Оранжевая шляпа (Я сдаюсь)

— Драко, ты сам-то с ним давно общался тет-а-тет? — спросила Грейнджер. — Ну… — Нет, не по делу парой слов перекинуться, а чтоб обстоятельно. — Только когда впервые насчёт Гримуара пришел. — Ясно. Просто вчерашний вечер… Не знаю, что ещё добавить. Я тебе и так его в красках описала. Понимаешь, если бы я его не знала раньше, и мы бы встретились только из-за исследований… Я была бы совершенно другого мнения об этом человеке. Что ты ему наговорил такого в тот вечер? Либо ты отлично умеешь промывать мозги, либо с ним что-то произошло. — Я думаю, с ним произошёл Гримуар. Я тебе ещё не рассказывал, потому что души мы изливаем редко, а от меня вы ещё такого вообще не ждёте, — парень усмехнулся, — но слушай… Помнишь историю в лесу в Последнюю битву? Как мать солгала этому ублюдку про Поттера. Это был отец. Он ей сказал так поступить. — Чего? — Гермиона по случайности громко поставила чашку на блюдце и внимательнее взглянула на друга. — Легилименция. — Зачем ему? О, Мерлин… Я не понимаю. — Он на самом деле хотел свержения Лорда. Но, само собой, гордость и страх за семью не дали ему перейти на нашу… вашу сторону. Это означало бы признать собственные ошибки или лишиться жизни, одно из двух, но второе — вероятнее. На тот момент было опасно даже пытаться сбежать от тёмной власти. — С ума сойти. Стоп, а как ты… Откуда тебе известно? — У него есть Омут памяти. Случайно его нашёл в мэноре. Хотя на большее, чем пара-тройка воспоминаний, меня не хватило. — И много там интересного? — Это очень личное. Если он хранил это ото всех… — Понимаю, — она сделала глоток кофе и тяжело вздохнула. — Мне ещё работать с ним под одной крышей, а я понятия теперь не имею, как его воспринимать и чего ожидать. Было бы легче, пожалуй, будь он старым самим собой. — Насчёт одной крыши могу успокоить. Он в министерство устраивается снова. Так что круглосуточного надзирателя у вас не будет. — С чего он решил, наскучило безделье? — И опять, — парень улыбнулся, — ты думаешь, он поделился со мной? Сказал только… — Да мы уже пару часов мусолим одно и то же, — перебила Гермиона, — я НЕ знаю, что о нем теперь думать. — И то верно, — Драко подозвал официанта и заказал еще эспрессо. — А куда он там? — Международный. Какая-то дамочка, специалист по рунам, не помню её имя, помогла устроиться. — По рунам? Наверняка я с ней скоро познакомлюсь. Подозреваю, о ком речь. Мы хотели её нанимать для помощи с книгой. — Они с отцом ох как давно знакомы. — Давно? — девушка округлила глаза. — Она полукровка и никогда не скрывала этого. Я так понимаю, удивляться я буду всё чаще. Как же мне сейчас не помешал бы Поттер… — Я не устраиваю? — Перестань, — улыбнулась она, — скучаю уже. Да и с ним бы поделилась кучей всего. — Так он же должен восемнадцатого в Лондоне быть, нет? — Как? Почему? — Ну, он рассказывал, каждый год он… Сириус погиб в этот день. — Простите, мистер Блэк, — прошептала девушка, уронив голову на руки, — как я могла забыть! — В нынешнем водовороте событий — простительно. — Да… А сегодня у нас, — она посмотрела на календарь за баром, — семнадцатое. Чудесно. Слово «завтра» сейчас звучит страшно, — она взглянула на часы. — Так, если я сегодня разберусь с расселением ученых в мэноре и добьюсь наконец подписи твоего отца на документах, и ещё заеду на работу, то… — Беги уже, — снисходительно улыбнулся Драко. Гермиона начала копаться в сумке в поисках сиклей. — О, Мерлин, да я заплачу, иди. ***       В конце дня Гермиона направилась в мэнор. Ей казалось, это был уже сотый раз за последнее время. Сегодня там проходил очередной приём, она постаралась прийти к началу, чтобы застать хозяина трезвым. Помощь эльфа на этот раз не понадобилась, какой-то волшебник в холле подсказал, что Люциус «у себя», это могло означать только его основной кабинет. После прошлых визитов она примерно помнила его расположение, так что смело поднялась на второй этаж. После нескольких коридоров и пустых комнат её уверенность поутихла. Сделав ещё один поворот, она уткнулась в тупик, где было всего три двери. — Рискуем… — тихо произнесла девушка и, коротко постучав, открыла левую дверь. — Простите! — тут же воскликнула она и закрыла ладонью глаза. — Неужели я так плохо выгляжу? — протянул Малфой. — Я-я позже зайду. В кабинет, то есть. — Да что уж там, мисс Грейнджер, проходите, — Люциус одарил её недовольной ухмылкой, но при этом спокойно продолжил одеваться, — мне, вероятно, стоит привыкать. — К чему? Что я вламываюсь к вам в спальню? — её рука по-прежнему закрывала лицо. — Да бросьте, — на Люциусе была та же узкая чёрная рубашка, только пока ещё расстёгнутая, и далеко не самые широкие тёмно-синие брюки, в шлейках которых висел так же не застегнутый ремень и лязгал пряжкой при каждом движении мужчины. — И что же у вас такого срочного? — Мне нужна ваша подпись на документах, — она робко убрала ладонь с глаз, пытаясь всё же не смотреть в сторону собеседника, но взгляд не слушался… — «Вам нужна»… Мда. Что-то ещё? — По поводу комнат… — Держу пари, вы немало их повидали, пока меня искали. -…Кхм, для исследователей, — она проигнорировала сарказм, — мне необходимо знать, что вы можете предоставить четыре. — Четыре? Казалось, вы наняли трёх, — он принялся за запонки, а вот застегивать рубашку пока не спешил, — я ошибаюсь? — Нет, но с вашими охранными ограничениями у меня явно не получится брать работу домой, так что… — Хм, — усмехнулся он, — смело. — Да застегнитесь вы наконец, — не выдержала Гермиона. — А-хах! Я вас смущаю? — Я полагала, проронив свое «проходите», вы собирались ускориться с облачением в одежду, а не любезничать с запонками. Палочка вам на что? — сверля глазами пол, она говорила довольно серьёзно, но тоном походила на обиженного ребенка. — Гоблинская работа, к ним магия не применима. Может, желаете помочь? — он поднял бровь, мягко ухмыльнувшись. — Нет уж, увольте. Автограф ваш можно наконец получить? И ответ на мой вопрос. — Давайте, — тяжело вздохнув, он взял с тумбы палочку и, после замысловатых движений, на последнем листе соглашения отразилась каллиграфическая подпись. — Спальни у вас будут. Можете приехать завтра к одиннадцати вечера. — Я не могу. — О Мерлин, мисс Грейнджер, я безмерно рад, что у вас случаются какие-то планы, помимо работы, — мужчина скривился. — Отправляйте ученых своих. Мне всё равно. С одиннадцати вечера мэнор будет свободен от гостей конференции. Эльфы вас расселят. Тисс будет полностью в вашем распоряжении. Я приказал ей выполнять любые ваши пожелания. — Я… Мне не нужен эльф. — Ох, святые Иствикские… — он устало уронил лицо на ладонь, — и это мне говорят, что со мной что-то не так в последнее время. Тисси — для всей вашей делегации светлых умов. Питаться им тут надо? Убираться в лаборатории? А, не дай Мерлин, заблудятся? — Я поняла, — выдавила Гермиона. — Что-то ещё? Или вы уже оставите меня в покое, и я смогу, наконец, сменить рубашку? — Что? — вырвалось само собой. — Да, сменить, мисс Грейнджер. Я передумал, — последнее слово он произнес максимально членораздельно. — Вижу, конечно, что вам от неё глаз не оторвать. Посоветовать портного? — съязвил мужчина. — Хотя, он слишком разборчив в клиентах… И не могу же я при вас начать переодеваться, а то, того и гляди, без сознания рухнете. Ваш румянец вон уже на затылке заметить можно, — скривившись, добавил он. — Выбирайте выражения! И прекратите развлекать свое самолюбие. Здесь — вы тот, кто поступил неподобающе. Могли бы прикрыться или попросить подождать. — Полагал, мы взрослые люди, не думал, что это вас так смутит. — Взрослые люди в исключительно деловых отношениях, я не ваша гувернантка, чтобы стоять тут и любоваться вот этим всем, — Гермиона, сверля глазами стену, нелепо махнула рукой в сторону его полуобнаженного торса в расстёгнутой рубашке. — Чтобы «любоваться вот этим всем», не обязательно быть моей гувернанткой, — довольно съехидничал Люциус. — Прекратите! В любом случае я не ваша прислуга, я не буду терпеть такое! — краска окончательно залила гостью, щёки предательски горели. — Это верно, если бы нам служили не эльфы, а люди, до моей прислуги вам было бы ох как далеко, — произнеси эту фразу кто то другой, она прозвучала бы, как обычная шутка, но в данной ситуации даже заурядная улыбка и отсутствие грубых нот в тоне не спасли собеседника… — Ну наконец-то… — уголок рта дрогнул, теперь Грейнджер уверенно встретилась с его взглядом, — не так-то просто оказывается сдерживать себя, да, мистер Малфой? — Ну, раз на то пошло… — Малфой вздохнул, размял шею, наклонив голову вправо до хруста, и продолжил. — Любая выдержка имеет границы, мисс Грейнджер. Вламываться ко мне, не предупредив заранее… Поместье — ладно. Но вы пошли дальше, заявились в мою спальню, диктуя как я должен себя вести, — каждую фразу он сопровождал шагом в сторону собеседницы, но тон его был по-прежнему спокоен. — А почему? А, ведь это удобно ВАМ. В жизни подобные качества очень помогают, но со мной… Со мной не стоит играть моими же картами. «Непросто себя сдерживать», говорите? Да мои нервные клетки скоро гнить начнут в присутствии вас, вашего любопытства и беспочвенных упрёков, если вы продолжите придираться к каждой моей фразе. — Не льстите себе, вы сгнили изнутри уже давно. Ещё во времена Пожирателей. — Не судите о том, о чём и представления не имеете. — Мне хватает того, что я знаю. — Не будьте столь уверены. Только глупцы верят всему, что пишут журналисты. — Журналисты? Вы серьезно? По-вашему, я собственными глазами не видела вас в то время? Отдел тайн? Нет? В проклятой гостиной этого самого дома я лежала на каменном полу под пытками, тоже не помните? А я ведь была прямо перед вами. — Если вы мне скажете, что видели хотя бы одну несправедливую смерть от моей палочки… Я извинюсь перед вами, — он уже стоял в шаге от Гермионы, и в «гляделки» он явно выигрывал. Этой фразы девушка никак не ожидала. К тому же, теперь в нос бил аромат его парфюма, что сильно усложняло попытки сосредоточится на сказанном. Она отвела глаза и сглотнула. В голове начали мелькать обрывки прошлого разговора с Драко. «Омут памяти… Он будто больше не знает своего отца… Спас Поттера… Всё очень личное…» Гермиона решила начать искать пути отхода. — Невероятно соблазнительное предложение. Но вот жаль, мы пересекались с вами во времена Волдеморта… сколько раз? Пальцев одной руки, кажется, хватит, чтобы сосчитать? — Ах, жаль? Ну потерпите. Скоро мы будем с вами пересекаться чаще. К вашему, по-видимому, счастью и негодованию моих нервных клеток, — Малфой растянулся в гадкой улыбке. — Да ни черта! — она отступила в сторону, потерянным взглядом обвела комнату и на секунду сжала виски большим и средним пальцами. — Прошу прощения? — Люциус ошарашенно усмехнулся. — Не существует ни-че-го. Нет, — она прищурилась, будто пытаясь увидеть в собеседнике что-то новое. — Ничего, способного хоть на йоту оправдать ваше прошлое, да и поведение в настоящем. Не верю я в эту чушь! — Что вы мелете?! — Вы поддерживаете адекватный разговор, отпускаете не самые желчные остроты из своего арсенала, отправляете мне приглашение на прием. Ммм, что же ещё? А! Вы терпите толпы «грязнокровок» в своем доме… — Вы… — попытался возмутиться Малфой. — …с некоторых пор поражаете терпением ко всему магловскому, — Гермиона не собиралась позволять хозяину мэнора вставить и слово, — читаете любопытную литературу. А потом… Как там про мать Терезу и Люцифера? Говорили «ниже некуда» такой вид лжи. А сами? На кой черт надевать эту маску примирения со всем сущим, если вы все равно не можете обойтись без унижения и обливания людей дерьмом? Ради чего? Ради чего подвергать своё терпение таким мукам в лице меня? Почему не внести в договор запрет на моё участие в исследованиях? Да путей решения полно! Я уверена, моё начальство это пережило бы. На середине её тирады Люциус закурил, уделяя своей сигаре намного больше внимания, чем гостье. Гермиона старалась не повышать тон, старалась изобразить уверенность. Слова лились сами. Хотя мозг и подкидывал много фактов, которые сложно было логически привязать к сказанному. Первое, что пришло на ум — книги в кабинете. Надевать маску добродетели — это одно, но книги… Неужели он так старательно вживается в новую роль? А рассказ Драко? Она бы, может, и оставила попытки понять Малфоя старшего. К чему ей это? Но природное любопытство не давало покоя. — Вы были правы, — спокойно начал мужчина, — вы не моя гувернантка, — паузы в словах казались бесконечными. — Вы слишком осмелели. Скажите, наше это соглашение подразумевает изменение личностных отношений хоть в какую-то сторону? Гермиона одарила его самым суровым взглядом, но промолчала. Она чувствовала, что и без того наговорила слишком много. — Всё верно. Ответ — нет, — Люциус говорил в манере профессионального психолога. — Так какого же, скажите мне, Мерлина, — он сделал затяжку, — вы так упорно лезете мне в мозг? Или чего вы от меня ожидаете? — Я никуда не лезу, лишь хочу понять, с кем буду работать, — она начала защищаться. — Во-первых, своего начальника вы так же изводите? Во-вторых, вы не со мной работаете, вы работаете здесь. И с моего позволения. — Пошли вы… — Гермиона была раздавлена. Словесно, эмоционально, только что не физически. Даже мысль о скорой встрече с лучшим другом не вселяла никакой радости. Ей хотелось лишь скорее увидеть свою постель. Не закончив фразу, она убрала документы и направилась к двери. — Умная, правильная идеалистка с моральными принципами, с желанием помочь всем и вся, — обратился Малфой к её спине. Он знал, что девушка остановится. — И где же та девочка теперь? Пришла к новым принципам, к уверенности, к осознанию того, что правила — это ограничения, а ограничивая себя, далеко не уйдёшь. Ведут вас сейчас лишь собственные интересы. А вот любопытство, так прославившее ваш факультет, это порок, из которого растёт желание лезть туда, где вам делать нечего. В данном случае, это моя голова. Хотите чего-то добиться — избавьтесь от этого качества. Оно лишь отвлекает. Оно и ваш жуткий комплекс героя и невыносимо душной всезнайки. Избавьтесь, иначе долго с вами работать не сможет никто. Вы сказали как-то, что у нас нет ничего общего, так вот, я совершенно согласен. Ничего, кроме, как теперь вижу, списка черт, которые уместились бы на стандартном листе пергамента. Кроме, разумеется, последних, упомянутых мною комплексов, упаси Мерлин. Я себя знаю, мисс Грейнджер, а вы себе лжете. Всего доброго, — он сделал очередную затяжку. Бровь Малфоя чуть дернулась, когда Гермиона хлопнула дверью. Он остался один. Переодевшись, мужчина спустился к гостям. *** — Итак, закончить наш финальный приём я бы хотел словами благодарности мистеру Малфою, — магией усилив голос, начал пожилой волшебник с бокалом в руке. — Спасибо, что в этом году именно вы предоставили нам своё чудесное поместье для проведения всех мероприятий. Также вы внесли ощутимый вклад в дальнейшее развитие некоторых наших фондов. Мы будем надеяться на продолжение сотрудничества!       Зал зашумел аплодисментами. Люциус стоял с каменным выражением лица, лишь по завершении речи волшебника он коротко кивнул ему, а овации не удостоил и улыбкой. К полуночи все начали расходиться, а хозяин дома удалился в свой кабинет. Спустя полчаса, несколько прочитанных страниц какого-то фолианта и пары бокалов вина, он поднял взгляд на камин. Оттуда вышла новая гостья. Малфой ничуть не удивился ни персоне, ни столь позднему визиту. Хотя и не удосужился кинуть свое даже самое холодное приветствие. — Ну как? — произнесла женщина. — Излишне вычурно. Но терпимо. — Да, с терпением у тебя проблем не возникает в последнее время. Что сказал Гринсфорд? — С восьмого числа я официально буду считаться сотрудником отдела. По всей видимости, теперь моя репутация его устраивает. — Какого отдела? — Как и планировалось, ничего не изменилось. Международный. Да и что за вопрос, ты, как и я, понимаешь, что это единственное приемлемое для меня место в министерстве. — Вот и славно. — Отчего ты так радеешь за меня? До сих пор не понимаю. — Перестань. Даже выпить не предложил, — гостья улыбнулась и, подойдя к столу, за которым сидел хозяин дома, взяла его бокал и сделала небольшой глоток. — Отличный рислинг… Погоди, это же я дарила тебе его лет десять назад. — И? То есть пить его нельзя? — Бутылка тридцать седьмого года! — Я повторюсь — и? — Ну да, я общаюсь с человеком, который за ланчем может сделать глоток виски по стоимости дороже его поместья. — Не перегибай палку. — Да? — Я уже давно не пью за ланчем и слабо представляю, сколько может стоить моё имение, но уверен, оно явно дороже бутылки алкоголя. — Ладно. Тебе про работу что ещё сказали? — Какая тебе разница? — поморщился Малфой. — Может, смогу подсказать с кем лучше не связываться. — Ты несёшь чушь. Обычно это я — тот человек, с которым не стоит связываться. — Ну конечно, — женщина устроилась в кресле и вздохнула, — у тебя всегда всё идеально, по полочкам, по плану. Знаешь, как маглы такое иногда называют? — Заметно, что хочу это знать? — Обсессивно-компульсивное расстройство. — Как же ты сейчас напоминаешь мне одну знакомую… — Ммм, и кто она? — Она — любительница лезть в мои дела, умничать и заваливать бестолковыми вопросами. Приходится с ней работать. — «Любительница» это не страшно. Вот когда она до профессионала дойдет… Зная тебя, посоветую, убирай палочку подальше и не натвори глупостей. — Тебе что-то надо? — нахмурился Малфой. — С чего ты взял? — Ты довольно давно со мной не контактировала. Так что, смею предположить, что-то хочешь от меня. -…Кхм, — гостья глубоко вздохнула, — хорошо. Думала, сможешь помочь… — С чем же? — он был заинтригован, чуть заметная самоуверенная улыбка на его лице выдавала это. — Я не общалась с сыном больше двух месяцев. Он не хочет меня видеть. Я не знаю, что могло произойти такого… — И? Я похож на психолога? — перебил Люциус. — Мне тебя успокоить, сказать, если ему надо будет — сам с тобой свяжется? Что? — Перестань! — От меня-то ты что хочешь?! — Малфой, повысив тон, встал из-за стола, — что вообще все от меня хотят сегодня, — эту фразу он произнес скорее самому себе. — Он взрослый человек, а взрослые люди порой часто копаются в себе, в своей жизни, в… прошлом? Так что не удивляйся… Уверен, он когда-нибудь расскажет тебе причину, по которой он тебя избегает. — Да с чего ему меня избегать?! — Может, он наконец осознал, что его мать не была настолько невинной овечкой, какой хотела казаться? Такое тебе в голову не приходило, Нарцисса?! ***