Жизнь начинается с конца

      Ночь выдалась тяжелой. Грелль все время просыпался от кошмаров, не узнавал спросонья комнаты и пугался еще больше. Длинноволосый брюнет, так и не назвавший свое имя, рыдал в подушку, заставляя соседа пугаться еще больше, и только Эрик спал спокойно, раскатисто храпя. Девушки в своей комнате тоже шумели, поначалу плача навзрыд друг дружке в жилетку, а затем перемещались то на кухню, попить чаю, то обратно в комнату. Проворочавшись в постели до полуночи, Сатклифф плюнул и пошел на кухню, составить компанию чаевничающим соседкам.       Однако, девушек за столом не оказалось. Рыжий философски пожал плечами и поставив чайник на плиту, насыпал заварку на одного. Но все-таки без компании он не остался. Когда парень наливал кипяток в чашку, из дверного проема бесшумно вынырнул плаксивый сосед. Грелль от неожиданности дернулся, и пролил содержимое чайника на ногу. Заорать ему помешала только боль, вставшая комком в горле, а затем она внезапно прошла. Ожег быстро затянулся, оставив после себя розовое пятнышко, а через пару минут исчезло и оно.       Брюнет испуганно взглянул на перекошенное лицо Грелля и погрустнел еще сильнее. Но рыжий просек, что дело пахнет керосином, то бишь очередной порцией слез и не стал накидываться на беднягу, хотя и очень хотелось. Вместо этого он довольно мирно улыбнулся парню и спросил:  — Чай будешь? Если да, то придется подождать еще минут десять, а то я весь кипяток на себя вывернул из-за твоего внезапного появления. — Сатклифф, не дожидаясь ответа, налил полный чайник воды и досыпал чая в заварник.  — Да, спасибо. Извини, что напугал. — Брюнет говорил очень тихо, уставившись в столешницу, из-за чего Греллю пришла на ум мысль, что как будто не он облился, а этот тихоня.  — Да ладно, вон, даже следов не осталось. Тебя как зовут-то? — Спохватился рыжий.  — Уильям Ти Спирс. Можно просто Уилл.  — Ого! Громкое имя.  — в нашей семье так принято. Правда, двойная фамилия создает некоторые трудности в заполнении официальных бумаг.  — Так, одна фамилия — Спирс, а вторая?  — Не знаю. Она мамина, а отец мне не сказал. — Жнец, кажется, даже смутился от абсурдности своих слов.  — Почему? -Грелль тоже оторопел.  — Мама умерла, когда мне было три года, это был сильный удар для отца. Он даже её имя не называет. Говорит, что люди не достойны его слышать. И я в том числе.  — Что за ерунда — скрывать от человека его же фамилию? Зачем тогда двойная, если вторую ты все равно не знаешь?  — Для официальных документов. У меня значится двойная, так и пишут. — Парень залился краской по уши, начав напоминать Греллю смелый помидор. — А тебя как зовут?  — Грелль Сатклифф. Приятно познакомится, Уилл.  — Так ты же тот самый, из поместья Сатклиффов! У нас столько слухов про вас ходило! — Уилл от неожиданности перешёл на «вы», поняв, что теперь будет жить в одной комнате со знатным дворянином.  — Ой, не надо так официально! Меня это достало ещё при жизни. Никаких « вы». И что там за слухи про меня ходят?  — Ну… — Спирс сделал многозначительную паузу — Говорят, что твоя семья — одни из дворян, благославленных демонами. И кровавый цвет волос — это отметина тёмных сил, позволяющая девушкам из такой семьи познать тайны магического искусства, а мужчинам даёт неутомимость и свирепость в бою. Я знаю, что это сказки, но…  — Надо же, как интересно! Всегда подозревал, что моя тётка — ведьма. У неё такая рожа, что и чёрт перепугается! — Тут Грелль, видя неподдельное смущение собеседника, не выдержал и расхохотался. — А ты кто такой, и как докатился до жизни загробной?  — Ну, я сын священника, жил в Лондоне, пока жить не надоело… А потом спрыгнул с моста.  — Из-за чего?! Что могло случится настолько ужасное, чтобы в Темзу?! — Кажется, Грелль был в ужасе от того, как можно взять и выбросить свою жизнь, как надоевшую игрушку. Он бы никогда так не поступил.  — У меня не было смысла жить. Такие как я, звёзд с неба не хватают. Я это понял только на девятнадцатом году жизни.  — Да ты у нас самый младшенький, оказывается. Эрику двадцать шесть, мне двадцать один… Чёрт возьми, нам всем бы ещё жить да жить! — Сатклифф в сердцах хватанул кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, едва не расплескав чай.  — Интересно все-таки, почему нас выбрали? — Уилл отодвинул чашки от Грелля, что бы ненароком не разбил, и улегся на стол.  — Я тоже об этом думал. Понятия не имею, мы все абсолютно разные. Нас объединяет только отсутствие прошлого и будущего, в фигуральном смысле. По нам не льют слёзы безутешные родственники, да и в жизни нашей смысла было не особо много.  — Не знаю… Давай подумаем об этом позже? Что-то меня сморило. Спокойной ночи! И спасибо за компанию. — Уилл в два глотка допил чай, и сполоснув чашку, поплелся досыпать. Грелль тоже не задержался, и через полчаса свет в их комнате погас. Даже если уснуть не удастся, у него есть пища для размышлений.