Нимфадора Тонкс и Орден Феникса

— Двух капель крови будет достаточно, — сказал Люпин, ставя перед Тонкс на стол небольшую ампулу с густой темно-синей жидкостью. Он только что вошел в квартиру. На улице самого утра моросил назойливый дождь, и в его седеющих волосах и на плечах все еще блестели капельки воды. — Крови? — Тонкс приподняла брови и отложила в сторону «Ежедневный Пророк», — магловское средство было куда безобиднее. — Зато это надежнее, — Люпин подвинул к ней пузырек, — капнешь туда две капли своей крови, если зелье станет прозрачным — значит, ты беременна. — А если нет? — То оно останется, как прежде. — Где ты его достал? — Тонкс аккуратно взяла ампулу и поднесла к глазам, внимательно рассматривая ее на свет. — В аптеке, в «Косом Переулке». Ну же, давай, не медли. — Ну, хорошо, — Тонкс взяла со стола серебряный ножечек, которым обычно измельчала ингредиенты для зелья, у Люпина расширились глаза. — Ты знаешь способ получше, чтобы добраться до крови? — Нет, но, возможно, Молли знает, у нее ведь столько детей… — Не думаю, что ей вообще нужны были зелья, чтобы понять, что она беременна, — вздохнула Тонкс. — В этих вещах Молли куда прозорливее нас, — проговорила она и осторожно провела ножом по указательному пальцу. Боль она почувствовала не сразу, она пришла только через секунду, и палец неприятно защипало. На месте пореза начала образовываться бусинка крови, она стала постепенно увеличиваться. Люпин быстро вскрыл ампулу. Тонкс поднесла палец к горлышку и аккуратно капнула туда две капли, затем Люпин медленно поставил пузырек на стол между ними. — Дай руку, — Тонкс подала ему ладонь, и он бережно коснулся палочкой пореза, тот мгновенно затянулся. Тонкс напряжённо вглядывалась в зелье, но оно по-прежнему оставалось темно-синим. — Оно не меняется, — тихо проговорила она, чувствуя подступающее разочарование. — В аптеке сказали, что результат будет не сразу, нужно подождать несколько минут. Тонкс взглянула на него, он выглядел подавленным, невероятно бледным и усталым, а под глазами как обычно чернели темные тени. Она знала, что это связанно с полнолунием, которое будет через несколько дней. Но, тем не менее, она не могла не заметить, что он почти не спал ночью. Она слышала, как он ворочался, тяжело вздыхал, несколько раз вставал и снова ложился. Он переживал. С того самого момента, как они сделали тот тест, она заметила, что он стал молчаливее и задумчивее, чем обычно. Между его бровей все чаще стала появляться тревожная складка, а на лице напряженное выражение. Она предполагала, что он переживает из-за ее возможной беременности, из-за ребенка, который может унаследовать его болезнь, в чем Тонкс сильно сомневалась, из-за того, что подумают люди. Но все же Тонкс не могла понять, что конкретно творится в его голове, он словно снова стал от нее отгораживаться, строить вокруг себя невидимую стену. Это было неприятно и больно. Иногда ей казалось, что он вовсе не хотел этого ребенка, надеялся, что тот тест окажется ложным. Возможно, поэтому он так настойчиво искал другой способ удостовериться в ее беременности. Он напряженно вглядывался во флакончик с зельем, и по его лицу Тонкс как обычно не могла понять, о чем он думает. Вдруг он шумно выдохнул, резко встал, пересек комнату и остановился у окна спиной к ней. Тонкс тут же опустила взгляд на флакончик с зельем. Казалось, что его содержимое пронизывают прозрачные струи, их становилось все больше, они закручивались спиралью, постепенно заполняя собой весь флакон. И через несколько секунд зелье стало абсолютно прозрачным. Тонкс вздохнула с облегчением. Она была рада. Совсем недавно мысль о возможной беременности привела ее в ужас, но за прошедшие часы она уже успела привыкнуть к мысли, что скоро станет мамой, и ей казалось, что она даже уже успела полюбить их будущего ребенка. Она взглянула на Люпина, он все еще стоял спиной к ней, но даже так она видела, как он напряжен. Видимо, ему потребуется немного больше времени, чем ей, чтобы смириться с мыслью, что скоро они станут родителями. Было очевидно, что он до последнего надеялся, что результат будет отрицательным. — Ремус, что происходит? — она подошла к нему и тронула его за плечо, — ты не рад? Ты совсем не хочешь этого ребенка? — Ох, Дора, если бы ты только знала, как я всегда хотел иметь ребенка, но я оборотень, я всегда знал, что это невозможно. Но то, что ты беременна — это просто… — он запнулся. — Чудо? — Как бы я хотел назвать это чудом… — еле слышно проговорил он. — Что? — Нет, ничего, — проговорил он, быстро беря себя в руки, — просто я очень боюсь, что у ребенка будет та же болезнь, что и у меня. — Да что ты такое говоришь, ребенок еще не родился, еще не известно, каким он будет. Но ты же знаешь, что твоя болезнь передается только в полнолуние, а зачать его в полнолуние мы никак не могли, поэтому не думаю, что у него будет твоя болезнь. Нужно надеяться на лучшее. — Надеяться, только это нам и остается, — горько проговорил Люпин. Что-то ей не нравилось его такое настроение. Она обхватила его лицо руками и нежно повернула к себе, заглядывая ему в глаза. — Ремус… — начала она, но в этот момент прямо перед ними появился серебристый горностай, Патронус Артура Уизли. — Приглашаем вас на день рождение Гарри, сегодня в семь, — сказал он и растаял в воздухе.

***

Но день рождения прошел не так, как они ожидали и планировали. Они явились в Нору вовремя, Фред и Джордж, стоявшие на страже в конце лужайки, проводили их в дом. Тонкс не видела Джорджа с самой операции «Семь Поттеров», и черная дыра на том месте, где раньше было его ухо, бросалась в глаза, сами же близнецы много шутили по этому поводу. Тонкс была счастлива. Ей нравился это ее новое состояние, ей нравилось думать, что внутри нее растет новая жизнь. Возможно, за сегодняшним ужином, ей удастся улучить минутку и рассказать обо всем Молли. Она ведь так поддерживала ее все это время, пока у них с Люпином не ладилось, без сомнения, она будет рада узнать, что у них скоро будет ребенок. Но в тоже время Тонкс заметила, что Люпин был все еще подавлен. После того, как исчез Патронус, она так и не смогла больше вытянуть из него ни слова, он ловко перевел разговор на Гарри и предстоящий ужин, но когда они вернутся домой, возможно, им удастся снова поговорить об этом. Они вышли во двор, где уже были выставлены столы. При виде Гарри, Люпин улыбнулся и пожал ему руку, Тонкс расцвела в счастливой улыбке и крепко его обняла. — С днем рождения, Гарри, — сказала она. — Семнадцать, это ж надо! — произнес Хагрид, принимая от Фреда бокал вина размером с ведерко. По случаю торжества он надел ужасный, коричневый, ворсистый костюм. — Шесть лет прошло, с тех пор как мы встретились, Гарри, помнишь тот день? — Смутно, — улыбнулся он. Тонкс тем временем огляделась вокруг. В воздухе парило множество пурпурных фонариков, украшенных большой цифрой «17», на деревьях и кустах были развешаны золотистые и пурпурные ленты. На другом конце двора Тонкс заметила Чарли Уизли, в школе они каждый год соперничали за кубок Квиддича, и Гриффиндор с завидным постоянством выигрывал. Но это не мешало им вне поля быть хорошими друзьями. Он тут же заспешил к ним через двор. — Привет, Тонкс! — воскликнул он и крепко прижал ее к себе. Он был всего на пол головы выше Тонкс, крепко сложенный, со шрамами и ожогами на мускулистых руках. С того дня, как они виделись в последний раз, а это было на вечеринке по случаю поступления Тонкс в школу аврор, Чарли заметно возмужал. — Ремус, — он пожал Люпину руку. — Эй, Чарли! — вдруг воскликнул Хагрид, и Чарли пошел к нему, на ходу приглаживая свои короткие волосы. Через пару минут миссис Уизли развернулась к гостям и сказала: — Думаю, нам нужно начинать, не дожидаясь Артура. Похоже, его задержали – о! Все одновременно увидели полоску света, пролетевшую над двором опустившуюся на стол, где она обратилась в хорошо знакомого Тонкс серебристого горностая, вставшего на задние лапки. — Со мной министр магии, — сообщил он голосом Артура и растаял в воздухе. — Нам здесь делать нечего, — мгновенно сказал Люпин, — прости, Гарри, объясню в другой раз. Он взял Тонкс за руку и потянул за собой. Они быстро дошли до забора, перелезли через него и, пройдя еще шагов десять, дизаппарировали. — Не думаю, что министр обрадуется, увидев нас среди гостей, — сухо сказал он, когда они оказали в хорошо знакомом темном переулке недалеко от их квартиры, — и теперь ты, ровно как и я, больше не вызываешь доверия. Ты же жена оборотня. — Ты прав, — кивнула она. Они быстро поднялись в квартиру и весь оставшийся вечер больше не заговаривали об этом. Люпин старательно делал вид, что ничего не произошло. А Тонкс, руководствуясь своим женским чутьем, решила пока не заводить разговоров ни о ребенке, ни о их сегодняшнем побеге. После полнолуния ему станет легче, всегда так бывало. Они как обычно поужинали, вымыли посуду, и Люпин устроился на диване с «Пророком» в руках, делая вид, что читает. Но на самом деле Тонкс прекрасно видела, что его мысли были где-то далеко. Временами он замирал, по несколько минут, не мигая, смотрел в одну точку, и его взгляд при этом становился каким-то отсутствующим. Но Тонкс решила не предавать этому значения, а просто дать ему время пережить все это. Она разложила на кровати содержимое своего гардероба и принялась выбирать, что же она оденет на завтрашнюю свадьбу. Жаль, что у нее не было возможности пройтись по магазинам и подобрать что-нибудь новое. Как хорошо было в те дни, когда они бродили по «Косому переулку» ничего не опасаясь. Теперь это делают только самые смелые или неразумные. После смерти Дамблдора Волан-де-Морту удавалось все больше и больше захватить власть. Люди уже боялись выходить на улицы, маглорожденные поговаривали о том, чтобы пуститься в бега, а в министерстве появлялось все больше и больше шпионов Волан-де-Морта. В Ордене говорили, что недалек тот час, когда ему удастся полностью захватить власть. И если министерство перейдет в его руки, то всем, кто поддерживал Дамблдора, будет лучше залечь на дно. На Тонкс уже сейчас смотрели косо, потому что знали, что она жена оборотня, а в министерстве затаили зуб на оборотней с тех пор, как узнали, что Фенрир Сивый заодно с Волан-де-Мортом. И если тот захватит власть, то ей на работе вообще будет делать нечего. Тонкс со вздохом откинула в сторону длинное темно-синее платье. Оно всегда ей нравилось, но с тех пор, как она сильно похудела, большая часть ее одежды висела на ней мешком. Ей пришлось хорошенько порыться в своем шкафу, чтобы подобрать что-то, что оказалось бы ей в пору. Через некоторое время она уже стояла перед Люпином в струящемся белом платье длиной до колен, расшитым фиолетовой вышивкой. — Ну как? — спросила она. — Мило, — сухо ответил Люпин. — Мило и только? — Нет, не только, ты красавица, — слабо улыбнулся он, — но боюсь что розовый, — он кивнул на ее волосы, — к платью не подойдет, лучше фиолетовый, — он пытался шутить, хотя и крайне не удачно. — Ну, естественно я не пойду с розовыми волосами, я сделаю что-нибудь особенное, это же свадьба, — ответила она и подошла к зеркалу, сбив по дороге торшер. Он упал, лампочка пару раз мигнула, но уцелела. Люпин молча поставил его на место и вновь углубился в газету.

***

По случаю торжества Тонкс решила стать блондинкой, в тон своему платью. И когда на следующий день они прибыли в Нору, то обычно захламлённый двор было не узнать. Во фруктовом саду был разбит огромный белый шатер, и гости вставали в шеренгу и ждали, где Фред, Джордж, Рон и Гарри, которого они замаскировали как одного из рыжих кузенов Уизли, об этом им сообщил Артур, проводят их на отведенные им места. Неподалеку под деревом сидели официанты в белых мантиях и одетый в раззолоченные костюмы оркестр, и над ними поднимался синеватый трубочный дымок. Тонкс и Люпин встали следом за двумя пожилыми волшебницами в шляпках, украшенных экзотическими цветами. Вскоре к ним подошел Джордж Уизли, и обе волшебницы упорхнули с ним вглубь шатра. И тут показался незнакомый кудрявый рыжий парень с планом рассадки гостей в руках. Это очевидно был Гарри, он был в точности таким, каким его описал Артур. — Привет, — сказала Тонкс, когда он приблизился, — Артур сказал, что ты тот, у кого курчавые волосы. Прости за вчерашнее, — шёпотом добавила она, когда Гарри вел их по проходу между рядами позолоченных стульев, — но министерство в последнее время обозлилось на оборотней, и мы решили, что наше присутствие тебе добра не принесет. — Все в порядке, я понимаю, — ответил он, обращаясь больше к Люпину, чем к ней. Гарри проводил их на места, отведенные гостям жениха, а сам направился встречать остальных гостей. Неподалеку от них Хагрид уже успел наделать шума, неверно поняв указания Фреда, он уселся не на магическим способом расширенный и укрепленный стул, поставленный для него в заднем ряду, а на пять обычных, и теперь они напоминали горстку позолоченных спичек. Пока Артур устранял разрушения, Хагрид громогласно извинялся перед всеми, кто его слушал. Тонкс осмотрелась вокруг. Все вокруг было просто восхитительно. По обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки стояли ряды позолоченных изящных стульев. Столбы, на которых держался шатер, были увиты белыми и золотыми цветами, а над тем местом, где Билл и Флер должны были стать мужем и женой, висела гигантская связка золотистых надувных шариков. — Тут восхитительно, не правда? — прошептала она Люпину. — Ты тоже заслуживаешь такую свадьбу, а не ту, что была у нас. — Не говори глупостей, — отрезала она, — наша свадьба была именно такой, какой я ее себе и желала. Но это не значит, что мне не захочется посмотреть на что-то подобное, — она обвела руками шатер, — но только посмотреть, — добавила она и чмокнула Люпина в щеку. Церемония прошла просто замечательно, Флер в своем простом белом платье выглядела просто восхитительно, своей красотой она освещала всех вокруг. Когда старый священник объявил их мужем и женой, на новобрачных словно дождь посыпались серебристые звезды, золотистые шары над их головами лопнули, и из них вылетели и неспешно поплыли по воздуху райские птицы и золотые колокольца. После этого вместо шатра над ними возник навес, державшийся на золотых столбах, ряды позолоченных стульев были убраны, и на их месте возникли небольшие столы, накрытые белыми скатертями, стулья встали вокруг них, в центре золотом разлился танцевальный настил, а на сцену поднялись музыканты. Люди танцевали, пили, ели, поздравляли молодых. Люпин весь вечер был мрачным, он совсем не танцевал и большую часть времени просидел за их столиком. Но это не мешало Тонкс хорошо проводить время. Она успела несколько раз потанцевать с Чарли Уизли и с еще несколькими своими знакомыми со школьных времен. День постепенно переходил в вечер, а вечер в ночь. Веселье становилось все более буйным. Хагрид, Чарли и еще какой-то волшебник распевали в углу песню «Одо-герой», Ксенофилиус Лавгуд о чем-то громко спорил с Виктором Крамом, а за соседним столиком несколько волшебниц в аляповых шляпках, украшенных живыми, щебечущими птицами что-то бурно обсуждали, громко смеялись и не уставали подливать себе вина, когда нечто большое и серебристое пробило навес над танцевальным настилом. Грациозная, поблескивающая рысь мягко приземлилась прямо посреди толпы танцующих. Все лица обратились к ней. А затем Патронус разинул пасть и заговорил низким, тягучим голосом Кингсли Бруствера: — Министерство пало. Скримджер убит. Они уже близко. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. Тонкс и Люпин одновременно вскочили на ноги, он сжал ее локоть и прошептал: — Защитные заклинания. В толпе сначала повисло ледяное молчание, затем кто-то вскрикнул, Тонкс и Люпин не сговариваясь вскинули палочки над головой и выкрикнули: — Протего! Все происходило одновременно. В толпе стали появляться фигуры в масках и плащах, начиналась паника, люди суетились, искали родственников и друзей, с которым они сюда прибыли, дизаппарировали. Тут и там слышались хлопки исчезающих гостей. Затем хлопки прекратились, пожирателям удалось наложить заклинание, делающее невозможным дизаппарировать отсюда. Тонкс украдкой осмотрелась вокруг. Под шатром остались только сами Уизли, Билл, Флер, мистер и миссис Делакур, Габриэль и еще парочка нерасторопных гостей, которым не удалось убраться отсюда вовремя. Гарри, Рона и Гермиона не было, значит, им удалось исчезнуть. — По какому праву вы врываетесь в мой дом! — громогласно начал Артур Уизли. — Мы ищем Гарри Поттера, у нас приказ доставить его в министерство, — сказал один из них. Он был высоким, широкоплечим, и его голос был Тонкс незнаком.  — Мы знаем, что он где-то здесь, обыщите дом, — сказал он остальным. — Да как вы смеете распоряжаться в моем доме! — начал мистер Уизли. — Осторожно, Уизли, — прошипел один из них, — иначе мы найдем предлог, чтобы и тебя доставить в министерство. — Артур, не надо, — Молли предостерегающе сжала его локоть. — Обыскать здесь все! — рявкнул первый из них, он, скорее всего, был старшим, потому что остальные молча выполняли его приказы. Часть из прибывших с ним пожирателей разбрелась в разных направлениях. А возможно, среди них были не только пожиратели, Тонкс показалось, что некоторые по своей фигуре, укутанной в черные мантии, и по походке сильно напоминают некоторых ее коллег из Аврората. Вдруг из темноты сада вынырнули Фред, Джордж и две кузины Флер. — Что произошло? — начал Джордж, — Мы услышали шум и… — он запнулся и внимательно оглядел присутствующих. — Идите к остальным, — рявкнул на них высокий пожиратель, а сам продолжал сверлить подозрительным взглядом Уизли и оставшихся гостей. Фред и Джордж тут же взглянули на отца, тот слабо кивнул им, и они, прихватив с собой кузин-вейл, послушно встали к семье. — Где ваш еще один сын, как его… Рон кажется, друг Гарри Поттера? — Он в своей комнате, он болен, у него обсыпной лишай, штука очень заразная, да вы и сами знаете, — спокойно ответил Артур. У Молли от удивления расширились глаза, но к счастью на нее никто не обратил внимания. — Проверить, — высокий пожиратель кивнул еще двум, стоящим за его спиной. Пожиратели обыскали дом и двор сверху донизу, но ничего не нашли, кроме упыря в комнате Рона, но подходить к нему близко не рискнули. Затем они два часа допрашивали оставшихся, но, к счастью, никто кроме членов Ордена не знал, что Гарри был на празднике, поэтому никто его не выдал. И только под утро, когда за окном уже совсем расцвело, пожиратели, обозленные, что ничего не нашли, и все еще подозрительно поглядывающие на присутствующих, наконец собрались уходить. Тонкс выскользнула из небольшой комнаты на верхнем этаже, где ее два мучительных часа допрашивали. Она хотела поскорее найти Люпина и узнать, как он, переговорить с Молли и Артуром и поскорее исчезнуть от сюда. Спускаясь по темной, узкой лестнице, она наткнулась на одну из темных фигур и когда она попыталась протиснуться мимо него, он вдруг схватил ее за руку. Тонкс вздрогнула и резко вскинула голову. Сквозь отверстия в маске на нее смотрели до боли знакомые карамельные глаза. — И ты тоже, — шокировано проговорила она. — У меня не было выбора, — прошипел в ответ Севидж, и еще сильнее сжал ее локоть, — все защитные заклинания разрушены, — еле слышно проговорил он, все еще внимательно вглядываясь в ее глаза, — они придут в каждый дом. Севидж также резко отпустил ее локоть, как и схватил, и отвернулся. Тонкс сразу поняла, что он имел в виду — что пожиратели ворвались в каждый дом, что хоть как-то связан с Орденом. Она быстро сбежала по ступенькам, ей нужно было срочно найти Люпина.

***

— Кто тебе это сказал? — спросил Люпин, когда они вышли из дома и, скользя на утренней росе, быстро пересекли сад. — Севидж, он мой напарник…был им по крайней мере. Он сказал, что все защитные заклинания разрушены, и что они придут в каждый дом, — повторила она уже раз в третий или четвертый за это утро, — естественно, он имел в виду дом моих родителей, из-за любого другого он не стал бы так рисковать и предупреждать меня. — А зачем ему вообще рисковать ради тебя? — Потому что он мой друг. — Но теперь он один из них! — возразил Люпин и помог ей перебраться через ограду. — У него не было выбора, не думаю, что Сам-Знаешь-Кто прямым ходом вошел в министерство и заявил, что отныне теперь все будут подчиняться ему, — быстро проговорил она, — наверное, наше начальство отдало приказ, и он не смог его ослушаться. Нам нужно проверить, как там мама с папой, сейчас это самое главное. Когда они пришли в дом ее родителей, то оказалось, что Севидж был прав. Пожиратели ворвались к ним посреди ночи, примерно в тоже время, как и на свадьбу Билла и Флер. Они перевернули дом вверх дном, хотели выяснить, когда у них был Гарри и куда он потом направился. Они даже пытали их, применили заклятие «Круциатус», но ни мама, ни папа ничего не сказали. Они, собственно, ничего и не знали, они лишь приняли Гарри и Хагрида той ночью, подлечили и отправили дальше, но не знали куда. Родители были потрясены, сильно бледны, но все же в полном порядке. — Ворвались, как звери. Все крушили и ломали на своем ходу. Никакого чувства такта и стыда. Меня они еще пощадили, наверное, потому что когда-то я была Блэк, — тихо проговорила Андромеда, — но над Тедом они поиздевались по полной. Твердили, что кровь маглов ничего не стоит, и прочие мерзости. Я боялась, что они не оставят его в живых. Они сидели на кухне за столом, и пока Люпин заваривал им чай, мама рассказывала, что здесь произошло. Отец, все еще слишком слабый, отдыхал в комнате наверху. И у Тонкс сжималось сердце при мысли, что кто-то сделал больно ее родителям, а ее не было рядом, чтобы их защитить. — Мама, прости, что мы вас в это втянули, — сказала она. — Не извиняйся, — отрезала Меда, — я сама себя в это втянула, когда сбежала из дома с твоим отцом, и нисколько не жалею об этом. Мы не первые и не последние, к кому они придут, — она тяжело вздохнула и продолжила: — и кого будут пытать. Сейчас главное наложить новые защитные заклинания на дом. Оставайтесь у нас, всем вместе будет безопаснее, — сказала она и взглянула на Люпина. — Дора останется, — ответил он, Тонкс подняла на него удивленный взгляд. — А мне нужно проверить другие дома. Севидж сказал, что они побывали везде. — Я пойду с тобой, — тут же возразила она. Люпин смерил ее строгим взглядом. — Пойду, проверю, как там папа, — Андромеда поднялась и медленно вышла из комнаты. — Нет, Дора, тебе лучше остаться, — отрезал он, когда они остались одни. — Но почему? Я такой же член Ордена, как и ты. — Сейчас ты нужна своим родителям, после того, что произошло, им как никогда нужна твоя поддержка, — мягко возразил он. И ей пришлось признать, что в этот раз Люпин был прав.

***

Тонкс проснулась, когда за окном уже начинало темнеть. Она даже не помнила, как уснула. После ухода Люпина они с мамой еще долго сидели на кухне, пили чай, разговаривали. Тонкс рассказала, что у них с Люпином скоро будет ребенок, и к ее удивлению, мама была этому рада. Похоже, что последние события помогли ей примериться с выбором дочери, она и с Люпином разговаривала по-другому, в ее голосе больше не было ее обычной холодности и высокомерия. Она словно наконец приняла его в семью. Тонкс с трудом разогнула затекшие конечности и села ровнее. Она устроилась на диване, чтобы ждать Люпина сразу после того, как мать ушла отдыхать. У них у всех за плечами была бессонная ночь, они все устали, поэтому она и не заметила, как заснула. Тонкс взглянула на часы, стрелки показывали почти девять. Почему же Люпина так долго нет? Неужели случилось что-то серьезное, и он задержался? Потягиваясь, она начала подниматься на ноги, когда заметила на небольшом изящном столике около дивана запечатанное письмо. Немного сконфуженно она села обратно на диван и взяла его в руки. Оно было подписано почерком Люпина, это она поняла сразу. На нем стояло: Н. Тонкс. Когда же он успел его сюда положить? Возможно, он уже приходил, а она спала, и он решил ее не будить? Или он оставил его еще утром, прежде чем уйти, а она только сейчас его заметила? Тонкс развернула письмо. Тонкс, прости меня, стояло в самом начале, и ее сердце сжалось в неприятном ожидании. Я понял, что наша женитьба была ошибкой и уже давно сожалею об этом. Нам не следовало этого делать, возможно, сейчас ты со мной не согласишься, но вскоре поймешь, что я прав. Я решил, что лучше мне будет уйти из вашей жизни, из твоей и жизни нашего ребенка. Вам будет лучше без меня. Я неважный муж и уж тем более не гожусь в отцы. Вам не придется стыдиться меня, и потом, ты мне скажешь за это спасибо, а пока не ищи меня, оставайся у своих родителей, так для тебя будет безопаснее.  Р. Люпин.