Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

      Гермиона обнаружила Малфоя в единственном уголке дома, до которого сегодня так и не добралась, — в библиотеке. Небольшое помещение с роскошными деревянными панелями на стенах, текстилем цвета бордо, несколькими книжными шкафами и низким стеллажом с винами — идеальная обстановка для аристократического эстетизма Малфоя. В комнате стоял очень насыщенный и одновременно расслабляющий аромат: старые книги, чей запах всегда напоминал Гермионе запах песочного печенья; аромат кожи винтажных кресел, свечей в небольших канделябрах и бергамота. Здесь стояла абсолютная тишина, громкие звуки моментально поглощались тёплым деревом стен и толстым ковролином. В первую секунду Гермионе даже почудилось, что у неё заложило уши. Малфой сидел в кресле у окна. Гермиона заняла место напротив. На узком столике между ними уже стояли наполненные бокалы с виски и знакомый голубой фиал. — Всё не можете успокоиться? — поинтересовалась девушка, глядя на зелье. — Это для вас, — с ухмылкой ответил Люциус. — Я же сказала… — Уберите это недовольное выражение с лица. Зелье вам понадобится. Вам надо заглушить, так скажем, ваше кричащее внутреннее «я». Стоп, — он поднял ладонь, заметив, что собеседница намеревается пуститься в спор. Она промолчала, а Малфой продолжил спокойным и убедительным голосом, — когда маленькие дети впервые пробуют летать, родители поначалу поддерживают метлу. Знаете зачем? — он не ждал ответа, — нет, не потому, что боятся их падения на землю, это ерунда, детские мётлы не взлетают выше четырёх футов, а падение — тоже урок. Это делается потому, что внутренняя магия может повести метлу очень резко и очень быстро, так как у ребенка кипят эмоции, а уже в следствие этого он может на высокой скорости угодить, например, в стену. Вот это опасно. Смотрите на это зелье, как на вашу поддержку для первого раза. Считайте это поблажкой. Следующий раз будет без него. — Вы только что сравнили меня с пятилеткой? Вы серьёзно? — с приоткрытым ртом и выражением возмущения на лице она смотрела на своего «учителя». — Вовсе нет, — хрипло усмехнулся мужчина, — с пятилеткой я сравнил ваши навыки окклюменции. Да, и легилименции, видимо. — Прекрасно, — её лицо в миг стало непроницаемым, и она потянулась к голубому флакону, — сколько? — Семь-десять капель вам хватит, — самодовольно улыбнулся Малфой. Гермиона накапала в свой виски восемь капель и покачала бокал в руке, пытаясь игнорировать истошные крики внутренней отличницы, которая не выносила читерства. Разумеется, в данной ситуации зелье ей во благо — оно поможет сосредоточиться, поможет справиться с волнением, и, вероятно, поможет не пустить Малфоя слишком глубоко в мысли. Девушка хмыкнула вслух: «кого я обманываю, он и так там уже слишком глубоко». Её внутренний монолог был прерван: — Над чем размышляете, мисс Грейнджер? — Удивительно, что вы ещё задаёте вопросы, а не лезете в мою голову за ответом, — она неестественно улыбнулась и сделала пару щедрых глотков из бокала. — Ну как? — Заторможенности нет, — констатировала она, — совсем другие ощущения… ну, почти. — Опишите, — прозвучало томно. — Вы же его пили, — она взглянула на него исподлобья. — Хочу услышать от вас. Вдруг оно на нас по-разному влияет, — почти сутки Гермиона не слышала этот игривый, скользкий тон. — Я ощущаю уверенность… — медленно начала Грейнджер и ещё отпила из бокала. — И?.. — Очень сильную уверенность, словно именно она перекрывает все волнения и лишние эмоции. — И? — повторил собеседник. — И да, удовольствие от жизни. Какое-то странное состояние радости и равнодушия одновременно, — она в очередной раз хмыкнула, — приступим, мистер Малфой? — с вызовом она взглянула на него. — Даже так? — он изогнул бровь, — как скажете. — Вступительная преподавательская речь будет? Или вот про пятилетку - это оно и было? — Слушайте свою голову, — с едва заметной улыбкой, но серьезно произнес мужчина, — слушайте внимательно. Потому что для начала вам необходимо научиться ощущать чужое присутствие в своем сознании. Вы все силы и эмоции пускаете на круглосуточный анализ своей, — он слегка скривил лицо, — и не только своей жизни, на размышления обо всём случившемся и не случившимся, о том, что могло бы случиться, о вероятностях и прочей чуши. Не уверен, доступно ли объясняю. Вы не ощущаете себя в моменте, вы не контролируете свою голову сейчас, вы контролируете её по жизни. — Как будто это плохо, — тихо произнесла она. — Для сильного волшебника отсутствие способности полностью контролировать себя «в моменте» — плохо. Для слабого — ожидаемо. Не заставляйте меня думать, что вы относитесь ко второму типу. Хватит сослагательного наклонения, хватит анализа. — Допустим, — Гермиона посерьезнела, — допустим, я вас поняла. «Ни черта вы не поняли. Заново», - раздался в голове голос. — Сосредоточьтесь на моменте! — он безрезультатно повысил голос, комната поглотила обертона, — дайте свою руку. — Зачем? — спросила Гермиона, но даже не удивилась. — Руку. — Пожалуйста, — с прохладной улыбкой она протянула ему кисть. — Это — сейчас, — Люциус с силой сжал подушечку её указательного пальца, девушка не пискнула, но боль ощутила; затем отпустил, — а ваши мысли теперь — это проклятый анализ. Надо, чтобы они задерживались в настоящем, — он повторил своё действие, но уже с мизинцем, — чувствуете? Боль, — он щелкнул пальцами, — и всё. Факт боли. Не надо думать откуда она, зачем я это делаю, что ещё мне взбредет в голову. Чувствуете разницу? — Да, — призналась Грейнджер. — Наконец-то, — Малфой отпустил её руку и, расслабившись, откинулся в кресле, — Поймите меня адекватно, размышлять надо, как и анализировать, это крайне полезные занятия. Но не стоит зацикливаться на этих процессах, не надо жить ими, а вы пережёвываете каждую мелочь, — он говорил интонациями уставшего доктора наук, а лекцию читал будто не Гермионе, а книжному шкафу напротив себя, пристально его разглядывая. — Вы имеете представление об анатомии, я полагаю. Наверняка знаете, что даже наше сердце, которое работает, как нам кажется, без остановки, отдыхает восемь часов в день. Оно не работает из-за этого хуже, оно работает из-за этого лучше . Что станет с вашим разумом и психикой, если вы продолжите без устали их эксплуатировать? Часто, очень часто без явной на то причины. Улавливаете? — закончив, он обернулся к собеседнице. Гермиона не моргая смотрела на свой бокал и слушала Малфоя сейчас внимательнее, чем когда бы то ни было. Она понимала, что он прав и даже не злилась на это. Не из-за зелья, а из-за того, что искренне была согласна со всеми его словами, о которых она сама, отчего-то, задумывалась не так часто, как стоило бы. Но и на себя она за это не злилась, а это уже благодаря зелью. — Спасибо, — серьёзно произнесла она, глядя ему в глаза, — правда, спасибо. Мне стоило услышать это раньше. — Я вам говорил об этом сотни раз, — будто и не было всех до этого сказанных важных и серьёзных слов, к нему вернулся хитрый оскал и надменно-весёлый тон. — Вы говорили не так, бросьте, — девушка улыбнулась не менее хитро, — вы оскорбляли и обычно были злы на меня в те моменты, когда пытались донести подобный смысл. — Возможно, вам следовало прислушиваться и выуживать важную информацию из моих слов, а не бросаться в спор. — Мы начнём? — она проигнорировала его слова. — Я проникну в ваше сознание, но буду молчать. Ваша задача — ощутить это. Сосредоточьтесь. Гермиона закрыла глаза и медленно перевела дыхание, стараясь очистить мысли. Спустя пару минут тишины она почувствовала странное давление в висках. Грейнджер могла поклясться, что в её огромной ментальной библиотеке сейчас где-то скрипнула половица. «И что теперь?» — мысленно спросила она у гостя. Малфой тихо усмехнулся и покинул её сознание. — Вы и впрямь всегда так представляете свой внутренний мир? — Как именно? — она сделала ещё глоток виски. — Прекратите, мы с вами сейчас видели одно и то же. Эта ваша библиотека… или архив, что это? — Называйте, как хотите, — Гермиона лениво махнула рукой. — Где-то на чердаке вашего странного «помещения» что-то усердно пыталось вырваться наружу. — Чувствую, что сегодня вы будете стремиться именно туда, — равнодушно смирившись с происходящим, она спросила:  — Что мы делаем дальше? — А теперь рисуйте щит. У каждого человека он свой. Кто-то сосредотачивается на отрицательных чувствах для его создания, кто-то на положительных, кто-то — просто фокусирует силу. — И как вы считаете, какая тактика подойдет мне? — улыбнулась девушка. — Я бы сказал — последняя подойдёт, но вот сработает, я считаю, первая. — Где мне искать сильные отрицательные эмоции под таким-то зельем? — прозвучало риторически. — Вам не надо их ощущать и проживать, вам надо на них сосредоточиться. Нужна оболочка. А ваша магия сама вспомнит ощущения и выудит из них силу. Вспомните войну, предательство отца, возможно, и мои оскорбления, — он расплылся в улыбке и отпил виски. — Последнее будет несложно, — съязвила она, — хорошо, я готова. «Сомневаюсь», - гулко разнеслось в голове. «Никогда не сомневайтесь во мне», - ответила Гермиона и представила себе стену из отрывков всех самых ненавистных воспоминаний. «Слабовато, - Малфой шумно выдохнул, но его голос в голове девчонки начал звучать чуть тише, - попробуйте положительную тактику». Гермиона закрыла глаза и сосредоточилась на счастливых моментах своей жизни, и сама собой перед ней нарисовалась пёстрая картина: каникулы с родителями, первое успешно выполненное заклинание, первые праздники с друзьями в Хогвартсе, получение должности в музее, окончание войны. — Уже лучше, — вслух произнес Люциус, а ментально добавил: «Но ещё недостаточно». Этот голос разбавил счастливую картину кадрами их совместных с Малфоем ужинов, спокойных разговоров, его аккуратное касание её шеи в Греции, когда она впервые попробовала этот проклятый волшебный морфий. Морфий, подвид которого сейчас никак не уберег щёки от румянца. — Протего! — растерявшись, выкрикнула Гермиона, гость не сопротивлялся и покинул её голову. Сейчас он молча сидел в кресле, опершись на подлокотник; наличие или отсутствие улыбки скрывалось за сомкнутой почти в кулак кистью, большим пальцем которой он подпирал подбородок. Поза человека, который слушает лживую историю, прекрасно зная правду. Его стальной взгляд, проницательный до нахальности, оставлял впечатление нескромно заданного вопроса. Грейнджер, ещё не открывая глаз, уже ощущала на себе этот взор. Его молчание было невыносимо громким. Если бы не зелье, она бы так и не набралась сил, чтобы разомкнуть веки и зрительно встретиться со своим «страхом». Моргая чаще необходимого, она залпом опрокинула остатки виски с зельем. — Легче? — раздался ледяной голос. — Легче, — она наконец смело взглянула на собеседника. — Продолжим? — на удивление Гермионы он не стал отпускать никаких комментариев, но не упустит момент это припомнить, подумалось ей. — Да, — она прокашлялась, — я готова. «Какое оружие выбираете на этот раз?» Люциус больше не успел ничего сказать, Грейнджер нашла свою тактику: она сфокусировала всю свою магию и эмоциональную силу на «моменте», о котором всё твердил Малфой. Момент «сейчас» являлся для Гермионы сильным желанием прогнать его прочь. Прочь из головы, прочь от двери её собственной «библиотеки», в которую даже она сама никак не решалась зайти. Не произнося заклинание, она вытолкнула гостя из своей головы. Люциус едва заметно качнулся в кресле, то в ответ скрипнуло. Гермиона тяжело выдохнула и с победной улыбкой откинулась на спинку. — Можете же. — Да, профессор Малфой, — саркастично произнесла она. — Упаси Мерлин, — он наполнил оба бокала. — Могу я задать вопрос, который плавает на поверхности вот уже несколько дней? — Заинтриговали. — Боюсь вас разочаровать его содержанием… — Гермиона глубоко вздохнула, — почему бы не попытаться уничтожить оригинал Гриммуара? Разве это не лишит смысла всё происходящее? — Для начала, история помнит попытки уничтожить книгу, не мне вам рассказывать. В следствие чего, я не думаю, что от неё можно безболезненно избавиться, и что это в принципе осуществимо, — хмыкнул Малфой. — Мы будто атомное оружие с собой таскаем, — Гермиона задумчиво вздохнула. — Пусть лучше оно будет у психически уравновешенной стороны.       Какое-то время спутники просидели в тишине. Гермиона поймала себя на мысли, что всё ещё контролирует свой разум, пытаясь почувствовать, вдруг Малфой решит преподать ещё один урок. Но он не планировал, а сам утонул в размышлениях о книге и возможной войне. Идея об уничтожении Гриммуара к нему уже приходила и не раз, но будь это возможным, это сделали бы ещё сотни лет назад. Малфой уже стал забывать основной свой замысел, ради которого и начал когда-то поиски этой книги. «Возможность изменить прошлое», якобы таящаяся в старых записях Абрамелина, как видно, оказалась приманкой или прикрытием. Сухо хмыкнув про себя, он заметил, что это его уже не волнует, не расстраивает и не злит. А ведь с какой жадностью он однажды вцепился в эту книгу, как неистово хотел переписать свою жизнь. Смысл тех намерений давно растерялся, жизнь начала меняться сама.       И бывшей гриффиндорке, и бывшему пожирателю было сложно признаться себе, что где-то очень глубоко в душе, они не хотели, чтобы происходящее в их мире заканчивалось, не желали возвращения в пресловутую нормальность, в одинаково нормальные дни. Произнеси они такое вслух, любой из их знакомых взглянул бы на них, как на сумасшедших. Малфой — богатый, свободный, привлекательный, известный, какой бы двусмысленной ни была эта известность; Грейнджер — молодая, востребованная, красивая, блестящий ум и магические способности на зависть. Казалось бы — чего им не хватает? Они и сами себе пока не могли ответить на этот вопрос, но постепенно приближались к истине. Гермиона отчего-то вспомнила, как рассказывала Поттеру про свою смелость, когда тот заявил, что подруга сильно изменилась. Та самая «оранжевая шляпа», на которую не каждый может решиться… Понимание смысла этой метафоры у двоих беглецов было очень схожим. Она взглянула на Люциуса, который, прикрыв глаза, размеренно покачивал в руке бокал. Может, и он сейчас "завис" в попытке начать жить не так, как ему диктует общество. Соответствовать своему статусу, соответствовать своим качествам, соответствовать ожиданиям - Гермиона не понаслышке знает, как это выматывает. И страшно представить, как за всю жизнь это, наверное, вымотало Малфоя, который вращался в намного более жестоком обществе. В обществе, которое судит лишь со стороны — по достатку, внешности и прошлому; судит так, как когда-то о нём судила и она сама, подумалось Грейнджер. Судила и ошибалась, ведь ни один из этих параметров не определяет понятие «счастье», но как же много людей считают иначе. — Мистер Малфой? — внезапно ей в голову пришёл вопрос совершенно не по теме ни их разговора, ни её размышлений. — Да? — А какой у вас Патронус? — Издеваетесь? — он даже не сдержал тихий смешок. — Я размышляю над тем, какие бы вопросы я могла вам задать, будь вы под сывороткой правды, но решила, что и без неё вы сможете ответить на парочку. — Ваши предположения? — спросил он в потолок. — Ходили слухи, что пожиратели не могут создать Патронуса. — Бред, — прозвучало в духе оскорбленного аристократа. — Не все пожиратели были искренними в своей вере. Душу мага уничтожают желанные и намеренные убийства. Это становится болезнью. А вот без души, как раз, Патронуса не сотворить. — Прекрасно, — равнодушно констатировала Гермиона, так и не получив ответа, — ну так что? Есть у вас душа? — А ваши предположения вы оставите при себе? — Опять эти ваши игры. — Обычный разговор, как по мне, — Малфой театрально закатил глаза, но это осталось незамеченным. — Кто-то холодный, ядовитый и хищный, но змея для вас — слишком банально. — Вы далеки от правды. Но, должен заметить, мой Патронус единожды менялся. — Да, — протянула девушка, — до банальности вам точно далеко. Тогда птица? — Почти метко. Почти. — Хватит подсказок, скажите уже, — не выдержала Гермиона. — Фестрал, — собеседник сдался, лениво поднялся из кресла и подошел к книжному шкафу, — пообещайте мне не анализировать этот факт. Гермиона улыбнулась спине этого человека и, оставив пожелание без ответа, удалилась из библиотеки. Она сама не совсем поняла зачем и куда хочет направиться, ноги просто хотели движения, а лёгкие — холодного воздуха.

***

      Малфой лениво и бессмысленно провёл рукой по тяжелой портьере в своей спальне. Мрачный, но до странного уютный вид из окна умиротворял. Тишина нарушалась редким шорохом листвы неподалёку, которую, как и кусты керии внизу у парадного входа, изредка тревожил ветер. Прошедший вечер виделся Люциусу отчего-то бестолковым в сравнении с абсолютно сумасшедшим днём. Да, он нашёл безопасное место, пусть хотя бы на время; он помог с окклюменцией девчонке, но никакого удовлетворения от произошедшего не ощущалось. Пустые разговоры, пустые мысли. Он здраво списал это на усталость, которую в свое время привык не замечать. А стоило ему положить голову на подушку, подозрения оправдались — тело загудело, рассудок стремительно начал проваливаться в сон.       Спустя приятное количество часов крепкого сна, плотный завтрак от Тисси и сонные попытки Гермионы уговорить Малфоя пойти с ней на встречу с Гарри, объясняя это здравым правилом, которым пренебрегают в любом магловском фильме ужасов — «нельзя разделяться в сложной ситуации», двое стояли в большом коридоре у парадной двери. — Оборотное необходимо, мисс Грейнджер! Вы будто не в себе сейчас! — надрывался Люциус. — Мы трансгрессируем! Не будет опасности при передвижении, как в Германии! К тому же, это крохотное глухое место на задворках пригорода, там почти всегда пусто! — Да что с вами такое?! — позади Малфоя задрожало увесистое зеркало на стене, а Гермиона чуть отступила от собеседника, — то вы излишне переживаете за безопасность, то говорите такую чушь! Поймите, наконец, это не учения и у новой войны, как верно заметил Северус, не будет «тихой» раскачки, как при Волдеморте. Да, может вы и не единственный вариант ключа к их заклинанию, но вы уникальны, они будут носом землю рыть в поиске вас! Уже роют! — Ладно, — она наконец сдалась его аргументам. — Вы принимали мой морфий? — прищурившись, Малфой задал вопрос, ответ на который он уже понял. — Слишком много думала, напустила на себя волнение и лёгкую панику. Вы оставили его в библиотеке вчера. — Слишком. Много. Думали? — прошипел он, — вы больше никогда не станете его принимать без моего ведома, — интонации напомнили Гермионе Снейпа, когда тот бывал в самом отвратном расположении духа на уроке. — Это с чего вд… — Никогда, — взгляд Люциуса сейчас заставил её передумать задавать свой вопрос, — уяснили? Не просто так оно запрещено. Для всех состояний разные дозировки, они даже от времени суток и Луны зависят. Вы знали об этом? Разумеется, нет. Вы стали невыносимо легкомысленны, что вам несвойственно, от слова совсем! Слава Мерлину, я не обладаю некоторыми чертами вашего рассудка, чтобы анализировать этот факт и искать тому причины. Соберитесь уже! Гермиона промолчала, отчасти, благодаря тому самому морфию, но выудила флакон с Оборотным из свой бездонной сумочки и протянула его Малфою в открытом виде. Тот кинул в зелье пучок волос, со своим флаконом он проделал то же самое, а после нескольких неприятных секунд перед выходом стояли уже знакомые беглецам оболочки — Чарльз и Энтони.

***

— Странно, он никогда не опаздывает, — озираясь произнесла Гермиона, когда спутники уже устроились за столиком небольшого ресторана на окраине Манчестера. — И это ваше тайное место с Поттером? — Малфой брезгливо осматривал скромную обстановку глазами Чарльза. — Зато тут всегда тихо и еда вкусная, — пыталась оправдать девушка это место. — Так, — «Чарльз» заметно напрягся, глядя на входную дверь, которую сейчас распахнул высокий молодой человек, — это очень нехорошо. — Что такое? — Гермиона нахмурилась и проследила за взглядом собеседника, — кто это? — Перед разводом я нанимал частного детектива. Это он. Сказать, что это подозрительно, не сказать ничего, — Малфой положил руку на палочку в кармане пальто, готовый при необходимости ею воспользоваться. — В таком случае, боюсь вывести вас из себя, — очень неловко, с лицом человека, который приносит плохие вести, в которых виноват сам же, «Энтони» продолжил, — если это ваш детектив, то, скорее всего… кхм… — Господа, — молодой человек уже подошёл к их столу, — в Косом сегодня людно, но не так людно, как… — …в постели Пэнси Паркинсон, — «Энтони» вскочил с места и обнял нового гостя, — Гарри! — добавил он громким шёпотом. — Привет, Грейндж! — тихо произнёс Поттер в обличии детектива Прайда. — Кхм-кхм, — каменное лицо «Чарльза» поумерило радость в друзьях, — не знаю, с чего начать — восхититься вашими кодовыми фразами или тем, что вы додумались явиться под оборотным. Похвально. — Мистер Малфой, — Гарри коротко кивнул и улыбнулся, — или лучше так ненавистное вами «мистер Эм»? — Вы… — глаза Малфоя-Чарльза медленно начали наливаться кровью. — Да-да, давайте сразу разделаемся с этим: память вы мне стёрли тогда, но я записываю на магловские приборы все встречи. Как раз для таких вот форс-мажоров, — Гарри пытался звучать спокойно и дружелюбно. — Вы в любом случае тогда меня пощадили, могли бы начисто стереть весь месяц работы на вас, но не стали лезть так глубоко. И, как вы могли заметить, никакая информация от меня не утекла ни в СМИ, ни куда бы то ни было ещё. А на вашу личную жизнь мне, откровенно говоря, плевать, как и в случае с любым другим заказчиком. Это — работа. Надеюсь, возможный конфликт исчерпан? — Допустим, — медленно и нехотя произнес собеседник, спорить смысла не было. — Может, закажем что-то? Хотя бы для вида, — предложила Гермиона. Когда гости сделали заказ, разговоры пошли ни о чём. Ожидание блюд и напитков сопровождалось бурным обсуждением Гермионы и Гарри прошедших нескольких месяцев порознь и суровым взглядом Малфоя на них, который сперва пытался подробнее изучать меню, а затем, всё же, сдался: — Может, обсудим, наконец, дела? —  холодный голос прозвучал как раз в тот момент, когда на стол принесли блюда. — Спасибо, — кинул Поттер официанту вслед, — давайте по пунктам… — Как давно Снейп ввёл тебя в курс дела? — перебил «Энтони». — Когда на мэнор напали, в тот же день. Я и с МакГонагал общался, и помогал Северусу объяснять всё Кингсли. С последним сложно вышло, он упёрся в то, что не может изучение какой-то книги до войны довести, Снейпу пришлось переводы тайком копировать, чтобы показать ему, к чему эта Агния стремится. Может, после этого его и начали подозревать в чём-то, не знаю. А убийства магов из списка «Священных» выполнены чистейше, взяли убийц, а они все под Империо работали. Только кое-где записки - "за Совет", но эта организация неофициальная, разумеется, никаких следов и хвостов. Ни одного повода для ареста Оукби нет. Тем более, половина Министерства и магических существ её поддерживают заранее, слухи и не только уже захватили волшебную Англию. Вот, взгляните, — Поттер достал из внутреннего кармана пальто уменьшенный журнал и, оглядевшись, дабы избежать зрителей, вернул ему естественный размер. Обложка гласила «Общество будущего», на ней под вспышками колдокамер улыбалось лицо худощавой дамы. «Агния Оукби: «Всеобщее равенство — вот следующий шаг в развитии магического сообщества». — Всеобщее? Ну, да, — Малфой недовольно сжал губы, — специалист по связям с общественностью ей не помешает. Публика не любит такие громкие заявления, даже та, которая поддерживает автора подобных слов. — Ей сейчас важна шумиха, не важно какая, главное — остаться замеченной. И это у неё вышло очень неплохо, — констатировал Гарри. — Я возьму? — «Энтони» указал на журнал. — Конечно, — получив ответ, Гермиона убрала издание в сумочку. — Была ещё какая-то информация про меня? Может, слухи, статьи? — негромко спросил «Чарльз». — Нет, мистер Малфой. Разве что, развитие сплетен о том, кого вы там похитили, зачем и где держите, и домыслы о том, что вы сошли с ума. — Не в первый раз, — тяжело вздохнул бывший Пожиратель. — Герм, а вот про тебя нигде и ничего нет, и мы постараемся, чтобы так оно и осталось. Не хватало ещё, чтобы и твоё лицо мелькало на обложках «Пророка». — Согласна, спасибо, — кивнула она. — Насколько известно Снейпу, они начали подбирать и иные варианты ключей к заклинанию. Шансы их минимальны, конечно. У сквиба и магла может родиться волшебник в одном случае на миллион. Ну, — Поттер замялся, — я, может, утрирую цифры, но вероятность крошечная. Это я к тому, что отступать они и не планируют, хватаются даже за иллюзию успеха. И я так до конца и не понял, какой ты именно «ключ» - нужен ли им твой биоматериал или ты должна читать заклинание. — Директор сказала, что вы собираете Орден, — начал Малфой, — когда запланирована встреча? — Завтра вечером, а что? — спросил Гарри, разделывая стейк на тарелке, — не думаю, что сейчас разумно вам присоединяться к встрече. Сперва мы проверим всех на Империо и иные чары… — Нет, мистер Поттер, присоединяться я не планировал. Я полагаю, уже после вашей первой встречи станет понятно — каким образом и когда будет решено переходить к более активным действиям. Чем больше времени мы даём этому «Совету» на разгон, тем серьёзнее потом будут последствия, вы же понимаете? — А что вы сейчас предлагаете? Я уже объяснил, что… — Гарри, я думаю, мистер Малфой имеет ввиду, что, вероятно, стоит работать на опережение. «Активные действия» не подразумевают начало войны, а, скорее… — «Энтони» на секунду задумался, — скорее, нам нужен какой-то выпад, ход с нашей стороны, которого они не ожидают. — Например? — нахмурился Гарри. — Например, мистер Поттер, — надменность тона Люциуса говорила о том, что он готов выдать качественную идею и не сомневается в её успехе, — кроме «Пророка» и других представителей прессы, которые поют дифирамбы этой сумасшедшей, есть же и дружественные Ордену издания. Пустите самую бредовую "утку" в «Придире» про Оукби, подкупите Скиттер. Последнее я готов спонсировать. Пусть выдумывают самые абсурдные слухи, выкопают грязь в её биографии, если таковая найдётся, а если нет — пусть сочинят. Вы, — он коротко вздохнул и поморщился, словно учуял неприятный запах, — вы все настолько зашорены в своей порядочности, чести и правилах. С некоторыми врагами надо воевать их же оружием. А вы даже войну пытаетесь начать «по-хорошему». — А если представители дружественных Ордену изданий окажутся уже завербованы «Советом», и выйдет, что мы сработаем против себя? — Устройте вечер, приём… как угодно. Найдите повод, — свою речь Малфой сопровождал ленивой жестикуляцией кистью, — пригласите их, добавьте Веритасерум во все напитки в баре. В разбавленном виде оно развяжет язык в достаточной мере, чтобы понять, на чьей человек стороне. А они потом обвинят в своей болтливости лишь алкоголь, потому что после вечеринки люди вряд ли будут задумываться о проверке своей крови на зелья. — Вы давно это придумали? — лицо «Энтони» сейчас выражало не то восторг, не то возмущение такой идеей. — Это незаконно, — начал было Гарри, но был перебит. — Ну вот, опять… «Совет» не брезгует Империо, а вы сыворотку правды в коктейль капнуть боитесь. — Нет, мистер Малфой, я не против. Я считаю вашу идею до смешного простой, оттого гениальной, — Поттер, кажется, сам от себя не ожидал такого яркого комплимента в адрес бывшего пожирателя, — Только вот с Кингсли будет туго, он немного забронзовел на этой должности. Бюрократия, суды, законы… Он мыслит уже не так, как раньше. — Значит, надо напомнить ему, каким он был и почему он стал министром, — подключилась Гермиона, — потому что идея и правда отличная. Иногда стоит поступиться своими принципами… — Я предложу эту идею, — задумался Поттер и ушёл в размышления.       Ещё с той минуты, как разговор пошёл о делах, лицо «Чарльза» перестало выражать какие-либо эмоции, кроме скуки и моментами — брезгливости. Но скучно ему не было, отнюдь, он лишь желал всем своим нутром показать недавним школьникам свой «вес» в этой компании. Даже реакцию Поттера на его идею он нарочито оставил без внимания. Спустя несколько бокалов вина и пару часов разговоров на одни и те же темы, гости решили начать расходиться. — Герм, — Гарри протянул ей конверт, — это тебе от Рона. — Он в порядке? — с волнением спросила девушка, а внутри заиграло старое чувство вины перед Уизли. — Да, в полном, — Поттер расплылся в улыбке и потупил взгляд, — кхм, он девушку нашёл. — Оу! — Гермиона сдвинула брови, а уголки рта дернулись вверх, — это потрясающе! Она хорошая? — Вроде бы, мы ещё не знакомы. Она секретарь в каком-то отделе министерства, блондинка, готовит потрясно, — он тихо рассмеялся, — странный набор фактов. Больше ничего не знаю пока. — И правда странный, но это здорово, я за него рада! И спасибо, — она потрясла конвертом и убрала его в карман, — я прочту. — Кстати, мистер Малфой, если вдруг вас интересуют дела вашего сына, то он тоже в порядке. Не считая того, что его на каждом углу одолевают журналисты с расспросами о вас. — Славно, — Малфой цокнул языком, — при возможности напомните моему сыну, что у него имеется квартира в Найтсбридже. Переезд в неволшебный район Лондона ему сейчас будет кстати. Или он получает удовольствие от проклятых журналистов? — последняя фраза прозвучала риторически. — Обязательно напомню, сэр, — с усталой улыбкой ответил Гарри, — предлагаю встретиться здесь же, послезавтра… Давайте вечером. Расскажу про собрание Ордена и принесу свежую прессу. В шесть? — Как удачно, что у нас свободный график, не так ли, мисс Грейнджер? — саркастично протянул «Чарльз». — И не говорите, — удрученно поддержала Гермиона, — да, давай в шесть. — Мерлин! — внезапно воскликнул Поттер, — чуть не забыл! Прости, Грейндж! Твой день рождения! — парень закопошился во внутреннем кармане пальто и извлёк оттуда небольшой ювелирный футляр, — с прошедшим! — Спасибо, — улыбка её была скорее грустной, — мне не нравится такое совпадение, но помнишь, что прошлая война началась практически в твой день рождения? — Ага, мы бежали от Пожирателей, а ты горевала, что забыла про торт, который вы для меня сделали. — Как мило, — сухо обронил Малфой, не стараясь быть услышанным. — Гарри, а это… — Гермиона раскрыла коробочку, сперва выпал небольшой свёрток пергамента, а затем открылось виду аккуратное кольцо, широкое и прямое, будто от идеальной серебряной трубки отпилили полсантиметра, а на верхней его грани едва заметно блестели пять крошечных прозрачных камней, каждый не больше миллиметра в диаметре. — Я устал дарить тебе книги, да и ты от них устала, я уверен, — Гарри глубоко вздохнул, — итак, свёрток — это инструкция с заклинанием. Пока на тебе это кольцо, люди, чью кровь ты используешь для заклинания, смогут ощутить, если у тебя неприятности. Подробные условия там описаны — ты можешь выбрать физическую связь или эмоциональную. То есть, например, я смогу ощутить либо твоё совсем паршивое настроение, либо применение к тебе атакующих заклинаний. Один камень — одна связь. То есть, если ты хочешь, чтобы я ощущал весь объём твоих проблем, — он рассмеялся, — то на это уйдёт два камня и, соответственно, два заклинания. Конечно, выбрать ты можешь кого хочешь. Себя я для примера назвал, — парень всё ещё сиял улыбкой, зная, что один из камней точно будет его. — Ага, для примера! — Гермиона порылась в сумке и выудила оттуда ампулу и небольшой швейцарский нож, — давай лей, ты точно получишь весь мой «объём проблем», — усмехнулась она, передав всё Поттеру, — это потрясающе, Гарри! Правда! И жутко заботливо с твоей стороны. Спасибо! — Да, мистер Поттер, жутко заботливо, — безучастно присоединился Малфой, — вы сами занимались чарами для кольца? — Нет, не думаю, что мне такое под силу, — признался он, — я его приобрёл за деньги. — Занятно… — задумчиво, но всё еще равнодушно промычал «Чарльз». — А в чём дело? — поинтересовалась виновница прошедшего торжества. — Любопытные чары. Это не классическая магия, но и не тёмная. Я бы изучил. — Я решил, что сейчас эта вещь будет актуальна, — засмущался Поттер, затем нажал подушечкой пальца на миниатюрное лезвие и алая кровь начала капать в сосуд. — Стой, а то, что ты под оборотным, не влияет? — Ты же помнишь, что моё оборотное усовершенствовано семейкой Лонгботом? — подмигнул Гарри, — вы с мистером Малфоем сколько раз за последние два часа пили своё для продления действия? Два-три? А я - ни разу. — Мне нужен ваш рецепт, — Гермиона снисходительно помотала головой, — теперь-то вы его как следует проверили? — Да, от и до. Послезавтра принесу полный рецепт и описание отличий от оригинала, — он отдал подруге нож и ампулу, промокнул палец салфеткой и встал из-за стола, — значит двадцать второго здесь в шесть. Удачи! — он улыбнулся Гермионе и коротко кивнул Малфою. — Вы готовы? — спросила девушка, когда друг удалился, а со стола забрали грязную посуду и счёт. — Пойдёмте, — в очередной раз вздохнул Люциус, — здесь и правда глушь.