Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

      Сон никак не приходил. За окном монотонно трещали цикады, почти заглушая шум волн, где-то вдалеке разбивающихся о скалы диких пляжей. Умиротворённость правила природой, но никак не рассудком гостей дома. Гермиона услышала глухой стук в дверь. Этого ещё не хватало, какие логичные причины он мог найти, чтоб заявиться сюда во плоти, после всего, что только что произошло в ванной? Девушка встала, натянула пижамные штаны и подошла к двери. С глубоким вдохом она резко открыла ее — никого. «Это что еще за..?» Убедив себя, что звук ей померещился, Гермиона вернулась в постель. Спустя несколько секунд стук повторился. «Да вы издеваетесь!» Пижама, дверь, выдох — никого. Лишь только снова этот голос… — Простите, я хотел вежливо предупредить о своем визите, потому постучал, — не скрывая иронии прошептал бархатный голос. — Да вы просто…! — девушка не выдержала, вылетела в коридор и острым кулаком забарабанила по двери бывшего пожирателя, — хотя, что это я, — произнесла она себе вслух и распахнула дверь.       Малфой лежал в постели с книгой, как бы иронична ни была эта ситуация для него, ведь такой способ проводить ночь — удел гриффиндорки, по его же словам. Мужчина сам себе улыбнулся на этой мысли и медленно прикрыл небольшой фолиант, оставив указательный палец на том месте, где его прервали. Затем он подтянул подушку повыше и откинулся на спинку кровати. Гермиона растерянно смотрела на своего гостя. Что-то в его образе сейчас было то ли лишним, то ли словно вообще не принадлежащим этому человеку. Разумеется, его тело в приглушённом освещении комнаты, требовало обратить на себя намного больше внимания, нежели что-то новое в его лице. — Я вас внимательно слушаю, мисс Грейнджер, — невозмутимо начал мужчина. — Слишком внимательно вы меня слушаете! — яростно выпалила девушка, нахмурив брови. Малфой медленно снял небольшие прямоугольные очки на серебряных дужках, за одну из которых предательски зацепилась светлая прядь. Он отточенным движением убрал волосы за ухо и поднял усталый взор на гостью. — Увы, развлечь себя мне в этом доме нечем, справляюсь, как могу, — оправдание с налётом сарказма звучит, скорее, как издёвка. Уровень спокойствия этого человека вызывал негодование, но при этом действовал как метроном. — Вы полагаете, что после моего проступка с заклинанием и проникновением в ваше прошлое, вам теперь позволено всё? Я не несу никакого морального долга перед вами, понятно? Хватит лезть в мою голову. — А вы не пробовали иначе взглянуть на ситуацию и попытаться выудить из нее пользу? — игриво продолжал Люциус. — Пользу? Вы и в самом деле полагаете, что в процессе вашего беспардонного поведения и непрерывного заставания меня врасплох я могу выделить минутку и поразмыслить о пользе? — Например, выучиться окклюменции, а не робко шептать «протего» то и дело? — И подумать не могла, что в мирное время окклюменция мне понадобится сильнее, чем во времена войны, — отрезала девушка. Уводить взгляд от собеседника становилось все труднее. Гермиона всё пыталась вообразить, каково это — быть им, каково это — полуголым вальяжно восседать на постели в неброской обстановке, в скрипящей кровати, под одеялом с цветочками, и всё ещё излучать аристократичность и недосягаемость. — А вы попробуйте начать. Кто знает, что нам предстоит впереди? Вдруг, однажды мы перестанем называть этот период «мирным временем»… Вдруг, однажды это спасет чью-то жизнь? — Вашу? — с тихим смешком спросила Гермиона. — О, нет-нет, не нужно меня спасать. Пока ещё я сам неплохо справляюсь. Да и, если не справлюсь, не стоит вам на это тратить силы. Ну, так что? — на последнем вопросе он даже не открыл рта, а задал его рассудку лично. — Вы серьезно? — девушка едва заметно прищурившись, решительно встретилась со взглядом собеседника. — Ну же, обороняйтесь, — глухо рассмеялся в ее голове нападающий. Грейнджер сделала шаг назад и невольно упала в кресло позади. Она сейчас собрала все самые отвратительные воспоминания о войне, о нём, обо всех наглых выходках и оскорблениях с его стороны… Собрала в один большой ментальный щит и вытолкнула пожирателя из своей головы. — А-а, — протянул Малфой, — то есть раньше вы просто не старались? Интересно… Гермиона не дала ему расслабиться и метнула невербальный Легилименс в ответ. Люциус, казалось, не сопротивлялся, он прекрасно владел умением блокировать всё нежелательное, что может всплыть в памяти, потому, переживать не было смысла, даже учитывая эффект неожиданности, с которым она сделала выпад. — Вы нездорово спокойны, — констатировал голос девчонки его в голове. — Вы желаете увидеть больше сантиментов и переживаний? Задеть меня чем-то, быть может? М, мисс Грейнджер? — Малфой не смог скрыть, как в его голове при произнесении ее имени, мелькнуло воспоминание с девчонкой в главной роли… «И прошу, вы можете обращаться ко мне по имени, от этого "мисс" меня ещё со школьных лет коробит». — Ха, то есть вы помните и намеренно избегаете моего имени? Интересно… — Гермиона изо всех сил старалась звучать воинственно. — Вполне логично, разве нет? — Почему же вам так тяжело это дается? — По имени я обращаюсь к сыну и еще к нескольким людям, не вижу смысла становиться с окружающими ближе необходимого. — Ну, разумеется, — протянула Гермиона, закатив глаза, — ваша любимая шарманка… Я не удивлена. — Не преследовал цели вас удивить. — Но всё же удивили, только не этим, а сегодняшним днём. Хочется вас даже похвалить за хорошее поведение. Ну, кроме последнего часа или двух, — не открывая рта девушка пристально смотрела на собеседника. — Так похвалите… — вдруг прохрипел Малфой вслух. Гермиона поёжилась в кресле. Этот шепот придавал его образу ещё более заметную маскулинность. Одна лишь энергетика в этой комнате заставляла дыхание сбиваться, а ладони потеть. Тянущее чувство внизу живота не давало покоя. А ей ли одной? — Уже похвалила, с вас довольно. — Право же, — глухо рассмеялся Малфой, — ваш флирт прекрасен. — Вы… — начала она, но запнулась, — Вам показалось. — Показалось, что он прекрасен? — абсурдно глупый вопрос, чтобы загнать Гермиону в краску окончательно. — Показалось, что флирт, — выдавила она свою очевидную мысль, — Знаете, вы всё тот же, что и десять лет назад, и пять… Только лучше и пытаетесь это отрицать. — Развитые и интеллектуально богатые личности с годами всегда становятся лучше, это не новость. Как хороший коньяк. Особенно мужчины. — Особенно мужчины!?! — девушка опешила, не скрывая своих эмоций, — Ваша цель меня сегодня вывести из себя окончательно?! — Ох, увольте, этого еще не хватало. — Тогда к чему этот шовинизм? Уж чего-чего, но этого качества я в вас не замечала раньше. — Порой, бывает любопытно разыграть с вами самую низкую карту. — Любопытно ему, — прошептала Гермиона себе под нос. — Простите? — Вы не исправимы. — Как там магловская пословица… Горбатого могила… — Не о вас. — перебила Гермиона, — попробуйте уснуть, может, тогда и мне удастся, — решив прекратить этот театр двух актёров, она резко поднялась и направилась прочь из комнаты. — Всего… — Люциус увидел захлопнувшуюся снаружи дверь, — доброго. До самого сна его преследовала мысль, словно этот раунд девчонка выиграла. Только почему? ***       Утро не принесло неожиданностей. Для этих двоих перепалки или напряженные двусмысленные разговоры стали обычным делом за долгие месяцы того, что все называли сотрудничеством. А вместе с ними стало обычным делом и поведение после этих случаев — «ничего не произошло, всё как обычно». — Северус обещал связаться в ближайшее время, прошли сутки. Думаю, скоро он объявится, — за завтраком произнёс Малфой. — Я так понимаю, этими словами вы выказываете свое волнение, — ответ Гермионы звучал буднично, под хруст свежего хлеба, по которому она размазывала джем, — Очевидно, я не знаю профессора Снейпа так хорошо, как знаете его вы, но по имеющемуся у меня опыту, об этом человеке могу сказать, что он нас найдёт. Уж не знаю как, но он точно подорвёт мою уверенность в безопасности этого дома. И, если не сегодня, то со дня на день мы получим конверт или будем удостоены визитом. — Ваша вера в него заслуживает уважения. Ладно, посмотрим. — Неужели мои слова вас успокоили? — Гермиона искренне удивилась, уж слишком резко сменился тон собеседника. — Возможно, мне надо было это услышать. И да, я признаю, что толика волнения присутствует. Это нормальный защитный механизм мозга, при условии, что мы с вами скрываемся чёрт знает где, не обладая даже подобием четкой картины происходящего в Англии, — Малфой нервно подлил себе кофе из пузатого прозрачного чайника и продолжил, — Меня скорее удивляет ваше спокойствие. Вы либо знаете больше моего, что маловероятно, либо вы не в себе, что чуть более вероятно, — на этих словах Гермиона искренне рассмеялась, — либо это место действительно по-особенному влияет на вас. — Шутки от вас, это нечто совершенно новое, должна отдать вам должное. — Рад бы сказать, что я не шутил, — по прежнему ледяными нотами говорил Малфой, — но, видимо, моё волнение может обретать странные формы. — То есть это нервное? — Гермиона по-прежнему улыбалась. — Пусть так, — небрежно кинул мужчина, принимаясь за самую магловскую на свете яичницу с беконом. — Мне кажется, вы медленно превращаетесь в человека, — теперь девушка изо всех сил сдерживалась, чтоб не рассмеяться в голос. В ответ Люциус одарил её взглядом, который в иной ситуации мог бы стереть из диалога весь юмор и заткнуть любого собеседника, сейчас же в нем читалось явное понимание шутки, с одновременным намеком на «не смешно».       После позднего завтрака обитатели Виллы Муссон разбрелись по разным углам дома. Малфой занял себе балкон второго этажа для молчаливого созерцания Греции, которая сегодня была несвойственно ей пасмурна, но оттого не менее красива. А вино со льдом и сигары служили единственными друзьями в эти часы. Намного позже к ним присоединилась лишь книга. Размышлять о своем положении Люциусу надоело уже на второй день этого «побега», так что оставалось лишь постараться наслаждаться ситуацией, раз с ней ничего нельзя поделать.       Гермиона же решила занять руки, дабы отвлечь рассудок. На кухне она устроила себе рабочее пространство зельевара и решила обновить запасы необходимых снадобий, надеясь, что они не станут необходимы. Рябиновый отвар, оборотное, животворящий и летейский эликсиры — работы хватит на много часов.       Уединение увлекло гостей надолго и было нарушено лишь ближе к вечеру. Даже обед не стал причиной отвлечься — Гермиона тешила свой желудок одной за другой чашками кофе, а Люциус и вовсе не сдвинулся с места и не предал свой бокал. Пейзаж перед ним менял свои краски, а мутное солнце двигалось к горизонту. Малфой задремал в кресле, когда почувствовал руку на своем плече, а навязчивое бормотание пробивалось сквозь его дрёму. — Люциус! — уже не выдержав, шепотом вскрикнула Гермиона, пытаясь разбудить гостя. — Вы? — он не понял, разбудило ли его прикосновение или обращение от девчонки по имени. — Мистер Малфой, как угодно, — девушка на долю секунду закатила глаза и затараторила дальше, — в дверь стучат, и у меня сработало оповещение защиты, это не магл, но могу поклясться, это риэлтор, который сопровождал мою сделку по покупке этого дома. Он внизу у парадной двери, практически под нами сейчас, — она забавно потыкала указательным пальцем вниз. — Так, — мужчина глубоко вздохнул и на секунду зажмурился, убедившись, что проснулся, — останьтесь здесь, я открою, разберемся.       Диалог происходил шепотом, оба понимали, что услышать их с первого этажа парадного входа сейчас не составляло труда. Малфой поднялся с кресла и указал на дверь балкона, Гермиона послушно проследовала в гостиную второго этажа. Убедившись, что снизу их не услышать, девушка повысила тон: — В смысле «оставайтесь здесь»? Это мой дом, в конце концов. Стук в дверь повторился. — Тогда зачем вы поднялись ко мне, а не открыли сразу? — вернулся уверенный и твёрдый тон старого, хотелось бы добавить доброго, Малфоя. — Я… — Гермиона растерялась, и не сильно стремилась это скрыть, — я растерялась, да. Это ведь нормальный механизм мозга — переживание? Так вы говорили? — ответы не требовались, — Я бы знала, если бы мой риэлтор был волшебником, потому и напряглась. Здесь что-то не то… — Я повторю — останьтесь здесь, будьте у лестницы и следите за ситуацией, если что, прикроете, — с поразительной концентрацией ответил Люциус. — Это ваше показное благородство? Зачем оно сейчас, чтоб потом иметь возможность кичиться этим и тыкать меня? — Мисс Грейнджер, — Малфой стремительно подлетел к собеседнице и, если бы захотел, мог пронзить ее сейчас взглядом, а его спокойствие превратилось в шипение, — НЕ. СЕЙЧАС. В следующий момент он трансгрессировал на первый этаж, а Гермиона лишь нервно сглотнула. В ее голове стояла звенящая тишина, а в глазах оторопь. Волнение сменилось абсурдной гаммой эмоций. Спокойствие и ступор, а насчёт дара речи были сомнения. Она медленно подошла к лестнице, заняв лучшее для обзора положение… Держа палочку за спиной, Малфой открыл дверь. Мужчина на пороге, если и был риэлтором, то очень успешным. Пиджак его дорого костюма песочного цвета был накинут на выглаженную футболку, и идеально гармонировал с золотистым тоном его кожи. Темно карие глаза были спрятаны под едва затемнёнными линзами очков в роговой оправе, дужки которых утопали в седине висков. В руках он держал потрёпанную кожаную папку на молнии, и она была единственным предметом, который выбивался из образа. Заговорил он первым: — В твоем кабинете в мэноре, в баре в форме глобуса стоит заколдованный графин, обрамлённый серебряной змеёй с гравировкой на готском, она видна только нам с тобой и гласит — «предательство не прольётся». Это я тебе дарил. — Северус! — Малфой громко выдохнул и отступил, приглашая гостя войти. — Профессор?! — Гермиона уже спустилась, всё ещё с палочкой наготове, — это невозможно, дом записан на вымышленное имя, — шестерёнки в голове крутились со скоростью света, находя вопросы, на которые ответы не нашлись автоматически. Она знала, что Снейп их найдёт, но это не облегчило разочарования от разбитой уверенности в неприступности этого дома. — Всё так, но вы сентиментальны, это вас погубит, — отрезал Снейп в образе холеного южанина, — Ваша семья брала жильё в аренду четырнадцать раз, шесть из них — здесь. А также, это единственный город, где в архивах риэлторской фирмы остался запрос стоимости покупки этого места от имени вашей матери, когда вам было ещё тринадцать. Копнуть чуть глубже, сопоставить период вашей покупательской способности с датой продажи этого дома и… Прошу прощения, если расстроил вас своим простым способом поиска вас. Ну и за мой облик, скоро он вернётся к привычному. Документацию я поправил, теперь на бумаге этот дом принадлежит как раз этому бедолаге, — Снейп небрежно покрутил пальцем около своего лица, — но он понятия не имеет об этом. На протяжении всего рассказа Малфой излишне самодовольно наблюдал за Грейнджер. Было что-то детское в этом, словно обиженный школьник привёл старшего брата разобраться с хулиганами. «То-то же!» — читалось в его глазах. — Эх, мисс Грейнджер, как же так? — он продолжал наслаждаться, — А как же все ваши «об этом месте никто не знает», «оно только моё». А? Что, если бы, это был не Северус? — Да прекратите, — отмахнулась девушка, — и так тошно. Я верила он нас отыщет, и верила сильнее, чем вы! — она обратилась к Малфою, — но никак не таким банальным способом. Слишком глупо и просто. И да, господин бывший профессор, вас я прощаю за то, что заставили меня разочароваться в себе.       Ощущение далеко не из приятных, словно весь преподавательский состав отчитывает ученицу в кабинете директора. Отвратительно. Гермиона готова была сгореть от своего виноватого румянца. Но делать было нечего, оставалось быть благодарной Снейпу и игнорировать замечания Малфоя. В попытках разрядить атмосферу, девушка решила предложить гостям кофе, никто не отказался. Спустя час все собрались в гостиной первого этажа. Бывший профессор уже принял свой обычный вид и успел переодеться, Малфой усилил, а где-то обновил защитные заклинания вокруг дома, а затем собственными усилиями отыскал в кухне бутылку бренди и три бокала, из-за которых сваренный Гермионой кофе благополучно остыл и был забыт. Некоторое время гости виллы сидели в тишине. Раздавался лишь треск цикад за окном и льда в бокалах. Иногда шипел уголёк сигар, заполняющих комнату жёлтым от лучей пасмурного заката туманом. Никто не мог решить, с какого вопроса начать. И никто не подозревал, насколько эти вопросы у присутствующих отличались…