Превратности Судьбы

— Давай, быстрее! — кричит Сенека. Прошло три дня после того, как мы переехали. Он выгнал тех горничных и оставил меня одну. «Зачем платить этим кретинкам зарплату?» — объяснил он Эймброуз свое решение. Да, я иногда подслушиваю их разговоры. Не специально. Тут просто плохая шумоизоляция — только в библиотеке тишина. Мне наплевать на то, что они там делают, что говорят, какие козни строят — главное, что моя любовь, Абдель, жив. С ним все в порядке. Мое дело лишь побыстрее закончить работу в этой стране, а потом я уеду. Этот кошмар закончится, и никто никогда не найдет меня! Сейчас они готовятся к интервью с Цезарем Фликерманом, самым знаменитым телеведущим Панема. Конечно, Капитолий же живет Голодными Играми. А уж эти новые назначения должны добавить жару! Как же… Никто разве не слышал про роман Сенеки и Эймброуз? А про их помолвку? — Шевелись! Не могу застегнуть этот нелепое колье-ошейник на своей шее. Со злостью отбрасываю его в сторону. Пусть все видят мои шрамы, мне все равно. А вот им — нет. Не хватало только сплетен, что мистер Крейн бьет тех людей, которые работают на него! Его положение слишком шаткое в эти дни. Ему надо пробиться в помощники главного — тогда там и недалеко до того, чтобы скинуть его. И уже никто не посмеет ему предъявить никаких претензий! Эймброуз врывается в мою комнату. На ней белое платье с россыпью бриллиантов на лифе. Похоже на свадебное, но не то! В трехцветных волосах гребень из платины. — Немедленно надень это колье! Сейчас же! — от милой девушки хозяина не осталось ни следа. Злобным стал и Сенека. Они стали надменными, как и положено старшему распорядителю и его невесте. Я смотрю на пол, переводя взгляд то с руки, то на это нелепое украшение для моей шеи. — Вы хотите? Вы хотите, чтобы я надела этот ошейник? Негоже ругаться с ними в эти важные дни… Но что поделать? Они сами виноваты! — Что за глупые вопросы? Немедленно надевай! — орет Эймброуз. Я раздумываю. Качаю головой из стороны в сторону. Надевать или нет? Не хочу! Отпихиваю ногой это глупое колье и вприпрыжку выхожу из комнаты. Надоело! Хватит! Спускаюсь по мраморной лестнице и чуть не падаю в этой нелепой одежде. Салатового цвета платье по колени с темно-зеленым длинным подолом и такими же рукавами. Кошмар! Хорошо, что хоть каблуки не надели на меня. Вдалеке я слышу их разговор: — Несколько месяцев! Потерпи, Эймброуз! И я выгоню эту девчонку! — Такое хамство! Я стараюсь, чтобы эта… особа… выглядела как надо, а она! Хамство? Да! Я виновата! А разве они не хамят? Не буду им говорить, что думаю о них и о их стиле и образе жизни. Вдруг, передумает и не отпустит домой? «Амелина!» Далекий знакомый голос зовет меня. — Кто здесь? «Амелина!» Голос приближается. Я поворачиваюсь и вижу его. Я удивлена, ничего не скажешь. — А… Абдель? Он стоит прямо напротив меня и лишь грустно улыбается. Почему он здесь? Я пытаюсь дотронуться до него, но, только я прикасаюсь к нему, он исчезает. Убираю руку — появляется вновь. Что это? Видение? Сумасшествие? Знак? «Амелина!» Голос отдаляется и фигура уходит в тень. — Долго будешь стоять? — спрашивает Сенека и, грубо схватив меня за руку, повел меня к машине. Водитель ждет нас уже давно. Не знаю, умеет ли мой хозяин водить автомобиль, но здесь, в Капитолии, не престижно, если ты сам ее водишь. Также неправильно по местным меркам, если ты появляешься без «питомцев» — своей прислуги. Вот почему я попаду не только на интервью, но и на вечеринку. Мой первый выход в свет. Красная ковровая дорожка. Не для меня. Немая слуга ведет меня в противоположную сторону от парадного входа. Я смотрю на людей, на хозяина, кривляющегося на камеру, и ужасаюсь. Для них это все: Игры, пиры, море золота — норма. Да я давно заметила, что если на вечеринке меньше сотни столов — то это не вечеринка. Твари. Я смотрю на украшения маленького капитолийского ребенка и думаю: продай их, можно кормить полгода какой-нибудь Дистрикт. Например, Девятый или Десятый! Но им наплевать на Дистрикты! Скажите спасибо, что мы вами правим и кормим! А на остальное наплевать! Сенека нашел меня спустя полчаса. Он счастлив как никогда. «Просьба пройти в зал!» Зал — это студия, где будут идти интервью. Миротворец догоняет моего хозяина. За ним стоит Эймброуз. Они куда-то уходят. Я иду за толпой. Сажусь на указанное место в шестом ряду партера и жду начала. Цезарь обворожителен. Он не молод, но внешне этого не возможно заметить. Шутит, как молодой. Поговорив с главным распорядителем, он вызывает других — новых старших распорядителей. Доходит очередь и до Сенеки. — Здравствуйте, мистер Крейн! — они пожимают друг другу руки. Сияющая Эймброуз мило кланяется Цезарю. Он целует ей руку. — Вы же не против? — Цезарь в шутку спрашивает разрешения у моего хозяина. Они смеются. Долго разговаривают об Играх, но Сенека никак не комментирует их. Заходит разговор о их помолвке: — Это правда? Вы собираетесь пожениться? — Почему бы и нет? Я ведь люблю моего котика, а он меня! — Эймброуз натягивает улыбку до ушей. Зрители умиляются. Я смотрю на этих разноцветных пустышек и почему-то на душе тревожно. Темная фигура проскальзывает между толпой. Она останавливается на самом краю балкона, прямо напротив сцены. Я вспомнила о мести отца. За Неджмие он готов жизнь отдать. Я, не отрывая взгляда, слежу за фигурой. Чтобы не привлекать внимания он аплодирует, когда Цезарь говорит что-то смешное. Я уже решила, что у меня вновь разыгралось воображение. Но именно в эту самую секунду из чехла за спиной нечто большое и узкое. Лук и стрелы. Он целится, но не в меня. Слишком поздно я понимаю, кто его жертва. Фигура стреляет. Я встаю и кричу, показывая наверх. Сенека успевает увернуться. Стрела пронзает грудь Эймброуз, и она падает на пол. Большое красное пятно растекается по белоснежной такни платья…