Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

      На второй день магия Гермионы начала стабилизироваться и проявляться должным образом, как казалось девушке. На третий прекратились выбросы энергии и нервы пришли в порядок. Грейнджер не терпелось взяться за дело. За хоть какое-то сколько нибудь важное дело, а не сидеть в комнате, изучая потолок или одни и те же книги. Несколько недель в постели её порядком доканали. Хотя вчера, стоит сказать, она нашла себе занятие почти на весь день — списки и планы. К первым она испытывала нездоровую любовь с самого детства. Процесс упорядочивания всего: мыслей, действий, задач, планов — физически происходил на бумаге, но в её ментальной библиотеке в такие моменты будто отряд уборщиков трудился. Потом она последовала совету Малфоя и обновила заклинание для кольца, подаренного Поттером, предварительно ещё раз проверив его на всевозможные чары. Надев артефакт на указательный палец она вытянула руку, полюбовавшись им, и решила оставить кольцо надетым, посчитав, что это будет ещё одним аспектом безопасности в случае чего. Так что этим утром, шустро спускаясь по лестнице на завтрак, про себя Гермиона подумала, что сегодня она уж точно должна убедить Малфоя в том, что и она, и её магия готовы к выходу из дома.       Малфой сегодня позволил себе задержаться в постели дольше обычного. Уж очень он устал за эти пару дней от девчонки и её постоянного нытья о том, как она хочет покинуть этот дом, или, так и быть, признался он себе, честнее будет сказать — от её рвения к делам. Потратив ещё какое-то время на пустые размышления, он с тяжелым вздохом выбрался из постели и к десяти спустился к завтраку, застав Грейнджер за поеданием омлета и созерцанием очень английских пейзажей за окном. Утро первого декабря было дождливым и туманным, серая дымка застилала округу так плотно, что во дворе было не разглядеть садовую мебель. Девушка обернулась на скрип ножек соседнего стула о паркет. — Доброе утро, я вчера от и до продумала все наши… — она молниеносно перешла к делам, к чему Малфой оказался совершенно не готов. — Стоп, стоп, стоп, — он нахмурился и, зевая, сонно закрыл ладонями лицо, — не портите мне аппетит, дайте спокойно позавтракать. Гермиона едва заметно улыбнулась и подозрительно прищурилась, но решила промолчать. Странно, он даже не потрудился «держать» своё обычное недовольное лицо, какое бывает, когда он перебивает её или вовсе не желает слушать. Да и выглядит так, словно проснулся несколько минут назад. Обычно она его видела уже бодрым и от и до ухоженным, а сейчас… ещё заметны мешки под глазами, мятое лицо с отпечатками складок подушки, слипшиеся глаза. Нечто неправильное было в этом образе. Неправильное и забавное. Гермиона не собиралась это комментировать, она строго настрого приказала себе поменять образ этого человека в своей голове, начать переписывать его, и запрятать подальше в её этой «библиотеке» образ старый. Так что, она хмыкнула и вернулась к омлету. Разделавшись с завтраком в тишине, когда на столе остались лишь чай и печенья, Малфой решил, что относительно готов воспринимать информацию. Его самоконтроль, сдержанность и прохлада в голосе, по всей видимости, окончательно проснулись, так как прозвучало уже более привычным для Гермионы тоном: — Итак. — Да, — девушка поджала губы, глубоко набирая воздух, — в тот день, когда меня… когда вы… Ну вы поняли, — она тараторила под скептическим взглядом Люциуса и его извечным молчаливым скепсисом, — в общем, помните, Гарри должен был встретиться с Орденом двадцать первого сентября? Так вот, встреча не состоялась. Гарри ещё не выяснил почему. Кингсли просто не выходит на связь, а в Министерстве его не удалось застать. Так вот… — она сосредоточенно уставилась в свою чашку, будто решала неведомую математическую задачу в голове, — Орден — это уже не мощный отряд, как раньше. Почти все погибли… У МакГонагал — Хогвартс. Старшие Уизли теперь скорее выберут нянчить внуков, их ребята… кроме Рона и Джин уже все с головой ушли в семью, а последняя вся в своих чемпионатах… Лонгботтом с Луной на другом конце планеты опять. Хотя, с ними стоит связаться, попрошу Гарри. Есть ещё пара человек, но от них ни слуху после войны. Так что, придётся собирать Отряд Дамблдора, а не Орден Феникса, — Гермиона грустно усмехнулась. Когда она произнесла всё это вслух, в сердце защемила невыносимая тоска по ушедшим друзьям. Тоска, сводящая скулы. В её планах на бумаге всё было не так эмоционально, но вот, стоило всё озвучить и внутри уже закипает котёл с несправедливостью, злобой и обидой. Возможно, там было и отчаяние, но ему Гермиона никогда не давала пробиться. Пусти хоть каплю этого яда и он прибавит веса всем прочим, и без того тяжелым эмоциям. Малфой по её выражению лица видел, какие чувства её сейчас одолевают, но не знал, что сказать. Не хотел ничего говорить. Его жизнь тоже не была сладкой, отнюдь, но потере такого количества близких людей, как потеряла Грейнджер, он наверняка бы предпочёл ещё одну эпоху пыток от Лорда. А ведь девчонка тогда ещё и школу не окончила, а уже столько потеряла. — Ладно, — она вздохнула и смахнула без спроса проступившие слёзы, — давайте дальше. И без лирики. Итоги таковы, — она поджала губы с грустной натянутой улыбкой и попыталась собраться, — мы не знаем, что со Снейпом. Не знаем, что там с Кингсли и куда он пропал. У нас есть Поттер, который должен на днях появиться. У нас есть ведро Оборотного… — Оно бесполезно без материала. Чарльза хватит на пару вылазок. На одну, если искать неприятности. С Энтони та же история. — А нельзя как-то сказать Тисси, чтобы она… — Она исключительно домашний эльф, — сдержанно и со всей своей аристократичностью он покачал головой, — так что, поверьте, единственные ей знакомые лица это — гости многочисленных приёмов, которые проходили в моем доме. Так что, волосы, которые она гипотетически может добыть, принадлежат людям, чей облик нас с вами только скорее в могилу загонит. — Тогда я предлагаю не дожидаться разговора с Гарри и отправиться к МакГонагал. В её кабинете нам уж точно ничего не грозит. Узнаем, кто из профессоров может присоединиться к нашим… планам. Оттуда как раз отправлю Гарри сову, если его не окажется на Гриммо. Хотя, — она пожала плечами, — могу и записку оставить. Ладно, в общем, я подумала, что надо найти кого-то в Пророке. У вас есть там друзья или… ваши должники? — Не торопитесь, — медленно изрёк Малфой, — выходить из дому с вашей магией… — Акцио Портсигар! — призвала Гермиона первый предмет, попавшийся на глаза, но тот и с места не двинулся. Она непонимающе свела брови, а Малфой лишь хрипло рассмеялся. — Гоблинская работа. — Акцио ложка! — изящный бронзовый предмет плавно и быстро взмыл в воздух и мягко опустился в ладонь девушки. — Вот это да, Акцио. Это не может не радовать, — со вздохом сарказма сдался Люциус. — Так, сперва Тисс должна нас перенести на Гриммо. Камином в этом доме я не хочу пользоваться. — Благоразумно. Но почему не отправиться сразу в кабинет Минервы? — Удивительно, что вы не в курсе, но кабинет защищён в том числе и от эльфийской аппарации из вне школы. Туда — только через дверь или камин с паролем. Если только директор не снимет блок, но это для особых случаев. Тем более всё равно надо договориться о встрече с Поттером. — Пророк я уже взял на себя. Ещё с неделю назад я кое-как отправил пару весточек старым знакомым. Не без труда таких нашёл, надо сказать.Там как следует отфильтровали штат. Но, надеюсь, до Рождества свежие выпуски не раз подпортят настроение этой …Оукби. — Тогда, я пойду собираться, если вы не против поскорее отправиться. — Даже если я против, сомневаюсь, что вас это может теперь остановить, — удручённо выдал Малфой и прикончил остатки своего чая. ***       Часы в кабинете МакГонагал отбили двенадцать, когда на ковре появились гости. Гарри на Гриммо не оказалось, поэтому Гермиона оставила ему записку с временем, когда он может попасть в коттедж, и беглецы сразу перенеслись к директору. Отряхнувшись, гости обменялись приветствиями с Минервой и все устроились за знакомым чайным столиком. Гермиона сразу перешла к планам, кратко рассказала свои идеи, после чего волнение подняло её на ноги, она встала и начала медленно ходить вокруг стола и осторожно переходить к теме своей магии и событий прошедших пары дней. После завершения её речи в кабинете на секунду повисла тишина. — Вы сделали что?! — директор, в несвойственной ей манере, повысила голос почти до скрипа, так, что многие лица с портретов заозирались. — Это был единственный вариант быстрого восстановления её способностей, — спокойно начал Люциус, — а вот второе последствие… Можно сказать, стало бонусом. Изначально я не придал значения факту изменения природы её крови, — он сухо улыбнулся, будучи сильно довольным собой. — Вы… — начало было Минерва, но поняла, что слова не идут, потому лишь сжала тонкие губы и одарила Малфоя самым укоризненным взглядом. — Профессор, всё и правда в порядке, — Гермионе казалось, что из-за неё МакГонагал вот-вот сдерёт пятьдесят очков с Гриффиндора. — Уж надеюсь, но я бы показала вас мадам Помфри для спокойствия. — Как вам будет угодно, я не против, мэм, — Гермиона почтительно кивнула. — Передайте Поппи, чтобы подошла сюда, кто-нибудь, — обратилась директор к ближайшим портретам. — Профессор, вы давно общались с Кингсли? — девушка решила отвлечь Минерву. — Порядком, — она глотнула чаю и поёрзала в кресле. — Я знаю, что он сам не свой в последнее время, — директор звучала буднично, будто эта информация её мало тревожила, — но министр хотя бы жив здоров и находится в Министерстве. Просто по неведомым нам с вами причинам избегает встреч. Кто меня больше беспокоит, так это Северус. Почти два месяца тишины. А то и больше. Все мы, здесь присутствующие, понимаем, что он ещё нас всех переживёт, — она по-отечески покачала головой и слегка улыбнулась, — но я волнуюсь. Мистер Малфой, были ли у Северуса какие-то способы связи с вами в эпоху войны, которыми он мог бы воспользоваться сейчас? — Были, конечно, — Люциус задумчиво свёл брови и запустил руку в волосы. — Но всё стандартное — камин, патронус, ещё были зеркальные книги. В своей он видел мои сообщения, я в своей — его. Но после войны мы забыли про них, и один Мерлин знает, где они сейчас. В одну из последних встреч он оставил мне исчезающий ящик, — Малфой неопределенно вскинул ладонь, — ну, видимо, он так называется. Работает по принципу Горбиновского исчезающего шкафа. Это мелкая шкатулка, он в ней оставлял нам Пророки. Но она уже давно пустует. Ведь так, мисс Грейнджер, вы ведь забрали её к себе недавно? — спросил он, обращаясь к Гермионе, которая увлеклась своей задумчивой прогулкой по кабинету. — Хм… Да? — выбитая из размышлений, она резко обернулась от окна. — Что значит ваша вопросительная интонация? — тон резко сменился. — Я несколько дней туда не заглядывала, — виновато затараторила девчонка, — столько всего случилось, я как-то отвлеклась… Но сейчас, минутку… — она тут же закопошилась в своей сумке, — шкатулка при мне. — Вы издеваетесь? На черта вы вообще её тогда забрали из гостиной?! Я думал, вы молчите, потому что там пусто! Святые Иствикские! — Я бы попросила, мистер Малфой! Вы всё ещё в моём кабинете. — МакГонагал оторопела от такого грубого тона. Он промолчал, а вместо извинений лишь скривил губы в подобии вежливой улыбки. — Ну, ведь возможно, что там действительно пусто… — опускаясь в кресло рядом с собеседниками, Гермиона, наконец, выудила небольшую чёрную коробочку из сумки. — Живее! — Здесь… — Гермиона достала крохотный обрывок пергамента из шкатулки, Малфой тут же забрал его у неё из рук и бегло пробежался глазами по всего двум строчкам. Холвик. ХЛАМ. Запад. Второе окно. Почти 24/7 связан. Охрана — 1-2. Совет здесь. Малфой поднял гневный взгляд на Грейнджер. — Сколько вы её не проверяли? — Я-я не знаю… — Гермиона растерялась. — СКОЛЬКО?! — рявкнул Малфой, а по кабинету прокатился возмущённый шепот обитателей портретов. — Два… нет, три. Да, точно. Три дня. Простите… — Перед Снейпом будете извиняться! Вы похерили нам три дня! — он швырнул записку на стол и отвернулся от собеседниц, прижав кулак к губам. — Довольно! — воскликнула, наконец, МакГонагал, — мисс Грейнджер, если вы позволяете этому человеку общаться при вас в таком тоне, то я точно не позволю. Ни в моем кабинете, ни в моем присутствии. Неслыханно! Я попрошу вас выйти за дверь, мистер Малфой. Мне надо поговорить с вашей спутницей наедине. Не глядя на них, он даже с радостью поднялся и вышел. — Мисс, вы уверены, что вам стоит оставаться с… с ним? — настороженно поинтересовалась Минерва, когда они остались наедине. — Госпожа директор, поверьте, это всё ерунда, — Гермиона со всей искренностью отмахнулась от услышанных слов, и взглянула в глаза МакГонагал, — он не такой, как все мы себе представляли. Поверьте мне. Если вы мне доверяете, а я надеюсь, что это так, просто поверьте на слово. Я вас более, чем понимаю, он… тяжелый человек, жутко невыносимый порой, но он намного человечнее, чем хочет казаться. И он ещё вас удивит, помяните моё слово, — по выражению лица директора, Гермиона решила, что сказанные слова слабо её успокаивали. — Вы ведь знаете, что он за человек, Гермиона. Он может втереться в доверие, а потом… не знаю, продать вас этому Совету! — негодовала пожилая волшебница. — Люциус Малфой? Втираться в доверие? — она чуть склонила голову набок и улыбнулась куда-то в сторону, мельком вспомнив все её с ним споры и препирательства. — Поверьте, даже в своей желчи и пустой агрессии он всегда честен. — Вы всегда можете остаться в Хогвартсе, вы же знаете? — Мне очень приятно такое слышать, тем более от вас, профессор. Но учитывая, как сильно я связана с нынешней ситуацией, я не подвергну детей такой опасности. Школьный талант по протягиванию неприятностей снова проснулся, — Грейнджер усмехнулась, изо всех сил пытаясь разрядить атмосферу. Воспользовавшись короткой паузой, Гермиона решила, что тема закрыта и взяла в руки Снейповский клочок бумаги. — ХЛАМ? Бред какой-то. Вы не знаете, что это? — Аббревиатура некоего учреждения, полагаю, — произнесла Минерва, приняв протянутую записку, — так и быть, пригласите этого хама обратно, — женщина поморщилась и указала на дверь. Когда Гермиона, впустив Малфоя обратно в кабинет, вернулась в кресло, то одарила мужчину многозначительным взглядом. — Прошу извинить мои словесные вольности, мадам, — через силу пропел он. — То-то же, — недовольно хмыкнула директор, — я надеюсь, вам двоим не придёт в голову отправляться туда самостоятельно и без поддержки? — Я тоже надеюсь, — внезапно поддержал Малфой и теперь на Гермиону пристально смотрели две пары глаз. — Вы серьезно? Мистер Малфой, это не меня чёрт дернул пару месяцев назад отправиться на ночь глядя за сигарами. Так что, вопрос, скорее, к вам. Не ринетесь прямо сейчас спасать друга? — Что за ХЛАМ? Организация? — Он проигнорировал Грейнджер, цокнул языком и ожидаемо закатил глаза, но вернулся к теме. — Я полагаю, да. Не составит труда узнать точно, что это, и что это за поселение — Холвик, — вступила Минерва, — но посылать официальный запрос в Министерство не стоит. Неизвестно, через кого этот запрос пойдёт в работу. Не лучше ли будет узнать у младшего мистера Уизли. Я думаю, он сможет выяснить. — Могу я отправить сову от вас? Надо сообщить Гарри, может, у него выйдет связаться с Луной и Невиллом до нашей с ним встречи, а то я понятия не имею где они, вдруг в Англии. И скажу ему, чтобы… чтобы поговорил с Роном, — Гермиона потупила взгляд. — Я полагала, вы с мистером Уизли, кхм, поддерживаете связь? — тактично поинтересовалась Минерва. — Не совсем, — Гермиона грустно улыбнулась и посмотрела в глаза не столько директору, сколько, в первую очередь женщине, надеясь, что та в её взгляде поймёт бывшую студентку без объяснений. МакГонагал медленно и многозначительно моргнула девушке и продолжила: — За моим столом вы найдёте пергамент, моя сова там же, наверху у окна, — она жестом указала на лестницу, ведущую на второй ярус кабинета, и обратилась к Малфою. — Гораций присоединится к нам по возможности. К дальнейшим планам. Его брат, как я могла понять, вам уже успел помочь? — Всё так, — равнодушно отрезал Малфой. Мысли его от и до были заняты другом. Что за Холвик, где они его держат, пытают ли? — Как поживает Драко? — вопрос МакГонагал выглядел так, словно она из приличия пыталась поддерживать светскую беседу, на деле же ей искренне было интересно, хорошо ли складывается жизнь у ещё одного ребёнка с поломанной судьбой. — Вы бы удивились, — усмехнулся почти гордый отец, — в порядке. Да, в полном порядке. Лучше, чем в школе. Гермиона закончила короткое письмо для Гарри и, задумавшись всего на мгновенье, взяла второй лист пергамента и быстро написала: Я в порядке. Надеюсь, ты тоже. Свяжусь, как смогу. Есть вопросы — задавай Поттеру. Может, захочешь помочь, хоть твой отец и против того, чтобы тебя в это втягивать. Ответ не пиши! Г.Д.Г. Аккуратно выведя на втором конверте полное имя Драко, она отдала оба письма крупной сове на подоконнике и выпустила её наружу. Гермиона спустилась со второго яруса как раз в тот момент, когда в кабинет зашла мадам Помфри. — Минерва, что за срочность? Ох, — она обратила внимание на гостей, — добрый день… — она настороженно взглянула на Малфоя, затем вопросительно на директора. — Всё в порядке, я хочу, чтобы ты проверила состояние… — Ох, мисс Грейнджер! — Поппи перебила директора и моментально подбежала к бывшей студентке, — Вы прямо-таки светитесь! Что произошло?! — медсестра сразу же начала витиевато размахивать палочкой перед Гермионой и ходить вокруг неё кругами. — Да, Поппи, нужно проверить состояние мисс Грейнджер. После практически полного истощения она выпила зачарованную неким ритуалом кровь другого мага, — МакГонагал вздохнула и вернулась к своему чаю. — Что за магия, дитя моё?! Я такого ещё не видела! Вы вся в узлах! — Простите, что это значит, и как… как вы видите это? — Гермиона напряжённо наблюдала за движениями палочки колдуньи. — Ох, милочка, это опыт и врожденный дар. Слияние магии бывает разным. Это и неудачные опыты, и энергетическое расщепление, генетические мутации… Но употребление крови с силой другого мага… — она нахмурилась и цокнула языком. — В любом случае, узлы это точки сплетения или слияния, как вам угодно, вашей магии и магии… в вашем случае — донора. Чем больше узлов, тем дольше приживается приобретённая (не суть каким способом) сила. А также ваше количество узлов может говорить о том, что кровь донора слишком далека от вашей по характеристикам… — Мадам Помфри заметила смятение в лице девушки и попыталась объяснить свои мысли подробнее, — например, даже если в лабораторных условиях смешать кровь профессора гербологии и чемпиона мира по квиддичу, то узлов вокруг колбы с кровью будет тьма. Улавливаете? Их магия жила в разных условиях, использовалась совершенно по-разному. Кровь, как жидкость, смешается, разумеется, но магия отслоится и эти голубые нити будут пытаться слиться воедино, но у них не выйдет, они начнут путаться, переплетаться, образовывая те самые узлы. В начале могут происходить случайные вспышки силы, когда магия ещё не понимает куда ей себя деть. Но у вас же… узлы просто не счесть. — Поппи опустила, наконец, палочку, тяжело выдохнув присела в кресло рядом с директором и продолжила: — Скажу честно, я даже не имею представления о таком колдовстве на практике, лишь знаю, что его приписывают к тёмной магии, но это крайне несправедливо. Я изучала подобное в разрезе исследований волшебной гематологии. Скажу главное — вы в порядке, я не вижу особенных аномалий, кроме самой магии. Не переживайте, со временем узлы рассасываются, магия как бы «впитывается» в кровь, позволяя проявиться силе полностью. Сейчас ваша магия, скажу навскидку, работает на треть своих возможностей, а то и меньше?.. Для более точных данных, мне нужно больше времени. Ещё рискну предположить, что учитывая количество узлов, вы приобретёте немалую силу, по окончании «впитывания». — Мадам Помфри, а возможно ли такое деление магией или… кровью со сквибами? Каков будет итог? — Гермиона задумалась про отца. Не могла ли эта Агния наделить его силой каким бы то ни было образом? Малфой слушал ответ медсестры так же внимательно, как сама девчонка. — Ох, нет-нет, моя дорогая, только волшебники. Тело сквиба не создано для такой силы. Это точно невозможно. Исход будет летальным. — Ясно, спасибо большое! — Спасибо, Поппи, — улыбнулась МакГонагал, — оставишь нас, пожалуйста? И прошу, ты ничего здесь не видела. Хорошо? — в ответ директор получила хитрое, очевидно дружеское, подмигивание. — Всего доброго, была рада вас видеть в добром здравии, мисс Грейнджер! Мистер Малфой, — она коротко всем кивнула и удалилась. Недолго обсудив результаты быстрого исследования Гермионы, гости попрощались с Минервой и отправились на Гриммо, где вновь оказалось пусто, а оставленная пару часов назад Гермионой записка была не тронута. ***       Гарри аппарировал на пустую широкую поляну неподалёку от коттеджа Виллоу Дейн, где беглецы сейчас сидели за ужином и эмоциональными обсуждениями прошедшего дня. Последний день зимы завершался действительно как положено — к вечеру подморозило и мрачное небо радовало крупными, хоть и редкими хлопьями снега. Поттер поднял повыше ворот пальто, вздохнул и с тяжёлой душой направился к дому, который показался впереди только через пару сотен шагов по мёрзлой траве. Пройдя защитный барьер, Поттер помедлил, собираясь с духом для новостей, которые он должен был рассказать Гермионе. — О, Гарри! Проходи! — Привет, — Поттер был бледнее снега, — у меня паршивые вести, Герм, прости. — Что на этот раз? — лениво протянул Малфой. — Ч-что произошло? — она проигнорировала Люциуса, уставившись в глаза Гарри, а улыбку от встречи с другом с лица моментально смыло паникой. — Твой отец… — начал гость, — Герм, мне жаль… — Да что?! — она вскочила на ноги, сердце бешено заколотилось, несмотря ни на какие предательства, единственное, что она хотела сейчас услышать, так это то, что отец в порядке. — Он в Мунго. Без сознания, не приходит в себя уже несколько дней, и он весь в тёмной магии. Они не знают, что с ним… Она не ответила. Тишина. Звенящая тишина, сдавившая виски, оглушила весь дом. Замолкли напольные часы, треск поленьев в камине, гудение старой лампочки в коридоре, ветер за окном. Отец. Не может быть. Чёртов дантист магл из теперь уже Австралии, который читал ей в детстве сказки, катал на спине, научил водить машину и больше всех радовался её письму из Хогвартса. Да как такое вообще могло произойти, единственное, что крутилось в голове. — Сочувствую, мисс Грейнджер, — без эмоций, но заметно искренне нарушил тишину Малфой, внимательно наблюдавший за девушкой всё это время. — Как ты узнал, Гарри? — невидящими глазами Гермиона смотрела в пол. — Вот, — он порылся в кармане и протянул ей записку. Мистер Поттер, Информация может быть вам полезна. Мунго. Третий этаж, комната 297. Успехов. — Пришло утром. Без отправителя. — Я принесу остатки материала и оборотное, — начал Малфой, — Вы, вероятно, захотите наведаться в Мунго. Так что, пусть это не станет слишком необдуманным и эмоциональным шагом. — Я не буду навещать своего отца под другим обличием, — тяжелым, почти не своим голосом ответила Гермиона. — Ну вот, началось, — мужчина скривился и вздохнул, — это и есть эмоционально и необдуманно. — Герм, наверное, и вправду не стоит… — Вы меня плохо слышите оба? — она смерила собеседников таким суровым взглядом, что они переглянулись. — Мисс Грейнджер, представьте сейчас на нашем месте себя и подумайте, какой совет себе бы дали. Не торопитесь с ответом, я за зельем, — сухо высказался Люциус и отправился на второй этаж. — Герм… Ведь, всё может наладиться, — Гарри подошёл к подруге и неловко положил ей руку на плечо. Она сидела на подлокотнике дивана, низко склонив голову и уставившись себе под ноги. На слова она никак не отреагировала. —Нет, не надо ничего говорить. Я сейчас вернусь, — она мгновенно заткнула друга, который тут же поджал губы и проводил девушку грустным и отчего-то виноватым взглядом. Гермиона поднималась по лестнице, глядя под ноги и в коридоре второго этажа чуть не врезалась в Малфоя, выходящего из своей спальни. — Вы в порядке? — В порядке? Даже не знаю, вы как думаете, сэр? — язвительно, с налётом приближающейся истерики ответила Гермиона. — Выпейте морф… — К чёрту ваш морфий! — она тряхнула руками в сторону Малфоя так, что будь они мокрые, она бы забрызгала ему рубашку. — Опять выбираете упиваться своими страданиями, ну конечно, — он почти развернулся, чтобы уйти. — Заткнитесь! — с надрывом крикнула девушка. — А вы придите в себя, наконец! — он вновь повернулся к ней и щелкнул пальцами перед её лицом. — Нынешняя проблема заполнила всё место в вашей голове, но проблема эта не единственная! Очнитесь! Сейчас вы отказываетесь от успокоительного, в порыве горя побежите к папочке без Оборотного, аппарируете из-за нервов чёрт знает как, скорее всего… А дальше? — Заткнитесь! — уже со слезами повторила Гермиона. — А дальше вас схватят, вы глазом не моргнёте! Если помните, никто ещё не в курсе о том, что кровь ваша подпорчена теперь! — было сложно не повышать голос. — Вам какое теперь дело?! Идите к чёрту! — Грейнджер закричала ему прямо в лицо, не в силах больше сдерживать эмоции. Она нервно и быстро переминалась с ноги на ногу и то и дело смотрела по сторонам пустым взглядом, будто это помогло бы найти нужные слова и ругательства для ответа. — Если пойду к чёрту я, то по итогу туда отправитесь и вы, и большинство наших планов, зависим от которых не только мы с вами! — Вот и их к чёрту! Малфой на секунду замолчал, встретившись с беглым заплаканным взглядом девчонки, он понимал всю необдуманность её слов. Понимал, как ей больно. Был когда-то на её месте. И только это помогало терпению не лопнуть и не влить ей успокоительное силой. В его голове начинало гудеть забытое чувство тревоги и сочувствия за кого-то. Как этой идиотке объяснить, что для неё сейчас лучше? — Возьмите себя в руки! — почти прорычал Малфой. Опыт кинул идею, что такой тон — лучший способ заставить собеседника поумерить пыл и прислушаться. Но ведь с Грейнджер это никогда не работало, подумал он. — Оставьте меня в покое! — сквозь всхлипы прокричала Гермиона и быстро зашагала в свою спальню. — Стоять! — бесцеремонно и безрезультатно рявкнул он и медленно, с уверенностью хищника на охоте двинулся вперёд по коридору.       Он злился. По привычке злился на себя за это чувство. Проклятое волнение за глупую, ох нет, конечно, далеко не глупую девчонку. Когда она успела занять такое прочное место в его голове? За секунды шагов в его голове проносились сотни мыслей, молниеносно начали находиться ответы на старые вопросы, из неведомых глубин его сознания начала сочиться правда. Почему девчонка его просто не игнорирует, почему терпит всю желчь, которой он иногда пытается намеренно её оттолкнуть, чтобы… Чтобы что? Он не мог заставить себя поверить в то, что между ним и этой бравой гриффиндоркой возможно хоть что-то, кроме общих проблем и одной ночи в одной постели. Не мог даже допустить вероятность того, что она к нему что-то испытывает. Да, разумеется, этот вечный румянец, смущение… они были и предвестником секса и стали его последствием. Ещё шаг. Он знал, что хорош собой, и всегда упивался такой реакцией дам на него. Обычно за этим румянцем крылась лишь похоть, физическое влечение, не более. В том, как смотрела на него Грейнджер он по привычке видел то же самое, но тянул с постельной историей… И ещё шаг. Тянул потому, что в уме не укладывалась мысль о сексе с однокурсницей сына. Чем чаще эта фраза чётко прорисовывалась в сознании, тем бредовее казалась. Поэтому он себя останавливал. Баловался и издевался над ней своими остротами и неоднозначными взглядами, но не решался идти дальше. А когда, наконец, решился, то увидел в ней намного больше, чем одно плотское желание. Девчонка им слишком увлеклась, и Малфою казалось, что она в этом и себе то ещё не призналась. А ты сам то себе признался, идиот, спросил он себя, глядя ей вслед и делая очередной шаг. Он усердно уверял себя в том, что это лишь привычка. Привычка и замкнутое пространство. Несколько месяцев бок о бок, в бегах, с общим врагом на хвосте, вероятно, могли бы породнить его даже с Артуром Уизли. Как же усердно он себя уверял… На деле же, не девчонка стала привычкой, привычкой стало, и уже давно, отталкивать от себя людей. Много лет назад, в молодости, у него появился принцип — проще отталкивать и не привязываться, чем залечивать душевные раны от очередной потери или очередного ножа в спине. Действительно, молодость — эпоха глупости. Чего он пытался добиться, следуя такому принципу? Он пытался стать неуязвимым эмоционально, и у него практически получилось. Он так зачерствел, следуя своим придуманным правилам, что разбить его ледяной панцирь, эту броню от сантиментов, уже не представлялось возможным даже ему самому. Ещё шаг.       Как же надо сломать человека в детстве, чтобы он предпочёл жить именно так? В случае Люциуса Малфоя ответ на такой вопрос найти непросто. Непросто потому, что ответов — множество. У его матери были странные взгляды на воспитание. Она была матерью и Люциуса, и его комплексов, и его девиантного поведения. Он жил по её правилам, её головой, её запретами. Ему потребовалось несколько десятилетий, чтобы перестать мысленно её винить за это и осмелиться на попытку выйти из созданных ею рамок. Осмелиться на свою «оранжевую шляпу», если говорить метафорами Гермионы Грейнджер. — Проклятые небеса, — Малфой сжал челюсть и сделал ещё несколько уже быстрых шагов, догоняя девчонку, — остановитесь, — он резким движением дернул её за запястье, притянул к себе и обнял за плечи. Внутри него всё рвалось на части. Он закатил глаза и ещё раз безмолвно выругался, пытаясь выплеснуть это непонятное раздражение от непривычной ситуации, от себя самого. Грейнджер пыталась сопротивляться первые секунды, трепыхаясь, как птица, пойманная в сеть, но потом сдалась и обмякла. Она уткнулась носом в его грудь и плакала, плакала, что есть силы. Мама ей всегда говорила, что со слезами уходит и боль. И сейчас она старалась верить в это, как никогда.