Женщина из сидов

Айзек пригласил Лидию Мартин на свидание. Он вытер потеющую ладонь о штанину, почесал затылок и выдавил скороговоркой свое отчаянное «Не-хочешь-сходить-куда-нибудь-на-выходных-со-мной?» Лидия Мартин ласково улыбнулась ему и сказала попробовать еще раз, когда вместо велосипеда у него будет машина. В голове загудело от её слов, он подумал, что, наверное, неправильно расслышал. Стайлз посмотрел из-за её спины сочувственно: «Друг, ну, а чего ты ждал? Это же Лидия. Жестокая настолько же, насколько красивая». А она была очень-очень красивой. * Машина у Айзека была. Кладбищенский экскаватор. Он представил, как подъехал бы на таком внушительном автомобиле к дому Лидии. Она бы поджала недовольно губы и сощурила глаза. Честно говоря, он не знал, волновало ли его это всё ещё. В конце концов, Лидия Мартин была местной сумасшедшей. В каждом маленьком городке должна была быть такая. Она пошла на выпускной со Стайлзом Стилински — Айзек про себя отметил, что у Стилински таки была машина — и видимо, это вызвало сбой системы. Стайлз утащил её на социальное дно; или утащила по полю для лакросса та зверюга, что напала на неё. Все хоть единожды задумывались, не являлась ли Лидия фарфоровой куклой. Наконец-то все сомнения разрешились: она была вполне себе человеком, из плоти и крови. Пока она бродила голышом по лесам, Айзек корчился от боли. Чувство было такое, что кости внутри его тела плавились. Он превращался в оборотня. Дерек сказал, что каждый обращался в то, что было ему ближе по духу. Айзек ни секунды не сомневался, что Лидия обратилась в змеюку. * — Я могу не убивать тебя. Хочешь? — он предложил ей внезапно, когтями почти впиваясь в тонкую кожу на шее, удерживая её у стены. Она сморщила нос, закатила глаза, бровь у неё приподнялась в слегка усталой насмешке. — Убивай на здоровье, если тебе от этого легче жить станет. У него дернулась рука, и только крепче прижал к стене — у неё вырвалось нечаянное шипение, когда она ударилась затылком. Они оба знали (в воображении Айзека Лидия знала всё на свете), что легче ему от её смерти не станет ни на йоту. И вот момент упущен: Скотт отбросил его в конец коридора, Эллисон взяла на мушку, Стайлз присел рядом с Лидией, проверяя, не пострадала ли. Спасённая тронутой или польщенной не выглядела, ни капли испуга, только бесконечная утомлённость и тёмные круги под глазами. * Почва на кладбищах сухая и холодная, но подростки с чего-то облюбовали это место. Летом Айзеку постоянно приходилось прогонять надоед, но зимой мало кто приходил: лавочек тут не было. Поэтому он и удивился, увидев сгорбившуюся фигуру у одного из надгробий. Айзек успел даже нафантазировать, что незваная гостья плакала — но Лидия, конечно же, никогда бы не плакала в одиночестве на кладбище. У неё, несомненно, был для этого отдельный парень или подружка. — Ты что тут забыл? — она с невозмутимым видом поправила упавший на лицо идеальный рыжий локон. Вообще-то он тут работал. — А ты? — он не решался присесть рядом, хотя на спортивной куртке, на которой Лидия расположилась, было ещё достаточно места. — Здесь тихо. И не было возможности набрести на неожиданного мертвеца. Здесь все уже давным-давно мертвёхонькие. — Можешь приходить сюда сколько захочешь, — он поковырял носком промёрзлую землю. — И без тебя знаю, — Лидия фыркнула. Он решился присесть рядом только когда в третий раз набрёл на неё. Она никак не прокомментировала это, что, наверное, было скорее добрым знаком. Городская сумасшедшая и странный мальчик, банши и оборотень, девочка и мальчик на спортивной куртке на кладбище: она отдыхала или смотрела в телефон, пролистывала новостную ленту в соцсетях, а он мял пальцами найденный в кармане куртки старый билетик на каток. Куртка когда-то принадлежала Джексону, сбежавшему от них подальше. Джексон из них самый умный, как оказалось. Айзек пытался угадать в выцветших цифрах дату билетика. Если что-то случится, он тоже нахрен уедет из этой дыры, не в Лондон, куда-нибудь во Францию… — Если ты собираешься продолжать надоедать болтовней, то иди поговори с другим надгробием, — приподнятая бровь Лидии — резкая раздраженная линия, росчерк пера. Ему стало неловко — он и не заметил, когда начал всё вслух проговаривать — она оперлась о его плечо и приказала не двигаться. Задремала. * Он укладывал нехитрые пожитки в чемодан, а она следила за его движениями, стоя в дверях. Стучала ногтями по дереву — лак облупился, один ноготь обломался; Айзек не понимал, чего ради он пользовался своим сверх-зрением. — И чем, как ты думаешь, ты занимаешься? — с недовольством спросила Лидия. Другой рукой она обнимала саму себя. Ей бы чашку чая и плед, столько вынести за последние дни, выдержать один на один с тысячелетним демоном. — Сваливаю, — нехотя ответил Айзек. Он не собирался слушать нотаций, хотя и не был уверен, что она сейчас начнёт отчитывать его. Лидия никогда не поступала согласно его ожиданиям. — Не только ты потерял дорогого человека, — жестоко отрезала. Айзек остановился на мгновение, понимая, что ей, должно быть, ещё хуже. Хуже чем ему, хуже чем Скотту, почти так же плохо, как и мистеру Ардженту, потерявшему и сестру, и жену, и дочь. Он не собирался извиняться за это, ведь она пришла сюда не за этим. Лидия отвлекала себя от мыслей, ухаживая за Стайлзом, отходящем от одержимости демоном; помогала с организацией похорон и всю ночь сидела по другой бок Итана (справа его обнимал Дэнни). Потом всплыли заботы о дикой девочке-койоте. И всё это время она приходила к Скотту домой, пока миссис МакКолл была на дежурстве, готовила им чай и нехитрый перекус, приносила материну выпечку. Айзек вдруг понял, что именно поэтому она сейчас была в его комнате. Он все эти дни избегал Скотта и почти забыл, что практически жил у него. — Хочешь поехать со мной? — Айзек поднял к ней лицо, и увидел маленькие морщинки вокруг её глаз. Маленький чёрный отпечаток реснички на веке. Расширившиеся зрачки. Слишком ласковый взгляд для согласия. — Я нужна стае, — Лидия легко произнесла это слово, словно уже тысячу раз примерила его на себя. Несмотря на своё сверх-чутьё, Айзек не понял, как она оказалась рядом с ним. Её ладонь очертила его лицо, пальцы на мгновение зарылись в волосы. Он подумал-было, что она попробует уговорить его остаться. И понял, что если бы она сказала хоть слово — он остался бы. Ты нужен стае, ты нужен нам, ты нужен мне, пожалуйста… — Удачи, — она поцеловала его в щёку. Щёку обожгло, словно это была пощечина. * Городских сумасшедших никогда не любили, а тех, что еще и оказывались связаны по рукам и ногам со сверхъестественным, не любили вдвойне. Лидия вторая в списке смертников, и у неё даже нет когтей или клыков, чтобы распороть пожелавшему позариться на её жизнь горло. У неё была своя собственная адская собачка, но спасало её это не долго. Благодарные за неоднократное спасение жители решили всех их сжечь на костре, да пообрубать головы, чтобы понадёжнее. Как оказалось, профессиональные убийцы не так страшны, как кассирша в супермаркете, внезапно приставившая дуло ко лбу. Они сидели в школе — где же ещё — и слушали крики, идущие снаружи. Лидия пряталась за десятком шарфов, но всё равно не могла согреться. Она отчаянно прижимала к ушам звуконепроницаемые наушники: другие крики раздирали ей голову. Айзек кое-что знал уже о банши, и что один её вопль мог убить весь их мерзкий городишко, весь округ, да и весь штат при желании. Но она упрямо сомкнула губы, слушая, как умирали вокруг её сородичи, её стая — невинные и невиноватые монстры. Айзек вернулся в неудачный момент. Он пришёл вызволять из беды старика Арджента, а оказался в этой хреновой передряге. На полу перед ним съежилась банши, у её ног лежал одержимый тысячелетним демоном, перед лицом маячил дурачок-оборотень. Дурачок-оборотень присел и отнял на секунду её руки от ушей, прижал к своей груди в каком-то порыве, мол, слушай моё сердце, давай, нам ещё раненного спасать, а это всё, что осталось от нашей стаи… — Хочешь, я умру за тебя? — он спросил это с горьким смешком, понимая, что вопрос риторический. Хочешь умереть вместе со мной? Пожалуйста, хоть раз ответь мне серьёзно.