Эмпат

Дэхен торопливо вбежал по ступенькам крыльца, скрываясь в здании больницы. Миновал стойку администрации, отмахнувшись от персонала. Он спешил. Быстро разрешить все рабочие дела на сегодня, заехать в супермаркет и пару магазинов и вернуться домой, на остров, где его ждал Ёнджэ. По крайней мере, Дэхен очень надеялся, что он его ждал, держа свое слово. Иначе все его попытки рухнут и развеются по ветру пеплом. Пеплом не его потраченных усилий, а мечтаний Ёнджэ. Ему было жаль скорее их, чем своих сил. Ведь он мог пережить это и идти дальше, но Ёнджэ... если он сейчас всё бросит, то у него больше не будет шанса. Наспех похватав все истории болезней, Дэхен натянул сверху халат, выбежал из кабинета и притормозил у лифта. Он найдет время и поможет Ёнджэ всем, что в его силах. Даже если придется отдать всю свою жизнь в его руки, в его мозги. Если это поможет им наладить нужную связь, так тому и быть. Выйдя на третьем этаже, Дэхен пересек коридор, игнорируя всех медсестер и врачей, которые попадались ему на пути. Ему нужен был только один человек. Томас Купер, здешний нейрохирург, самый лучший в Нью-Йорке. По совместительству неплохой друг, когда нужно было прикрытие на работе. Поэтому он направился к нему, намереваясь выиграть себе денек-другой в расписании. Не найдя его на обычном месте, Дэхен поинтересовался у стойки администрации, где сейчас находится Купер. Обогнул коридор, забегая в палату. Внутри горел приглушенный свет, а посередине стоял сам Купер, задумчиво разглядывая чьи-то снимки. — Том, — входя, поздоровался Дэхен, останавливаясь сбоку. — Что это? Очередная опухоль? Хотя нет, всё чисто. В чем тогда проблема? Присмотревшись к снимкам, Дэхен взглянул на мужчину, затем снова перевел взгляд на снимки. На них ничего необычного не было, но Томас словно что-то выискивал на них, неотрывно рассматривая каждый сантиметр. — А, и ты туда же, Дэхен. Вот, что значит – кардиолог, – самодовольно проговорил Том, скрещивая на груди руки. Затем вытянул одну руку, указывая на снимок. – Видишь, совсем не заметная точка. Мой случай. — Как-то слишком радостно это прозвучало из твоих уст, Томас, - Дэхен глянул на друга искоса, вызывая у него усмешку. — Что-то случилось? — поинтересовался Купер, сняв снимки с доски и упаковав их по своим конвертам. — Один не хирургический случай... — практически прошептал Дэхен, смотря куда-то сквозь стену. Но потом взглянул на Томаса, хмурясь. — У тебя ведь жена в ФБР работает? — Кенди? Да. А что? Связался с плохой компанией, а, Дэхени? — смеясь, переспросил Купер, но увидев реакцию Дэхена, сбросил улыбку с лица. — Серьезно? Нужна помощь? — Информация. Она бы могла мне помочь? — Я спрошу. Но не думаю, что она тебе откажет. Ты же знаешь Кенди, она сама доброта, — Томас добродушно похлопал Чона по плечу, выходя из палаты. Дэхен вышел следом, направляясь вместе с ним к стойке. — Отлично, узнай, сможет ли она мне помочь. А мне уже надо уходить. Не забудь. Это важно, — оставив карты ординатору и сообщив о своем отсутствии, Дэхен махнул Куперу на прощание, тут же срываясь к лифту. Возможно, Кенди сможет ему помочь, при этом не сдав его с поличным. Ведь шанс, что она работает над делом Ёнджэ, крайне не велик. Не бывает таких совпадений. Сев в машину, Дэхен повернул в сторону супермаркета, намереваясь взять там всё необходимое для Ёнджэ. Он обходил каждый стеллаж дважды, вспоминая всё, что им могло бы понадобиться в ближайшую неделю. Постельное белье, новая посуда, продукты, одежда. Всё должно быть упаковано, и он ничего не должен держать в руках слишком долго. Быстро, осторожно, не мешкая. Водрузив тележку с верхом всякой всячиной, он расплатился на кассе, отвозя всё это в машину. Сгрузил в багажник. И отправился в магазин одежды, где и сам одевался всегда. Ведь у Ёнджэ не было с собой никаких вещей. Не особенно присматриваясь, Дэхен выбрал несколько простых футболок, легких спортивных брюк, джинс, нижнего белья и носок, пару таких же легких толстовок с молнией и без, с капюшоном. Расплатился. Снова закинул в машину пакет, теперь уже направляясь на остров. Вроде ничего не забыл. Вздохнув с облегчением, он осмотрелся по сторонам, выезжая на дорогу в сторону моста. За все прошедшие три часа Дэхен ни разу не вспомнил о случившемся. Не хотел вспоминать. Не хотел и думать, что так подло накричал, обвинил во всем и буквально силком выволок из города, заставляя находиться в своем обществе. А что, если он не хотел? Что, если Ёнджэ не хотел продолжать всё это? Теперь такие мысли отдавались режущей болью внутри. Если Ёнджэ уедет, покончив с их тренировками, Дэхен вряд ли захочет отпустить. Глупо было отрицать, он привязался к нему. Он стал для него тем другом или кем-то ближе, чем просто друг, который знал о нем всё. И не потому, что Дэхен рассказывал сам или Ёнджэ был с ним большую часть жизни, видя всё своими глазами, просто потому, что он знает его так, как не знает никто. Он видел его изнутри и чувствовал. Пусть к пониманию это не привело, но он его знает. Дэхен не раз задумывался над тем, что он чувствует, когда они касаются друг друга. Жар, постепенно переходящий в тепло. Сердце ритмично сбавляет ход, но не сбивается, отстукивая свое. Но всё это лишь жизненные показатели, внешние ощущения. А вот чувства... он не чувствует ничего нового, и это огорчает. Вроде бы должен. И Ёнджэ должен, но для него всё это так же обычно, как и для Дэхена. За исключением одного. «Двадцать три. Ты просчитался на две секунды». Куда подевались те две секунды, Дэхен никак не мог понять. Он помнил совершенно точно, что отсчитал ровно двадцать одну. Он верил Ёнджэ, ведь знал, что он не может не считать, но все же. Пропавшие две секунды... выглядело довольно жутко. Словно мистический триллер, и в любой момент появится какое-нибудь существо из эктоплазмы, угрожающее их жизням. Поняв, о какой ерунде думает, Дэхен усмехнулся, выключая двигатель. Почему бы не смахнуть всё на техногенную погрешность? Нет. Он ведь тщательно следил. Чон приехал домой, припарковался во дворе, возле парадного входа. Все же всё это выглядело довольно жутко даже без мистической составляющей. Больше похоже на фантастику. В каком бы веке он ни жил, вряд ли люди научатся понимать то, что выходит за рамки. Если когда-нибудь они научатся понимать и лечить эмпатию, то появится обязательно что-либо еще, от чего будет страдать некий Ёнджэ, возможно, и не Ёнджэ, но их страдания не разойдутся в общей параллели. Выйдя из машины, Дэхен вошел в дом, отыскивая взглядом Ёнджэ. Его не было в гостиной и прихожей. Чон прошел вглубь дома и наткнулся на него в кухне. Тот сидел на полу, неотрывно смотря в окно. Точнее, на шторы. Это те самые шторы, что Ёнджэ не так давно принес ему домой, с требованием забрать с глаз долой. — Тот камушек был обычным, — проговорил Ёнджэ, почувствовав присутствие Дэхена. Повернулся к нему, посмотрев в глаза. — Он не светился. Он был обычным. — Мне казалось, что он светился. Его цвет был теплым и ярким, — догадавшись, о чем говорит Ёнджэ, Дэхен подошел к нему, усаживаясь на полу в нескольких сантиметрах от него. — Я хочу кое-что проверить, — Ёнджэ протянул к нему руку, давая понять, что намерен сделать. Не получив никакого ответа, он взял Дэхена за руку, крепко сжав ладонь и прикрыв глаза. — Вокруг меня всегда было много ярких красок. Я видел их буквально везде. Во всем. Но в один миг всё исчезло. Я думал, это было фантазией, поэтому не придал этому значения. Дэхен наклонил голову, смотря на их сцепленные руки. В памяти всплывали моменты детства. Его отец, мама, вся семья, собранная воедино. Тот самый камушек в воде, у берега пруда в центральном парке. Яркий и теплый на ощупь. Тонкая солнечная ниточка, тянущаяся к камушку, скрепляла его с ним, не отпуская. И он потянулся за ним. Отец достал его из воды. Обычный камушек. Вздохнув, Дэхен расцепил их руки, слегка отпрянув в сторону, чтобы не касаться Ёнджэ. — Ты не эмпат, Дэхен, — подав голос, Ёнджэ открыл глаза. Подтянул к себе ноги, пряча ладони между ними и животом. — Я догадывался, что я не тот, кто тебе нужен. Они одновременно повернулись друг к другу, встретившись взглядами. — Что, если я не смогу тебе помочь? — Значит, зря старались, — криво улыбнувшись, ответил Ёнджэ совсем тихо, наклоняя голову набок и упираясь макушкой в дверцу столешницы. Дэхен проделал то же самое, вытянув ноги в сторону Ёнджэ. Совсем немного, стоит только чуть вытянуть ноги — и Ёнджэ коснется Дэхена, вновь погрузившись в него с головой. Джэ подтянул колени выше, сглатывая комок в горле. — Живя с самого рождения среди ярких красок, перестаешь их замечать, — начал Дэхен, опустив взгляд на свои руки. — Считаешь, что так и должно быть. Что в реальности всё такое, каким это видишь ты. Яркое, неописуемо волшебное. Ты не понимаешь, что это только твоё. Только ты это видишь. А когда эту странность начинают замечать другие, ты понимаешь, что всегда был не таким. И твои родители втайне надеются, что это пройдет. Но оно не проходит. Каждое твое слово и действие пугает их. Они начинают обращаться к врачам. И вот в один миг всё исчезло. Я не знаю, как это произошло. Просто я стал обычным. А то, что я помнил, списывал на детскую фантазию. И до сих пор бы списывал, если бы не ты. Дэхен вздохнул, глубоко и шумно. На минуту прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Ёнджэ неотрывно смотрел на него, молчаливо выслушивая. — Мне в голову пришла мысль о синестезии. Ведь как показывают исследования, существует много таких людей, которые отличаются от обычных хотя бы своим мировосприятием, и это теперь не дает мне покоя: одно дело знать, что ты видишь, и не зацикливаться на этом, живя обычной жизнью; просто знать и всё. — Может, ты... — Не зацикливаюсь на этом? — перебив Ёнджэ, предположил Дэхен. — Может. Но я абсолютно уверен, что не вижу цвета. — А я вижу. Может, если потренироваться, ты сможешь увидеть? — Ёнджэ заметно оживился, услышав его рассказ. Если он был синестетиком, то, возможно, смог бы вернуть свои способности. Вдруг это помогло бы им хоть как-то. Дэхен задумался, переведя на Джэ взгляд. Облизал губы, сведя брови. Если вспомнить обо всем, что их связывало, возникала мысль, затмевающая все сомнения. Это не просто так. Что-то ведь должно быть. Джэ не мог просто так наткнуться на именно его шторы, которые он продал несколько лет назад. Он не смог бы находиться с ним рядом так много времени. Может быть так, что Дэхену просто стоит попробовать. Попытаться вернуть детскую фантазию. Дэхен нахмурился еще больше, раскрыв рот. Внимательно вгляделся в глаза Ёнджэ. — Если я смогу видеть цвета, а ты — научиться передавать свои эмоции в виде цветов, может, я смогу их принять, распознать и передать тебе? — Дэхен оживленно подскочил с пола, забегав из угла в угол, активно жестикулируя руками. Ёнджэ удивленно пялился на него снизу вверх, выслушивая его мысли, в которых была доля истины. То, что сейчас сказал Дэхен, было тем, чего они пытались достичь всё это время. Только теперь это могло стать гораздо проще. Если только... — Для начала мне придется научиться отдавать, — улыбнувшись, проговорил Ёнджэ, останавливая своими словами Дэхена. Чон улыбнулся в ответ, тут же присаживаясь напротив него, опершись спиной о столешницу. — Тогда пробуй, — протянув к нему руку, Дэхен стал ждать, держа ее на весу. — Прежде чем я... — выдохнув, Ёнджэ запнулся, смотря на его руку. Поднял взгляд, смотря в глаза. — Если я смогу передать тебе свои чувства, то смогу и внушить. — Это возможно? — Да, — уверенно заявил Ёнджэ, вспоминая свой первый побег. Ему внушили. И он не смог распознать. Просто поддался, вернувшись назад, посчитав, что наручники на его запястьях — на своем месте. — Тогда действуй. Только... будь помягче, — усмехнулся Дэхен, пожимая плечами. Ёнджэ кивнул, вновь снимая перчатку. Взял Дэхена за руку, делая глубокий выдох. Счет пошел на миллисекунды, стрелка сдвинулась с отметки нуля. Один, два, три. Ёнджэ пытался сфокусироваться на своих собственных чувствах, игнорируя Дэхена. Но привыкший забирать организм брал чужое, разбавляя красками и погружая тело в эти чувства, словно под воду. Чем глубже он погружался, тем сильнее давил на слух механизм, а стрелка перемещалась всё медленнее. Девять. Десять. Одиннадцать. С большим трудом сделав глубокий вдох, Ёнджэ попытался всплыть на поверхность, вцепившись в эти часы, как в спасательный круг. Сорвав часовую стрелку, он вцеплялся в минутную, но она сгибалась под его весом, отрываясь от циферблата. Оставалась лишь секундная. Крепкая, но быстрая. Она ускользала от Ёнджэ раз за разом. Семнадцать. Восемнадцать. Он замер под поверхностью воды, в ее толще, чувствуя на себе солнечный свет, пробивающийся сквозь нее. И снова пытался, хватался, задерживая дыхание всякий раз, когда стрелка ускользала. Дэхен захватывал его в свои чувства, отдавая слишком много. Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три. Дыхания не хватало. Вода давила, миллисекунды своим ходом давили на слух. И он выдохнул, жмурясь от слепящего солнца, выныривая из воды. Стрелка в руках, часы замедляют свой ход. Но их стук становится невыносимо громким. Оглушающим. — Эй, — доносится со стороны, словно по ту сторону границы поверхности воды. Ёнджэ раскрыл глаза, хватая воздух. Подтянул к себе ноги, откашливаясь и переворачиваясь на бок. Над ним навис Дэхен, обеспокоенно смотря в лицо, не дотрагиваясь до него. Ёнджэ хрипло отдышался, понимая, что так оглушающе колотится его сердце. Оно бьется так сильно и громко, что, казалось, способно пробить его грудину и вырваться на волю, убив. В горле застрял ком, не пропуская воздух. Он с трудом дышал, лежа на полу и хрипя от охватившей боли в груди. — Я отсюда слышу, как колотится твое сердце, — пробурчал Дэхен, нависая сверху. — Кардиохирург внутри меня просто в бешенстве. — Я смогу, — прохрипел Ёнджэ, открыв глаза и вперив взгляд в Дэхена. — Я смогу. Нужно время. — Хорошо, — выдохнул Дэхен, отползая от Ёнджэ и позволяя тому подняться с пола. — Но будем делать это постепенно. Я не хочу тебя потерять. Ёнджэ поднялся, усаживаясь на полу и прислоняясь спиной к столешнице. Оттянул горловину футболки, восстанавливая дыхание. — Прекрати, Дэхен, — проговорил он хмуро. На вопросительный взгляд Дэхена лишь покачал головой. — Я знаю всё. Абсолютно всё, о чем ты молчишь. Ты просишь меня не говорить об этом вслух. И я не говорю. Только об одном прошу — я ведь не смогу отделить эти чувства от своих. Тебя слишком много, чтобы научиться справляться. Не подавляй меня этим. — О чем ты? — Дэхен непонимающе моргнул, уставившись на Ёнджэ. — Не внушай мне, — Джэ повернулся к нему, посмотрев в глаза. — Но я... Дэхен отрицательно покачал головой, удивленно смотря на Ёнджэ. Глаза в глаза. Секунду, пять, десять. Минуту. Прежде чем до Ёнджэ дошло то, что он почувствовал и озвучил несознательно. И это были его чувства. Те чувства, которые он не мог испытывать. — Кажется... — голос Ёнджэ дрогнул, он сглотнул, облизав сухие губы, — на секунду я слишком сильно был к тебе привязан. — Только на секунду? — спросил Дэхен севшим голосом. — Только на секунду... Поднявшись с пола, Дэхен повернулся спиной к Ёнджэ, зажмуриваясь крепко-крепко, почти до боли в глазах. — Помоги мне выгрузить всё из машины, — проговорил он, тут же выходя из дома. Ёнджэ, все еще ничего не понимая, проводил его взглядом, вставая с пола. Натянул на руки перчатки, вышел из кухни, медленными шагами пересекая широкую гостиную. На пороге вновь показался Дэхен, держа в руках огромные пакеты из супермаркета. Они встретились взглядами, задерживая их друг на друге на какое-то время, пока Дэхен не нарушил тишину между ними. — Остальное в багажнике. — Хорошо, — ответил Ёнджэ, обходя Дэхена на пороге и направляясь к машине. Между ними появилась странная неловкость. Будто они оба совершили что-то, чего не должны были делать. И с одной стороны это было правдой. Ёнджэ не должен был чувствовать то, что почувствовал. Но с другой стороны — Дэхен не должен был чувствовать то же. И он внушил Ёнджэ эти чувства. И теперь Джэ не мог отделаться от мысли, что частично в этом замешан. И он запутался. Окончательно и бесповоротно. Постепенно они выгрузили все покупки из багажника, занесли их в дом, оставив в гостиной на диване. Ёнджэ удивленно воззрился на гору из пакетов, в которых было, похоже, всё, что вообще могло понадобиться для жизни. — Дальше сам, — подойдя к Ёнджэ, Дэхен показал ему на пакеты. — Там всё: посуда, белье, вещи. Я разложу на кухне продукты, а остальное сам. Там всё только тебе. — Серьезно? — Ёнджэ неверяще взглянул на Дэхена, затем на пакеты, затем снова на Дэхена. — Ты ведь не хочешь умереть? — Не хочу. — Значит, разложи всё по местам, — приправив голос серьезностью, Дэхен отыскал среди пакетов продукты и забрал их, уходя на кухню. — Посуду сюда. Ёнджэ заглянул в каждый пакет, нашел в одном из них посуду, упакованную в подобие коробок. Такие он видел в супермаркете, где всегда закупал всё необходимое. Значит, Дэхен заехал туда по пути с больницы. Взяв пакет, он пошел к Дэхену, уставившись выжидающим взглядом в его спину, пока тот раскладывал в холодильнике продукты. — Должно быть, ты много потратил, — сказал Джэ, вздыхая и опуская пакет на стол. — Не переживай за это, — Дэхен неотрывно раскладывал еду, не обращая внимание на Ёнджэ, стоящего за его спиной. Он не хотел смотреть ему в глаза. Было неловко. До боли неловко. Он совершил ошибку. И волновало его это гораздо больше, чем то, что у него получилось внушить собственные чувства кому-то другому. В данном случае — Ёнджэ. Важно было лишь то, какие чувства он ему внушил. И он понимал, что это чувствовать Ёнджэ не должен. Как и он сам. Он слишком сильно был к нему привязан. И не мог отпустить ни за что. Постояв еще пару минут за его спиной, Ёнджэ вздохнул, принимаясь обыскивать ящики. Нашел полки с посудой, расставил там купленное Дэхеном. Возвратился в гостиную за другими пакетами. В двух было постельное белье. Еще в одном гигиенические принадлежности. И в последнем — одежда. Много новой одежды. Услышав шаги, Ёнджэ поднял взгляд, увидев подошедшего Дэхена. — Надеюсь, размер подойдет. С футболками было проще, но вот с бельем... Я растерялся, — выдал Чон, не смотря ему в глаза. Взял пакеты с постельным. — Белье?.. — удивленно отозвался Джэ, заглядывая в пакет и действительно обнаруживая там белье. — Да. Ты ведь не брал с собой вещи, — Дэхен посмотрел на него так, словно они говорили о чем-то самом обычном. И если подумать, это был самый обычный разговор. Но почему-то Ёнджэ смущался всякий раз, когда видел взгляд Дэхена. Он так привязался к нему, а Ёнджэ не мог никак на это ответить. Просто не мог. За всё время, что Ёнджэ жил с этими способностями, он научился отделять чужие эмоции от своих и понимать, когда грань пресекается и когда нужно отступить. Он научился не впускать чужие чувства дальше мозга. В сердце. Научился прятать чужие варианты внутри своего собственного. Это помогало не сойти с ума раньше, чем он на то рассчитывал. А теперь он впустил это чувство дальше, чем нужно было. Почувствовал его своим сердцем. И теперь не знал, хотел ли он его вернуть, или же это было просто чувство вины за то, что в его сердце нет нужного ответа. Или же он сам еще не понял, что и впускать-то было нечего. — Наверху две спальни. Одна моя, во второй я постелю тебе, — сказал Дэхен, зовя Ёнджэ за собой в сторону лестницы. — Точнее, ты сам заправишь постель и разложишь вещи. Я не смогу. — Да, конечно, — на автомате ответил Ёнджэ, следуя за Чоном, смотря ему в спину. Этот парень мог ему помочь, но большой ценой. Он позволил войти в его жизнь, отобрать свободу, создать неприятности. Он позволил сделать всё, что нужно Ёнджэ. И Джэ был благодарен. Но было ли что-то еще? Хотел ли он обрести его как друга для себя? Ёнджэ мало в этом понимал, как и в том, что он сам испытывает. Он не мог видеть своих чувств, но понимать их до конца тоже было не под силу. Да и он просто не умел. Они зашли в одну из комнат на втором этаже. Небольшая, светлая. С широким окном, полностью зашторенным белоснежными тюлями. У окна стояла такая же небольшая кровать, заправленная цветным покрывалом. В углу стоял письменный стол, рядом — шкаф, по-видимому, для одежды. Дэхен положил пакеты на кровать, поворачиваясь к Ёнджэ, который в этот момент рассматривал комнату. — Эта комната раньше была моей, — заговорил Чон. — Сможешь тут сам разобраться? — Да, не беспокойся. — Дэхен на его слова кивнул, поджав губы и собрался выйти, как его остановил голос: — А где твоя теперешняя комната? — Напротив, — он указал пальцем на открытую дверь напротив этой комнаты. Ёнджэ с любопытством выглянул, запоминая на случай, если Дэхен ему понадобится. — Ты можешь осмотреться. Чувствуй себя как дома. Чон улыбнулся немного натянуто, все же выходя из комнаты и заходя в свою. Ёнджэ вздохнул, опустил взгляд на пакеты, нерешительно раскрывая их. Аккуратно вывалил из них всё содержимое на постель. Присев на край, взял в руки одну из футболок, попавшихся на глаза. Снова вздохнул. Устало, задумчиво. И почему его поглощало чувство вины? Он чувствовал, что должен что-то сказать или сделать, но не знал что. Не знал, как подступиться. В голове творился хаос. Впервые он сталкивался с чем-то подобным. Может быть, ему было немного неловко, когда красивая девушка подошла к нему познакомиться, надеясь на согласие, а ему пришлось отказать. Он ощущал себя виноватым за то, что она так смутилась, услышав не то, чего ждала. Но у него были на то причины, и он не мог поступить иначе. А теперь... теперь он чувствовал вину за то, что не смог впустить Дэхена дальше мозгов. Встав с постели и оставив на ней все вещи и белье, Ёнджэ вышел из комнаты, остановившись на пороге спальни Дэхена. Тот стоял у окна, смотря куда-то на улицу. Но услышав его шаги и дыхание, он повернулся к Ёнджэ, посмотрев в глаза. — Я чувствую вину, — сказал Ёнджэ безо всяких прелюдий. Нужно было разъяснить всё, что их мучило, потому что это мучило их обоих, не только Ёнджэ. — Никогда не задумывался, как говорить о чувствах с тем, для кого это не является тайной, — Дэхен приподнял уголки губ в слабой улыбке, отходя от окна и присаживаясь на край постели. Ёнджэ же оперся плечом о дверной проем, смотря на него сверху вниз. — А я никогда ни с кем не разговаривал о собственных чувствах. Ну, кроме психиатра, для которого они — лишь способ узнать, не схожу ли я с ума, — Джэ усмехнулся, пряча за усмешкой смущение. Опустил взгляд в пол, руки засунул в карманы брюк, мысленно собирая слова в предложения. — Когда-нибудь бы пришлось. Такова жизнь, — тихо выговорил Дэхен, вздыхая. — Я не знаю, как начать разговор. Вроде бы начал. Но что сказать... с чего начать, точнее. Я испытываю вину за то, что не могу ответить тебе тем же. Это очень странно, ведь ты так много для меня делаешь. Но я никогда никого не пускал дальше головы. Иначе я бы сошел с ума. Ёнджэ на миг замолчал, набирая в легкие воздуха и собираясь с мыслями, как продолжить. Дэхен просто молча слушал, смотря в глаза. Он не собирался перебивать, что-то говоря. Просто выслушать, ведь это сложно — открыться полностью. И Дэхен не хотел подгонять. Он не имел права. — Я не могу позволить себе привязаться к кому-нибудь. Ведь я не способен жить, как все. Поэтому я научился держать сердце на расстоянии. Иногда это больно. Ведь чувства такие соблазнительные. Их хочется испытывать самому. Но если я поддамся, я сойду с ума. Я упаду и вряд ли встану потом. Я провел десять лет с Джимом, каждое воскресенье по полдня. Мы говорили обо всем, он помогал мне держаться. Но если бы я потерял его, я бы... Я бы жил дальше. Я бы пытался выживать дальше, не проронив ни единой слезинки. Ты понимаешь? Дэхен молча смотрел на него, не решаясь что-либо ответить. Конечно, он понимал. Как он мог не понять? Любить, не имея шанса на любовь — сложно. Нуждаться в ком-то, кто не может всегда быть рядом — сложно. Дэхен понимал и знал это, но Ёнджэ значил для него так много, что начинало казаться — дай он волю этим чувствам и они прорежут в нем дыру. В них обоих. — Я ни разу не думал о том, что испытываю, буду откровенным. Хоть ты и знаешь, что я понимаю, знаешь, что я чувствую. Ты можешь узнать всё без труда. Но, наверно, если я скажу это вслух, между нами не останется недомолвок. Они чертовски мешают. Дэхен сделал глубокий вдох, медленно выдыхая. Наклонился, упираясь локтями в колени и опуская взгляд в пол. — Иногда мне кажется, что я знаю тебя гораздо дольше. Ты знаешь меня лучше, чем моя родная мать. Чем кто-либо еще в моей жизни. Я глупо позволил себе сорваться, сам того не осознавая. Но впервые мне хочется сказать то, что обидит тебя. — Он поднял голову, встречаясь с настороженным взглядом карих глаз. — Я не понимаю. Я не пойму тебя. Возможно, никогда. Просто потому, что... не брошу. Дам шанс на нормальную жизнь, сделаю всё, что в моих силах и даже больше. Если ты впустишь меня в свое сердце, я не позволю тебе сойти с ума. И я знаю, что ты это чувствуешь. Поэтому нет, я не понимаю тебя. — Так внуши мне это. Потому что я тоже не понимаю, — выдал вдруг Ёнджэ, скрестив на груди руки и сверля Дэхена недовольным взглядом, чему Чон изрядно удивился. — Внушить? — переспросил Дэхен, — Ты хочешь, чтобы я внушил, что не брошу тебя? Ты серьезно? — Почему нет? — Ёнджэ недоуменно дернул плечами, не сводя с него взгляда. Дэхен пораженно выдохнул, смотря парню в глаза. — Если ты так уверен в своих чувствах, не побоись донести их до меня. Ведь тогда ты не позволишь мне... остаться одному, — насел Ёнджэ еще больше, отрезая Дэхену пути к отступлению. — Это неправильно, — в конце концов Дэхен сдался, опуская плечи от груза ответственности за сказанное. — Но справедливо, — подметил Ёнджэ, отлипая от косяка и подходя ближе к Дэхену. Встал перед ним, вынуждая обратить на себя внимание. — Это глупо. Дэхен поднялся с постели, оказываясь в нескольких сантиметрах от Ёнджэ, едва не касаясь его. Прищурился, смотря в чужие глаза. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал. Закрыл глаза, опустив голову и устало выдохнув. — Я хочу это чувствовать снова, — услышав шепот практически у самых ушей, Дэхен поднял голову, встречая его взгляд на себе. — Что?.. — Дэхен переспросил, полагая, что ему всего лишь послышалось. — Я понял, что хочу почувствовать это снова, — но Ёнджэ повторил, так же тихо, шепотом, словно не до конца уверен в своих словах или просто боится сказать их вслух. Дать слабину и осознать, что хочет этого. — Не нужно... — Я хочу. Перебив Дэхена, Ёнджэ твердо кивнул, в конце концов решаясь на смелый шаг. Он никогда не чувствовал что-то подобное. Никогда не позволял себе того, что позволяют обычные люди. И он не знал, что значит чувствовать это самому. Он отгораживался от всего, что могло причинить ему еще большую боль. Но когда он узнал, что это такое, забыть стало невозможно. Если он будет уверен, если он просто будет знать и понимать, что это не станет для него концом, он может поддаться и впустить дальше. Он может. — Ты сможешь сделать это без внушения, — заключил в итоге Дэхен, обходя Ёнджэ и покидая комнату. Ёнджэ пораженно уставился на то место, где еще секунду назад стоял Дэхен, не в силах совладать с эмоциями. Впервые они вырвались наружу, обрушиваясь ледяным шквалом на него, поглощая собой. Их было так много. Так много! Он судорожно вдохнул, задерживая дыхание. Широко раскрытыми глазами смотрел на смятый край постели, где сидел Дэхен, разговаривая с ним. И чувствовал. Столько всего чувствовал. И главное... Он чувствовал... что сделал что-то плохое.