- Магнито
***
Наступающая ночь окрасила небосвод своими чернильными красками, окончательно прогнав с бескрайнего небесного купола последние кровавые лучи светила, что обагрили собой спокойную водную гладь Верхней Нью-Йоркской Бухты. Одинокий силуэт молодой девушки тёмной тенью выделялся на фоне мрачнеющего лилового пейзажа, что открывался её взору. Позади неё, чуть поодаль, ярко мерцали огни великолепного Манхэттена. Словно в гигантском муравейнике, жизнь никогда не стихала в финансовом центре Соединённых Штатов. Рваную и неровную линию крыш величественных высотных зданий приметно нарушали два огромных великана – самые известные сооружения Всемирного Торгового Центра: Башни Близнецы. Еле ощутимый и дышащий приятной прохладной свежестью ветерок нёсся с тёмной водной глади, чтобы быстрым порывом немилосердно разбиться о сушу. Элизабет, что продолжала стоять на побережье, скрываясь в мрачном пологе тени, непроизвольно напряглась всем телом, почувствовав холодное дуновение с моря. Не надо было быть первоклассным географом, чтобы ещё со школьной скамьи помнить, что ночью бриз дует со стороны побережья по направлению к воде, а не наоборот. Порыв повторился снова, но на сей раз был куда сильнее предыдущего, недружелюбно обдавая ночную гостью леденящим роем крошечных капель воды. Практически бесшумная водная гладь резко стала взбаламученной, а тёмное небо внезапно затянулось тяжёлыми грозовыми тучами, предупреждая о надвигающейся буре. Шторм. Горькая усмешка появилась на лице рыжей колдуньи. Если невежественных простаков и можно было так легко обвести вокруг пальца, то этот номер уж точно не мог быть таким же выигрышным, когда речь шла об Эрике Леншерре. Элизабет ни минуты не ставила под сомнения то, что её отец тоже сразу догадался о том, что такие внезапные перемены в погоде – дело рук мутантов, а ни в коем случае не Матушки Природы. Резко наступившее ненастье было непродолжительным, и это послужило для Леншерр-младшей лишним поводом для того, чтобы заподозрить чужое вмешательство в нормальный ход природных явлений. На неестественно тихое побережье с предельной осторожностью высадились шесть высоких фигур, словно мифические существа из древнейших легенд, поднявшиеся из бескрайних глубин океана. Уверенными и ровными шагами они ступили на берег, но один силуэт смиренно остался стоять на месте, лишь вдумчивым взглядом провожая отдаляющиеся от него тени. Девушка, притаившаяся чуть поодаль от тёмного силуэта, бесшумно подошла к нему. - Элизабет? Это ты? – В взволнованном голосе молодого мутанта проскользнули нотки удивления и радости. – Ты всё-таки не проигнорировала мою просьбу. – На бледном лице Джеймса появилась искренняя дружелюбная улыбка. Волшебница горделиво задрала подбородок: - Не в моих правилах бросать друзей в беде, - воодушевлённым тоном проговорила она. Появившаяся на берегу девушка привлекла внимание тех, кого Картер сопровождал до побережья. Несколько пар глаз уставились на рыжую колдунью, мутанты были искренне удивлены её появлением на острове Свободы. - Это ещё кто? – не особо вежливо поинтересовался высокий мужчина крепкого телосложения, которого Леншерр-младшая раньше не видела в Школе. - Элизабет Хелена Л…Экман, - выпрямившись, словно натянутая струна, представилась волшебница, лишь в последний момент осёкшись и не выдав своей реальной фамилии. Незнакомец не производил впечатления миролюбивого и добродушного человека, наверняка он бы не очень одобрительно воспринял новость о том, что на острове находится родная дочь того, с кем все они находились в более чем серьёзном конфликте. Мужчина довольно недружелюбным и строгим взглядом оглядел стоящую перед ним девушку с ног до головы, словно пытаясь просканировать её. Нахмурившись, он собрался что-то сказать, но был беспардонно перебит: - Элли?.. Что ты здесь делаешь? – В янтарных глазах Неда проскользнуло еле уловимое удивление, на молодом бледном лице не дрогнул ни один мускул, а мелодичный голос звучал совершенно спокойно и непривычно серьёзно. Элиз слегка растерялась, пристально вглядываясь в медовые очи друга детства и не узнавая его в этом бледном чинном молодом человеке. Куда же делась привычная беззаботная улыбка и шкодливый взгляд? Их заменила совершенно идеальная аристократическая осанка и холодная строгость в каждой черте лица. Ей никогда не доводилось видеть Льюиса таким. - С какой целью ты прибыла сюда, Элизабет? – Голос Ороро звучал настороженно, в нём чувствовались стальные нотки. Женщина была напряжена, и это ясно ощущалось, но Леншерр-младшая нисколько не осуждала её за недоверие – Шторм была осведомлена о родственной связи между Элиз и Магнито, поэтому не исключала возможности, что нежданная гостья пришла на помощь родному отцу. - Джим сообщил мне о том, что происходило в последнее время, пока меня не было, - спокойно заговорила девушка, пристально глядя в тёмные глаза Монро. – Я пришла, чтобы помочь вам. Постараюсь сделать всё, что будет в моих силах. - Она не лжёт. - Установившуюся на несколько мгновений давящую тишину нарушил спокойный голос Джин. Женщина не отводила проницательного взгляда от волшебницы с первой минуты, как только увидела ту на побережье. – Что ты намереваешься делать теперь? – Мисс Грей обратилась уже непосредственно к Элиз. Рыжая колдунья ненадолго задумалась, словно мысленно спорила сама с собой о чём-то. Слегка поджав губы и бросив быстрый обречённый взгляд в сторону Статуи Свободы, Леншерр-младшая посмотрела на ожидающих её ответа людей. - Я… - Голос девушки слегка дрогнул, а лазурные глаза потускнели. – Я попробую поговорить с ним… Возможно, я смогу найти какие-нибудь рычаги, на которые можно было бы надавить и… Не исключено, что нам удастся избежать прямого столкновения. Элизабет сама с большим трудом заставляла себя поверить в собственные слова, поэтому нисколько не была удивлена, когда натолкнулась на недоверчиво-насмешливый взгляд незнакомца. Мужчина, судя по всему, ещё и заподозрил что-то неладное: кто же эта девчонка и с чего вдруг она решила вести какие-то беседы с Магнито? Пытаясь уйти от этого пристально изучающего её взгляда, волшебница с надеждой взглянула в сторону друга детства, но Льюис, как был холоден и бесстрастен, таким и оставался, и лишь в неестественных янтарных глазах можно было уловить некую смесь непонимания и, возможно, осуждения. Это отозвалось болезненным уколом в сердце, в голове начали зарождаться нечёткие и туманные мысли о том, что, возможно, всё это неукротимое желание и фанатичное рвение помочь этим людям было, в какой-то степени, напрасным. Досада, чьи противными щупальца стали затягивать свою жертву в тёмный омут, нарастала всё больше и больше с каждой прошедшей секундой, а сожаление о том, что её исключат из Хогвартса, острыми зубами вгрызалось в душу, причиняя нестерпимые муки. Пауза затянулась слишком надолго, тишина неприятно давила на виски. - Поступай так, как считаешь нужным. - Грей осторожно прикоснулась к плечу Элизабет, одобрительно глядя в большие лазурные глаза девушки. – Я уверенна, что ты сумеешь сделать правильные выводы и сможешь определить свои жизненные приоритеты и ценности. Ещё мгновение женщина настороженно вглядывалась в глаза стоящей перед ней девушки, затем, снова ободряюще похлопав её по плечу, еле заметно кивнула стоящим чуть поодаль от них людям. Те поняли её без лишних слов, направив свои шаги в сторону Статуи Свободы. На одно мгновение Элизабет уловила заинтересованно-изучающий взгляд Неда Льюиса. Когда парень заметил, что сам стал предметом наблюдения, лишь кивнул подруге, а уголки чётко очерченных губ дрогнули в лёгкой улыбке, но во взгляде молодого человека промелькнуло нечто похожее на сожаление. Элизабет, успевшая заметить это секундное проявление эмоций, почувствовала, как неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника, отчего она неосознанно выпрямила спину, стараясь прогнать колючий озноб. И дело было вовсе не в погоде. Пять фигур мерными шагами шли навстречу неминуемой битве, и каждый из них отчётливо для себя осознавал, что слишком ничтожна вероятность избежать прямого столкновения, и вовсе нет смысла греть в душе бессмысленную надежду на лёгкий исход. Два силуэта одиноко остались стоять на побережье, вдумчиво вглядываясь в сторону всё больше удаляющихся от них друзей. - Почему ты не идёшь с ними? – Вопрос рассёк установившуюся давящую тишину, вырвавшись сразу и у Элизабет, и у Джеймса. Молодые люди слегка удивлённо уставились друг на друга, а затем грустно усмехнулись забавному совпадению. - Ты первый, - с дружеской усмешкой сказала девушка. - С моими способностями, я вряд ли сумею долго продержаться в бою против таких сильных мутантов, ты не находишь? – недолго подумав, иронично вопросил Доктор. – В случае необходимости, кто-нибудь из них свяжется со мной, и я подойду туда, где будет нужна моя помощь. А так… - Волшебник тяжело вздохнул и с чрезвычайно виноватым видом отвёл взгляд в сторону. Девушка понимала, что ему крайне неприятно стоять в стороне, когда верные друзья подвергают себя смертельной опасности. Сейчас лучше всего проявлялись его хорошо скрытые гриффиндорские черты характера. – А ты почему не идёшь? На несколько мгновений повисло молчание, нарушаемое лишь негромким шумом прибоя. - Я попытаюсь встретиться лично с… отцом. - Последнее слово далось рыжей колдунье с трудом, словно что-то незримое с громким треском надломилось в душе. – Я сама сомневаюсь, что он захочет говорить со мной… Но, надежда умирает последней, так? Вот и я всё ещё надеюсь. Голос девушки дрогнул, ей с трудом удавалось сдерживать рвущийся наружу ураган эмоций. На лице красовалась уже знакомая маска бесстрастного спокойствия, но в светлых глазах горел огонёк гнева. - Что с Недом? Почему он так странно себя вёл? – Подобный вопрос волшебница посчитала самым подходящим для того, чтобы перевести разговор в другое русло, тем более, что девушке и в самом деле было интересно узнать причину перемен, что произошли с её другом детства. - Нед весёлый парень, всегда им был. Я раньше немного неодобрительно относился к его несерьёзности, - пожав плечами, ответил Картер. – Как оказалось, я недооценил его. В тот момент, когда от него потребовалось максимум собранности и минимум разгильдяйства, он сумел продемонстрировать всем, что умеет быть и таким: сконцентрированным и внимательным. Леншерр-младшая перевела удивлённый взгляд на друга, словно не веря собственным ушам. Нед Льюис, тот самый неугомонный весельчак, на деле оказался совсем не таким, каким она нарисовала его себе в собственном воображении. Он повзрослел. Это вызывало довольно противоречивые чувства в душе молодой колдуньи, а в голове промелькнула мимолётная мысль, что война способна менять всех, даже такого вечного весельчака, как Нед Льюис. - Совы через океан не летают. - Звенящую тишину нарушил совершенно спокойный, на первый взгляд, голос Элиз. – Каким образом ты присылал мне письма с совой? – Вопрос был задан абсолютно безразличным тоном, не выражающим ни крупицы тревог и переживаний колдуньи. Джеймс перевёл на приятельницу удивлённый и одновременно чрезвычайно встревоженный взгляд. В светлых глазах погас былой задорный огонёк желания бороться до конца, теперь на её болезненно бледном лице красовался тусклый взгляд смирившегося со своей беспомощностью человека, который лишь ждал своего конца. У молодого мутанта немалое беспокойство вызывал тот факт, что давняя подруга, которую он знал уже не первый год, сейчас подавала достаточно достоверные признаки того, что её психика стала крайне неустойчивой. - После окончания Хогвартса я не разорвал все связи с магическим миром Британии. Остались люди, готовые мне помочь, - немного подумав, задумчиво ответил Доктор. – Моя сова несла письма только до побережья, откуда один мой знакомый переправлял их через океан. На той стороне уже другой мой знакомый перехватывал письма и присылал их в Хогвартс с помощью своей совы. Не совсем удобно, но довольно быстро. – Волшебник пожал плечами. Леншерр-младшая лишь беззвучно хмыкнула, но так ничего и не ответила. Через несколько мгновений девушка встрепенулась, выйдя из охватившего всё тело оцепенения. - Нет времени, чтобы терять его на пустые разговоры, - неожиданно бодро проговорила она, бросив строгий взгляд в сторону друга. – Если ты собираешься ждать нас на побережье, советую найти более укромное место. Мутанты из Братства не станут церемониться, а просто свернут тебе шею. И это в лучшем случае. - Губы девушки искривились в неприятной гримасе отвращения. Картер лишь согласно кивнул приятельнице, и, пожелав ей удачи, направился в сторону деревьев, что росли неподалёку. Скрывшись в тени, Доктор проводил задумчивым взглядом отдаляющуюся от него ведьму.***
Она никогда не пыталась делить Тьму и Свет и никогда не зацикливала себя на чужих предубеждениях о благе, всегда поступая так, как велела ей собственная интуиция. Обходя десятой тропой чьи-либо навязывания о понятии мирового порядка вещей, Элизабет долгое время продолжала оставаться безучастным наблюдателем, подмечая для себя любую деталь, даже самую малозначительную, чтобы потом построить собственную систему определения того, что есть «Добро» и «Зло». Такой образ осмысливания окружающего мира устраивал её всегда, давая возможность почувствовать собственную свободу от чужих предрассудков, что зачастую неразрывными путами сковывали целые толпы, не давая людям шанса объективно оценивать всё то, во что они верили. Но сейчас, наблюдая за разворачивающейся пред её взором картиной, колдунья явственно ощущала столь ненавистное ей замешательство. Привыкшая определять происходящее вокруг по собственной системе, девушка отчётливо понимала, насколько злую шутку сыграла с ней её же концепция восприятия блага. Она осуждала отца… Но не осуждала Эрика. Все вокруг, и даже собственный рассудок, непрестанно твердили «То, что он делает – зло!», но в душе ничего не колыхалось, ни единая струна не была задета, оставалась лишь столь привычная пустота и равнодушие к внушаемым разумом и окружением эмоциям. В голове то и дело вспыхивала мимолётная мысль, которую Леншерр-младшая старательно гнала прочь от себя. Мысль о том, что Эрик был прав в своих взглядах. «Он лишь избрал не совсем выгодный метод об этих взглядах объявить всему миру...» - договаривал чей-то тихий голосок где-то в глубинах подсознания. Сейчас, стоя перед всемирно известным памятником и «достопримечательностью самой дипломатичной державы», Элизабет Хелена Леншерр всеми фибрами души почувствовала, на каком опасно-остром лезвии балансирует уже немало времени. В сознание осторожными шагами прокралось чёткое понимание того, что следующий шаг, который она непременно должна совершить, неизменно понесёт за собой неумолимо крутой поворот во всей её пока ещё недолгой жизни, которая только-только обрела хотя бы мнимое спокойствие. Этот факт нещадно давил на молодую девушку грузом пугающей неизвестности, заставляя её колебаться в нерешительности и медлить с решением дилеммы. Никогда раньше ей не приходилось так трудно с выбором, как в этот день и этот час. Помимо давящей тяжести сомнений, Леншерр-младшая почувствовала и то, что смертоносная машина Эрика была активирована, и это согнало с неё последние остатки нерешительности, что сковали её тело и разум несколькими мгновениями ранее. Теперь не осталось времени, чтобы терять его на глупые колебания. Надо было действовать. Где-то над головой раздался оглушительный взрыв, факел Статуи Свободы разлетелся на мелкие осколки, словно фарфоровая игрушка, открывая миру то, что таил в себе – причудливой формы конструкцию, чьё назначение доводило до безысходного состояния даже такого человека, как Джеймс Картер, который мог похвастать на редкость удивительным самоконтролем, что шло вразрез с тем фактом, что он когда-то учился на Львином факультете Хогвартса. Пронзительный и молящий о спасении крик девочки рассёк вечернюю пелену тишины, словно остро заточенный клинок, а кольца машины Леншерра-старшего начали вращаться с огромной скоростью, набирая обороты, чтобы сформировать смертоносные радиоактивные лучи, сулящие скорую мучительную гибель огромного количества ничего не подозревающих людей. Наверху, в башне, вовсю шла борьба между командой Людей Икс и Братством, силы обеих сторон были направлены туда. Это дало Элизабет великолепный шанс добраться до отца незамеченной, и колдунья незамедлительно им воспользовалась. Она нашла Эрика на балконе для наблюдения. Мужчина был совершенно бессильным, не будучи в состоянии даже стоять на ногах. Решительная и воинственно настроенная Элизабет нашла отца в практически бессознательном состоянии, и весь боевой настрой слетел с неё меньше, чем за секунду. Она потеряла всякий контроль над собой, над своими эмоциями и разумом, над ситуацией в целом. Словно любящая дочь, она кинулась к родному отцу, чтобы помочь ему, а не судить его. Он смотрел на неё своими ясными голубыми глазами и в них не читалось ни удивления от того, что она здесь, ни страха, словно бы он находился перед палачом, что вот-вот оборвёт алую нить его долгой жизни. В неестественной лазури, которую унаследовала Леншерр-самая-младшая. С резко постаревшего лица исчезло привычное надменно-хитрое выражение, которое так ненавидела Элизабет, осталась лишь некая примесь осуждения и горечи. И решительность не отступать ни перед чем. Ещё одна маска была сорвана сегодня. Несколько мгновений они молчали, тишина напряжённой струной тянулась слишком долго и вот-вот должна была с неприятным треском разорваться. Эрик смотрел в глаза дочери, ясно понимая, что она никогда не будет в состоянии навредить ему, несмотря на все принципы, которые ей так старательно вдалбливали в голову в течении стольких лет. Она была Леншерр, и ничто не могло изменить этого. - Останови это безумие, прошу тебя… - Голос девушки дрожал, в глазах блеснули слёзы, но на сей раз она не пыталась скрыть эмоции за холодной стеной презрения и надменности. Осторожно дотронувшись до всё ещё дрожащей руки отца, Элизабет взглянула ему в глаза. Вся неуместно-пафосная речь, которую она так долго репетировала в голове, бесследно испарилась и была заменена лишь на эти пестрящие мольбой слова. - Не надо путать решительные действия с безумием, - практически прошептал Леншерр-старший хрипловатым голосом. – Я делаю это ради нас всех, - ещё тише добавил он. Во взгляде девушки промелькнуло ни с чем не сравнимое отчаяние. Она крепче сцепила холодные пальцы на его руке. - Нет! – громче, чем следовало бы, выкрикнула она. – Останови машину! Она несёт смерть, понимаешь?! – с той же мольбой в голосе продолжила Элиз, уже не пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы. – Обычные люди не могут принять эту мутацию, они умирают! Ты понимаешь? – Она взглянула на отца с надеждой, словно маленький ребёнок, моливший родителя смиловаться над ним и выслушать. На долю секунды во взгляде Эрика промелькнуло непонимание, но почти сразу к нему вернулась прежняя решительность. - Что же, - кривая ухмылка исказила губы Леншерра, – в таком случае, пусть эта ночь будет им уроком. Омерзительное хладнокровие сквозило в этих словах. Элизабет казалось, что купол небесный свалился на её голову. Её главный аргумент был исчерпан, но она не сумела переубедить отца. Одна только мысль, что ни в чём неповинные сотни тысяч людей погибнут такой жалкой смертью, душила не хуже натянутой удавки. - Нет… - Губы девушки задрожали, а слёзы снова скатились с раскрасневшихся щёк. – Нет! Что ты такое несёшь?! – начала терять контроль над собой она. – Столько жизней будут на твоей совести и… В неестественно голубых глазах Эрика блеснул хорошо знакомый гнев. - Замолчи, Элизабет! – злобно прошипел мужчина. Леншерр-младшая вздрогнула всем телом. Она не помнила, когда в последний раз он называл её по имени. – Посмотри, кого ты защищаешь! Это - трусливые и мерзкие твари, которые привыкли уничтожать всё то, чего боятся! Не читай мне нотаций о жизнях на моей совести и крови на руках! На их руках куда больше нашей крови! – Вспышка гнева отняла у Эрика немало сил, совершенно обескровленный, он снова осел на холодный пол балкона, стараясь усмирить тяжёлое дыхание. Элиз растерянно смотрела на отца, но потом отвела потухший взгляд в сторону, обдумывая слова, которые только что услышала. Она не могла не признать, что он, как никто другой, имел право такое говорить. Что-то незримое щёлкнуло где-то в глубине души. Теперь она совершенно ясно осознавала, что больше не в состоянии противостоять самой себе. - Я сказала всё то, что должна была сказать, - чужим, неживым голосом проговорила рыжая колдунья, продолжая невидящим взглядом смотреть куда-то в пустоту. – А теперь я могу сказать тебе то, что хотела бы. - Она взглянула на отца, и тот не мог не заметить резкой перемены в лице дочери. – Я поддерживаю тебя и твои стремления, но ты выбрал не самый лучший путь к своей цели. Леншерр-старший молчал, пытаясь подавить в себе ощущение того, что у него галлюцинации. Он просто не мог заставить себя поверить тому, что слышал собственными ушами. Та Элизабет, которую он знал все эти годы, исчезла, попросту канула в Лету, испарилась, умерла… То, что он видел сейчас – лишь странная искажённая копия той, что когда-то была Элизабет Хеленой Леншерр. Чужая, ненастоящая, неузнаваемая. - Тебе нужен был мутант с такими же способностями, как у тебя? – тем же мертвенно-холодным голосом спросила она. – Я здесь. Останови машину, и я встану на место девчонки. Услышав эти слова, Эрик побледнел ещё больше, хотя и казалось, что больше уже некуда: его лицо приобрело болезненный зеленоватый цвет, а в светлых глазах снова заполыхали всполохи практически неконтролируемого гнева. - Да за кого ты меня принимаешь?! – ядовито прошипел Магнито. Элизабет осеклась. Отец не поверил ни единому слову. Но не это напугало девушку больше всего. Её словно окутал какой-то транс… Нечто другое говорило её собственным голосом, и она верила в то, что оно говорило. Это пугало, принося с собой невменяемое желание кричать и крушить всё вокруг, или бежать, чтобы спрятаться от этого нечто куда подальше. - Машина будет остановлена, - холодным и бездушным голосом произнесла колдунья, бросив на мужчину уже знакомый презрительный взгляд. – И это не зависит от того, хочешь ты этого или нет. Она боролась сама с собой, подавляя желание бросить в этого человека какое-нибудь проклятие, от которого он ещё долго бы не смог оправиться и не мешал команде Людей Икс. Но, бросать проклятие в не-волшебника, который был на сорок лет старше и, кроме того, приходился ей родным отцом, она не могла. Не позволяла так не вовремя проснувшаяся совесть. Резко поднявшись на ноги, девушка бросила прощальный взгляд на отца.***
Прохладный ночной воздух ударил в лицо приятной волной свежести, даря бесценное чувство усмиряющегося гнева где-то глубоко в утомлённой молодой душе. Сбросив последние оковы сомнений, Элизабет смогла теперь с уверенностью и спокойной совестью, - которая больше не мучила девушку, заставляя ту терять драгоценное время на глупое самоедство, - присвоить себе звание честного человека, обладающего желанием усмирить вспыхнувший конфликт дипломатическим путём. Хотя, в то же время, она не отрицала, что дипломат из неё вышел никудышный. «Я хотя бы попыталась!» Эта мысль грела душу рыжей колдунье, даря хилую иллюзию спокойствия и, в то же время, побуждая безудержный порыв приступать к решительным действиям, как это назвал Эрик. Окрыляющее чувство боевого настроя рассыпалось в миллион осколков ровно через несколько секунд после того, как охватило разум девушки. Его заменили неподдельный ужас, невыносимая душевная боль и праведный гнев: внизу, у подножья Статуи Свободы, неравный бой вели Нед Льюис и Саблезубый, и преимущество было далеко не на стороне первого – Нед уже был серьёзно ранен, и сейчас лишь отчаянно пытался отстоять право на жизнь. Ослабленный и потерявший чувство бдительности из-за боли, молодой мутант пропустил резкий выпад со стороны гораздо более сильного противника. Именно этот момент и успела узреть охваченная оцепенением Леншер-младшая, стоя почти на самой верхушке памятника: видя, что неопытный оппонент слаб и не может применить ни своих способностей, ни держать оборону с помощью рукопашного боя, мутант безжалостно впил острые когти в шею Льюиса. Сдавленный страшный хрип вырвался из истекающего кровью горла Неда, прежде чем тот унизительно упал к ногам победителя этой неравной схватки. Раздавшийся откуда-то сверху женский вопль отвлёк Саблезубого от умирающего. Бросив взгляд в ту сторону, откуда пришёл звук, мутант увидел Леншерр-младшую, которую охватила если не истерика, то уж точно безумие. Но все члены Братства по умолчанию подчинялись одному правилу – дочь Леншерра не трогать ни при каких обстоятельствах. Поэтому, бросив на девушку лишь один взгляд и прорычав что-то, мутант спешно скрылся из виду. Каким образом она оказалась внизу, у подножья Статуи, Элизабет так и не смогла вспомнить до последнего вздоха. Бросившись к лежащему на земле молодому человеку, девушка с ужасом и какой-то абсолютно невменяемой радостью обнаружила, что тот всё ещё был жив и даже в сознании. Появилась эфемерная надежда, что она ещё сможет его спасти. - Держись, прошу, только держись… - обливаясь слезами, шептала она, раз за разом взмахивая рукой. Нужное ей заклинание получилось только с третьей попытки, а время и надежда на спасение друга всё быстрее ускользали, словно вода сквозь пальцы. – Джим, срочно подойди к восточной стороне Башни, Нед в беде! – дрожащим голосом проговорила она в сторону некоего тёмного сгустка тумана, из которого в тот же миг взмыл грациозный чёрный лебедь. Патронус* с посланием стремительно скрылся из виду. Элизабет не стала провожать свою магическую сущность взглядом, всё её внимание было направлено только на тяжело дышащего и истекающего кровью молодого мутанта. - Элли… Как же я рад тебя видеть… - сдавленный свистящий хрип делал эти слова почти неразборчивыми, напоминающими сплошной комок непонятных звуков, из которого с трудом можно было выудить смысл. – Я должен был сразу… - в этот момент, изо рта Неда хлынул новый поток крови, и мутант не смог закончить начатую мысль. Лишь слегка опрокинув голову, чтобы не захлебнуться кровью, Льюис снова закрыл свои чудные янтарные глаза, в которых так стремительно теперь угасала жизнь. - Молчи!.. Не говори ничего, это отнимает у тебя силы… - С трудом сдерживая рвущиеся из груди рыдания, Элиз старалась придать своему дрожащему голосу хоть немного бодрости и уверенности в лучшем исходе. Она непрестанно гладила Неда по голове, словно любящая сестра, а из лазурных глаз освобождались всё новые потоки солёных капель. – Сейчас сюда придёт Джим! Он поможет тебе, вот увидишь! – Последние слова угасли в безмолвном отчаянно сдерживаемом желании завыть волком. Услышав эти слова, Льюис попытался улыбнуться, но нервная судорога боли искривила губы молодого человека, отчего получился лишь уродливый оскал окровавленных зубов. - Глупая… Моя маленькая глупая сестрёнка… Лиззи Леншерр… - Не имея сил на что-то большее, Неду удавалось прохрипеть лишь эти слова, от которых услышавшая их девушка вздрогнула всем телом, а потом её и вовсе стала бить крупная дрожь. - Ты знал… Ты знал! – враз охрипшим голосом проговорила девушка, с болью глядя на друга детства. – Почему ты не сказал, что знал?! Господи… Это могло бы что-нибудь изменить! – беспомощно ударив кулаком о землю, и сдерживая вопль, процедила сквозь зубы Элизабет. - Такая взрослая… Но такая наивная… - Пусть слова давались ему с огромным трудом, но Нед не смог отказать себе в доброжелательной насмешливости по отношению к подруге. – Я сказал тебе. Какая разница, сейчас, или раньше? Ничего бы не изменилось… В этот момент, к ним подбежал взмыленный и явно очень спешивший Джеймс Картер. Переведя на целителя добрый насмешливый взгляд, Нед снова попытался улыбнуться. - Хорошо, что ты успел, Доктор. Ты мне очень нужен… - почти шёпотом проговорил мутант, глядя на друга своими добрыми медовыми глазами. – Я сейчас умираю, поэтому вот тебе моё последнее желание: береги мою сестрёнку, смотри, чтобы никто её не обижал! И чтобы она сама не лезла в разные дурные авантюры! – с деланной серьёзностью перечислял парень, хотя глаза, смотрящие на растерявшегося Джима, лучились от радости и улыбки. Ещё раз тяжело вздохнув, Нед Льюис спокойно закрыл глаза, словно просто лёг спать. Грудная клетка перестала подниматься в прерывистых вдохах, а лицо приобрело умиротворённое выражение. Если бы не кровь, можно было бы подумать, что парень и в самом деле лишь ушёл в царство Морфея. А на губах застыла добродушная улыбка. Только через несколько мгновений Джим всё же убрал испачканную в крови руку от шеи друга. Молодой волшебник побледнел настолько, что его кожа приобрела болезненный зеленоватый оттенок, а губы задрожали. - Элиз… Прости меня, я… Я попытался… Я сразу… - Безуспешно пытаясь взять контроль над нахлынувшими эмоциями, Картер невидящим взглядом уставился в сторону Леншерр-младшей, стараясь оправдаться, скорее, не перед ней, а перед самим собой. Для него эта утрата была не менее болезненной, ибо с Недом они были хорошими друзьями вот уже не один год. Слышавшая последнее желание «старшего брата», Элизабет буквально выла от разрывающей её изнутри боли. Сдерживаться больше она не могла, беспомощно ударяя кулаком или роя окровавленными пальцами землю. Перед глазами проносились разные обрывки из прошлого, связанные с Недом, вспоминались разнообразные шалости и шутливые розыгрыши, которые они вместе устраивали, наивно пологая, что Профессор Ксавье ни в коем случае не догадается, чьих это рук дело. Собственный разум убивал в девушке последнее желание продолжить жить дальше, чтобы свершить то, ради чего она родилась на этот свет. Память услужливо выуживала из самых укромных уголков души жизнерадостный образ лучшего друга детства, которого она так и не смогла до конца понять. Тем невыносимее было видеть его навеки застывшую, вымученную из-за боли, улыбку. Сколько времени прошло, ни Элизабет, ни Джеймс сказать не смогли бы. Оба вышли из оцепенения только в тот момент, когда над работающей смертоносной машиной стали формироваться ослепительные лучи, несущие в себе угрозу всему населению ближайших городов. - Пора остановить это безумие, - остекленевшим взглядом смотря на аппарат, холодно проговорила девушка. – Джим, позаботься о нём… - На этих словах, голос колдуньи был куда более мягким. Бросив ещё один полный горя взгляд на тело друга, Леншерр-младшая смело поднялась на ноги и до побелевших костяшек сжала кулаки. Она должна исполнить то, ради чего пришла сюда.