Неуловимая

Фили был покорен прелестной гномкой, которую ему представили как его невесту. Вис была не только красива, но и скромна, говорила мало, и тогда златокудрый принц с жадностью вслушивался в ее мягкий нежный голосок. Некоторое время Фили пришлось терпеливо ждать, пока его прадед изволил разговаривать с родителями девушки. Последние старательно изображали радость и восторг, но музыкальный слух Фили резала фальшь всякий раз, когда надутые аристократы открывали рты. И вот какую странность он заметил: родители его невесты ни разу не взглянули на свою дочь и говорили о ней так, будто девушки и не было здесь. «Да что же это за отношение к родному ребенку!» - возмутился про себя Фили, внешне сохраняя невозмутимость. Юная госпожа Вис держалась безупречно, потупив свои светло-голубые глаза и сплетя удивительно грациозные пальчики с перламутрово-розовыми ноготками, мило выглядывавшие из-под широких, расшитых драгоценными камнями рукавов. Неприятное ощущение отступило, но вместо него старший королевский правнук ощутил жгучее желание взять эти нежные пальчики в свои руки и перецеловать каждый, потом уткнуться лицом в мягкие круглые ладошки… Фили резко втянул ноздрями воздух, мысленно одергивая себя и сосредотачиваясь на разговоре старших. Тем временем распорядитель бала, повинуясь неуловимому жесту принцессы Дис, восседавшей рядом с Трором, ударил в митриловый колокол в знак начала танцевально-развлекательной части праздника. Тут же грянула музыка, и гости с воодушевлением ринулись в пляс: для многих народов любой праздник – это прежде всего вседозволенность в пище и выпивке, а для гномов, вопреки распространенному мнению, - танцы до упаду. Во-первых, гномьи танцы на самом деле не так просты, как может показаться на первый взгляд, и требуют особого чувства ритма, который отбивают каблуками и коваными носками сапог и туфель; при этом руки движутся скупо, но плавно, стремясь окружить руки партнерши или партнера невидимой сетью. Попробуйте выдать такое, предварительно залив в себя пинту-другую вина или эля. Вот и выходило, что в танце мужчины хвалились друг перед другом собственной удалью и стойкостью. Во-вторых, в гномьих танцах дозволялось многое, чего в других ситуациях не допускали приличия: самые тесные объятия, когда партнеры едва ли не вплавлялись друг в друга, инициатива со стороны женщин, девушек и младших партнеров. Танец с Вис стал для Фили контрольным выстрелом арбалетного болта в голову – или уж, точнее, в сердце. Красавица двигалась с легкостью и грацией эльфийки или феи, но при этом оставалась такой соблазнительно земной, что руки молодого гнома так и норовили сделать объятия более интимными. Бал закончился нескоро, но Вис исчезла после первых трех танцев. Все это время златоволосый принц гномов не отпускал девушку от себя ни на шаг. Пары свирепых взглядов Фили хватило, чтобы отвадить всех потенциальных соперников и партнеров по танцам. Даже один из старших принцев, Фрерин, решил не связываться с племяшем, а преспокойно отплясывал лихую джигу в компании аж трех разрумянившихся дам. Он с упоением обнимал своих партнерш и всякий раз, когда его хитрющая физиономия оказывалась в опасной близи от роскошного декольте или белой шейки той или другой красавицы, он успевал обменяться с ними договоренностями о свиданиях в более интимной обстановке и в самом ближайшем будущем. Ловелас был так увлечен своим занятием, что когда жесткие руки вырвали его из этого пушистого великолепия, чуть не одарил смачным поцелуем взбешенное лицо Фили. - Нее, племяш, ты не одичал, - сохраняя отвратительно благодушное выражение на похотливой роже, протянул Фрерин, но при этом глаза его обещали родственничку самую жестокую месть. – Ты оборзел вконец!.. - Она пропала! – выпалил ему в лицо принц. - Эээ… Кто? - Моя невеста! Я не могу найти ее: вот только-только стояла рядом, и стоило мне отвлечься всего на одно слово с кем-то из гостей, как она исчезла, будто и не было ее!.. - Тихо-тихо! Успокойся и послушай старого мудрого дядюшку, - вздохнул Фрерин, кладя широкие ладони на могучие плечи юного гнома. Сила у младшего внука Трора при необходимости была достаточной, чтобы удержать ретивого юнца, и Фили замер, послушно глядя на старшего гнома. А последний уже не казался легкомысленным, как и слова, полившиеся с его губ… Под утро, когда бал закончился (хвала всем валар без разбору!), принц Торин вернулся в свои покои и, не зажигая свечей, прошел на балкон. Предрассветная прохлада охладила его разгоряченное лицо, шею и грудь в вороте расстегнутого камзола. Опершись о перила, он глубоко вдохнул свежий воздух и с наслаждением выдохнул. Свои ощущения мужчина мог сравнить с теми эмоциями, которые испытал во время самой удачной своей разведки. Его маленькая госпожа принимала его пылкие ласки, а это говорило о том, что он ей приятен и даже более того. Но затем Бильба оттолкнула Торина изо всех своих хоббичьих силенок. Против его силы это было все равно что трепетание легких крылышек ночной пичужки против крепостной стены, и все же девушка была полна решимости защищать свою честь всеми силами. Первый Принц отнесся к этому с изрядной долей уважения и восхищения, поняв, что легкомыслие было чуждо ее природе. В памяти Торина снова возникла та сцена в потайной нише первого яруса для знати, когда Бильба прервала их поцелуй. Ее темно-синие глаза потемнели от гнева и метали молнии. Возмущение и обида звенели в голосе, когда гордая девица решительно потребовала оставить ее в покое раз и навсегда. - Если вы думаете, что я беззащитна, то глубоко ошибаетесь, - заключила она свою гневную речь. - Ты не беззащитна, моя госпожа, - ответил ей Торин. – Я не дам тебя в обиду. Тогда смелая девушка гордо выпрямилась и протянула гномьему принцу свой скромный носовой платок. - Сотрите кровь с шеи, - сдержанно посоветовала она, когда Торин растерянно принял аккуратно сложенный кусочек мягкой ткани. – Вот здесь, с правой стороны под челюстью. Стоя на балконе, гном запустил руку за пазуху и достал девичий платочек, на котором темнело несколько пятен его благородной крови. - Дикая ширская кошечка, - тепло усмехнулся он, поднося платок к лицу и вдыхая аромат хоббитянки. Который уже смешался с его запахом… Торин тряхнул косами, отгоняя картины настолько эротичные, что желание плюнуть на приличия и помчаться за капризной невеличкой становилось непреодолимым. Но время необдуманных поступков и порывов для Первого Принца уже минуло. Теперь же он понимал, что если хочет взять Бильбу в жены, то нужно набраться терпения и забыть о пощаде. Сладкоголосой златовласке не уйти от него, не будь он потомком Дурина. - Бильба! Я знала, что не надо было этого делать! Фрэда, не раздеваясь, всем своим трепетным тельцем рухнула в пышные перины своей госпожи. Ее кузина замерла с широко распахнутыми глазами, с суеверным ужасом глядя, как безжалостно сминаются баснословно дорогие ткани и тончайшая драгоценная отделка. - Мне страшно, сестра! – рыдала меж тем Фрэда. – Он наверняка понял, что я – не я… То есть, не та я… Ну, не моя госпожа… Бильба отчаянно хватала ртом воздух и судорожно сжимала пальцы, будто готовилась вонзить их в собственную кузину. Последняя, так и не услышав от родственницы ни звука, приподнялась, чтобы проверить, чем та занята, и быстро прекратила слезоразлив. - Что с тобой, Би? - Я… Я… Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! – прорвало, наконец, модистку. Фрэда вскочила, как ошпаренная кошка. Торин нашел свою сестру на тренировочной площадке. Принцесса метала топорики почти с ювелирной точностью, и это несмотря на то, что всю ночь до этого протанцевала на балу. - Дис, - позвал ее Первый Принц, задумчиво надевая на левую руку щербатый щит. – Я хочу поговорить с тобой, сестра. - Наконец-то, - тихо прошипела Дис, стремительно обернувшись к мужчине. В синих глазах принцессы горел хищный огонь, как у голодной паучихи, учуявшей добычу. Ее брат решительно подтянул ремни креплений и встал так, чтобы легче было отразить последовательно несколько ударов. Они не замедлили последовать, причем в третий раз хитрая принцесса метнула в братца два топорика подряд. Торин ушел перекатом вправо и едва успел выставить щит, чтобы словить пятый снаряд. - Успокоилась? – как ни в чем не бывало, спросил ее он. - Это ненадолго, ты же знаешь, - ласково мурлыкнула Дис. – Так о чем ты хотел поговорить? - О твоей служанке, хоббитянке Бильбе. - О! Ты даже имя ее потрудился запомнить, - ядовито усмехнулась гномка. Торин терпеливо снес этот справедливый укол. Прежде он редко озабочивался такой мелочью, как имя женщины, которую брал всего несколько минут назад. - На сей раз это не шутки, сестра, - сказал гном. – Она – моя единственная. Я чувствую это. Принцесса задумчиво смотрела на брата, чуть выгнув бровь и склонив голову вправо. Найти своего единственного или единственную не так-то просто и вполне можно считать благословлением валар. Шутить с этим значит навлечь на себя проклятье вечного одиночества. - Так вот почему ты сразу ее в койку не потащил, - сделала правильный вывод Дис. Торин поморщился. Не от вульгарности сестры, а от мысли о том, чем бы такая грубость обернулась и для него и для хоббитянки. Девушка бы никогда не простила его. - Чего же ты хочешь от меня, братец? – вкрадчиво спросила гномка, усмехаясь. - Расскажи мне о ней. Дис издевательски расхохоталась. - Ты серьезно считаешь, что у меня есть время на то, чтобы изучать свою прислугу? - Я серьезно считаю, что моя сестра достаточно проницательна, чтобы не подпустить к себе близко того, кто не стоит ее доверия. Принцесса немного растерялась. Острого языка внучки Трора боялись даже перворожденные, что уж говорить о гномах или людях. Братья и сыновья Дис не рисковали вступать с ней в спор. Теперь же ее старший брат сам просил о помощи и отступать был не намерен. - По-хорошему, братец, мне стоило бы испытать твою решимость, - задумчиво протянула принцесса гномов. – Но, учитывая необычный характер Бильбы, не вижу в этом необходимости. Слушай и запоминай. Повторять не буду. - Нет, Гэндальф, ты пойми меня правильно. Я ничего не имею против Элронда. Но малыш Кили совсем недавно пережил разрыв с той эльфийкой. С нашей стороны было бы жестоко толкать его в объятия очередного перворожденного. Король Трор с сомнением поглядывал на седовласого старца, закутанного в серое. Этот маг на всю Арду был известен своими авантюрами и способностью сводить вместе самых нестандартных существ. Одна история Саурона и Шелобы чего стоила! Причем оба чудовища так полюбили друг друга, что создали свой мир и свалили туда, намертво замуровав врата. «Да уж! - подумал Трор. - Вот что с нами творит любовь». - А кто его толкает-то? – вскипел уже поддатый маг, грохнув полупустым бокалом о стол. Вино плеснуло на гладкий, жемчужно-белый мрамор. - Их просто свести надо. А уж Владыка Ривенделла сам все сделает. Ты давай, придумывай предлог, чтоб Элронда в Эребор впустить. Так и сойдутся наши красавцы. - Что-то мне не думается ничего толкового. На свадьбу Фили и его зазнобы пригласить бы, да ты говоришь пока не торопиться. - У этих двоих своя история, - хмыкнул Гэндальф. - Мда! Не ожидал от Железностопа такой прыти. А родственнички невесты каковы? Ведь в глаза же врали, не краснея! - О них отдельно и потом, - отмахнулся Серый, махом опрокинул в глотку остатки вина, свел осоловелые глазки в кучку и смачно икнул. - Закуси, - напомнил Трор, откупоривая новую глиняную амфору с вином. В этот момент в распахнутое окно влетел ворон и нагло уселся на плечо короля гномов. Последний, ничтоже сумняшеся, автоматически (и весьма непредусмотрительно) сунул амфору жующему магу со словами «На, подержи!» и стащил с протянутой чешуйчатой лапы птицы свиток. Пробежал его глазами, помотал головой, будто пытаясь прийти в себя после долгого сна, сел за стол, надел очки и еще раз прочитал свиток, но гораздо медленней. Сидевший напротив Трора маг сманил ворона на свою сторону и щедро предложил ему выпить, от всей души плеснув в свой кубок. Сам же Гэндальф присосался к амфоре, смакуя тонкий вкус самого дорогого вина в Арде, за которое бы даже Трандуил удавился. Молчание седовласого короля затягивалось. - Кто пишет? – чувствуя, что перебрал, но будучи еще не готовым отказаться от выпивки, Гэндальф специально перешел на эллиптические предложения. - Элронд, - последовал более лаконичный ответ. - Что пишет? - Что хочет Кили. Гэндальф от такой прямолинейности владыки Ривенделла едва не сполз под стол (хотя много ли ему уже надо было?). - Ч… чёй-то? – проикал он. Его Величество выдал такое непечатное выражение, что ворон завис, раззявив клюв. Гэндальф к таким эмоциональным всплескам своего друга был более привычен, поскольку сам являлся причиной многих из них, а потому промямлил только: - Ну зачем туда-то сразу? - А чтоб не забывался, сволочь! Я ему тут что, чучело варгово или король?! И не посмотрю, что он своего предназначенного нашел! Совсем ох..л, перворожденный! - Почему сразу?.. - Да ты сам прочти, если еще до лиловых балрогов не допился, - Трор сунул смятый в приступе бешенства свиток другу под багровый нос. – Прочти и скажи мне, что это: просьба или ультиматум?! Прочитав свиток, Гэндальф скатился-таки под стол и больше не двигался. Владыка Ривенделла был вежлив и краток, но вместе с тем давал понять, что отрицательного ответа не примет. Со всеми вытекающими.