Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

— Нет, не могу поверить, что ваш хвалёный ум не пришел к этому самостоятельно… — выдал наконец Малфой, дожевав кусок телятины в медовом маринаде. — Я вам задала уже сотню вопросов, а вы только отшучиваетесь и едой наслаждаетесь. Да, представьте себе, не догадалась. Ближе к делу, — Гермиона, которая разделалась со своим ужином раньше собеседника, с чашкой кофе уютно устроилась в кресле у стола, скрестив ноги, и то и дело негодующе вздыхала. Самочувствие её сегодня заметно улучшилось, а энергия била ключом, превращаясь в некоторую нервозность. — Реакция моей крови на вас - это ладно… — неопределенный взмах вилкой, — магия — субстанция разумная. Чистейшая, много поколений чистейшая кровь вдруг должна быть поглощена тем, кто… Ох, вот только не надо сейчас, — он скривился и закатил глаза, обратив внимание на тень недовольства на лице Грейнджер, — должна быть поглощена магом первого поколения. Достаточно толерантно? — он издевательски, но без злобы вздёрнул бровь, и, встретив молчание в ответ, продолжил, — ну, вроде как первого поколения, с вашим отцом ситуация вообще неясная. И, если ближе к делу, то плохая адаптируемость крови вполне объяснима, — Люциус отодвинул тарелку, промокнул салфеткой уголки рта и устроился в соседнем кресле, отчего-то заметно посерьезнев. — Но… она адаптируется. У вас сносное самочувствие, магия действует, пусть и бесконтрольно пока, и пусть мы пока понятия не имеем, что с этим делать. В целом же, всё не так плохо. Если бы всё было плохо… всё было бы плохо, — загадочный прищур серых глаз никак не облегчал смысла этой фразы. — Как я уже сказал, мне ещё не доводилось применять это заклинание и делиться своей магией. Но я знаю, каковы могут быть последствия отторжения материи. И поверьте, они весьма отвратны… — закончил он с оттенком брезгливости. — Простите, что? — Гермиона опешила, — вы не были уверены в том, что магия приживётся, и не потрудились сообщить об этом и о возможных «отвратных» последствиях мне?! Вы в своём уме?! — она вскочила на ноги и схватилась за голову. Злым, потерянным взглядом шаря по комнате, будто могла где-нибудь найти ответы на свои вопросы, она забормотала: — Мерлин! Это же я! Я расслабилась! Даже не задумалась о том, что это вообще за магия такая — пить кровь другого колдуна! О боги, Грейнджер, да что с тобой?! — Это последствия вашей слабости, — будничным тоном Малфой ответил на вопрос, заданный явно не ему. — Заткнитесь! Заткнитесь! — в гостиной вдруг с грохотом распахнулись все окна разом, впуская волны уже морозного вечернего ветра, отчего девчонка рефлекторно дёрнулась и заозиралась вокруг. Внезапно она ощутила, как этот ветер и унёс с собой огромную часть её злости и негодования, будто вытянул яд и привёл в чувства. Малфой же, явно успокоенный коктейлем из морфия и огневиски, наблюдал за этой сценой в полном умиротворении. Даже то, что Грейнджер непростительно сильно повысила на него голос, его ничуть не потревожило, но даже заставило ухмыльнуться. Он сделал несколько взмахов палочкой и все окна закрылись. — Слабость проходит, как мы видим, — ровным тоном произнес Люциус, — а теперь, присядьте, — он сделал медленный короткий кивок в сторону кресла. — Налейте мне чего-нибудь, — Гермиона упала в кресло и потёрла лицо, — я даже злиться на вас полноценно не могу. Потому что поступила бы, наверное, так же, даже если бы не знала всех последствий, — она задумчиво и серьёзно уставилась в одну точку где-то в полу. — Вы уже так поступали, — Малфой намекнул на её проникновение в его голову с помощью заклинания из Гримуара. — Ваша правда, — она сдалась и сделала глоток вина из протянутого ей бокала, — но я не подвергала риску других людей, а только себя, — добавила она и тут же пожалела, осознав, какую глупость сморозила. — Да вы что? А я и моя память были для вас просто декорациями и пострадать не могли, считаете? И вело вас проклятое любопытство, а не необходимость спасти жизнь, — с облегчением Гермиона заметила старые язвительные интонации вернувшиеся в его речь. — Вы не жизнь мне спасаете, а мою магию. Мы в одной лодке, вам тоже может понадобиться моя помощь, а без магии я бесполезна для вас. — Я думал, вы расслышали, когда я сказал, что в любой момент могу свалить к чертовой матери и оставить вас хоть здесь же. — Да, — равнодушно начала девушка, — спасибо за благородство, но не надо тыкать мне этим при любой удобной возможности. Хотели бы свалить — свалили. Меня этот Совет оставил в живых, а вот от вас хочет оставить лишь мокрое место. Так кто же кому помогает здесь? — она заносчиво вздернула подбородок и взглянула в глаза Малфою. — Достойно, — Люциус одобряющие поджал губы и кивнул. Он не мог отрицать, что ему начинало нравиться поведение девчонки, и он всё чаще ловил себя на том, что наблюдает за ней пристальнее. — Вы не хотите узнать самое главное? — Я слушаю. Что там с планами Совета? — истерика прошла и Гермиона вспомнила, что действительно так и не получила ответ на главный вопрос. — Вы больше не ключ к их заклинанию. Ваша кровь осквернена. Если вы сейчас в своём уме и можете стоять на ногах, значит моя кровь… моя магия прижилась. В противном случае вы бы… уже не важно. Проблемы с проявлением силы - это второстепенные и решаемые со временем трудности. Но ваша кровь уже поменяла состав, поменяла свои качества и свойства. Вы больше не попадаете под характеристику чистого и невинного существа, — в голове тут же сложилось следующее предложение, которое он хотел сдержать, но решил себя всё-таки побаловать, — хотя, как по мне, вы и раньше не особо походили на такое существо. — Ох, прекратите, — она устало отмахнулась от его острóты. — Допускаю, что даже подарок Поттера — ваше кольцо, больше не будет работать. Вам надо заново провести ритуал, чтобы он вас чувствовал. Вот вам, — он вздохнул и отпил из бокала, — моя ложка дёгтя…       Гермиона молчала. Уйдя с головой в свои мысли, она пыталась переварить смысл слов Малфоя, пыталась поверить в это. Неужели всё? Если не всё, то жирная пауза, пока Совет не найдёт другого человека, который полностью подходит требованиям этого их заклятия. К счастью, вероятность, что сделают они это быстро была ничтожно мала. Неужели всё? Нет, они всё ещё хотят найти Малфоя и предать его самосуду. Она должна помочь. Она хочет помочь. Надо полностью менять план. Теперь это не побег, теперь это игра в детективов. Найти прямые доказательства преступлений Совета, их опасных замыслов; найти Снейпа; ещё раз поговорить с МакГонагал; узнать, что там с Орденом. Может, показать Кингсли свои воспоминания о той ночи, когда её почти лишили магии. Её отец… Несмотря на боль от его предательства, наказания для него она не желала. Но даже, если выживших той ночью мерзавцев найдут, каковы доказательства, что они работают на Оукби? Если верить Пророку, почти во всех убийствах чистокровных магов, которых за эти пару-тройку месяцев произошло немало, подозревают ветеранов, потерявших кого-то из близких от рук чистокровных приспешников Темного Лорда и, спустя годы, не смирившихся и мстящих. Гермиона была уверена, что это лишь пустая болтовня, пыль в глаза, чтобы успокоить общественность, а настоящих убийц найти не могут. Надо попросить Гарри, чтобы поговорил с Роном, выведал у него что-нибудь. — Я ожидал чуть более яркой реакции, чем молчание, — лениво протянул Люциус, словно не он сегодня порушил большую часть планов Агнии Оукби. — Спасибо, — искренне произнесла Гермиона, покинув свои размышления. — Обращайтесь, — тостуя в её сторону с мягким поклоном, он даже самодовольно улыбнулся. — А перед тем, как мы перейдём к более важным планам, вроде тех, что помогут нам отдать эту шайку под арест и упрятать в Азкабан, у вас, я полагаю, имеется пара дюжин вопросов про моё заклятие и вашу новую кровь? Она про себя отметила, что ход мыслей у них один. Это обрадовало. И уже не удивлялась, что спасение собственной задницы давно не является его основной целью. — Да. Насколько это тёмная магия? — Ох, — он хрипло рассмеялся, — прошло много времени с тех пор, как я делил мир лишь на чёрное и белое, но магия… Магия либо тёмная, либо нет, мисс Грейнджер, вам ли не знать. С этим заклинанием экспериментировал Волдеморт в войну. Не он сам, разумеется, он отдавал приказы изучить эффекты и прочее… Они похищали магов, разными способами их истощали, затем поили кровью других магов — хороших, плохих, Пожирателей. Многие погибали, но… не перебивайте, вы живы, позже возобновите свои возмущения, дослушайте. Кто его автор - я не знаю. Записей о нём было крайне мало. И знакомился я с ними не потому, что участвовал в экспериментах, а потому что мне надо было чем-то заняться в период, когда я перестал быть хозяином в собственном доме,.. когда стал в нём практически слугой, когда перестал быть… — лицо его дрогнуло от потревоженной, давно и глубоко затаённой ярости. Он хрустнул шеей и прокашлялся, отгоняя старые воспоминания. Откуда вообще эта бессмысленная искренность перед девчонкой? — Продолжайте, пожалуйста. Какие ещё были результаты? — она прочитала его эмоции и намеренно хотела помочь ему отвлечься от этой темы. — Много смертей. Кто-то считал, что это из-за насильственных способов введения чужой магии. Были и выжившие, но ими часто оказывались бесполезные похищенные полукровки или маглорождённые. Их судьба была предопределена при любом исходе заклятия. — Зачем Волдеморту вообще потребовалось такое заклинание? — Хм, — Люциус прохладно улыбнулся уголком рта, задумчиво глядя куда-то вниз, — вы все и представить не можете, как он боялся Поттера. А боялся, потому что не мог понять причин их странной связи. Причин, почему пацан всё не умирал. Боялся до паники и сумасшествия, - улыбка Малфоя превратилась в жестокий оскал, но он вновь взял себя в руки, — из-за этого пытался искать любые способы, которыми, в случае чего, можно было бы восстановить собственные силы. — Не зря боялся, — Гермиону вдруг взяла такая гордость за друга, что по телу пошли мурашки, а в глазах проступили слёзы, сквозь которые она с улыбкой процедила, — не зря, подонок. — И не говорите. Кто бы мог подумать… — Почему вы с такой уверенностью дали мне свою кровь? Откуда вы знали результат? — Ни один чистокровный не выжил после этого, ни один маг, кому насильно вводили кровь, не выжил. Выжили очень многие полукровки, выжили многие из тех, кто согласился выпить субстанцию самостоятельно. Это простая арифметика. Самые отмороженные твари мучительно погибали. Заклятие хоть и из разряда тёмной магии, но оно будто не хотело давать силу тем, кто раньше применял её недостойно. Сев тоже в курсе, он помогал с этим теоретически. Грязную работу делали другие. — Если когда-нибудь вы решите применить ко мне ещё что-то малоизученное, предупредите меня, будьте так добры, — со всё ещё влажными глазами и улыбкой съязвила Гермиона. — Обязательно. — Акцио графин! — внезапно произнесла она. Малфой резко обернулся, но не успел среагировать - стекляшка стремительно взлетела в воздух, Гермиона тут же опустила руку, которой будто управляла предметом, и графин рухнул обратно на стол, вдребезги разлетевшись на осколки. Малфой, с забрызганными красным вином лицом и волосами, медленно обернулся к Грейнджер, его полные негодования глаза были почти в тон окатившему его напитку. — Вы что, Мерлин вас прокляни, творите?! — Я подумала, — Гермиона отчего-то улыбалась, хоть и виновато, — я подумала, что отличным завершением такого спокойного глубокого диалога по теме было бы моё удачное и корректно выполненное заклинание… — Вы не в кино и не в сказке, черт вас подери! Что за ересь?! — он тряхнул руками, избавляясь от капель, и достал палочку. — У вас пару часов назад ничего не вышло! Пару часов! А потом вы своим криком окна открыли! — он невербально очистил одежду и себя. — Репа… — Никакого Репаро! —рявкнул он, — осколки сейчас полетят сквозь всё живое! — Простите, привычка… — Мерлин, — уже себе под нос выругался он и брезгливо поправил рубашку, — нам нужен пергамент или что-то… Надо как следует обдумать дальнейшие шаги. И никакого «Акцио пергамент»! — Хорошо, — с по-детски хитрым выражением лица Гермиона поджала губы и ушла к себе в комнату за своей огромной мини-сумочкой.       Оставшись ненадолго один, Малфой вернул графин в исходный вид и плеснул в один бокал вина, а себе - ещё виски. Он улыбался. Идиотка-интеллектуалка. Какого лешего он улыбается? Он облокотился на стол и запустил руку в волосы. Да, у них двоих почти ничего не осталось. Почти? Кого ты обманываешь, старик, обратился он к себе. Чем бы ты сейчас занимался, если бы не эта очередная, происходящая в магическом мире задница? Улыбался бы новой власти на своих приёмах, наслаждался своим богатством? Путешествовал? Ну, ты и так путешествуешь. Нужно как-то написать Драко. — Пергамент, — объявила вернувшаяся неуравновешенная особа и положила на стол перед ним другой предмет, — ручка. Перьев с собой не ношу, уж потерпите. — Сносно, — он покрутил в руках изящный старый Паркер, — идеи? — Я думала, у вас их куча, раз вы так уверенно попросили пергамент. — Я - джентльмен, сперва выслушаем вас. — Ну-ну, — она скривилась в усмешке, но тут же постаралась стать серьезнее, — надо поговорить с Гарри, пусть он поспрашивает Рона, что вообще творится в Аврорате. Хорошо бы выяснить, не под Империо ли некоторые из первых лиц Министерства или того же Аврората. Читая Пророк, кажется, что в стране почти всё гладко, и на ваш мэнор, захваченный непонятно кем, всем будто плевать. Ведь… — было видно, как ей стало трудно подбирать слова, — ведь несмотря на… вас… несмотря на… на всё, — она сдалась, решив, что собеседник её понял, — вы - медийная личность. О вас любили писать. А тут — взяли меня в заложницы, сбежали и всё. Ну, кроме Скиттер, которая, в принципе, описывает то же самое, только в более ярких… или грязных красках. Очень подозрительно. — За прошедшие недели я встречался с некоторыми… знакомыми, — он недовольно взглянул на Грейнджер, надеясь, что она не станет комментировать его слова. — Все напряжены. Убили даже одного экс-сторонника, который, как и Годфри, отшельником ушёл куда-то в леса Ирландии. Его однозначно сдали. Невозможно было его просто так найти. В Пророке об убийстве ни слова. Нет-нет, Годфри не тот случай, — он увидел, что девчонка намеревается высказать опасения по поводу хозяина этого дома, — его сдать могу только я. Остальные его… друзья или враги мертвы. — Откуда такая уверенность? — Гермиона не знала, хотела ли услышать ответ, в глазах мелькнула тревожность. Малфой пристально взглянул на неё, задумался и заметно поник. Она ведь уверена, что он убил намного больше людей, чем на самом деле. Она уверена. Для неё нет разницы между ним и Беллатрисой, или, может, Фенриром… Малфой был частью всего этого зла. Он был среди тех, кто наблюдал, как её пытали на полу его собственного дома. Школьницу. Ребёнка. Он мельком взглянул на её предплечье и рефлекторно потёр своё. Одна война, а какие разные шрамы. А теперь она сидит напротив. Выжившая, сильная, невыносимо назойливая и пытается ему доверять. — Нет. Не я их всех убил, — недовольно начал он, — я убил… некоторых из них. В последнюю битву. Частично вы видели это, разгуливая по просторам моей памяти. — Простите, — казалось, в сотый раз повторила девушка, покраснев. — Тошно уже от ваших извинений, — он устало скривился, равнодушно отмахнувшись от её слов. — В общем-то, у него было мало близких. Если можно их так назвать. Большинство погибли в войне, с парочкой покончили этим летом. Довольно давно я практически помог ему сбежать. Этот дом был записан на вымышленное имя. Много махинаций и мороки было ради этого, что с Министерством, что с маглами в этой глуши. Это своеобразная нейтральная территория. Название местности меняется на картах каждые несколько месяцев, поэтому сюда сложновато попасть магическими методами. А визуальные барьеры на месте, то есть и случайно заметить дом тоже маловероятно. Так что, дом ничей и нигде. Мои здесь только вложенные в покупку деньги. Годфри жил здесь какое-то время, но, видимо, не выдержал, съехал с катушек и обосновался в той халупе, почти не выходит из неё. Его выбор. — Он ещё жив? — насторожилась Гермиона. — Две недели назад был жив, — ему было искренне плевать и скрывать это он не собирался, — откровенно говоря, мне было бы спокойнее, если бы кто-нибудь с ним уже разделался. Вряд ли он нас, конечно, выдаст кому бы то ни было, но мне так было бы чуть легче жить… — Нельзя так… — Гермиона поморщилась — несмотря на то, что Годфри и вызвал у неё мороз по коже в их единственную встречу, желать смерти людям было всё-таки слишком. — Я не стану перечислять вам его заслуги - сохраню вам крепкий сон. Но поверьте, жизни, даже той, которая у него осталась, он не заслуживает. — Существуют ведь блокирующие чары! — внезапно выпалила Гермиона. Как это часто бывало, она всего на пару секунд ушла в себя, а вернулась уже с десятком решений и идей. — Объясняйте, — Малфоя уже одолевала вечерняя леность, но сменить тему он был рад. — Блокирующие чары можно наложить на мою силу, тогда новая кровь спокойно будет приживаться, я не смогу использовать магию, вы не будете дёргаться от каждого моего взмаха руки, и можно будет приступить к некоторым пунктам плана. — М-м, — каменное равнодушие и низко опущенные веки говорили о том, что девчонка опять сморозила чушь, — а вы во время войны не таскали с собой, случайно, на поле боя что-то типа, ну не знаю, валуна на привязи? — Вы меня с валуном сравнили? — лицо Гермионы будто сползло вниз на полдюйма. — Да, — с саркастичной улыбкой спокойно ответил Малфой. — Отсутствие магии делает меня бесполезной, по-вашему? — прозвучало уже с нотой обиды. — Да, мисс Грейнджер, в такой обстановке, как сейчас, в этой чертовой полной неизвестности, да. Делает. Вы меня переоцениваете и слишком доверяете моим талантам, если считаете, что я осилю ежесекундно следить, не прикончил ли вас кто, или не похитил ли. Опять. — Люциус сделал многозначительную паузу. — Вы уже на опыте в этом убедились, а ведь тогда вы были с магией. — Но ведь можно что-то придумать, — настаивала девушка. — Что? В отсутствии нормальной магии вручить вам Кольт и надеяться на лучшее? — У вас есть Кольт? — Гермиона подумала, что ослышалась. — Всякое бывает, — Малфой пожал плечами, а на его лице не дрогнул ни один нерв. — Вы — амбассадор абсурда, — наигранно подозрительно глядя на собеседника протянула девушка.       Она плеснула себе вина и тихо хмыкнула. Гримуар. Гермиона отчего-то взглянула на свою сумку, в недрах которой теперь покоился тяжелый футляр с этим фолиантом, о котором все будто давно забыли, он будто стал всего лишь фоном для всего происходящего. Интересно, а те уроды в хижине её обыскивали? Определённо должны были, но могли и побояться, если уже знали, что книга с характером, а они все - далеко не святые. Но у них нет всего перевода, нет даже копий нужных страниц оригинала, страниц, ради которых её отец рисковал, проникая в лабораторию мэнора. Гермиона вдруг улыбнулась. Однако она сама им больше не нужна. Как же медленно приходит это осознание. Не нужна. Интересно, как скоро они об этом узнают? Вдруг посерьёзнев, она поняла, что сейчас готова задать вопрос, на который очень долго не решалась: — Мистер Малфой, зачем вам был так нужен Гримуар, почему вы так держались за него? Что вы хотели исправить? — Проклятье, тут же подумала она, мало того, что вышло три вопроса, да ещё про «исправить» ей сказал Драко, она не должна была этого знать. — Хм, — по её лицу он уже понял, где девчонка прокололась, но решил не читать нотаций - настроения не было. В который раз за этот долгий вечер он глубоко ушёл в размышления, неотрывно глядя в глаза своей визави. — Разве мне нечего исправлять, мисс Грейнджер? — каменное лицо, ледяной взгляд и изогнутая бровь — давно она не наблюдала «старого» Малфоя. — Разве не проще исправлять последствия в настоящем и будущем? — робко и очень осторожно произнесла Гермиона. — Не ваше это дело, и вы это знаете, потому что я уже вам говорил об этом сотни раз, — протянул он и глубоко вздохнул, отвернувшись к столу, чтобы обновить свой бокал. — Новая партия оборотного зелья у меня готова, — она перевела дух после напряженных реплик и сменила тему, — надо подумать, куда отправимся завтра. — Завтра? Отправимся? — он чуть не поперхнулся, — бок о бок с вашей магией я из дома не выйду. — С вашей магией, — ехидно поправила она Малфоя. — Как угодно. Вам надо привыкнуть, или ей… Нужно время. *** — Вы уверены, что книги у неё при себе не было? — Агния хоть и говорила спокойно, но недовольство её угадывалось в подрагивающих крыльях носа. — Уверены, — с волнением ответил Лиам, опасливо переглянувшись с Гомезом. — Пока что нам достаточно её крови, будем экспериментировать, но без книги мы не узнаем всех последствий и половины возможных результатов. Мы можем привести его в жизнь частично, но этого мало, это только проба пера. Надо продумать всё, — она тихо прокашлялась, сделала глоток кофе и сменила тему, — а теперь, друзья, поговорим о последствиях. Как так случилось, что четверо магов, сквиб, смеркут и, дементор вас поцелуй, АГЛЕМОР не смогли справиться с проклятым Малфоем?!! Он был тряпкой при Лорде! Никем! — на последних словах голос её повысился с каким-то скрипом, будто лезвие скользнуло по гитарной струне. — Мэм, он… ему повезло, мэм. Ему просто повезло, он словно Феликса напился. Вы же знаете, я не уступаю никому в скорости реакции, — интонации Лиама звучали с оправданием и обидой, словно он пытался извиняться перед собственной матерью, — но с ними… я не знаю, я не мог спасти никого, потому решил спастись хотя бы сам, чтобы поведать вам всё. Гомезу тоже повезло. — Мы потеряли трёх агентов, с вами было бы пять, — интонации её речи менялись молниеносно, — не стоит чувствовать вину за то, что вы выжили. Это уже война. Главное, Уилл успел воспользоваться порталом и перенести кровь. Удивительно, что сквиб выжил. Жаль Аглемора, у меня теперь остался один. Девчонка видела отца? — Мэм, мы не знаем, мэм. Мы были… — В отключке, — подхватил Гомез. — Ладно, — в ее тоне проскользнуло равнодушие, — спрошу сама. Вы ступайте, присмотрите за Снейпом. Его смерть нам пока не на руку. Он нужен живым. — Да, мэм. ***       «Холвикская Либеральная Ассоциация Магов и н.т.» — эти слова украшали небольшое старинное здание в центре городка Холвик. Строение из крупного камня, укрытое вьюнами и мхом, которые с годами лишь сильнее подчеркивали по-английски уютное очарование этого экстерьера, совершенно не выделялось на фоне в точности похожих друг на друга домишек. Городок располагался севернее Манчестера всего на пару сотен километров, но вот по техническому развитию отставал от крупного города примерно на пару сотен лет. Это, может быть, и преувеличение, но здесь регулярно ходили повозки, запряженные одной-двумя лошадьми или ослом; на улице можно было учуять невообразимые ароматы отходов, так как не каждое строение, будь оно жилое или общественное, было обустроено всеми благами цивилизации; по выходным здесь можно было поставить деньги на петушиные бои; а в местном пабе отравиться местной бормотухой, которую вчера сварил какой-нибудь... даже мясник. Маглы здесь жили бок о бок с волшебниками. Знали ли первые о таком соседстве? Неизвестно, но ходили слухи, что именно из-за такого соседства город выглядит на несколько веков моложе, чем есть. Злоупотребления заклятиями в адрес неволшебников с годами сильно повлияли на мозг бедолаг. Им всё сложнее становилось принимать дары цивилизации, они отрицали всё новое и крепче держались за старое. Из-за всех этих обстоятельств город стал своеобразным призраком-отшельником. Местные здесь не задают вопросы приезжим, никто не лезет в чужие дела, а если междоусобицы и случаются, то только среди маглов.       Этот городок и выбрала Агния Оукби, когда вернулась в Англию. Холвикская Либеральная Ассоциация Магов существует здесь много веков. История её создания в веках же и потерялась, но наверняка известно, что была она мутной, как и смысл названия этого общества. Надо сказать, его членами были когда-то и дальние родственники Оукби. Сама же Агния никакого отношения к нему не имела. Ей лишь нужно было просторное помещение подальше от больших городов, от Министерства, без лишних глаз, где смогли бы разместиться члены Совета с их обширными планами. А подкупить оставшихся представителей этой Ассоциации не составило труда, не пригодилось даже Империо. Четверо крайне престарелых магов даже не поняли, за что им заплатили, а лишь взяли деньги и, невнятно, но довольно бормоча, разошлись восвояси и больше не подходили к дому и близко.       В тесном кабинете второго этажа, который когда-то принадлежал местному секретарю, связанный заклятьем пут по рукам и ногам, в потрёпанном кожаном кресле сидел Снейп. По его собственным подсчетам, сперва он провёл в этом положении чуть более трёх дней, затем они порылись в его голове, впихнули туда воспоминания и отправили к Поттеру, после этого минуло ещё несколько дней. Кольцо. Чёртово кольцо. Как он это допустил? Как у них такое вышло? Поначалу он насмехался над неудачными попытками нескольких членов Совета применить к нему чары ложных воспоминаний и ментально отвечал им, посылая куда подальше. А в следующий миг он пишет Поттеру письмо про кольцо, договаривается с ним о встрече и рассказывает про «Горбин и Бэркс», считая это гениальным шагом ради безопасности девчонки, да и всего магического сообщества. А дальше — он вновь в чёртовом кресле, действие чар ослабевает, туман в голове рассеивается, и приходит осознание содеянного. Как? Как у них это вышло? Что они ему вводили? А зелий было много, кололи почему-то в шею, это он помнит. Кровь… да! Они не только вводили что-то, но и забирали его кровь. Поэтому шея, чтобы он не видел. Даже проклятый тупица Волдеморт не додумался до такого. Ну конечно, его пытки редко были обдуманы. А здесь — изящный и неторопливый подход этой сумасшедшей Оукби, чёткий план… Капля за каплей. Ещё звучало Империо, но с ним Северус прекрасно справлялся до последнего. Здесь он был полностью уверен в своём железном сознании. Ведь у Империо совсем иное действие, сильно отличное от ложных воспоминаний. Империо меняет саму суть самовосприятия, перерисовывает твою «картину». А ложные воспоминания лишь оставляют на твоей «картине» кляксы, которые, рано или поздно, растворяются. Не знал он только одного: был ли Обливиэйт. И это чертовски пугало. Он без остановки перебирал в голове все события прошедших нескольких месяцев, измеряя важность тех, которые он помнил, и молил Мерлина, чтобы всё было на месте.       За всю эту неделю (или больше, он уже не был уверен) Северус не проронил ни слова, все же члены Совета, отнюдь, были настолько обходительны и вежливы, что тошнило. Что это за новые манеры пыток такие? Его к тому же почти регулярно кормили и сопровождали в уборную, отчего он сам желал применить к себе Убивающее. Это было бы проще, чем терпеть такое унижение. Сегодня его стража в лице самого пожилого члена Совета сменилась на двух болванов: Гомеза и Лиама. Маги они, быть может, и сильные, но, святые Иствикские, как же они напоминали Снейпу его старых студентов Крэбба и Гойла. Только вот слизеринцы были злее и агрессивнее во сто крат. — Сэр, — начал Лиам, — вам что-нибудь нужно? В ответ Снейп лишь одарил его скептическим взглядом. Свой обет молчания он прерывать не собирался. — Ладно, Ли, пусть молчит, давай поедим, — лениво протянул Гомез и устроился в старом пыльном кресле в углу офиса, раскладывая на тумбе перед собой завёрнутые в пергамент мини-сэндвичи. — Зря вы так, — азиат махнул на бывшего профессора рукой и присоединился к другу. — И правда зря, — поддакивал друг с набитым ртом, — если б нормально сотрудничали, не пришлось бы, эт самое… ну вот это всё, — вид у Гомеза был грозный, даже без приложенных для того усилий, но звучал он вовсе не угрожающе, — тем более план прогорел… — Ш-ш! — прошипел в ужасе Лиам, — ты что творишь, дубина?! На кой леший ты трещишь не по делу! — Дак а что он-то поделать может? — Гомез перешёл на шёпот, что не имело ни малейшего смысла, так как площадь комнаты была от силы метров восемь. — Он же ж связан, никуда не денется отсюда. Не побежит же он к дружку своему всё докладывать, никто ж так и не знает, где они с девчонкой-то! — Дубина! — повторил второй и мельком взглянул на пленника, но Снейп успел стереть со своего лица насмешку, и Лиам увидел привычную каменную мину зельевара, — заткнись!       План провален, все живы. Северус признался себе, что давно он не ощущал ничего, так похожего на искреннюю радость. Что же, теперь надо выбираться. И примерный план он уже придумал, теперь только готовился к унижению, через которое ему придётся пройти ради того, чтобы выбраться.       В другом конце дома, в комнате, которая раньше использовалась для больших совещаний, на длинном столе, в некой четкой системе лежали страницы с переводом Гримуара. Во главе стола парила большая стеклянная чаша с алой жидкостью, возле которой сейчас стояла Агния и в который раз, про себя, перечитывала длинное заклинание на латыни, словно пытаясь заучить его наизусть. Перед ней на стуле сидела совсем юная девушка, крепко связанная и под чарами молчания, она изо всех сил кричала и плакала, только никто не слышал её боли. Наконец, Оукби оторвала взгляд от текста, взглянула на жертву и тыльной стороной ладони почти нежно провела по её щеке. — Больно не будет, дорогая. Глубоко вздохнув, она приступила к чтению заклинания вслух. С каждым словом из чаши всё выше тонкой струйкой поднималась кровь и всё ближе направлялась к лицу бедной девушки, которая усердно мотала головой, предвидя исход действа, и как могла извивалась на скрипучем стуле. Поток алой массы, сначала, как кобра за жертвой, «следил» за её ртом, затем начал медленно проникать внутрь сквозь крепко сжатые губы. В эту секунду девушка замерла с ужасом в мокрых и красных глазах, шея её неестественно выгнулась назад, а рот раскрылся так, словно ей сломали нижнюю челюсть. Вдруг чары молчания развеялись, и стало слышно, как шумно сокращаются мышцы её горла, пока кровь проходит глубже в пищевод. Агния продолжала читать. — Минус ещё один. Сворачивайтесь. Значит, девственность тоже не условие. — Проклятье, Уилл! — Агния швырнула пергамент с заклинанием на стол, даже не обратив внимания на почти бездыханное тело девушки с искаженным от ужаса и боли лицом. По телу бедняжки прошёл резкий предсмертный спазм, в её горле что-то булькнуло, видимо, затекли остатки крови, и больше она не шевелилась. — Сколько ещё вы будете гадать, мэм? У нас не так много материала осталось. А я боюсь, что моя дочь ещё не восстановилась после прошлого раза, чтобы повторять с ней этот кошмар. Я вообще не хотел бы его повторять, — произнёс отец Гермионы. — Я не могу просто сидеть и ждать! — повысив голос, женщина тут же взяла себя в руки. — По крайней мере, даже если в книге окажутся описаны не все условия и последствия, мы будем знать больше благодаря экспериментам. — Это невинные маглы, мисс Оукби, — с почти упрёком произнёс Уилл. — Впоследствии эта жертва послужит во благо. Уберите тело, придайте земле как следует, а семье отправьте денег. — Очень благородно с вашей стороны, — ответ звучал совершенно неискренне. — Не надо этого тона, Уилл. Мы боремся за одно дело. Мы боремся друг за друга и за тебя в том числе. Будь терпимее. В результате ты будешь вознагражден. — Да… Да, мэм, вы правы.