«Воскресенье, 15 сентября 1991 год, Нью-Йорк
Дорогая Элизабет, Подозреваю, ты будешь немного удивлена, когда получишь это письмо. На конверте я не указал никаких важный сведений, посчитав, что это не столь необходимо. Не буду более томить твой разум лишними попытками угадать имя отправителя: тебе пишет твой друг Джеймс Картер. Не хмурься и не потирай глаза – ты всё видишь правильно. Я – тот самый Доктор, с которым ты не так давно попрощалась в Школе для Одарённой Молодёжи имени Профессора Чарльза Ксавье. Чтобы не вызывать у тебя лишних недоумений, я раскрою тебе, как дорогому сердцу другу, одну из своих многочисленных тайн прошлого. Но, для этого нам с тобой придётся вернуться в прошлое, к началу прошедшего лета. Помнишь, как ты одевалась в первые дни июля? Не удивляйся столь странному вопросу, он вполне уместен. Я бы не запомнил, если бы не одна особенность: шёлковый синий галстук с бронзовыми полосами. Я подумал, что это какое-то странное совпадение, ведь это просто предмет гардероба, обычный и, на первый взгляд, ничем не примечательный. Но, чем чаще мой взор обращался к нему, тем явственнее кричала моя интуиция. А я склонен ей доверять. И я решился навести справки на скромную Элизабет Экман. Как ты сама догадалась, результата это не дало – в Школе Чародейства и Волшебства нет такой ученицы. Но есть Элизабет Леншерр. О, какое изумление довелось мне испытать, когда понял, что девушка, которую я знаю под фамилией Экман, и молодая волшебница, с довольно запоминающейся фамилией «Леншерр» – это одно и то же лицо. Должно быть, я у тебя вызвал ещё более негодования, чем раньше, верно? Откуда же мне, обыкновенному магглу, знать о Хогвартсе? Теперь настал момент, чтобы открыть тебе «одну из своих многочисленных тайн прошлого». В 1979-ом году, мне, скромному одиннадцатилетнему мальчику, пришло довольно необычное письмо… Не думаю, что мне стоит продолжать это скучное повествование, ибо уверен, ты уже догадалась обо всём. Упомяну лишь то, что тогда Шляпа провозгласила на весь зал торжественное «Гриффиндор!». В тот вечер, моя жизнь сделала крутой поворот, о котором я ни в коем случае не жалею. И да, я вспомнил и первое сентября 1985-го года, когда я начал свой последний курс, а ты – первый. За тот год, мы ни разу не пересеклись в Хогвартсе, поэтому и не узнали друг друга позже, в Школе Профессора Икс. Но, не стоит долго о прошедшем. Я пишу тебе это письмо с иной целью – учитывая то, что теперь я о тебе узнал - я пишу, чтобы оповестить тебя об опасности, что нависла над нами благодаря Эрику Леншерру, твоему отцу. Я ни в коем случае не желаю, чтобы это выглядело как упрёк с моей стороны. Просто я посчитал нужным, чтобы ты была в курсе последних событий, что имели место на этой стороне. Эрик похитил сенатора Келли и обратил того в мутанта. Сенатору, в итоге, удалось бежать из плена. Он добрался до нас и рассказал про созданную Эриком машину, с помощью которой он обратил вышеупомянутого политика в мутанта, и этим же способом собирается обратить в мутантов всех глав государств, что будут участвовать в саммите ООН в Нью-Йорке, на острове Эллис. Увы, у этой машины есть побочный эффект, о котором Магнито не знает. Сенатор умер почти сразу после того, как промолвил эти слова. До саммита осталось всего-ничего, а мы так и не смогли найти Магнито. Грядут ужасные события. Если нашей команде не удастся обезвредить Леншерра до того, как он запустит свою машину, я боюсь представить, что произойдёт. Я буду держать тебя в курсе событий, по мере возможности, конечно. Уповаю на твою помощь в случае необходимости.Навсегда твой друг,
Джеймс Картер.»
Юная волшебница нутром почувствовала, как замерло пространство и время, как липкий и неприятный ужас сковал все внутренности своими ледяными оковами. Лишь горящее сердце продолжало биться в неравном бою с мертвенной холодностью, не позволяя непроглядной тьме окутать и без того слабое сознание. Лёгкий пергамент выпал из оледеневших пальцев, а невидящий взор устремился к распахнутому окну, в которое проникали последние лучи небесного светила. Смеркалось. Она не смогла бы сказать точно, сколько времени утекло с того момента, когда всё её хрупкое тело впало в это странное оцепенение. Ей вспомнились первые дни июля, когда она, наивная девочка, совершила удивительно глупый поступок: логично рассудив, что никто из её окружения о Хогварсте не знает, она позволила себе использовать факультетский галстук в качестве аксессуара, горделиво щеголяя в сине-бронзовом предмете гардероба перед всеми знакомыми и незнакомыми лицами. Разве могла бы она в тот момент предположить, что один из её немногочисленных приятелей окажется выпускником Школы Чародейства и Волшебства? Разве могла бы она предположить, что этим самым человеком будет Джеймс? Но, больше всего мисс Леншерр напугало не удивительное открытие в биографии одного из самых замкнутых людей, что ей довелось повидать. Сейчас природой неподдельного страха, что мерзким паразитом закрался в душу, служили слова, сказанные об Эрике Леншерре и о его недавних деяниях. Зная радикальные взгляды отца, Элизабет нисколько ни сомневалась в том, что он не остановится не перед чем, а будет яро следовать к своей цели, ослеплённый отравляющим желанием отомстить. И одним лишь Высшим известно, чем это может обернуться. Из продолжительного ступора девушку вывели тени, что стали мелькать пред почти ничего не видящим взором. Тряхнув головой, Элиз обнаружила, что небо уже было окутано мягким атласом осенней ночи, а шумные сокурсники вернулись с воскресного похода в Хогсмид. Получив пару безделушек от подруг, Элизабет бросила полный печали взгляд лазурных глаз на всё ещё пустующую чашу. Увы, как бы много усилий не прикладывала она, вода упорно не желала материализоваться в серебристом сосуде. Очевидно, водная стихия была чужда девушке с вечно горящим сердцем. А может… Бросив беглый взгляд по гостиной факультета, и убедившись, что не представляет интереса ни для кого из ближайшего окружения, рыжая волшебница ещё раз взмахнула белой дланью над небольшим сосудом. Лёгкая, но счастливая улыбка тронула уста девушки, как первые тёплые лучи дневного светила касаются замёрзшей после долгой зимы земли. Серебристый кубок, что пустовал ещё несколькими минутами ранее, теперь наполнился живительной влагой чистейшей воды.