Первый снег больно хлещет мне в лицо. Тонкие куртка и брюки не спасают от недавно начавшихся морозных дней. Дрожь по всему телу, но остановиться нельзя! Этот костюм — тоже принадлежал раньше мисс Миллиган, с которой у нас были похожие фигуры. Правда, куртка мне немного велика в груди, но туда довольно удобно прятать всякие бестолковые безделушки, благо, карманы предусмотрены — только придерживай руками, чтобы не выпали!
Я хочу вернуться, но не могу. Нет больше сил смотреть в эти холодные, полные решимости вернуть за свой счет, глаза. Я не хочу брать у Сенеки ни копейки! Честно говоря, по пути моя гордость много раз останавливала меня посреди ночной дороги. И у этого человека мне не хочется просить никаких денежных средств, но с учетом того, что я пережила, он просто не имеет права мне отказать!
Сворачиваю с главной дороги в едва освещаемый безлюдный переулок, где лишь одинокий фонарь составит мне компанию. Стучу в первую попавшуюся дверь. Снегопад усиливается. Это мне на руку — лучше не светиться в подобном районе. Нечто с зелеными волосами в обтягивающем топе и короткой кожаной юбке того же цвета открывает ее через минуту, внимательно осмотрев меня через маленькое окошко в ней.
— Чего тебе, деточка? — вульгарным грубым голосом спрашивает это чудовище.
Я достаю из куртки фотографию и показываю ее этой женщине, подкладывая рядом несколько монет.
— Он был здесь?
Она ловко прячет монеты в маленький карман и, изобразив «умную» гримасу на лице, отвечает:
— Да, был такой!
Ну, как же! Было бы удивительно, если бы мой клиент не побывал в этом, мягко говоря, заведении!
— А доказательства есть? — задаю я вопрос.
Женщина кивает головой и щелкает пальцами. Ей мало?
— Ну, крошка, за фото
такого человека этого мало!
Отдаю ей все. Она проводит меня внутрь, ловко петляя по коридору. В почти каждой комнате мы находим что-то интересное. И главное — нужное! Походив по зданию, я нашла то, что искала. Даже больше! Однако, он успел попасть в кадр к многим особам!
— Оно стоит таких денег! — говорю я тихонько и, кивнув на прощание, ухожу.
— Удачи! — чудище подмигнуло разноцветным глазом с длинными ресницами и ушло вглубь дома, закрыв за собой дверь.
Около здания набираю небольшую кучку камней. Пригодится!
Это чудище — девица легкого поведения. Просто страх богатой половины Капитолия, так как их услугами не брезгает никто, богачи не являются исключением, а у каждой в комнате стоят фотографирующие устройства — «жучки». Их использую для так называемой отчетности, да и не редко для шантажа! Попадешь в кадр — полбеды. Беда, когда кто-то решит купить эти фото, а сделать это легче легкого! Представьте скандал — примерный семьянин, богач, благотворитель — думает о несчастных детях Дистриктов, спонсор Голодных Игр, ходит в подобные места! Умора! Обычно это плохо заканчивается…
Снег обжигает лицо. Полдела сделано — осталось самое сложное. Я иду не спеша, словно на эшафот. Если я попадусь страже, то мне больше никогда не увидеть белый свет!
Кручусь перед несколькими камерами наружного наблюдения — может, кто-то захочет найти меня с помощью этих кадров, а я ему помогу своими действиями. Стою на переходе и жду зеленый свет. Перебегаю скользкую дорогу. Два дома напротив меня очень похожи друг на друга, но, однако, перепутать их нелегко. Тот, что я ищу, выше на один этаж.
Полная луна освещает мне дорогу. Огибаю нужный дом с обратной стороны и пробираюсь в дыру в заборе, заросшую дикими ползучими растениями. Оглядываюсь и выбираюсь в сад. Тяжелые шаги медленно отдаляются от меня. Можно расслабиться!
— Все чисто! — чужой грубый голос рядом.
Я быстро прячусь за большое дерево поблизости и сквозь его ветки вижу, как стражники в нелепых мундирах белого цвета остановились посередине дороги. Они о чем-то говорят, но я не слышу их. Мужчины с оружием оглядываются, и один задержал взгляд на моем дереве.
Они кивают в мою сторону, но дергаться нельзя. Благо, дерево очень широкое, я могу отойти подальше и, спрятавшись у самого края, кинуть камень в дальние кусты. Раздался такой треск, что даже я сама вздрогнула. Стража знает о дыре, но ее месторасположение — нет!
Мужчины убежали на поиски нарушителя, а я бесшумно пробегаю вдоль забора и подбегаю к главной двери. Дергаю за ручку. Закрыто. Шаги возвращаются. Оглядываюсь по сторонам и вижу движущиеся вдалеке тени справа от меня. Они слишком близко — мне не убежать на другой конец здания! Мне едва хватает времени, чтобы залезть на ближайшее дерево и спрятаться поглубже в густых ветвях.
Я в безопасности. На неопределенное время. Смотрю в небо:
«Помоги мне, мама!»
Медленно перевожу взгляд то с неба, то на землю. Что-то мне не нравится! Просматриваю все внимательно еще раз, опять и опять. Что тут особенного? Смотрю вновь, и понимаю, что грех не воспользоваться оплошностью хозяина дома. Я нашла что искала!
Прямо напротив меня расположилось нужное мне окно! И оно открыто, несмотря на морозы. Видимо, Капитолий щедро отапливает дома своих друзей, да настолько, что им осталось лишь задохнуться! Я неспешно перемещаюсь по веткам, не боясь упасть. Но лучше подстраховаться, поэтому крепко хватаюсь за них.
Передо мной вновь те самые карие глаза с пушистыми ресницами. Может, не стоит?
«Подумай о ней!» - шепчет Совесть. Я не могу отступить…
Снег почти съел мою израненную кожу. Ничего, привыкли! Я справлюсь — я верю!
Стражи расходятся по своим местам. Я подбираюсь к самой крайней ветке и прыгаю. Несколько секунд нахожусь в состоянии полета и, почувствовав под ногами твердую почву, мысленно ликую:
«Я не промахнулась!».
Большая теплая комната со скругленными окнами. Посередине стоит кровать с красным, а в лунном свете бордовым, пологом. Жаркий камин почти погас, лишь несколько угольков еле тлеют. Темные стены с разными картинами под старину. В общем, все в комнатке во вкусе ее хозяина. Вот его нога бесстыдно торчит из-под одеяла! Так и хочется дернуть, а потом перерезать глотку!
Я нависла над ним. Он бессовестно спит. Я с огромным трудом подавляю желание задушить его прямо здесь и сейчас! Я закрываю ему рот и толкаю его тело.
Мустафа Языджи просыпается и испуганно хлопает глазами.
— Рад меня видеть? Давно не виделись, не правда ли? Как Неджмие? Как Фериде? Как братишка и «мама»? А сам?
Он машет руками, я щелкаю его по лбу. Отец перестает мне мешать, но через секунду начинает мычать. Убираю руку ото рта.
— Чего ты тут делаешь, сумасшедшая? И как ты вообще сюда попала?
— Ты не предусмотрителен! Окно не закрыл… — я растягиваю слова.
— Что, и даже мистер Крейн отказался от тебя? Ты и его довела? Чокнутая…
Замахиваюсь, но его рука ловит мою.
— Думаешь, такая умная! Я сейчас стражу позову, и тогда прощайся с жизнью, тварь!
Он легким движением скидывает меня с кровати и накидывается сверху. Его сильные руки крепко держат меня. Он видит, что я не могу бороться, и начинает давать пощечины, припоминая все:
— Что ты сделала с Неджмие, с моим ангелочком?! Скотина… — ругательства вылетают из его рта.
Щеки горят. Я из последних сил немного приподнимаюсь на руках и говорю:
— Кричи, давай! Меня половина Капитолия видела! А еще четверть — мой прыжок в окошко! Так что… В дураках у нас ты! И посадят тебя, и труп мой найдут! О, какой удар по репутации нашего государства будет в случае моей гибели!
Одно мгновение. Один миг, одна секунда. Он неожиданно ослабил хватку. Этого хватило мне, чтобы скинуть его с себя.
— Ты опять портишь мне жизнь, тварь! — кричит он.
Я прихожу в ярость и сама поднимаю руку на него. Справа, слева. Кровь хлыщет из его поганого носа.
— Это
я портила тебе жизнь? Я, та, что ты нещадно бил каждый день и час! Я портила тебе жизнь? Нет, нет, Языджи, это ты мне испортил жизнь! Ты изуродовал мое тело! И это — моя месть! Я — та безропотная птица, что восстала!
Опять закрываю ему рот. Он наконец замолкает, а я же объясняю суть дела, предварительно включив прикроватный свет:
— Видишь эти фотографии, мой обожаемый отец? — демонстрирую их ему.
Он кивает головой. Ишак! Так и хочется отомстить за эти годы мучения! Настало это время.
— А я сейчас пойду к Дильхан! О, она очень обрадуется моему визиту! А эти фото путан… Она так рада знать о твоих похождениях! Когда твоя жена узнала о моем существовании, она слегла с приступом! Что же будет сейчас? Помни, Дильхан не просто рабыня — она Султанша! И тебя дома ждет гибель, если что-то случится с ней. Вспомни те страшные дни, когда она едва не умерла, а Султан чуть не казнил тебя! Не завидное положение, да?
Языджи хрюкает и хочет что-то сказать. Убираю руку. Он в замешательстве спрашивает:
— Что тебе надо? — другого выхода у него больше нет.
— Денег! Много денег! Я возвращаюсь назад! Я еду в Боснию!
— Еще чего! — он пытается сопротивляться, но пощечина приводит его в чувство.
— А как же гордость? Ну, давай, боснийка! Где же твои принципы? — попробовал надавить на слабое.
— А как же побои? О, Языджи, ты мне много должен! Вспомни, как ты издевался надо мной, и какое у меня ангельское терпение! И оно заканчивается. Кстати, здоровье милой жены не волнует? — не отступаю.
Он тяжело вздыхает, давясь соплями и кровью…
***
— Сенека! — я тыкаю его в руку.
Он недовольно поворачивается и открывает глаза.
— Ты где шаталась? В таком виде! — неужели увидел все-таки?!
Сенека вскакивает с кровати, демонстрируя свое нижнее белье.
— Мистер Крейн… — я смущаюсь, но он прерывает меня.
— Ты где была, я спрашиваю!
Он просто в ярости. Я тяжело вздыхаю и говорю:
— Значит, я зря старалась…
Его серые глаза загорелись, и он закричал еще громче:
— Старалась? В таком виде только проститутки ходят! Ты торговала собой? И что это за синяки? — он схватил меня за руки и начал дико трясти.
— Отпустите, хозяин! — мне дико больно. Я молю, но он не слышит.
— Не отпущу, пока не объяснишь, откуда и что это!
Он пихает мешок, и ткань рвется. Часть денег высыпается на пол, весело позвякивая. Его лицо сильно вытянулось.
— Это ты…
— Да, я! — я сама злюсь. — Но не тем способом! Я по-вашему похожа на девицу легкого поведения?
Сенека открывает мешок и крутит в руках украшения. Он рассматривает колье с сапфирами и спрашивает:
— Тогда откуда? Красивое, не правда ли?
Мне пришлось рассказать все, что было прошлой ночью. Он смеется, когда я заканчиваю рассказ, а мне хочется плакать. И не из-за его реакции на мой внешний вид, а из-за гордости. Я еще в детстве поклялась себе, что никогда не возьму ничего у этого человека, у отца, а теперь даже не знаю, что и думать о себе — это слабость?
Сенека улыбается и обнимает меня:
— Прости, не знал! Так ты и вправду сделала это… ради меня?
Я ничего не говорю — боюсь расплакаться. Почему? Не знаю.
— Ладно, молчи! И приготовь мне завтрак, быстро! — он вспомнил, что является строгим хозяином. Я подхожу к плите и пытаюсь что-то приготовить. Получается неплохо. Благо, хоть этому меня научили мои родители.
— Вы только не забудьте одеться! — я говорю ему, а он лишь посмеивается.
— Думаешь, если я оденусь, то смогу подняться вновь? — Сенека грустно улыбнулся.
Он уходит, а я сижу и ищу иные украшения, которые положил отец (а точнее подарил). Мне попалась диадема с черными драгоценными камнями. Красивая, с многочисленными переплетами в виде цветов и листьев из золота, но очень легкая! Я давно мечтала о чем-то подобном. Я вспомнила, где ее видела. У Дильхан была такая же, только с изумрудами. Диадема мне нравилась, но ее получить не удавалось! Даже украсть хотела, но потом передумала! Да уж, а кто-то, стоит лишь слово сказать, получал все и сразу. Сенека, наверное, тоже был из таких людей в детстве. Только теперь жизнь поставила все на свои места — в это время ему приходится сильно стараться, чтобы что-то заслужить. Хотя, как оказалось, как бы он ни трудился, жестокий Капитолий выкинул его с важной должности. Это честность по мнению Капитолия? Это и есть их идеальный стиль управления страной? Недолго он продержится, чувствую. Дистрикты уже недовольны, только тут об этом не говорят. Мне все равно, если честно, ведь я возвращаюсь домой! К Абделю, к своим родным краям, лесам, реке! Однако, меня ждал сюрприз.
Вернувшись поздно вечером, почти ночью, Сенека сказал:
— Я взял отпуск. На месяц! Они прекрасно справляются и без меня! — с нескрываемой досадой в голосе он произнес эти слова. — Я решил — еду с тобой! Отправляемся завтра вечером.
Я в шоке. Не знаю, что и ответить. Рада, но как представлю его в первобытных и неизвестных, для неженки-капитолийца, условиях, то становится смешно и жутко.
— Хорошо, мистер Крейн! Собирать ваши вещи? — я кланяюсь. Ненавижу кланяться, но надо.
— Конечно, Амелина! Приступай завтра! А пока отдохни!
Мы тут на самом деле второй день. Первый, то есть вчера, я занималась важным делом, а сейчас… Даже не знаю, где мне лечь. Дивана нет, кресел тоже. Стулья у стола здесь делают красивые, но дико неудобные, для сна в особенности! Так что, я беру самое большое платье, распрямляю и кладу его на пол.
— Что ты делаешь? — Сенека задал этот вопрос и удивился еще больше, когда я легла на пол.
— Простите, хозяин, я спать хочу! — я негромко прошептала.
Дальше произошло нечто странное. Сенека взял меня на руки и положил на кровать, а сам лег на пол.
— И не смей отказываться! Я посплю на полу! Полезно так делать хоть раз в месяц!
Он выключил свет и сразу заснул — я слышала его легкий храп. Я же ворочалась очень долго. Не могу спать в новом месте. Духота, страшная жажда, дикая головная боль накрыли меня с головой. Крики возвращаются вновь. Холодный воздух окутывает меня, я чувствую дыхание Смерти. Я вновь вижу маму, Абделя, а за их спинами все ту же темную фигуру — вечную спутницу моих снов. Мне страшно.
Амелина!. Голос зовет меня. Абдель приближается ко мне, но посередине пути его отбрасывает некой волной.
Я кричу и чувствую чью-то руку на плече.
— Опять кошмары? — приглушенный голос раздался за спиной.
Я поворачиваюсь и вижу, что рассвело. На кровати рядом со мной лежит сонный Сенека и, стоило мне уйти, он разлегся на ней.
— Что вы здесь делаете, хозяин? — я испугалась. Неужели… Ну, да, это же избалованный человек — небось, когда я уснула, медленно перелез на кровать!
Он молчит, а я, посмотрев на будильник, в спешке начинаю собирать свои вещи.
— Не шурши, Амелина! — недовольный шепот вылетает из-под подушки.
Я кидаю упавшую подушку и говорю:
— Вы помните, что у вас билеты на вечер? А мне надо собрать вещи! Простите, мистер Крейн! Я вам мешаю?
— Нет, что ты… — Сенека упал на подушку и захрапел.
***
Наш планолет садится в Стамбуле. Уже из иллюминатора можно заметить, что даже за полгода он сильно изменился. Теперешний Стамбул — современный мегаполис с кучей небоскребов разных форм. Не осталось ничего от того древнего города с восточным колоритом, кроме, пожалуй, одной маленькой деревушки с базаром, созданной специально для туристов. Это не тот город, о котором можно мечтать, не тот, что был раньше!
Сенека осматривает столицу Империи, пока я жду наш самолет — в Новой Османской Империи они еще остались, и выпускаются новые модели. В отличие от Панема, это государство смогло сохранить не только самолеты, но и танки, вертолеты, разные ракетные комплексы, поэтому Империю можно назвать очень мощной страной.
«Приглашаем на посадку рейс номер…». Через несколько часов я буду дома!
Поправляю наклонившуюся корону в сторону. И, сидя в самолете, думаю:
«А стоит ли возвращаться?»
В ушах вновь стоит предсмертный крик матери. Я в конце коридора вижу Абделя с грустной улыбкой. Он зовет меня, умоляет пойти за ним. Его глаза… Я так скучала по ним! А еще — по его голосу, рукам. Я хочу встать, но кто-то схватил меня за плечи.
— Не бойся, это видение! Тебе показалось! — откуда он узнал?
Абдель исчез. Будто и не было его! Мне нужен отдых. Но, что-то мне подсказывает — не в усталости дело!
Надеюсь, хоть дома я найду спокойствие и ответ на этот вопрос! Каким страшным он не был бы…
