Take my hand and never be afraid again

В этой тесной комнате, в кромешной тьме, слишком душно. Мне нужно больше места, больше времени. То, что я чувствую сейчас, самое лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. Мне нужно большее. Поцелуй становится более уверенным, перетекая в медленный, с языком, наполняя комнату тяжелым рваным дыханием и звуками встречающихся друг с другом губ, от которых в самом низу живота всё сжимается в комок. Края футболки ползут вверх, создавая неприятное трение ткани о кожу. Поцелуй разрывается неожиданно, заставляя меня тихо разочарованно выдохнуть, но разочарование тут же сменяется удовольствием в тот момент, когда влажные губы касаются шеи, слегка прикусывая её зубами, спускаясь ниже. Короткие горячие выдохи, достигая кожи, заставляют покрываться мурашками. Они говорили, что я ничего не почувствую. Его ладони скользят по моему телу, мягко поглаживая ребра и плечи, пока его губы оставляют засосы на шее. Вздрагивая, я всё ещё не могу поверить в то, что это происходит. Я чувствовую, как чужая рука сжимает меня, вызывая во мне беззвучный стон. — Джерард… Он заставляет меня жалобно стонать, прося большего. Соприкасаясь с горячей кожей, я почти чувствую, как прирастаю к нему в этих местах, становясь чем-то одним, и слышу лишь быстрое биение своего сердца, которое раздаётся в ушах, и наше частое, влажное дыхание. Мне хочется дать ему больше, чем я могу, или сделать для него хоть что-нибудь, потому что за всё это время я ни разу не коснулся его сам. Мне всё равно, как это называется, но то, что я чувствую, мне нравится. Я притягиваю Джерарда к себе, сжимая его волосы до дрожи в пальцах, открывая его лицо, впиваюсь в мягкие губы. Я не пытаюсь справиться со своим желанием, не сдерживая тихих стонов. Я просто не хочу, чтобы это заканчивалось. Наоборот. Мы еще не зашли достаточно далеко. Ещё нет. *** Несмотря на то, что я не спал сорок восемь часов до этого, я встал раньше Джерарда, и это было просто отличной возможностью разбудить его. Он всегда так и делал — будил меня, как только просыпался сам. Ну или почти всегда. Правда, я так этого и не сделал. Просто подумал о том, что если я разбужу не его, а ту, другую «сторону», и идея автоматически перешла в категорию отстойных. Да и потом, мне приснился странный сон, который немного смущал, а может даже больше, чем немного. Определённо. Вставать не хотелось, и я провалялся в постели до самого завтрака, а потом отправился в столовую в гордом одиночестве. За то время, что я не обращал внимания на всё вокруг, произошли некоторые изменения. Несколько пациентов, судя по всему, сменилось за это время — мне на глаза попался один новенький, которого я раньше не видел, и ещё кого-то не хватало. Он был примерно моего возраста, высокий и худой, как щепка, но в этот раз мне совершенно не хотелось навешивать выдуманные диагнозы на кого-либо. Да и мне было просто лень из-за антидепрессантов, которые мне начали давать, и которые делали меня безвольной амёбой, по крайней мере на начальном этапе. Так что я просто ел свой завтрак, даже дольше, чем обычно, а когда закончил, то забрал с собой яблоко и вернулся в комнату. — Эй, Джерард, — окликнул я сгорбившуюся фигуру, стоящую у раковины, которая тут же оглянулась на меня, сонно улыбаясь и надраивая зубы щеткой. — Лови. Сначала Джерард ничего не понял, а когда понял, то яблоко уже летело ему куда-то в область живота по выверенной траектории, но он всё-таки успел словить его, зажав зубную щётку во рту и освободив обе руки. — Как думаешь, меня бы взяли к Лейкерс? — промычал он, продолжая манипуляции с щеткой. — Только в том случае, если бы из меня вышла неплохая балерина, думаю. — Ну, знаешь, ты же не пытался. И то верно. Я прошёл к кровати и увалился сверху, на незаправленное одеяло, разбирая свои вещи, которые Джерард перенёс вчера вечером, и которые я не разложил по местам. Развлечение, к слову, так себе. Среди футболок, носков и трусов действительно была книга. И мне нужно было её отдать, и ещё лучше — забыть всё, что я из неё узнал. Это не было хорошей идеей. В ней всё было так… Сухо, что ли. Только обобщения и голые факты. Мне хотелось узнать всё от Джерарда. Что думает и чувствует он, а не как это называют врачи, потому что мы с Джерардом были по одну сторону баррикад. И в каком-то смысле я был живым примером того, что врачи не всегда правы (может, даже совсем никогда не правы). Все те выводы, которые я сделал для себя, прочитав эту книгу, были сделаны о диссоциативных расстройствах, а не о Джерарде. И он видимо заметил, что я делаю, потому что собирал какие-то вещи из тумбочки, поглядывая на меня. — И как? Такая интересная книга? — спросил Джерард, доставая полотенце. — Я бы не сказал. — Мне кажется, ты думаешь обо всём этом довольно часто. Обо мне. — Приходится. Естественно, я всё ещё помнил, да и не собирался забывать, как несколько дней назад меня разбудила не самая приятная сторона Джерарда и вытулила из кровати, комнаты, адекватного состояния — просто отовсюду. — Тебе страшно, Фрэнк? Рядом со мной. — На самом деле не очень, — признался я. — Даже наоборот. Просто Гаррет… — Я никак не могу от него избавиться, ты же понимаешь? Да, я понимал. Может, не всё, но то, что происходило сейчас, я понимал. — Джерард. В моей голове копошилась тревожная мысль, которая всегда находилась где-то внутри, но не на самой поверхности. И теперь я вдруг крайне остро почувствовал то, почему меня пугала вся эта ситуация. — А он тоже не может от тебя избавиться? Мне не понравилось, что Джерард задумался. Что не ответил сразу. Но я терпеливо ждал. Мне нужна была правда теперь, а не просто то, что я хотел бы услышать. — Я думаю, что он тоже не может. Больше спрашивать его я об этом не стал, да и он не развивал тему. Мы просто поняли друг друга, и пока других вопросов не возникало, всё было в норме. — Ты куда? — обеспокоено спросил я, наблюдая за тем, как Джерард собирается куда-то. — А что, хочешь составить компанию? Он перекинул полотенце через плечо, и до меня, кажется, дошло. — Оу… Нет, просто не понял сразу. — Ну, как хочешь. Джерард ушёл в душ, а когда он уходил, то это было надолго, но мне все ещё было скучно. Поэтому я нехотя натянул на босые ноги кеды, не переодевая больничных штанов, накинул толстовку поверх футболки и подошёл к окну, открывая его. Здесь не было ни решеток, ни сетки на окнах, ни закрепов от пациентов — ничего такого. Мифы о психбольницах слишком преувеличены. Но, признаюсь, я ни разу не слышал о том, чтобы кто-то сбегал через открытое окно. Не знаю почему. В тех местах, где лечился я, вообще никто не сбегал. На самом деле это было просто — открыть окно и выйти. Правда, территория клиники была ограждена забором, но через него вполне реально было бы перемахнуть при желании. Только мне это было не нужно. Я сдвинул щеколду и открыл окно настолько, чтобы иметь возможность вылезть и не защимить себе что-нибудь. Как только мне удалось с кряхтением выбраться наружу, я тут же сел под окном, прямо на траву, мягкую, но уже посеревшую от осени, и, устроившись поудобнее, открыл книгу, которую захватил с собой из комнаты. Она захрустела, как хрустят только книги, которые ещё ни разу не открывали или относились к ним очень бережно. И пахла она так же. Эта книга мне уже нравилась — она была моим подарком. Подарком от Джерарда. И она абсолютно точно была лучше, чем та, которую мне дал доктор Фауст по многим причинам. Сегодня мне приснился странный сон. Там был я, там был Джерард. Но самое странное заключается в том, что там был секс. И это то, чего я не понимаю. Не потому что Джерард парень, не потому что я имею что-то против всего этого, просто у меня никогда не было никакой близости с кем-то кроме себя самого. Я отношусь к Джерарду как к своему другу. Он симпатичный, мне нравится его внешность, может, я даже хотел бы быть похожим на него. Но мне нравится говорить с ним, нравится чувствовать, что он рядом со мной — я никогда даже не задумывался о том, чтобы поцеловать или просто дотронуться до него. Джерард очень важен для меня, но… Может это из-за его постоянных подколов на эту тему? Все его шуточки. Не то чтобы я гей или натурал, или ещё что-то в этом роде, — я вообще никто. Мне не нравились парни раньше, просто Джерард приятен мне. У меня не было серьёзных отношений ни с девушками, ни с парнями. Не буду увиливать, у меня вообще не было отношений, даже дружеских, так что не знаю, как мне следует относиться к этому. Всё, что я видел в своей жизни, хоть сколько-то возбуждающее, так это те самые журналы, которые, к слову, всё ещё покоятся в моей тумбочке. Но я пользуюсь ими не так часто, потому что на самом деле это не особо, эм… расслабляет? Во всяком случае у меня есть моя фантазия, и она устраивает меня гораздо больше в случае острой нужды, но раньше я по крайней мере не думал о парнях. В любом случае, я не собираюсь что-то предпринимать. Это вообще был просто сон. Да и мне не хочется испытать чего-то подобного в жизни — это было бы слишком неловко и нелепо. Но факт остается фактом: Джерард привлекает меня во всех планах, даже если это был только сон. Странный, но достаточно приятный сон. И если честно, то я не помню, что было на предыдущих двадцати четырёх страницах, хотя взглядом я пробегаю по первым строчкам двадцать пятой. Макмерфи? Это вообще кто? Кажется, сегодня чтения придётся отложить. Тут, за зданием лечебницы, есть кое-какая растительность. Ничего необычного, просто кусты с торчащими подстриженными ветками, красно-рыжая листва под ними и на них, несколько деревьев на небольшом расстоянии друг от друга вдоль периметра, пара скамеек. Ничего сверхпрекрасного, но меня все устраивает — по-хорошему просто. Всё это похоже больше на мини парк или что-то в этом роде. Может летом и в тёплые дни пациентов выводят на прогулку. Думаю, это может быть весьма полезно для них. Для нас. — Фрэнк. Я поднимаю голову настолько, насколько мне позволяет шея, но не встаю. И вижу улыбающегося Джерарда, высунувшегося из окна — ну конечно, кого же ещё. — И чего ты тут делаешь? — спрашивает он, щурясь, а потом переводит взгляд на книгу. — Ну и как, нравится? Я вздрагиваю, а после чувствую себя немного нелепо, когда прямо мне в глаз капает капля с его мокрых волос. Никогда не думал, что что-то подобное может так напугать! Было бы глупо получить какой-нибудь микро инфаркт из-за подобной фигни. И конечно же Джерард смеётся надо мной, обнажая не то что зубы, а даже дёсны. — Ничего смешного! — кривлюсь я. — Это потому что ты своё лицо не видел, ты так испугался. Так и всё же. Как тебе книга? — Я пока не понял. — Ты читал про Макмёрфи? Мой любимый персонаж, особенно когда… Ещё немного, всего одно слово, и было бы уже поздно что-то менять. — Не спойлери мне! Я не стану читать, если ты проспойлеришь, Джерард. Он только отмахивается от моих претензий, и его лицо исчезает из поля моего зрения, где-то в комнате. Мы переговаривались прямо так, сквозь открытое окно, пока я сидел на траве и разглядывал всё вокруг. Просто ни о чём и обо всём сразу. Джерард жаловался, что в душе вода слишком холодная, конючил, что он голодный, и что я виноват в том, что не разбудил его к завтраку. А когда я мягко напомнил ему о яблоке, которое я по доброте душевной для него стащил, то Джерард ответил мне, что не нуждается в подачках. Правда после этого до меня донеслись громкие чавкающие звуки. Мы говорили недолго, потом просто занимались своими делами. Я читал, а Джерард… Ну, кто его знает, что могло прийти к нему в голову? Кажется, прошло много времени. Я прочитал уже достаточно, не обращая внимания на количество страниц. Книга правда была интересной, но немного непонятной. Макмёрфи, главный герой, был весьма упертым ослом, но не в плохом смысле. И не в хорошем. Он даже не был болен. Просто боролся с режимом психбольницы в которую попал, пытаясь вдохновить пациентов, пытаясь донести до них, что их права ущемляют и все такое прочее. Не знаю, меня это не особо цепляло, но написано было достаточно неплохо. Просто не было во всем этом какой-то натуральности. Это было книгой, обычной выдумкой. И никаких особых эмоций во мне это не будоражило. Одно дело, когда выдумку называют выдумкой, но совсем другое, когда фантазию выдают за случай из жизни. Я почувствовал, как чья-то рука коснулась моего плеча, и поднял голову. Это снова был Джерард, только нынешнее выражение лица меня пугало. По спине пробежали мурашки, как если бы я услышал ужасный скрежет. — Гарретт? .. Мне казалось, что именно это стало причиной такой перемены, но Джерард отрицательно помотал головой. — Фрэнк, вернись в комнату, пожалуйста, — как можно более мягче сказал он, но всё равно вышло у него не очень. — Эй… Что такое? Я поднялся на ноги, закрыв книгу, и повернулся к окну, заглядывая внутрь. У входной двери стоял доктор. И я заранее знал, что доктора никогда не приносят хорошие новости с таким выражением лица. У меня всё онемело так, что я даже двигаться не мог, но потом взял себя в руки и какими-то резервными силами буквально втащил себя через окно в палату. — Фрэнк, — произнёс доктор Фауст тихо и участливо, будто стараясь успокоить своим голосом. — Я должен был сказать тебе, как твой врач… Я взглянул на Джерарда, который стоял в метре от меня, чуть сбоку, между мной и доктором, потом снова на доктора. Я не знал куда себя деть, но не мог ничего сказать, а сердце бешено стучало где-то в пятках. — Была авария, сегодня и… Мне очень жаль, Фрэнк, но твоя мать… Это не могло кончиться. Ничего не могло так кончиться. Что? Вы перепутали, это была не она. Это была не она. Не она. Имеет ли это значение после того, как я умер? Она обещала вернуться ко мне. Она обещала, понимаете. Зачем вы говорите мне это? Новая шоковая терапия? Я обещаю, у вас будут проблемы, когда мама узнает об этом. Я даже не мог сказать всё это, потому что просто не мог двигаться, даже перевести взгляд. Не мог даже заплакать или крикнуть, или… хоть что-нибудь. Невыразимое непонимание. Помутнение рассудка. Тёплые объятия. Они говорили, что я ничего не почувствую.