ни одного момента. Я хотел, чтобы все остановилось, потому что я должен был запомнить это. Трава под пледом была такой мягкой, воздух таким приятным, вино и зефир вкусными. И Джерард тоже был. Все ещё немного сжимая мою руку тёплой ладонью, он озадачено смотрел на меня, пытаясь понять. Всё это казалось мне такой глупой затеей всего несколько часов назад, но теперь я не мог придумать чего-то лучше. — Ты в порядке? Теперь я в порядке. Мы все поголовно влюблены этой ночью. — Да, просто немного холодно. — Возьмешь мою куртку?