Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

      После долгих рассказов Снейпа про организацию, в которую он проник почти год назад, но плотно работать в ней начал только несколько недель назад, нынешняя ситуация постепенно начинала обретать контур в глазах Гермионы. Она внимательно следила за историей и раскладывала все детали по полкам своей внутренней ментальной библиотеки. Люциус первым решил прервать монолог друга: — А что эта, так называемая, руководительница вашей организации, берёт за идеологию? За что цепляются сторонники? — Вас сейчас действительно интересует именно это? — голос девушки звучал устало и серьезно. — Нужно знать чем ведо́мы люди, которые на нас практически охотятся, — не задумавшись ни на секунду выпалил Малфой, — можно изучить от и до всю тактику врага, знать его оружие и технику боя, но проиграть, если не знаешь за какую идею он воюет. — Может, вы и правы, — отмахнулась Гермиона. — Ну так, Северус? — Как мне удалось выяснить, добрая половина завербованных теряла близких людей от рук Волдеморта. Но есть там и иные индивиды, совершенно безмозглые увальни, которым нужен лишь одержимый лидер и повод помахать палочкой. Но вот про саму Агнию… Она светилась в странных незарегистрированных организациях ещё в довоенные и свои студенческие годы. Она образована, но не умна. А это, на мой взгляд, уже довольно опасное сочетание. Надо отдать должное хотя бы тому, что эта компания имеет представление о том, что такое уважение. Маглов не трогают, «империо» не злоупотребляют и брезгуют случайными жертвами. Это, — Снейп на мгновение замялся, —если сравнивать с Пожирателями. С большинством Пожирателей… Нельзя отрицать и то, что это лишь до поры до времени… Боюсь, вам снова придётся бежать. Несмотря на то, что для безопасности я сегодня приложил все усилия, у них всё ещё имеется один козырь... Гермиона усмехнулась и даже не пыталась этого скрыть, ощутив на себе оба взгляда. Словно только что её настигло осознание происходящего, а её размышления моментально дорисовали картину неестественности, и, не удержавшись, она произнесла вслух, глядя в пустоту: — Я сижу в своём коттедже с бывшим преподавателем и бывшим пожирателем, мы смакуем бренди и рассуждаем о вероятной очередной войне… Простите, простите, профессор, что перебила вас. Просто... Бред какой-то.       Спутники замолчали. Каждый ушел в свои мысли, на которые, хотели они того или нет, их натолкнула бывшая гриффиндорка. Атмосфера спокойствия этого дома заражала всех. При том, что понимание тишины в этом месте было совершенно отличным от Лондонского. Пение ночных насекомых быстро становилось привычным фоном жизни, а шелест апельсиновых садов смягчал напряжение лучше любых зелий. Снейп наполнил свой бокал, куда затем звонко упал кубик льда, и решил высказать то, что витало в воздухе уже как несколько часов. — Очевидно, что у каждого в этой комнате присутствует ощущение дискомфорта, — он поднял ладонь, заметив, что у его друга уже готова острая ремарка на этот счет, — Я подчёркиваю — очевидно. И даю вам очень дорогой совет — забудьте в конце концов о том, кем мы все были. Существует «сейчас» и, надеюсь, «завтра», сосредоточьтесь на этом. — Сэр, о каком "козыре" вы говорили? — Мисс Грейнджер... — опущенный и неуверенный взгляд был редким гостем на лице бывшего профессора, — как раз он и вызывает мои опасения, — он сделал глоток и после недолгой паузы продолжил, — У меня к вам есть вопрос, который может показаться вам странным или даже неуместным. — Я вас слушаю, — Гермиона поёрзала в своем кресле и без палочки прошептала заклинание, после которого помещение залил тусклый теплый свет из небольших настенных светильников по периметру комнаты, разбавив сумеречный свет из окон. — Как по-вашему, ваш отец сейчас в Австралии? — Д-да, — лоб нахмурился рефлекторно, — а в чем дело? Они там уже несколько лет, я и забыла… — Вы давно их навещали? — Да, порядком, — девушка растерянно огляделась, — так, полтора года назад приезжала мама, одна. — Отец? — Она сказала, он не смог оставить клинику без присмотра… Да в чем дело? — Я бы предпочел поведать вам обо всём позже, хотел разобраться в ситуации подробнее. — Да вы с ума сошли?! При чём здесь отец? Он в порядке? Мне сейчас что прикажете думать? — Он в порядке. С ним всё в порядке. Наберитесь терпения и дайте мне время, — Снейп глубоко вздохнул и постарался взглянуть на бывшую ученицу самым необеспокоенным взглядом. — Нет, простите, но нет, я не дам вам времени. Вы понимаете, что сейчас посеяли в моей голове!? — Гермиона поднялась из кресла, спокойствие начинало рассеиваться. — Девчонка права, Северус. Девушка одарила Малфоя удивлённым взглядом, но промолчала. Двое против одного, уже что-то. — Люциус, будет лучше поговорить об этом позднее… — Тогда к чему были вопросы, раз сейчас не время? — тон заметно повысился, — выкладывай. У тебя не выйдет оставить ситуацию как есть. — Спасибо, — почти шепотом добавила девушка и впала в мимолётный ступор, заметив, как уголок рта Малфоя едва заметно дернулся вверх при взгляде на неё. — Информация, которую я могу вам открыть, — сдался Снейп, — может погрузить вас в панику, мисс. — Ты уже погрузил её туда, так что, полагаю, правильнее будет, все же, закончить историю, — Люциус взял свой бокал и откинулся в кресле, закинув ногу на ногу. — Я… кхм, — глоток обжигающего напитка для храбрости, которой у зельевара и без того хватало, обжег горло, — ваш отец… Прошу, плесните себе бренди, будет кстати. Ваш отец — сквиб.       Оба мужчины взглянули на Гермиону, которая сейчас в буквальном смысле замерла с едва наклонённой бутылкой в руке, которую Малфой тут же заклинанием забрал у нее, наполнил бокал и определил бутыль на пол. Девушка залпом осушила бренди и заговорила лишь после напряженных пары минут молчания. — Я так понимаю, отрицать мне всё это смысла нет. Вы бы не заявляли такое с уверенностью, не проверив всё как следует, так? — Гермиона была серьезна, голос не дрожал, она старалась вести себя профессионально-взросло. — Так. — Это значит мои бабушка и дедушка были… — Всё верно, но вы их не застали живыми, стоит догадываться. — Зачем ему было всё скрывать? Мама знает? — Не могу заявлять наверняка, но, как мне кажется, миссис Грейнджер не знает об этом. Слушая всё это, Гермиона молчала, пытаясь принять ложь отца и понять, почему он молчал всю её жизнь. Неосведомлённость матери отчего-то облегчала обиду. — Я, конечно, прошу прощения, — Малфой по своему обыкновению, переходил ближе к делу, — но каким образом мистер Грейнджер, который лечит маглам зубы и живёт в Австралии, вообще связан с происходящим? — Незнакомец в твоей лаборатории… Это был он, он — один из них. — Снейп даже не попытался смягчить удар.       Люциус замер, медленно переведя взгляд на девушку. Постаравшись, можно было найти даже отблески сочувствия в его глазах. Не проронив ни слова, Гермиона поднялась и удалилась на второй этаж. Не хотелось ни думать, ни говорить. Заправленная постель сейчас казалась самым лучшим укрытием.       Кадры прошедшего лета калейдоскопом крутились в голове. Когда скорость событий набрала такие обороты? Смерть коллег в лаборатории? Нет, конечно, это была трагедия, но шум утих быстро. Остался лишь страх, который надолго поселился в участниках исследования и заставил их больше не пренебрегать осторожностью. Попытки понять привели к одному ответу — вечеринка с учёными в мэноре. Последнее воскресенье августа, диалоги в кабинете Малфоя, неоднозначные поступки, прогулка по военным воспоминаниям, их поцелуй… Слишком много для одной недели. А теперь её отец… Предательство вытесняло все другие эмоции. Гермиона перевернулась на бок, чтоб дотянуться до тумбочки, достала палочку и взмахнула ею. В воздухе повис циферблат с датой — десятое сентября, среда, двенадцать часов четыре минуты. В гостиной раздался глухой звон отстающих часов. Полночь застала мужчин в саду, неизменно с бокалами. Люциус занял кресло под ивой, а Снейп оперся на её ствол и наблюдал за ночным побережьем. — Я смотрю, вы с девчонкой подружились? — Шутишь? — Ты ловко встал на ее сторону сегодня. Не в твоем стиле. — По-твоему, были иные варианты? Ты задал вопросы, природу которых нельзя было оставить без объяснений. Я всего на всего здраво мыслил. — Ну-ну, — ухмыльнулся профессор. — А не зря мне тогда показалось смутно знакомым лицо того мерзавца… — Не думал, что ты встречал её родителей. — Очень и очень давно, — задумчиво произнес Малфой, — я бы даже сказал, в другой жизни. Драко тогда закончил первый курс, закупались литературой во Флориш и Блоттс и пересеклись со всей сворой гриффиндорцев с роднёй. — У тебя нет ощущения, что жизнь стала сатирической пародией на саму себя? — Е-же-дне-вно. Хотя теперь мне это видится намного более приятным, нежели безделье в стенах замка. — Хм. Аристократия наскучила? — Снейп устроился в соседнее кресло. — Называй как хочешь, но за последние годы жизнь успела мне опостылеть. А вот девчонка стала отличной забавой. Мерлин, — усталая усмешка от осознания того, что они сидят сейчас как раз под открытым окном хозяйки дома, — насколько бы ни был умён человек, молодость всегда будет эпохой глупости. — Девчонка умна, а то, что ты называешь глупостью, это максимализм и эмоции. — серьёзно произнёс Северус, затем расплылся в редкой для его черт довольной ухмылке, — Но вот себя ты недооцениваешь — Ты так назвал меня глупцом или сказал, что я молодо выгляжу? — нахмурился друг. — Понимай как хочешь, Люц. Просто твое природное высокомерие часто выглядит отвратительно глупо, хоть ты так и не считаешь. Что, по сути своей, тоже глупо. Уж прости, — Снейп практически рассмеялся, и это было бы слышно, не будь его голос столь низок. — Подлец, — с налётом торжественности заключил Малфой, звонко поставил бокал на стол и устало направился ко входу в дом, — боюсь, здесь не ожидали твой визит, Грейнджер не подготовила тебе спальню. Пошли. — Да, я бы уже не отказался от сна.       Мужчины поднялись на второй этаж. Малфой проводил друга в конец белого каменного коридора к двери самой большой спальни. Комната и впрямь была просторной, с четырьмя окнами, закрытыми на деревянные ставни из сосны, массивной кроватью с тумбами, комодом и, конечно же, книжным шкафом. Запах там стоял затхлый, а воздух тяжелый и пыльный. Малфой теперь понял слова Грейнджер про то, что дому надо «дышать», а этой комнате, видимо, не позволялась такая роскошь, потому что она не использовалась. Несмотря на светлый тон стен и мебели, место казалось мрачным. Но стоило открыть ставни, а за ними и окна, произнести пару заклинаний, как комната ожила и наполнилась ароматами зреющих цитрусов и соли. Причина, по которой помещение пустовало, была проста — тут не предусматривалось собственной ванной комнаты. Бывшего профессора это не напугало, как бы ни хотелось принять душ сейчас, спать хотелось сильнее. Назвав своего друга «дворецким», Снейп захлопнул за ним дверь. А Малфой, высказав ответ на колкость уже в одиночестве, отправился к себе. У него как раз силы на водные процедуры ещё остались.       После ванной Люциус вышел на балкон с сигарой и бокалом воды, сбегая из душной комнаты, которая сейчас была наполнена густым паром с древесным ароматом сандала и бергамота. Влажные волосы быстро сохли при такой погоде, лежали небрежными прядями на плечах, оставляя мокрые пятна на спине серой шелковой пижамы. Мужчина провел ладонью по пепельной щетине, которую он забросил вот уже несколько дней как. Мысленно отругал себя за такое равнодушие к внешнему виду и затушил сигару. Вернувшись в спальню, Малфой вернулся в размышления. Моральная и эмоциональная поддержка была для него чуждым понятием, поэтому сейчас он ненавидел себя за идею узнать в порядке ли Грейнджер. Хотя, нельзя отрицать такую вероятность, что намного громче внутри говорили не переживания, а желание почитать нотации и поучить жизни. Возможность ведь отличная — девчонка в разбитых чувствах с разбитым сердцем. Предательство внутри семьи, ему это знакомо не понаслышке. Он не смог удержаться и вот уже стоит с успокоительным зельем в одной руке и стаканом воды в другой у двери хозяйки дома. — Проваливайте! — донеслось из-за двери. — Имейте уважение, в конце концов! — Малфой зашёл без разрешения. — Это что? — стакан и ампула заметно озадачили девушку и отвлекли от вопиющей наглости. — Для ваших нервов, — безучастно проронил гость, — выпейте. От предательства еще никто не умирал. — А я похожа на умирающую? — Гермиона поднялась и заняла в кровати сидячее положение. — Вы с заплаканным лицом уже четыре часа торчите тут одна. Добавив драматизма, можно смело сказать, что умираете, — мужчина поставил лекарство на тумбу и направился к выходу с полной и доставляющей неописуемое наслаждение уверенностью в том, что его окликнут. — Стойте… — она не знала, зачем остановила гостя, — а профессор? Вы… — Я проводил его в дальнюю спальню. Надолго он тут не задержится, как и мы с вами, я полагаю. — Как я и думала, — в голосе слышалось явное разочарование. — А вы считаете стоит остаться здесь, когда у нас нет даже примерного плана действий, а у наших новых врагов есть ваш отец, который прекрасно знает об этом месте? Это вы считаете разумным? — Прекратите вы уже! — ощущая, что тон общения может сильно повыситься, она взмахом палочки она невербально нанесла заглушающие чары на комнату, а её гость отошел от двери и по-хозяйски устроился в кресле напротив кровати, продолжая внимать плоды истерики своей визави. — Хоть что-то человеческое включите! Представьте, что сейчас происходит со мной, хотя бы попытайтесь! — Мне не нужно пытаться, вы не одна на этой планете, кто пережил предательство такого масштаба, придите в себя уже! — Да что вы несёте, имей вы хоть малейшее представление… — Тогда что? — Не вели бы себя как… Малфой с ухмылкой наблюдал за попытками девчонки соблюсти законы своей нравственности и не перейти на личности. — Как кретин. Помогу вам это произнести, а то я только по движению ваших губ прочел, а со звуком у вас проблемы. — Вы невыносимы. — Выпейте зелье, мисс Грейнджер, и сворачивайте свою трагедию. Нужно решать, что делать, а не слёзы лить. — Я уже пила Умиротворяющее. — Моё лучше, — вздернутая бровь и недобрая улыбка так и не покидали лица Малфоя. — Чем же? Если только его варил Снейп. — Приму как комплимент моему другу, но нет. Конкретно эта ампула стоит как дюжина тех, что можете сварить вы, при всём вашем умении, — наблюдая за тем, как хмурятся брови собеседницы, Люциус усмехнулся и продолжил, — ну же, не отравлю вас, обещаю. Гермиона с опаской взяла флакон с зельем и отметила, что цвет его заметно отличается от оригинальных рецептов любых, известных ей, успокоительных зелий, но любопытство вновь взяло верх. Она опрокинула варево, которое на вкус оказалось ещё более волшебным, чем его происхождение. Настолько мятное и насыщенно клубничное, что казалось, всё вокруг сейчас пахнет ягодами, а температура упала на пару градусов. — Это, — а действие лекарства тем временем уже началось, — невозможно… — Прекрасно? — Да-а. — Обращайтесь. Грейнджер не понимала, как такое возможно, но эффект этого напитка смыл все тревоги. Эффект практически противозаконный. Мир остановился, каждое движение и вдох казались плавными, как в замедленной съемке, пульс стал тише, а веки тяжелее. — Что это такое? — она сейчас пристально изучала свою ладонь, выглядя со стороны не очень вменяемо. — Зелье, — Малфой уже не скрывал всех красок самодовольства на лице. — Очевидно же! Что в нём? Это законно? — Нет. — Скажите, — Гермиону сейчас не волновало ничего, даже противозаконность; возмущение пыталось прорваться наружу, но у него не вышло, и не выйдет ещё несколько часов. — Морфий, — улыбаясь, констатировал мужчина, — не магловский, разумеется, видоизменённый. Никакой зависимости и вреда для здоровья. — Да-аа? — Лицо удивлялось, а разум и голос — нет, — Когда-то так же говорили и про обычный мо-орфий. — Сейчас пройдет заторможенность, это минуту-две длится, от силы. Потом окружающий мир вернёт свою нормальную скорость. Вы будете собой, только на многое станет плевать. Окрыляющее чувство. — А когда она пройдёт, за-аторможенность, я буду злиться на вас, за то, что вы накачали меня? — Нет, — смех отчётливо угадывался в интонациях, — злиться вы будете завтра. — Так, хотя бы посте-есняйтесь быть таким самодовольным, — Гермиона тряхнула головой, — вот, скорость, видимо, вернулась. Это запрещенное зелье? — В Англии запрещённое. Мы слишком правильная и консервативная страна. — А где вы его взяли? — да, эффект действительно дарил крылья — ощущение здорового равнодушия и отсутствие всяких отрицательных эмоций. — Венгрия. — Хм, никогда там не была. И никогда не испытывала подобного. Всё другое. Чувства острее стали. — Да, это что-то, вроде положительных побочных… — От вас пахнет мускусом, — Гермиона закрыла глаза и медленно выдохнула, — а с улицы апельсинами. — А от вас миндалём, — Малфой тут же выругался про себя за эту фразу. — Вы тоже приняли зелье? — Нет. У меня врождённое равнодушие ко многим вещам, зелье я применяю редко. — Ага, только у вас оно больше к хорошим, чем к плохим, — Гермиона встала, подошла к окну и глубоко вдохнула, каждая нота средиземноморья мурашками отозвалась по телу, — хочу холодного чая… — Стойте, — почти крикнул гость, — без трансгрессии. Она опасна под этим зельем. — Как скажете, мистер Малфой, — она растянула каждое слово, пройдя мимо кресла собеседника. — Я, пожалуй, отправлюсь спать, а вы тут… исследуйте новые ощущения, — стоило ему встать, как ладонь уперлась ему в грудь, с взлетевшими бровями он не мог даже с ходу подобрать слова. — Останьтесь, — не без удивления от собственного поступка, Гермиона резко одернула руку, взглянув на нее как на неизвестный артефакт; при этом отметив, что под зельем тело ищет адреналина, в попытках, видимо, восполнить отсутствующие негативные эмоции. — Если это мое состояние — единственный вариант нам с вами спокойно пообщаться, почему бы не воспользоваться моментом? — При всём моем уважении, мисс… — У вас его нет, — усмехнулась девушка уже у двери, и с вызовом добавила, — Продолжайте. — Занятно, — Малфой решил сдаться, поняв, что игра может выйти интересной, и вернулся в кресло, — кофе сейчас был бы в самый раз. — Нагло. Через десять минут Гермиона вернулась, левитируя поднос, на котором плыли две чашки, пузатый кофейник, пепельница и кувшин с холодным чаем. — Благодарю, — произнес гость, — Итак, что обсудим?