В руках психопата

POV Елена. Проглочу рагу из собственных мозгов? Ха-ха. Почему-то эти слова никак меня не задели и не заставили внутренний огонь остепениться. Все-таки возможность отключить чувства — самое полезное из того, что вообще есть в вампиризме. Ничего не чувствую к этому идиоту, однако это не мешает мне ответить на поцелуй Паркера. Какая-то животная страсть двигала и мной, и им. Было на все плевать. Все, что я делала — это только для того, чтобы удовлетворить свои потребности. И, даже сейчас, когда Кай навис надо мной, грубо лаская мое тело и попутно избавляя от одежды, я наслаждалась этим, наплевав на все и просто разорвав в жалкие клочья его рубашку. Наверное, единственное, что остается с вампиром во время отключения чувств — жажда секса. Бесчувственного, страстного секса. И я не была исключением. Благодаря моему ловкому движению, ведьмак оказался подо мной. Я видела по его глазам, что он несколько огорчен. Наверняка сейчас происходит не то, что он ожидал увидеть. Думал, я буду сопротивляться. Но неужели ты забыл, милый Кай, что мне плевать на все? И это не ты меня используешь, а я тебя. Именно так. Я была уверена в этом до определенного момента. Пока Паркер не взял надо мной верх, грубо поставив меня раком. Не без помощи магии, конечно, иначе я не поддавалась. Онемение прошлось волной по моему телу. Не могу пошевелиться. — Какого черта ты… — Заткнись, — чувствую, как он наматывает мои волосы на кулак и тянет на себя. Больно, но это мелочь, поэтому просто жмурю глаза. Господи. Что происходит? Как я позволила себе оказаться в этой унизительной ситуации? Боль тяжелым камнем падает на мою голову. Чувства. Я снова все чувствую. — Отпусти меня, Паркер! Что ты творишь?! — срываюсь я на крик, но ведьмак только сильнее тянет мои волосы. — Слишком поздно, Елена. Ты сама разбудила во мне зверя. Наслаждайся. Он сделал то, что хотел, и когда Кай захлопнул дверь, мое тело затрясло в конвульсиях. Да, Паркер изнасиловал меня. Это было настолько мерзко, что мои чувства обострились, и вся моя сила, гордость и вера в себя ушли куда-то далеко и надолго. Подонок. Ненависть — все, что я испытываю к нему. Отвращение… Даже находиться с ним в одном доме было противно. На ватных ногах я отправилась в душ и включила холодную воду в надежде смыть с себя всю эту невидимую грязь, которую Паркер оставил на мне. Но как бы я не старалась, у меня не получалось. Воспоминания душат, в этом я убеждаюсь уже не в первый раз, причем на собственном опыте. Думаете, время лечит? Бред. Оно убивает; а боль не проходит, мы просто к ней привыкаем. Кэролайн рассказывала, что когда Деймон «умер», Люк почувствовал себя виноватым, а точнее это я загнала его в такое положение. Я заставляла его давать мне «травку», чтобы видеть старшего Сальваторе. Я могла с ним разговаривать, обнимать его, целовать. Но из-за вещества, которое я принимала, я просто сошла с ума. Я начала убивать людей, и из-за этого пришлось отказаться от иллюзий, в которых я видела Деймона… Я не смирилась, хотя даже не пыталась сделать это. Попросила Аларика стереть все хорошие воспоминания о Деймоне, на что по сути не имела права, потому что половина из этого принадлежало и ему тоже. Я чувствовала слабость во всем теле из-за того, что не пила кровь около пяти дней. «Пока не включишь чувства, не получишь и грамма крови» Почему это было так важно для него?! Да черт возьми, почему я, вообще, до сих пор жива? Встав с кровати, на которой пролежала около двух часов после душа, я решила. Да, воспоминания душат, но это длится только пока на сердце тяжело. Как только оно успокоится, вздохнешь полной грудью и будешь жить реальностью во всем ее великолепии. А воспоминания навсегда останутся в голове, просто со временем они блекнут и возвращаются в мысли все реже — за ненадобностью. Просто нужно перетерпеть, подождать. Я справлюсь. Спустившись вниз, я пошла на кухню и, посмотрев содержимое холодильника, обнаружила, что он полностью набит пакетами с донорской кровью. Кай хоть и подонок, но за свои слова отвечает. Вдоволь наевшись, я улеглась на диван и включила телевизор. «Вчера на Мэрилебон-роуд было совершено зверское нападение. Пострадавшей оказалась восьмилетняя девочка — Кесседи Стенли…» Дальше я уже не слушала. Как Паркер мог лишить жизни маленького ребенка, который даже ничего не успел повидать в этой жизни? — Привет, — раздалось у меня над ухом, и от неожиданности я вздрогнула. Ненавижу этого человека. Ненавижу его голос. Но вопросы сами срываются с моих губ. — Как ты мог так поступить?! — Да ты и не особо сопротивлялась… — заговорщески прошептал Кай, ехидно улыбаясь. Мои щеки тут же покраснели, словно у нас действительно прошло все по обоюдному согласию. — Нет, я не об этом! Зачем ты убил беззащитного ребенка?! Хотя, о чем я говорю… Ты убил всю свою семью. — Черт, я не виноват, что из меня силы выплескиваются, как вода из распылителя. Это случайно вышло. Зато малышка не познала все ужасы этого мира. Видишь, даже плюсы нашлись. И, кстати, ты ведь знаешь, не все из моей семьи умерли. Я питал слабость к Джозет, сестра-близнец все-таки, иначе я бы вырезал ей легкие, а не только селезенку. — Что?! — А что такого? Без селезенки можно жить! — Ты убедился в этом на собственном опыте?! — Она не хотела слияния и получила по заслугам, — Кай хмыкнул. — Так вот, двух младших братьев я повесил на перилах, сестре воткнул охотничий нож в живот, а еще одного брата утопил в бассейне. Он все сопротивлялся, а я такой: «Я оставил тебя напоследок, неблагодарный ты!». Ну, в общем, как-то так. — Монстр… — Все мы не без греха, Елена.