Неизвестный адресант

      Рев трибун города Дресс Роуз смешивается с порой неуместными криками комментатора, иногда эти звуки способны отвлечь, но в целом, теперь ничто из арсенала гладиаторов не способно нанести мне вред.       На языке терпкая горечь, и она раздражает глотку. Рассказы о дьявольском плоде были правдивы. Невольно в голову лезет вереница — нет, целая копна, — воспоминаний о ворчливой, но не менее доброй Дадан и украденной у нее бутыли саке. Напиток обжег языки трех юнцов, поклявшихся быть во что бы то ни стало братьями. Плеск алкоголя остался на старом пне. Это одно из воспоминаний о родне не по крови, остальные затерялись в шумных волнах океана.       Тепло льется по сердцу, будто кровь. Руки опаляет жар, и ты словно жив, Эйс. Благодаря фрукту, что ты когда-то съел, я чувствую огонь в душе, и он залечивает кровоточащую рану, необъятную в своих размерах, после твоей потери. Дикий и непослушный, совсем как ты, огонь припаял окровавленные края души и сердца, не давая боли отравлять их.       Сжимая драконьим захватом черепа соперников и опаляя их огнем, я и сам чувствую себя гигантом из сказок, что мы придумывали на ночь в нашей базе. Теплый, хоть и сотканный из эфемерных ниток, образ тебя стоит совсем рядом, но стоит дотронуться до плеча и всхлипнуть: «Брат, я не успел!», как ты тотчас исчезаешь. И слезы высыхают за мгновение — тепло Мера-Мера греет, словно ты взял мою ладонь и ведешь по Новому Миру вместе с Луффи.       Площадка арены из-за меня раздроблена, и я вынужден подхватывать знакомую Луффи, не давая ей утонуть, и не оступаться самому. Забыл о минусах плода, напрочь забыл, лишь бы остаток твоей души не испарился в пузе бравых негодяев, как семейка Донкихот. Поначалу я направился сюда именно из-за них.       Заводы по производству смайлз и контрабанда оружия оказались лишь цветочками, команда братца поведала мне о других деяниях Дофламинго. Их слова подтверждались докладами Коалы. Но я вроде как рад, что они устроили все это — я забрал твой фрукт.       Бойцовые рыбы проплывают в расколах трибун, норовя схватить зрителей за ноги, а те только разбегаются. Те рыбы, что рискнули напасть на меня, получали сдачи и оказывались с золотистой корочкой. Мне начинают нравиться твои способности, уже представляю восторг Луффи.       Эйс, со дня твоей смерти минуло приличное количество времени, но мне все еще горько, будто я наелся дьявольских фруктов, во рту та же горечь, а слезы непроизвольно скатываются с уголков глаз. Теперь, когда в моих венах лава, я хоть на немного приблизился к тебе. Словно ты, я и Луффи снова вместе. Ты жив в моем сердце, вместе с Мера-Мера.       Готов ли ты сокрушать врагов огненным кулаком, готов встать на защиту Луффи, даже если на него ополчится весь мир? Если да — пусть лава не потухает, а горит, сжигая легкие; нет — так ты уже не тот Портгас Ди Эйс.       Слыша складное шелестение языков огня, я оказываюсь объят им, словно разгоряченным куполом. Вены пылают, будто накалены до предела. Пламя согревает поверхность кожи и сжигает внутренности. Это и есть твой ответ?..