Неуловимая

Действие в данной главе происходит в ночь перед теми событиями, которые были изложены в главе 5 Принц Кили стоял на самой высокой террасе дворца лихолесского владыки и задумчиво смотрел вдаль. Сам дворец находился под землей, вернее, под холмом, но некоторые ходы выводили на обзорные площадки и террасы, с которых можно было увидеть, как небо целует пышные кроны древних деревьев. Сейчас же, на вечерней заре, горизонт был залит алым и багровым светом заката, и принцу, сердце которого разрывалось от боли и тоски, казалось, что небеса испытывают схожую боль. Обычно юноша не был склонен к унынию и грусти, но сегодня ему разбили сердце. Его невеста Тауриэль, воспитанница и любимица владыки Лихолесья, расторгла их помолвку всего несколько часов назад. С неискренним сожалением эльфийка призналась, что испытывает к гномьему принцу только сестринские чувства, которые по неопытности приняла за нечто большее. А вот когда она начала убеждать онемевшего от горя юношу в том, что нет смысла портить из-за их ошибки отношения между Эребором и Лихолесьем, ее более нежная, нежели дочерняя, привязанность к владыке Трандуилу была очевидна, как коррозия на металле. А ведь для принца этот разрыв не был такой уж неожиданностью. Сейчас, вспоминая все проведенные с Тауриэль часы, он понимал, что имя короля Трандуила не сходило с губ его любимой. Но ослепленный счастьем и любовью молодой гном не думал ни о чем. Его ближайший друг, морийский воин Бофур, неоднократно в свойственной ему мягкой манере упрашивал его не торопиться со свадьбой и еще раз все обдумать. Кили злился на друга и требовал объясниться, а мориец только грустно молчал или робко бормотал о том, что брак с эльфийкой – дело непростое, в котором рубить с плеча не следует. Дальний родственник принца, Нори из рода Долгобородов, был более резок с Кили, но после нескольких особо кровавых драк с юношей и тихих уговоров Бофура стал держать свое негативное мнение об эльфийке при себе. Не радовал выбор принца и его прадеда, но останавливать правнука старый мудрый король не стал, лишь с затаенной печалью смотрел на него, пока Кили разорялся, какая у него славная и замечательная невеста, что не предаст и не обманет… Острая боль пронзила грудь, и Кили склонил голову – слез уже не осталось, лишь солью жгло усталые темно-карие глаза. Прощальные огни вечерней зарницы алыми бликами скользнули по его длинной гриве, черной, как опускавшаяся на Лихолесье ночь. Юный гном почувствовал, что ему неожиданно стало не хватать воздуха. Резко распрямившись, он задышал глубоко и долго, но этого оказалось мало – грудь сдавил резкий спазм. Понимая, что может рухнуть в обморок, Кили со всей силы несколько раз ударил себя в грудь. Спазм отпустил, хотя голова все еще кружилась и глаза словно заволокло мутной пеленой. «Нет! Довольно! – встряхнул сам себя принц. – Хватит сопли на кулаки мотать. Что такого особенного случилось? Меня бросила любимая женщина, потому что не могла больше лгать. Хорошо, что это произошло сейчас, а не на глазах у всего Эребора. И потом, я-то как-нибудь проживу оставшиеся мне два века, а ей вечность тянуть эту волынку с неразделенной любовью, пока Трандуил над своими белыми камушками напивается». Принц взглянул на запад. Солнце уже село, и заря медленно догорала. Волшебные эльфийские огни зажигались повсюду, словно праздничные фонарики. Пора была двигаться в обратный путь… - Принц Кили, - раздался за спиной юноши вкрадчивый мурлыкающий голос. - Владыка, - гном обернулся и почтительно, насколько полагалось принцу, приветствовал короля Трандуила легким поклоном. - Я не хотел бы нарушать вашего уединения, мой принц, - по полным губам синда скользнула теплая улыбка. - Вы не нарушили, владыка. Боюсь, что это я злоупотребляю вашим гостеприимством. - Ни в коей степени, мой принц, - вполне искренне возразил Трандуил, но Кили остался равнодушен. - И все же мне пора, - юный гном направился ко входу, но владыка не сдвинулся ни на шаг, чтобы уступить почетному гостю дорогу. - Я искренне сожалею о том, что произошло сегодня между вами и моей воспитанницей. - Не стоит, - остановил извинения эльфийского короля Кили. – Дело-то житейское и касается только Тауриэль и меня. Уверен, это не отразится на отношениях между Эребором и Лихолесьем. - Вы… - король сделал легкую паузу, пытливо глядя на юношу сверху вниз. – Это весьма благородно с вашей стороны, мой принц. - Это благоразумно, - резюмировал Кили и решительно обошел короля. - В моем замке вы всегда желанный гость, принц Кили, - обернулся ему вслед Трандуил. – Что бы ни случилось. Кили уже стоял у высокой узорной арки. Он задержался и внимательно посмотрел на короля лесных эльфов. В мягком свете ночных огней глаза гнома сверкнули, как черные алмазы. - Я не буду лгать вам, владыка, что обязательно воспользуюсь вашим гостеприимством в ближайшие два века. Но позвольте мне со всем уважением дать вам всего один совет. Это звучит слишком самонадеянно, но вы решите сами, следовать ли совету такого юнца, а тем более гнома, или нет. Легким грациозным кивком владыка Лихолесья дал понять, что готов внимать своему гостю. - Среди вашего ближнего окружения есть те, кто питает к вам чувства. Эти чувства настолько искренни, что продолжать не замечать их жестоко. Прошу вас подумать об этом. - Но если я не могу ответить на них взаимностью, - удивленно возразил синда. - Никто и не говорит, что нужно лгать, - принц горько улыбнулся. – Вы же знаете, к чему приводит ложь. Просто будьте внимательней к тем, кто искренне любит вас. Заметьте их. С поклоном принц удалился, оставив короля Трандуила в одиночестве смотреть в темный проем арки. Постояв немного в задумчивости и немом изумлении, эльф отправился следом, чтобы проводить гостя. Бофур и Нори стояли у ворот, дожидаясь принца Кили. Мориец задумчиво перебирал серебристую гриву взнузданного боевого пони, а Нори мрачно подравнивал ногти метательным ножом, облокотившись спиной о пушистый бок своего рыжего варга. Стража с некоторым опасением косилась на верхового зверя одного из гостей их короля, но и пикнуть не смела. Зверю же было глубоко наплевать на то, что его присутствие причиняло кому-то беспокойство. Ему передался мрачный настрой его ездока. - Ну хоть пышного эскорта с собой не взяли, - проворчал сквозь зубы Нори. - Это да, - откликнулся Бофур. – Его Величество как чувствовал, что случится нечто подобное, и не стал настаивать на пышной свите. - Чувствовал! – фыркнул эреборец. – Да он все знал с самого начала. Просто лезть не хотел. - Я слышал, что он даже не пытался отговорить Кили. Просто пустил все на самотек. - Не-не-не! Ты нашего короля не знаешь. Старик прожил раз в пять больше нас с тобой и наперед знал, что в этой шахте парень сам должен свой порожняк огрести. - Может быть, - Бофур печально вздохнул. – Но все равно, это так больно… Нори зыркнул по сторонам, убедился, что никто не подсматривает, и, убрав нож, скользнул бесшумной тенью к морийцу. В следующую секунду его сильные руки сжали молодого гнома в жарких объятьях. - Ах! Нори… - трепыхнулся было тот, но быстро обмяк, откидываясь на партнера и позволяя ему жарко ласкать свою открытую шею. - Вернемся в Эребор – ты у меня сутки из постели не выберешься, - хрипло рыкнул ему на ухо Нори. - Всего лишь сутки? – с легким разочарованием всхлипнул Бофур. Его партнер куснул его под правым ухом. - Все, малыш! Ты нарвался, - пообещал он. – Всей пятой точкой нарвался. Ему пришлось выпустить любовника из рук и отойти к своему варгу, оставив Бофура бессильно висеть на верном пони, который и не к такому привык за все то время, что его хозяин жил с этим невыносимым диким гномом. К ним приближался принц Кили в темно-синем дорожном плаще. Принца сопровождал сам король Трандуил и несколько его приближенных. Ведя своих зверей в поводу, гномы пешком проследовали за Кили и владыкой Лихолесья за высоченные ворота. Отойдя шагов на двадцать от города лесных эльфов в сопровождении гостеприимного хозяина, молодой гном обернулся и уже собирался начать церемонию вежливого прощания, как вдруг за его спиной раздался мелодичный гул рогов. Из лесной чащи выехал небольшой отряд верховых эльфов в доспехах, какие носили только воины Ривендела. Эльф, возглавлявший отряд, спрыгнул со своего коня и снял высокий узорный шлем. Длинные темно-каштановые волосы рассыпались по плечам, закрытым легкими доспехами. В неровном свете факелов и ночных огней черные глаза пришельца внимательно осмотрели всех присутствующих. - Рад видеть тебя, лорд Элронд, - приветствовал нового гостя Трандуил. - Приветствую тебя, родич, - отозвался владыка Ривенделла. – Прости за неожиданный визит. Я не хотел отвлечь тебя от гостей, что прибыли вперед меня. - Никакого неудобства, владыка, - раздался спокойный ровный голос принца Кили. – Гости, что прибыли раньше тебя, уже покидают гостеприимный город владыки Лихолесья. Лорд Элронд замер, не в силах отвести взгляд от болезненно-бледного гнома, тихий голос которого заполнил его чуткий слух, вытеснив все прочие звуки. Кили меж тем сдержанно, но почтительно попрощался с владыкой Трандуилом и накинул на голову капюшон, скрыв лицо почти наполовину. Он поднес пальцы к бледным губам и издал тихий свист. Тоскливый и необычайно нежный звук скользнул в глухую чащу. Лошади прибывших эльфов заволновались, учуяв приближение опасности. Ухватив своего коня под уздцы, лорд Элронд вопросительно взглянул на гномьего принца. - Держите лошадей, - отозвался тот. – Он не причинит никому вреда, но животных лучше успокоить. И тут из чащи, сверкая восемью огненными бусинами глаз, выскочил огромный черно-бурый паук размером эдак с двух взрослых варгов. Подбежав к гному, он издал полу-вопросительное-полу-грозное пощелкивание жвалами. - Нет-нет, мой хороший, - успокаивающе зашептал ему Кили на кхуздуле. – Их нельзя трогать, они – гости. Ривенделлцы с ужасом и отвращением взирали на то, как принц приласкал жесткую шерсть на спине уродливого монстра, а затем - о ужас! - нежно поцеловал его между парой верхних глаз, горящих жутким огнем. Кили же легко вспрыгнул на своего восьминогого «коня», и тот быстрее ветра унес его в чащу. Издевательски ухмыляющийся Нори послал своего варга следом, не попрощавшись с эльфами. Бофур смущенно пробормотал извинения, и серебристый пони унес его следом за остальными. Лорд Элронд смотрел вслед этому чудному отряду, но перед взором его застыл образ бледного юноши, более хрупкого сложения, чем это обычно встречается у гномов, с угасшими темно-карими глазами, в которых застыл тусклый лед.