Житиё Аццкоё, или System Halted

      Когда Батя производил на светВпространстве Лолит, ему пришлось изрядно попотеть, ибо до сих пор он как-то на сынах специализировался, а тут нужно было состряпать нечто качественно отличное от заданной формы.       Ругнувшись на чём мирозданье стоит и помянув нелестным словом свою бывшую жену Пустоту, которая, бросив сыновей, самым наглым образом ушла к Срачу, оставив Батю самого разгребаться с их, к тому времени уже немаленьким семейством, Папинька тряхнул седой головой (ага! тут не только поседеешь от этих спиногрызов, а и облысеешь).       "Ничё, и не с такими задачами справлялся ранее. Сейчас тоже справлюсь!" — подбадривал сам себя Батя, ибо в помощники никого себе не звал, так как боялся, что всю идею попортят, как это было в случае с Гомосом.       Вот и взял Батя щепотку пламени небесного, щепотку дури беспросветной, хотел взять ложку силы, а потом подумал, шо нафик надо, прикончит ещё кого с подачи, не, сила тут точно не нужна. А дальше поскрёб по сусекам да по амбарам Кластерным, а там пыли скопилось дофига, ибо некому прибирать на хате, кроме как самому Бате. Кого ни попроси, все сразу морозяцо, у всех сразу дела...       Так вот наскрёб Батя в этом вселенском бардаке разных качеств да черт характера и наделил ими будущее творение. Такая гремучая смесь получилась: тут тебе и стервозность, и капризность, и разум, и эмоции... в общем, полный фарш.       А затем Батя дунул, плюнул и предстала перед ним красна девица. Личико белое, губки алые, волосы аки огонь, глаза аки зелень йодемская, фигурка точёная, груди наливные, бёдра пухлые.       Поглядел Папинька на сию красоту и сам конкретно офигел, до того ладно у него всё получилось. Гарную ляльку создал для Хомоса. А имя дал ей Лолит.       А Лолитка как глаза открыла, так и сразу начала всё на волос свой рыжий наматывать.       "Спасибо, Папинька, что блондинкой не создал", — подумала Лялька.       — Приветствую тебя, дочь моя! — обнял её Батя. — С днюхой!       — Ой, спасибо, Папинька! — Лолитка вся зарделась, щёчки втянула, ресничками захлопала, а потом так, промеждупрочим, с улыбочкой белозубой и говорит: — А подарки будут?       — Само собой! — подмигнул Батя. — Ща всё решим!       Лялька тут же глазки под лоб закатила:       — Я девушка, и я не хочу ничего решать! Я хочу пла-а-атье! — она капризно топнула ножкой.       Поняв, что сейчас может случиться нечто, Батя тут же замахал руками:       — Хорошо, хорошо! Будет тебе всё: и братва, и платье. Посиди тут пока, а я ща.       Главная проблема была в том, что Папинька понятия не имел, что такое платье и с чем его едят.       Он быстро ретировался из покоев Ляльки. Тут же собрал срочный совет сынов своих и поставил перед фактом, что в семействе прибыло. А затем стал спрашивать у детей, что же это за фигня такая — платье.       Никто не знал. Даже Базар. Но тут из общей кучи-малой на свет вылез Зотана и сказал:       — Бать, а может, лучше у самой Лолит спросить? Быстрее и проще будет!       — Кто придумал, тот и спрашивает, — подмигнул Зоту Папинька.       Что ж оставалось Тану делать? Пошёл он, значит, к Ляльке. А та увидала эдакого красавца, который чем-то на неё саму смахивал: та же огненная шевелюра, те же зеньки смарагдовые. Правда, по фактуре другой совсем, но да от той фактуры у Лолитки чуть умопомрачение не произошло. В общем, сразил Зот её наповал.       Ляля вся так засмущалась, перси свои прикрыла одной ладошкой, то, что пониже было — другой. Глазками хлопает, а Зотана пялится на неё и греховные желания в себе подавляет. Хорошо, что вовремя про платье вспомнил.       А потом долго выяснял, что же это за штука такая. Но с горем пополам да ядрёным взрывом мозга смог он понять, чего Лолитка хочет. И стал себя корить за недогадостливость. Ибо сами то они в одеяниях все, а девка-то — в чём Батя создал. Но таку красу в бесформенную хламиду рядить не комильфо. Ой не комильфо.       А к тому времени уже ночь была, Луна в небесах правила. Вот Тан и потянул за лунный лучик, смотал из него клубок нитей, а из тех нитей создал полотно. Потом пальцами щёлкнул и возникло на Ляльке чудное платье кружевное с оборочками да рюшечками. Усе перси её видны хорошо, а корсет их выгодно выпячивает, талию осиную подчёркивает, а юбочка пышная, в пол, фантазии пошлые создаёт: чего ж там-то под ней.       — Ну, с днюшкой тебя, Лялечка! — только и проговорил, любуясь такой красой Зот.       — Ой спасибо! — улыбнулась во все свои тридцать два Лолит. — Только вот... — тут она кринолин так, как бы невзначай, приподняла да босую ноженьку взору Тана явила.       "Вот так упущение", — почесал репу Зотана.       — Ща всё исправим!       И опять Тан потянулся к лунному лучу, только на этот раз создал из него не полотно, а кристаллы, которые трансформировал в крыстальные туфельки. И сразу же их на Лолиткины ножки одел.       — О, Зот, ты такой внимательный, — с заискивающей улыбкой проговорила Лялька.       — Угу, — только и буркнул тот в ответ — засмущался.       Пока Зотана творил Лолитке одеяния, Батя успел поляну накрыть, так что был пир на весь Кластыр. Только Лялю и Тана ждали. Народ уже беспокоится начал: где там их носит нелёгкая. Уже на поиски собрались, как сладкая парочка выплыла в банкетную залу.       — Чё это вы делали так долго? Чё это вас не было столько времени? — подленько так спросил Михась.       А остальные и того произнести не могли, ибо челюсти их на полу находились, как завидели они новое творение Батино, до того шикарна дева была, да ещё шмотки Зотанины на ней добавляли антуражу.       — Много будешь знать — быстро состаришься! — подмигнул брательню Тан.       А дальше была грандиозная пьянка. Такой не видывал никто отродясь. Погуляли хорошо. А наутро всех мучило дикое похмелье.