Эмпат

— Когда это началось? — Вслед за тихим голосом последовало прикосновение к волосам. Легкое нажатие. Дэхен поморщился, когда пальцы Томаса ухватили прядь его волос. — Неделю назад, — прохрипел в ответ пациент. Томас вздохнул, оставляя его голову в покое. Отошел на пару шагов, осматривая свои труды. Все датчики были закреплены там, где нужно. Остается только провести тест. — Что ты хочешь узнать? — Стивенс задал еще один вопрос, скрестил на груди руки, вперив взгляд в теперь уже своего пациента. Дэхен пришел сюда без всяких предупреждений, прося об измерении уровня мозговой активности. Впервые Том не мог с уверенностью сказать, что происходит с его другом. Таким он не видел его никогда. Растерянным и погруженным в себя. Словно весь окружающий мир был лишь фоном для того, чтобы существовать. Фон для прозрачного слоя, сведенного с маской без возможности вернуть изменения назад. — Что можно с этим сделать, — подняв голову, Дэхен взглянул на друга, взглядом выказывая свое единственное желание. Томас кивнул в ответ, разворачиваясь к нему спиной и покидая комнату. Следом вошла медсестра, собираясь дать ему указания. Сейчас он должен лечь и заснуть. Будто бы это было так просто. Закрыть глаза, проснувшись спустя пару часов, когда всё уже будет сделано. Или спустя несколько лет, когда от случившегося не останется даже кроткого прохладного напоминания, принесенного с ветром. Он бы выбрал второе, если бы у него был шанс. Но он сомневался, что настолько полна его жизнь волшебством. Единственное волшебство в ней безвозвратно утеряно, его собственными руками загнано в тюрьму. Но для Ёнджэ она была сродни могиле. В комнате совсем стало тихо. Сошла со стен яркая радуга, с лица низошла тень печали. Размеренное дыхание заполнило тишину пространства. Разгладились морщины меж бровей. Хватит ли его сна на эти долгие моменты? — Проснись. Резко вдохнув, Дэхен распахнул глаза, почувствовав боль в плече. Взгляд уперся в белоснежный потолок, залитый отсветами солнца. Кожу невыносимо жгло, горло иссохло изнутри от жажды. Он едва мог полноценно дышать. Собрав во рту столько слюны, сколько был способен, он сглотнул. Вытянул шею, пытаясь так прочистить горло и наконец вздохнуть без боли. Светло. Жарко. Больно. Сознание спуталось, чему так остро сейчас способствовало и его тело. Дэхен глубоко вздохнул, прислушиваясь к себе. Боль вновь обожгла плечо. Мышцы свело до дрожи, стоило ему хоть немного шевельнуть конечностями. — Ка… «…кого черта?» — мысленно договорил, вслух же сумев лишь разразиться кашлем, перекатившись на бок и согнувшись, спрятав лицо в подушку. Постель обжигала своим жаром, накалившись до безумного предела. Расправившись с противным сухим кашлем, Дэхен поднял голову, оглядываясь по сторонам. Всё вокруг него напоминало его собственный дом. Те же стены с обоями. Шторы, почему-то валяющиеся на полу, а сквозь огромное окно жарит полуденное солнце. Он знал это совершенно точно. Его лучи всегда падали на диван в это время дня. В гостиной было невообразимо тихо. Настолько, что он ясно мог слышать стук своего сердца, отдававшийся где-то в горле, отчего с невероятной быстротой накатывала тошнота. Сглотнув вязкий ком дискомфорта, Дэхен попытался медленно подняться, спустив ноги вниз. Босые ступни коснулись ковра. Раскаленные солнцем ворсинки обожгли до боли, заставляя Дэхена задрать ноги на диван и прижать колени к груди. Снова сердце устремилось в бег, возвращая противное чувство тошноты. Накрыв губы тыльной стороной ладони, Дэхен зажмурил глаза, пережидая возникшие так невовремя позывы. В голове, как в тумане, робко напоминали о себе пережитые воспоминания, едва уловимо вспыхивая бледными картинками. Будто результат компьютерных усилий, ярким всполохом загоралась радуга. То в глазах бледных людей, которых он никогда раньше не видел. То огибала их фигуры, образуя плотный купол. Закрашивала своей цветастостью всё, что он брал в свои бледные руки. Это не было похоже на реальность, но это было в его памяти. Он не отдавал себе отчета в том, почему здесь находится. Почему накатывала склизкая тошнота, заставляя сгибаться пополам, прикрывая рот ладонью. Почему солнце так сильно обжигало кожу, почему не спотыкалось о слой одежды. На нем были лишь джинсы, весьма неприятно липшие к телу. Опустив ладонь, Дэхен сжал пальцами шею, едва касаясь ими нижней челюсти. Изо всех сил зажмурился, тут же распахивая широко глаза. Мир вокруг приобрел более четкие краски, чем он тут же воспользовался, осматриваясь. Это определенно было его домом. То, что окружало его в этот момент. Его гостиная и девственно белый потолок. Но беспорядок, в который погрузилась комната, не укладывался в голове. Он всегда содержал дом в чистоте. А теперь в его гостиной гора пустых бутылок и упаковок из-под какого-то дерьма. То ли фаст-фуда, то ли чего похуже. Хотя что может быть хуже этого? Череп в буквальном смысле разламывался надвое. Казалось, за то время, что он тут спал, мозг распух и теперь просился наружу вместе со всем выпитым и съеденным. Неужели он всё это выпил в одиночку? Как это могло произойти? Он ясно помнил, что не влил в себя ни глотка за прошедшую неделю. Но даже не это было самым удивительным, что бросилось в глаза. Скорее, то, чего он не смог увидеть. Всё было бледным. Таким, как обычно. Ни ярких всполохов красок, ни радужных полос света, когда взгляд устремляется вдаль. Ничего. Словно ему всё это приснилось. — Да ты спишь на ходу, друг мой. Внезапный громкий голос вывел его из оцепенения. Дэхен уставился на Томаса, возвращая свой рассудок в реальность вопреки воле. Он никак не мог отделаться от роившихся в голове мыслей. Все они вертелись вокруг Ёнджэ. Он не в состоянии вызволить его оттуда. Как же это раздражает. Насколько же он беспомощен. — Мы не нашли ничего, — увидев, что друг наконец обратил на него свое внимание, проговорил Томас. В руках он держал результаты сделанного несколько часов назад обследования. — Не наблюдается никаких отклонений. Разве что слегка повышена активность тета-волн, но опять же, в пределах нормы. То же и с дельта-волнами, из-за чего мы не можем говорить о травме мозга. Да и снимки ничего не показали. Дэхен молча слушал его слова, анализируя всё услышанное. Что-то не сходилось. Его исследования… Он не мог ошибаться. А значит, и видеть этого всего он тоже не мог. Где подвох? — Дэхен, ты здоров, — окликнул его Томас. — Ты уверен, что видишь эти цвета? Подняв голову, Дэхен застыл в непонимании, вынуждая друга отвести пронзающий нутро взгляд. Вопрос так и повис в воздухе без ответа. Единственное, в чем он сейчас был уверен, — он сходит с ума. — Вижу, — практически прошептал в ответ, превозмогая желание выкрикнуть ему это в лицо. Он не полный псих, он просто не знает причин. И от этого медленно, но верно сходит с ума, поддаваясь панике. «Я вижу. Я вижу их так четко, что хочу закрыть глаза и больше их не открывать…» Он мог с уверенностью теперь сказать, что не завидует Ёнджэ. Понимание его настигло настолько неожиданно, что вызывало отторжение. Проплывающее перед глазами, мелькающее блёклыми картинками, словно воспоминания. Неужто сон? Неужто он всё это время провалялся здесь, сгорая изо дня в день под жарким солнцем в похмельном дурмане? Он не помнил совершенно ничего, кроме того, что сейчас его жутко мутит, словно после недельного запоя. Но он не пил. Никогда не пил так много. — Может, расскажешь? — насел в который раз Томас, буквально вломившись в чужой кабинет, едва его хозяин переступил его порог. — Это ненормально, что ты заявляешь подобное, но… — Ненормально? Дэхен развернулся к другу, впиваясь в его лицо хмурым взглядом. Изнутри всё полыхало. Взрывалось и бурлило, вырываясь на поверхность во взгляде его почерневших от обиды глаз. — Это говорит мне врач, сведущий в том, чего еще толком не знает человечество. — Ты судишь слишком глобально, — встрял Томас, буквально вырывая из рук Дэхена остатки величия нейрофизиологии. — Думаешь, я сам рад? Думаешь, мне это нравится? — тыча в грудь пальцами, Чон переходил на крик. Держать в себе всё произошедшее становилось трудно. Нервы сдавали. Вина накрывала с головой. — Всё, что ты говоришь, бездоказательно! — вырвалось у Стивенса в ответ. Ни одно исследование ничего не дало. Это походило на поиск еловой иголки в сосновом лесу. Они ищут что-то, чего может и не быть вовсе. И они даже не знают, как это искать. — Забудь. Похватав все свои вещи, с которыми пришел, Дэхен рванул прочь, хлопнув дверью собственного кабинета. Задерживаться боле не имело смысла. Он получил ответы на свои вопросы. Хоть и сам еще не знал, какие. Но у каждой головоломки есть решение, которое известно заранее каждому игроку. Он просто должен еще немного подумать. В голову не лезли совершенно никакие варианты. Решение не находилось само собой. Помогая себе руками, Дэхен медленно приподнялся с дивана. Переминаясь с ноги на ногу, пошатываясь на ходу, он обогнул весь разбросанный на полу мусор, направляясь на кухню. В горле пересохло, а вот тошнота, похоже, решила отступить на время, чтобы дать Дэхену как следует прийти в себя. Он не помнил, как добрался до дома и когда это было. Он помнил лишь, что позорно сбежал из больницы, показав себя другу не с самой лучшей стороны. Но все эти воспоминания… Они были так похожи на сон. Бледные и прозрачные. Сквозь них так четко был виден реальный мир. Вопреки всем этим воспоминаниям, слабо верилось в то, что всё это происходило на самом деле. Иногда бывает что-то… Нечто такое незначительное, но отличное от привычных ранее вещей. Всё в этом сне было таким. Начиная с радуги в солнечную погоду и заканчивая им самим. Дэхеном. Пошарив по полкам холодильника, он выудил оттуда остатки какой-то еды и испитую наполовину бутылку воды. Глотнул немного, смачивая горло изнутри и давая жажде поостыть. Каждый глоток, пусть и маленький, неотвратимо просился назад. Найти бы сейчас хотя бы календарь. Он всё еще не знал, какой сегодня день. Но и поиски свои он начать не успел, услышав раздавшийся где-то в квартире звук мелодии своего мобильного. Кто-то его искал, и лучше бы недолго, надеялся Дэхен, уже обшаривая гостиную на предмет аппарата, издающего противный шум. Нашелся телефон за диваном, по-видимому, он упал туда по случайности. Это был Томас. Чон ответил на вызов, и в ответ раздался взволнованный голос друга. — Дэхен, черт возьми, где тебя носит? Я звонил тебе раз тридцать за последние сутки! Дэхен поморщился, усаживаясь на диван и потирая переносицу пальцами. Мозг отказывался выдавать подобную информацию. — Как долго я не отвечал? — Ты пропал два дня назад. Ты что, не помнишь ничего? Сколько ты выпил после моего ухода? — Твоего ухода? — непонимающе повторил Дэхен, отнимая пальцы от лица и поднимая голову. — Я, конечно, тоже виноват. Оставил тебя нетрезвого, да еще и чем-то взволнованного, а сам ушел. Но Кенди… — в трубке послышался тяжелый вздох. Том замолчал на мгновение, будто обдумывая дальнейшие слова и стараясь не взболтнуть лишнего. — Она дико бесится, когда я выпиваю, ты же знаешь её, друг. Дэхен знал. Кенди была строгой женщиной — и всё же в то же время очень доброй и не умеющей стукнуть кулаком по столу. Но тем не менее Том не смел идти против нее. Эту семью можно было бы назвать даже идеальной, если бы не отсутствие общих детей. Дэхен полагал, что у них просто не было на это времени. Томас был не менее целеустремленным, чем Чон, взбираясь по своим карьерным ступенькам. И всё же Кенди… Его мозг вновь выдал порцию блёклых картинок из памяти. — Слушай, — выпалил Дэхен после недолгой паузы, боясь, что друг, дозвонившись-таки, повесит трубку, так и не поведав всей истории. — Как там с результатами обследования? — Что? Обследования? — в голосе Томаса послышалось явное удивление и непонимание. — Моё обследование, — уточнил в ответ Дэхен, хмурясь. Но ему даже в голову не пришло, что всё это время перед его глазами был самый обычный мир. Бледный и обыкновенный. — Сколько ты выпил? — после секундного раздумья Том со всей серьезностью выдал единственную мысль, что пришла на ум. Когда он приехал к Дэхену пару дней назад, тот явно был чем-то озадачен. На его лице не было ни тени радости, ни элементарной печали. Только безразличие ко всему. Он был сам на себя не похож. Молчание между ними уже затянулось. Стивенс ждал ответа на свой вопрос, а Дэхен совсем не знал, что и думать. Память подкидывала множество картинок. А реальность подставляла подножку. Чон очень медленно вдохнул, задерживая дыхание. «Всё, что ты говоришь, бездоказательно!» — Что произошло за эти два дня? *** Ей не терпелось туда попасть. Распахнуть дверь, поднять его с постели и увести отсюда, её ни в чем не повинного ребёнка. Она считала его своим до каждой клеточки его тела. Безмерно любила и сгорала от мук совести. Если бы она смогла вовремя… Николь глубоко вздохнула, довольно резко, отчего едва не закашлялась. Будучи агентом ФБР, она не имела никаких полномочий. Имея доступ к секретным операциям и проектам, она не имела абсолютно никаких полномочий, как бы это ни злило её. Словно неопытный стажер, которому не доверяют отдавать приказы и самостоятельно принимать решения. Она жалела теперь о многом содеянном ранее. У нее было столько возможностей и шансов изменить реальность. И каждый раз она их упускала, слепо доверяя жестокой верхушке. А ведь она могла просто рассказать Ёнджэ, кто он и как к ним попал. Рассказать ему всё и помочь сбежать. Даже если из-за этого она больше его не увидит. Зато он был бы в безопасности. Какое-то время, пока ему снова не понадобилась бы их помощь. Она бы что-нибудь обязательно придумала к тому времени. Обязательно… Николь развернулась на каблуках, едва не ломая их от такой нагрузки. Снова начала вышагивать перед дверью, витая в мыслях. Нервно покусывая губу изнутри, уже чувствуя вкус собственной крови. Никто не решался её беспокоить, замечая её задумчивость и обеспокоенность. Эта дверь не открывалась уже больше часа. Всё это время она измеряла шагами коридор, дожидаясь щелчка замка. Что он делал с ним? Что он задумал? Когда это прекратится? За стенами этой комнаты она ничего не ощущала. Пустота. Белоснежная и стерильная. Даже воздух не излучал никаких чувств. Будто за стенами этой комнаты не было жизни. Она понимала где-то в глубине души, что всему виной может быть эта комната. Стены были рассчитаны на безопасность эксперимента и его подопытного. Сожаление вновь опустилось на ее хрупкие, но сильные плечи. Она носила его на себе вот уже десять лет. Если бы она только знала заранее, что тогда, десять лет назад, у них всё получится. — Это всё Ёнджэ, — шепнула Николь вслух, оставляя в покое растерзанную от волнения губу. — Просто он особенный. Особенный… Этот мальчик с невыразимо добрыми глазами цвета мёда был особенным. Она почувствовала это всем телом. Его детское пухлое личико сияло чистотой и невинностью, излучало солнечный свет каждой клеточкой кожи. Всё вокруг него пропитывалось его теплом, дарящим надежду и вселяющим уверенность в своих силах. Но потом этот свет погас. В один миг остыл, похолодев, словно бездонное море. Дверь наконец отворилась. Николь сорвалась с места, впиваясь взглядом в хитрые глаза. Но тут же позади, за его спиной, замок щелкнул, вновь закрывая ей доступ к Ёнджэ. — Что ты с ним сделал? — Николь сразу же накинулась на него с вопросами. — Он спит. — Твоим словам нельзя доверять, — Николь скрестила на груди руки, не сводя взгляда с лица Алекса. Она не верила тем, кого не могла почувствовать. Это казалось глупым, но, живя со своим даром бок об бок всю жизнь, она уже не представляла себя обычным человеком. И смело считала глупым это слепое человеческое доверие. Люди скрывают очень многое. А чувства не обманешь. Эмоции всегда довлели над разумом, показывая все скрытые мотивы. — Можешь не верить мне, но он действительно спит, — ответил Алекс на ее слова, затем, ухмыльнувшись, добавил: — Как ангелочек. Николь было раскрыла рот, чтобы вновь наброситься на него с обвинениями, но сдержала себя от совершения лишних ошибок. Алекс выглядел довольным. Будто выбил джек-пот. Она лишь вздохнула, успокаивая себя мыслью, что он не стал бы убивать его. Что бы ни говорили в ФБР, Ёнджэ был им нужен. И пока он не согласится, они будут пытаться давить. — Я дам тебе совет, — внезапно заговорил Алекс, видя ее волнение. — Уговори его работать на нас. Иначе он еще не скоро отсюда выйдет. Договорив, Алекс обошел Николь, собираясь отчитаться начальству о разговоре с Ёнджэ. В их отношениях настал прогресс. Кто знает, может быть, скоро они добьются нужного ответа. Но тут приглушенный голос Николь остановил его. — Два дня всего прошло. Имей совесть, Алекс. Не оборачиваясь, Гейл задумчиво пожевал губами. В лице многих он выглядел бессовестным карьеристом. Пусть так и останется. В конце концов, в этом была доля правды. — В нашем деле два дня как неделя, агент Бастерс. Нам нужен его дар, — на миг Алекс запнулся, услышав ответную усмешку и тихое «дар, ну конечно». Но всё же продолжил играть собственную песню: — Люди гибнут постоянно, изо дня в день. — Только не говори мне, что ты заботишься о людях. Брезгливо поморщившись, Николь повернула голову вбок, опуская взгляд на белоснежный пол, уложенный плиткой. Лишь бы не смотреть даже на его циничную тень. — И не собирался, — коротко ответил ей Алекс, впрочем, не собираясь даже спорить. Правду оспаривать было попросту бессмысленно. *** — Итак, что мы имеем? Систематизировать Дэхен умел. Накапливать полученные факты и строить из них теории. Такие теории сами по себе превращались в аксиомы и служили ему на пользу. Выставив перед собой наполненный пустыми бутылками и банками из-под пива пакет, Дэхен аккуратно положил на стол свой мобильный телефон. Кончиками пальцев бережно и не спеша подвинул его так, чтобы он лежал строго параллельно каждой границе стола в нескольких сантиметрах от них, словно из перфекционистских замашек. Прикусил губу, прикрыв на миг глаза, чтобы справиться с накатывающей время от времени тошнотой. Разговор с Томасом навел его на множество мыслей, которые он не мог назвать фактами с полной уверенностью. Но телефон подтверждал его слова, добавляя им чуточку доказательности. На календаре было начало месяца. Всего два дня назад он собирался увезти Ёнджэ из страны. Томас был прав — эти два дня Дэхен провел в своей квартире. — Двенадцать банок, семь бутылок, один телефон и одни оборванные шторы. Дэхен сосчитал все тары и приплюсовал сюда источники доказательств своего пребывания здесь. Но всё еще было многое неясным. Что он здесь делал всё это время? И что сейчас с Ёнджэ? — И минус один Ёнджэ, — протянул он раздосадовано, морщась от подкатившего к горлу комка. Отчасти он был рад, что прошло всего два дня, а не неделя. Пусть и прошли они так скверно. Ведь он обещал забрать Ёнджэ оттуда как можно скорее. Ёнджэ наверняка его ждет. Осталось только составить план. Но мелькающие перед глазами воспоминания рушили подспорье его аксиомы. Всё это могло быть просто дурным сном. Но вопреки всему он был необычайно реальным. Даже вопреки этой реальности, превращая ее в иллюзию. Он бы не хотел однажды проснуться таким. Таким беспомощным перед миром. Перед Ёнджэ. — Я схожу с ума, — Дэхен тихо прошептал в тишине, скатываясь с дивана и усаживаясь на пол. Задрав голову, уставился в потолок, медленно прикрывая глаза. Изо рта вырывалось горячее дыхание. Мысли разлетались по комнате, не позволяя ему сосредоточиться. Сон постепенно подменял реальность. Если он откроет сейчас глаза, то больше не увидит белоснежного потолка. Мир обернется сочными цветами, вымывая из памяти всё пережитое. Оборачивая сном. Обращая супротив реальности.