Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

      Зеленое пламя камина принесло в мэнор нового гостя. Человека доселе в нем не бывавшего, да и даже не помышлявшего когда-нибудь здесь оказаться по приглашению. — Кх-кх, — Макбейтон грозно прокашлялся и отряхнул серые пятна каминного пепла с синей мантии, — ну-с, вечер добрый, Мистер Малфой, — с тщательно скрываемой неуверенностью произнёс мужчина.       Так же тщательно он пытался скрывать и усталость, смена часовых поясов давала о себе знать. Два дня в Нью Йорке казались вечностью, а ведь всего каких-то пять часов разницы. Но единственный звонок от ассистента со словами о том, что пришёл конверт от мистера Малфоя, и вот Макбейтон уже в Лондоне. Хоть хозяин поместья и объяснил ему в письме причину, по которой он решил устроить ужин, Леонарду от этого спокойнее не было. А как успокоиться, если, ни с того ни с сего, человек, являющийся неотъемлемой частью твоей работы, хоть и не зная об этом, зовёт тебя отужинать? Разумеется в голову лезет всякое, вроде «а вдруг, он всё-таки знает», «а вдруг, это ловушка», «а вдруг…» Макбейтон был не из робкого десятка, но перед таким человеком, как Люциус… Любой бы поджимал хвост. — Добрый, — Люциус попытался натянуть наименее прохладную из своих улыбок, — пройдёмте в гостиную, Леонард, я ведь могу так вас называть? — О! Разумеется, — волшебник явно не ожидал общения на таких непринуждённых тонах. — Прекрасно. Мисс Грейнджер скоро спустится к нам, а пока, — Малфой в пригласительном жесте указал рукой в сторону накрытого стола. — Ух, ну это вы на славу постарались. Не стоило так… — Да прекратите, — изнутри его уже коробило от всей этой напускной вежливости, — это все-таки заслуга эльфов, — на последнем слове улыбка не исчезла, но прямым взглядом в глаза своему гостю в эту секунду он мог заморозить бедолагу. «Проникновение в мою лабораторию тоже заслуга эльфов, мерзавец».       Леонард едва заметно поёжился, но устроился на указанный хозяином дома стул. При всех стараниях начать непринужденную беседу, напряжение висело в воздухе грозовой тучей. В каменной тишине зала слышался лишь шорох расправляемых на коленях салфеток и звон столовых приборов о фарфоровую посуду. Молчание нарушила Гермиона, которая начала говорить уже на подходе к гостиной: — Да-да, господа, прошу прощения за опоздание, — как можно более дружелюбно произнесла девушка.       Малфой, который в этот момент равнодушно разглаживал полотно белой накрахмаленной ткани у себя на коленях, лениво поднял взгляд. Наряжаться для ужина гостья не стала, не видела смысла. Кого ей удивлять? Малфоя, которого, казалось, уже ничем не удивишь? Или директора? На девушке были самые обычные темные джинсы и серая свободная рубашка; волосы собраны в короткий пучок на затылке. Прочесть эмоции Люциуса сейчас, как впрочем и обычно, было невозможно. Гермиона обратила внимание, что скорость скольжения его взгляда по ее фигуре синхронизировалась с его скоростью разглаживания салфетки у себя на коленях. По ощущениям прошло не меньше минуты, пока глаза мужчины, наконец не встретились с карим взором Грейнджер, на деле же — мгновенье. Что? Его не устраивает внешний вид своей почти сожительницы? Не мудрено. Малфой, по всей видимости, рассчитывал, что ужин пройдёт в более пышной обстановке, хотя и сам же назвал его скромным. Но увы, не всё случается так, как мы того желаем. Где-то в глубине его души это разочарование смягчалось фактом, что Грейнджер выглядит хотя бы лучше, чем пару часов назад. Что удивительно, ведь день ее начался в постели с Драко, продолжился в воспоминаниях Люциуса, а завершается за ужином с директором; и происходит это в доме, в котором она живёт почти всё лето, и в котором несколько лет назад она испытывала ни с чем не сравнимые страдания как раз на глазах хозяина этого самого дома. Последняя мысль острой болью кольнула в висок. Как редко теперь Гермиона вспоминает о тех временах… Как незаметно стираются эмоции от воспоминаний. А ведь правда — время лечит. Только не сами раны, а память о них. Оно, словно краской, покрывает слой за слоем все сантименты прошлого, оставляя одни лишь голые сухие факты. — Вечер добрый, мисс Грейнджер. — Прошу вас, просто Гермиона, — завершив предложение, девушка мысленно отругала себя за эту идею. Во-первых, Макбейтон и без того иногда обращался к ней по имени, а во-вторых, она представила, как странно теперь будет выглядеть неизменно формальное к ней отношение Малфоя с его вечным «мисс».       Несмотря на имеющуюся у присутствующих возможность наполнить бокалы одним лишь заклинанием, Малфой, все же, решил сделать это самым банальным способом, как, впрочем, он делал довольно часто в последнее время. Смело плеснув Леонарду виски, он поднял взгляд на единственную даму в гостиной. — Что? — отозвалась Гермиона. — Что вы… — Люциус коротко вздохнул и на секунду отвёл взгляд, весь вид его кричал о том, как сложно ему быть таким излишне любезным, — что вы будете пить, мисс Грейнджер? — закончил вопрос он немного нервным поднятием уголков губ, что, по всей видимости, задумывалось, как мягкая улыбка. — Просто содовой, пожалуйста, — и чуть замешкав, она наигранно протянула, — мистер Малфой.       Люциус понял посыл. Гермиона наслаждалась тем, что он не способен обратится к ней по имени. Имя это слишком близко, слишком лично, слишком интимно для него. По имени он мог обращаться лишь к слабым, к тем, кто страшился Малфоя и без его стараний. А показывать своё превосходство собеседнику, скатываясь до панибратского отношения, было бы слишком просто. Ведь победа лишь над сильным соперником может подарить истинную гордость и удовольствие от сражения. А Грейнджер слабой не была, так что, с ней нужно было, хоть и не сильно, но постараться выражать своё высокомерие более искусным путём.       Спустя час и пару обновленных бокалов, присутствующие все же нашли некое подобие общего языка. И, закрыв тему случившегося несчастного случая в лаборатории, вернулись к теме самого исследования. - …нельзя так категорично заявлять, Люциус, — я более, чем уверен, что в мире определенно найдутся еще люди, которых можно привлечь к нашему делу, светлых умов достаточно. — Позвольте, Леонард, мои связи… я могу сказать они достаточно широки, и, если даже мне не удалось найти нужных людей… — Постойте, постойте, — словно растеряв весь страх на дне третьего бокала огневиски, не унимался Макбейтон, — не стоит опускать руки, я лично еще займусь этим делом, кто знает, может я забыл про какого-нибудь дальнего знакомого, который пришелся бы нам как нельзя кстати. — Ну, попробуйте, может еще найдёте кого-нибудь, — насадив на шпажку крупную оливку, вступила Гермиона, — ведь, если я не ошибаюсь, Леттерсон как раз является вашим дальним знакомым, — прозвучало как бы между делом, словно девушка не придала особого значения словам, что только что вылетели из ее рта.       Повисла тишина. Малфой, чьи челюсти секунду назад были увлечены пережевыванием кальмара и крохотных орешков из соуса песто, замер и устремил на девушку взгляд исподлобья. Его ярости сейчас был необходим выброс, так что в следующее мгновенье Грейнджер едва заметно вздрогнула, а в ее голове раздался леденящий голос: — Какого черта вы творите?! — Легилименция?! Вы серьёзно?! Вон из моей головы! — попытка произвести блок-заклинание провалилась. «Хм, а он и впрямь в этом силён». — Спасибо, — сарказмом отозвался непрошеный голос в сознании. — Да что вы себе позволяете?! — Гермиона заметно покраснела, а, осознав, что Малфой сейчас может слышать любые мысли и видеть любые образы в ее голове, впала в панику. — Это что вы себе позволяете, вы нас выдадите ему с такой лёгкостью, что опомниться не успеете! — Всё, убирайтесь отсюда! Я знаю что делаю, только уйдите прочь! Это край бестактности!       Только лишь чудом и благодаря огневиски и кулинарным талантам домовиков Макбейтон не понял, что сейчас происходило, уплетая за обе щеки салат из морепродуктов. Прожевав, он повернулся к девушке: — Кх-кх, а, позвольте узнать, откуда вам известен данный факт? — настороженно поинтересовался он. — Ох, сэр, честно говоря я и припомнить не могу, — Гермиона включила наивного ребенка, а Малфой одарил ее взглядом, в котором тщетно попытался скрыть удивление, — кажется, Леттерсон упоминал, но могу и ошибаться. — Хм, любопытно, — буркнул директор себе под нос. — Что? — моментально отозвался Люциус. — Да нет, нет, это я так…- Леонард немного замялся, — Ну, как вам сказать, мы были знакомы, работали как-то вместе, года, эдак, три назад я помог ему устроиться в университет. Его отец попросил меня, мы с ним много дел переделали в первую магическую. Но при университете Итон долго не продержался, уехал из Лондона и занимался… да, честно говоря, я даже не совсем понимал чем. Но парень он с хорошими задатками, я это сразу разглядел. Его дед — маггл, военный, и внёс достаточно в воспитания внука, отсюда и эта, хоть иногда и кажется, что доведенная до крайности, дисциплина. — А почему вы сразу не предложили его кандидатуру мисс Грейнджер, когда она начала заниматься поиском учёных? — резко нашёлся Малфой. — Да знаете, откровенно говоря, он мне и не сразу в голову то пришёл. Но все же пришёл, позже. И, как помните, — выглядело, словно Макбейтон уже начал обороняться и оправдываться, — как помните, оказался первым, кто приступил к работе.       Гермиона понимала, что от этой темы пора потихоньку уходить, ибо одна неверная фраза, один неточный выпад, и у гостя закрадутся сомнения в их намерениях, что им совсем не нужно. — Господин директор… Простите, — запнулась девушка, — вы, все же, не на службе, мистер Макбейтон, а не будет ли слишком бестактно с моей стороны спросить про вашу семью? Чем они занимаются? — Ну-с, предки мои — маглы, — после этой фразы Леонард аккуратно покосился на Малфоя, словно ожидая от него немедленного проклятья или, того хуже, зеленой вспышки. Но, к его удивлению, собеседник поддержал тему: — Каков был их род деятельности? — совершенно спокойно произнес Люциус. — Да знаете, учёная кровь во мне льется вот уже пару сотен лет. Магловские университеты, Англия, Штаты. К сожалению или к счастью, но с оставшимися далекими ветвями своего древа я связь поддерживаю лишь на уровне рождественских открыток. Сам живу один, весь, так сказать, в работе. Помимо университета и музея занимаюсь и частными исследовательскими проектами. Когда-то давно членствовал в Обществе поддержки сквибов, опять же — благодаря предкам, они водили тесную дружбу с семейством Оукби, может, слышали. Но нынче деятельность ОПС не так активна, так что я отошел от этого. Хотя, — мужчина сделал щедрый глоток виски, — хочу вам сказать что за тот период работы я встретил несколько настолько одаренных сквибов, что я даже не представляю, как они умудрились родиться без магии. Невероятно одарённые индивиды, мда…       Неловкость наступившей паузы была спасена эльфом. — Хозяин, домовики уже могут подавать десерт? — Да, Тис.       В следующее мгновенье со стола исчезли грязные тарелки и блюда с остатками горячего и салатов, а на их месте, как когда-то, появилась большая чаша с теплой, почти горячей, карамелью, широкие блюда с нарезанными фруктами, крупными орехами и неровными камушками горького шоколада, словно их только что откололи от какой-нибудь огромной скалы неведомого сладкого королевства. У Гермионы мелькнула мысль, что в этом доме изысканность сочится отовсюду, даже от каймы салфеток, которые покоятся под серебром столовых приборов. Что еще удивляло девушку, так это отсутствие излишней нарядности во всем, которая, она раньше думала, так присуща всему семейству Малфоев. Даже посуда была однотонной, без замысловатых узоров, столовые приборы не украшены металлической резьбой, салфетки не прошиты сплошь серебряными нитями. Всё просто, прямые линии, строгость, элегантность.       Гермиона так глубоко увязла в своих, по сути, пустых размышлениях, что потеряла нить разговора, который мужчины вели уже несколько минут, поглощая роскошный десерт. Девушка их словно не слышала, она подняла взгляд на Малфоя. Он слушал Макбейтона, и, могло бы показаться, что слушал довольно увлеченно, редко кивая, и отрывая взор от собеседника лишь когда хотелось наколоть еще один фрукт на длинную вилку и искупать его в золотистой карамели, или сделать глоток виски. «Как настоящий», пронеслось в голове у Грейнджер. Ест, пьет, не оскорбляет, выслушивает, словно и не напрягается. Она заметила бутылку вина на столе, и не желая прерывать разговор, без палочки произнесла заклинание, и жидкости в бутылке поубавилось, а бокал по левую руку от девушки уже отливал кроваво-красным. Пара глотков, не отрывая взгляда от хозяина поместья. Какой же он всё-таки… «Какой? Идеальный? Нет, это же Малфой. Правильный? Нет, еще хуже…» Может, и правильный, но не в широком смысле, а лишь… Лишь его оболочка. При взгляде на этого человека не хочется советовать ему парикмахера, портного, не хочется разглаживать его морщины, не хочется советовать побриться, замазать едва заметные синяки под глазами, не хочется даже просить его смотреть на людей чуть менее свысока. В нем все как-будто так, как должно быть, вся побитость жизнью, все шрамы, седина на скулах, холодные глаза, все так, как надо. Малфой уже некоторое время, как заметил на себе пристальный взгляд, но девушка плавала настолько глубоко в себе, что не обратила внимание, как эти самые холодные глаза уже не два и не три раза, словно невзначай, стреляли в её сторону.       Донёсся звон часов из большой гостиной, одиннадцать вечера. Леонард шумно удивился столь позднему часу. — Что ж, пора мне и откланяться. Мисс Грейнджер вон уже во снах летает. А знаете, — короткая пауза, — Люциус, я, честно говоря, не ожидал, что вечер этот пройдет столь спокойно и приятно. — Вы уже? — словно только что очнулась Гермиона. — Ваша честность льстит, Леонард, но скажу, да, мы действительно приятно пообщались, — Малфой протянул ладонь для рукопожатия, на которую гость не медля ответил, — я провожу вас до камина. — Спасибо. Мисс, — Леонард мягко кивнул девушке в знак прощания. — Всего доброго, мистер Макбейтон.       Мужчины удалились, а она обновила бокал. Спустя пару минут Малфой вернулся, и устроился на свое место напротив девушки, откинувшись на спинку стула. — А теперь, мисс Грейнджер, расскажите мне, к чему привели ваши изучения? — Что, простите? — Гермиона чуть поморщилась, сделав очередной глоток. — Изучения чего? — Моего лица, очевидно. Ведь от него вы не отводили взгляд добрых двадцать минут, — надменная улыбка, вот он — старый настоящий Малфой. — Я… Я просто задумалась тогда, наверно. И, наверно, не особо понимала, что у меня перед глазами, — вино не помогало говорить спокойно и не краснеть. — Наверно, наверно, наверно… — плавно протянул мужчина, — когда вы будете уверены хоть в чем-нибудь? — Я уверена в том, что легилименция — это низко. — Забавно, — ироничная усмешка всегда получалась у него отлично, а под действием огневиски, в ней и вовсе угадывался какой-то хитрый животный оскал. — Я так не считаю. Давайте завтра обсудим весь сегодняшний разговор и дальнейший план. Сейчас у меня нет совершенно никаких сил, — она встала из-за стола, прихватив с собой бокал. — Тисс, — произнес Малфой, и домовиха тут же появилась рядом, — перенеси мисс в ее комнату, а то, я боюсь, она опять может заблудиться… — опять это самодовольство. — Да, хозяин. — Это было один единственный раз! — Гермиона теперь покраснела окончательно и бесповоротно, а мысли уже мелькали как старая плёнка: расстёгнутый ремень, парфюм, голая грудь, запонки… — Ох, ступайте, мисс Грейнджер, вам бы отоспаться, — лениво протянул блондин. — А вы? — само собой отчего-то вырвалось у Гермионы. — Хах! Что я? — высокомерная ухмылка стала еще шире, — с собой зовёте? Книги с которыми в постели время проводите уже кончились, а мой сын уехал, и теперь не знаете чем занять себя перед сном? — казалось, его изогнутая бровь даже сама по себе сейчас может пускать острые сарказмы в собеседника.       «Откуда он… Откуда он знает?» Гермиону начала накрывать злость, природу которой она не понимала. Да, он знает, что она спала с Драко, ерунда, всего лишь повод для очередных насмешек, не более, но тогда откуда такая злость. — Я застал своего сына утром в вашей постели, — словно прочитав все вопросы в ее голове, с ухмылкой произнес Малфой. — Это не ваше дело, как и не моё дело то, что вы периодически чуть ли не бордель из мэнора устраиваете… устраивали. — Вот-вот, поняли, наконец, что не ваше. Только лезли и пилили меня, словно ваше. Ладно, давайте не будем, прошу вас, я не в настроении для очередного раунда. — Хорошо, — и, совершенно не обдумав свои следующие слова, она продолжила, — и, мистер Малфой, могу сказать вам то же самое, что сказала сегодня Макбейтону — можете обращаться ко мне по имени, буду признательна. Меня от этого «мисс» еще со школьных лет тошнит. Хотя… я ведь знаю, что вы не будете этого делать, зачем распинаюсь… — последнее Гермиона уже буркнула себе под нос. — Доброй ночи, — Малфой улыбнулся. Не насмешкой, а по-прежнему прохладно, но уже отчего-то снисходительно. И улыбка эта сбила девушку с толку. «Тонкие губы… А ведь он никогда не улыбается глазами…» Она подозрительно нахмурилась, мягко кивнула, протянула руку эльфу и исчезла.