* * *
Подходя к кабинету директора, Поттер вспомнил про универсальный антидот, врученный ему Снейпом в начале года. Достав из кармана плоский маленький флакончик, он не стал сомневаться в собственных предчувствиях и сделал небольшой глоток слегка сладковатого зелья. — Проходи, Гарри, присаживайся, — тон директора был непривычно сух и строг. Но все же, стоило Поттеру устроиться в кресле у его рабочего стола, как Дамблдор заботливо протянул ему чашку душистого чая и подвинул тарелку с эклерами. — Угощайся, — директор и сам маленькими глоточками пил горячий чай. — Я слушаю вас, опекун, — Поттер воспитанно отхлебнул предложенный чай и подобрался, ожидая непростого разговора. Поставив чашку на край стола, он сел, расправив плечи и выпрямившись, не прикасаясь к спинке кресла, неосознанно приняв гордый и независимый вид, чем вызвал, как ни странно, довольное поблескивание глаз опекуна. Через несколько секунд Гарри понял, что это было, скорее, злорадство, потому что выпитый глоток чая отозвался резкими спазмами желудка, срочно пожелавшего освободиться от своего содержимого. Но Поттер сдержался и надеялся, что директор не заметил его изменившегося самочувствия. Гарри прислушался — артефакт Певереллов молчал. Он незаметно глянул на кольцо-амулет. Руны не светились, значит, опасности для жизни не было. Изменили ли они цвет, определить было сложно — как раз на место, где сидел Гарри, падали солнечные блики от цветного оконного витража. — Гарри, мальчик мой, я хотел бы узнать, чем заслужил такое недоверие, что ты предпочитаешь признаться во владении серпентарго перед всей школой, вместо того, чтобы хотя бы предупредить меня о своем даре? — директор придерживался строгого тона, без лишних эмоций, но не слишком требовательного. — Разве это постыдная способность, что в ней нельзя признаться при людях? Я не думал, что это будет вам интересно, сэр, — Гарри безразлично пожал плечами, сдерживая свое раздражение. Он уже понял, что Дамблдор что-то подлил ему в чай. — Нет, Гарри, это не постыдная способность. Это опасная способность. Мне пришлось… — Дамблдор сделал трагическую паузу, словно ему очень сложно было все это произнести. — Мне пришлось спасать положение, придумывая все то, что ты слышал в Большом зале. — Вы солгали студентам? — Поттер забавлялся ситуацией, но виду не показывал, как ему приятно слышать это признание от директора. — А почему знание серпентарго вы назвали опасной способностью? Что в этом опасного? Если я выучу китайский язык — это тоже будет опасно? — Только не говори, что ты еще не понял! Гарри, с таким не шутят! Самые жестокие Темные Лорды, которых помнит история, были змееустами, — безразличие соскользнуло с Дамблдора, как перчатка взрослого с руки ребенка. — Ты же слышишь, что о тебе говорят теперь окружающие! — Значит, это правда? Я стану Темным Лордом? — сначала Поттер хотел сделать испуганный вид, но понял, что долго не сможет притворяться трусливым ребенком. Поэтому в его голосе отчетливо было слышно насмешку и бесшабашность. — Я не говорил, что все змееусты были Темными Лордами, но общественности рот закрыть гораздо сложнее, чем тебе кажется. Версия, которую я сегодня озвучил на завтраке, неплохо реабилитирует тебя в глазах обычных магов. Я просил бы придерживаться ее, — Дамблдору очень не нравилось настроение Гарри. — Так ведь то, что вы сказали, вполне может быть и правдой. Ведь никто не знает, откуда у меня этот дар, — Гарри развел руками. — Я сколько себя помню, столько и умею разговаривать с ужами и змеями. Неважно, что Литтл Уингинг считается городом. Знаете, сколько там ужиков? Со мной в детстве никто не хотел играть, да меня тетка и не отпускала никуда со двора. Так что они часто были моими друзьями. Я мог полоть сорняки среди теткиных роз и разговаривать с ужиками. Они забавные. — Гарри, я прошу тебя отнестись серьезно к этому вопросу, — сделал замечание директор, прерывая воспоминания Поттера о безрадостном детстве без друзей и в постоянном труде, в благодарность за который получал одни оплеухи и ругань. — Да куда уж серьезнее, сэр? — не выдержал Гарри. — На меня половина студентов косо смотрят. Но я не мог спокойно стоять и наблюдать, как магически созданная змея кусает моих друзей. Такой укус вполне мог оказаться смертельным. Вы же знаете, как опасны и непредсказуемы магически созданные существа. — Гарри, мальчик мой, я понимаю, что у тебя не было выбора. Но ведь ты мог раньше мне сказать о том, что знаешь серпентарго. Мы уже давно что-нибудь придумали бы, подготовили всех к такой новости, — Дамблдор преувеличенно тяжко вздохнул. — Ты очень упрямый молодой человек. — Я не упрямый. Просто я не люблю, когда за меня решают и всеми моими действиями руководят. Надоело с детства, — Поттер намекал на жизнь у Дурслей. — Я хочу сам все решать. — Но ты еще ребенок, Гарри. Твое стремление к самостоятельности мне понятно, но ты делаешь много ошибок. Очень серьезных ошибок. Я не всегда буду рядом, чтобы помочь тебе и прикрыть твои промахи своим авторитетом, — директор помолчал несколько секунд. — Учитывая, что змееустом можно стать только по наследству, то это значит, что в роду твоего отца были те, кто знал серпентарго. — Поттеры были змееустами? Я не слышал такого. Но когда я стану наследником без ограничения прав, у меня появится доступ к книге рода. Возможно, тогда удастся что-нибудь разузнать. — Разумное предположение. Очень разумное, — давить на Поттера и требовать у него рассказать, кто его второй отец, Дамблдор пока не стал, хоть очень желал об этом узнать. Он считал, что Гарри, воспитанный в маггловском мире, чувствует неловкость от того, что у него два отца. Учитывая, что спешить было некуда, директор решил лишний раз не настраивать мальчишку против себя. — Как бы там ни было, но в роду одного из твоих родителей обязательно были змееусты. По-другому не бывает. Так что мои слова о том, что у тебя дар приобретен после столкновения с Темным Лордом — это только очень красивая выдумка, но не больше. Я хочу, чтобы ты понимал, на что я пошел, рискуя своим добрым именем. — Я понимаю, сэр, — Гарри опустил глаза на руки, сложенные на коленях, чтобы не выдать ехидной насмешки, которая, как он чувствовал, так и просилась на его лицо. — Постарайся не вступать в конфликты с теми, кто будет тебя провоцировать, мальчик мой. Если тебе будет нужна помощь, ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне. — Спасибо, опекун, — Поттер все так и не поднимал на Дамблдора глаз, пока не услышал: — Я после обеда иду в банк, Гарри. Ты не хочешь ко мне присоединиться? — Нет, сэр. Не думаю. Мне нечего там делать. Наличные деньги у меня еще остались, а отчеты Глазоварс шлет мне регулярно. Да вы и сами знаете, — Гарри замечал, как каждый раз директор провожает внимательным взглядом сову из Гринготтса, приносящую ему письма от управляющего. — Как знаешь, как знаешь… Надеюсь, ты когда-нибудь станешь больше доверять мне, Гарри. Иди, вероятно, твои друзья уже заждались тебя. Погода сегодня замечательная, не то, что вчера. Тепло и солнечно. Погуляйте на свежем воздухе, пока опять не начались дожди.* * *
Устроившись в кресле в гостиной у Снейпа, Гарри наконец-то смог спокойно вздохнуть. — Северус, с директором с каждым разом все труднее и труднее разговаривать, — пожаловался он. — Тебе показалось, — насмешливо бросил Снейп, присаживаясь рядом с Гарри. — Он ненавязчиво пытался узнать о моих родителях. А для верности какой-то бурды в чай добавил. Ни кольцо, ни амулет не сработали, — Поттер откинулся на спинку кресла, следя за реакцией Снейпа, которая не заставила себя ждать. — А антидот? — в голосе звучала тревога и надежда, что Поттер не пренебрег безопасностью и выпил зелье перед визитом к Дамблдору. — Антидот сработал. Замутило так, что я еле выдержал, чтобы не блевануть прямо там, на стол директору. Ты куда? — Гарри проследил за тем, как Снейп вскочил с места и побежал в лабораторию. Через пару минут он вернулся с пустой склянкой и маленьким флакончиком, в котором, словно шарик ртути, отсвечивало металлом какое-то редкое зелье. Северус молча взял у Гарри совсем немного крови в склянку, затем капнул в нее «металлического» зелья. Реакция в склянке была достаточно бурной — кровь вспенилась и резко изменила цвет на ядовито-зеленый. — Я так и подумал, — обратив внимание на Поттера, удивленно рассматривающего склянку в его руках, он пояснил: — Когда ты сказал, что амулеты не отреагировали, я подумал, что снадобье, подлитое в твой чай, могло быть, так сказать, полезным, как лекарства, например. Поэтому амулеты не стали бить тревогу. Но тебя очень сильно замутило, значит, зелье все же было не таким уж и простым, раз антидот сработал. Сильную тошноту при реакции с универсальным антидотом вызывают несколько ингредиентов, и из них только один может быть использован в зелье мирного назначения. В зелье Храбрости. — Храбрости? Но зачем Дамблдору? — Альбус решил спровоцировать тебя на откровенность. Он попытался искусственно подпитать твой подростковый максимализм, чтобы заставить высказаться, — предположил Снейп. — Это как зелье Болтливости? — Гарри не совсем понял, чего добивался Дамблдор, подлив ему зелье Храбрости. — Не совсем. Зелье Болтливости заставляет без умолку что-нибудь рассказывать, и маг, выпивший его, понимает, что он находится под действием зелья или чар. А зелье Храбрости просто в соответствующей обстановке заставляет идти напролом, понимаешь? Если бы ты не выпил антидот, то наговорил бы своему опекуну много того, о чем ему знать не следует. Ты, возможно, припомнил бы ему и свою жизнь у Дурслей, и ответил бы на вопрос, от кого у тебя способность к владению серпентарго. Все бы ему рассказал и думал, что это ты сам так решил, что смог наконец-то высказать все в лицо. Потому что свое состояние ты, в общем-то, контролировать мог бы, но не хотел. — Ясно. Я вообще-то не очень был сдержан сегодня у Дамблдора, рассердившись на то, что он опять принялся за старое, подливая мне очередное зелье. Мое поведение он вполне может посчитать за действие своего снадобья. Тем не менее, это очень неприятное чувство, словно я и впрямь подчинился действию этой «отравы». Ведь я и о детстве у Дурслей ему вскользь припомнил, и не очень тактично в банк отказался с ним идти. Нужно Рона предупредить, только вот как? Ладно, что-нибудь придумаю, — Гарри на миг умолк, словно обдумывал, стоит ли продолжать этот разговор. — А почему ты решил, что я знаю, откуда у меня способность к владению серпентарго? — Ты, возможно, и не знаешь. Однако Альбус понял бы, если бы ты назвал ему своих родителей. Я принес тебе книгу от Тома. Мы с ним подумали, что ты можешь и не знать некоторые подробности о своем отце, — Северус сходил к полкам с книгами и, взяв там довольно увесистый фолиант, принес его Поттеру. — Ты имеешь в виду Гриндевальда? То, что он змееуст? — И давно ты знаешь? — Снейп был искренне удивлен. Он был уверен в правильности своих выводов об уровне осведомленности Поттера в данном вопросе. — С прошлой ночи. Близнецы Уизли сказали, — ехидно скривившись, ответил Гарри. — Больше же некому. — Ты уже так дружен с близнецами, что обсуждаешь с ними… — Ничего я с ними не обсуждаю, Северус. Я подслушал ночью их разговор. Почему ни в одной книге, которую я раньше читал, я не встретил информацию о том, что мой отец змееуст? — на удивление спокойно поинтересовался Гарри. — Об этом можно прочесть только в нескольких книгах. Это — одна из них, — Снейп указал на фолиант. — Том был уверен, что ты знал об этой способности Геллерта. — А ты? — А я вчера после твоего выступления в «Клубе дуэлянтов» вдруг задался вопросом, почему ты никогда не говорил о том, что твой отец змееуст. Ты сравнивал себя с ним, говорил, что твоя способность к ментальным практикам передалась тебе от Геллерта, но ни слова не говорил о его владении серпентарго. — И ты понял, что я об этом ничего не знаю, — догадался Гарри. — Ну, теперь знаю. Близнецы подсказали. И еще вот почитаю, — он похлопал ладонью по книге. — А где ты ночью видел близнецов? И что ты ночью делал вне гостиной Слизерина? — Снейп не собирался давать поблажки Поттеру, правила Хогвартса были придуманы для всех. — Мы с Драко испытывали Мантию. Кстати, ты должен научить меня тем чарам, с помощью которых можно обнаружить волшебника, спрятавшегося под Мантией-невидимкой, — потребовал Гарри и, не дождавшись немедленного обещания, все же продолжил рассказывать: — Мы случайно на рыжих наткнулись. Они, само собой, нас не видели. В общем, близнецы решили, что я могу стать Темным Лордом и со мной им нужно быть осторожными. А еще они говорили о какой-то карте. Будто она, как я понял, показывает, кто рядом есть, что ли? Ведь такое может быть? — Гарри вопросительно смотрел на Снейпа, но тот ничего существенного пока не мог ответить. — Они вспоминали каких-то Мародеров. Вроде эта карта так называется, что ли? Близнецы ничего конкретного не говорили, но я вспомнил, что в прошлом году, когда они на меня нападали, то всегда знали, где меня искать. И засаду тогда мне устроили… Вот откуда они знали, что я буду именно там проходить? Может, у них действительно есть какая-то волшебная карта? А вдруг меня и под Мантией-невидимкой можно будет отследить? — У твоего отца была подобная карта. У Поттера, — Снейп замолчал, тщательно обдумывая свои дальнейшие слова. — Я могу предположить, только предположить, Гарри, что речь идет именно о той карте. Мародерами называли себя твой отец и его друзья. Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин и Питер Петтигрю. — Это тот, который приходил к Тому? Предатель? — Гарри уже знал о школьных друзьях отца. Северус ему рассказывал о них. О них и о маме — Лили Эванс. — Да, тот самый. Почему они выбрали для своей компании такое название? Не знаю, не спрашивай. Но вот карта у них действительно была. К тому же они сами ее создали, насколько мне известно. Я ее никогда не видел, но вот так же, как и ты, слышал о ней и испытывал на себе ее возможности, если так можно сказать. Мародеры всегда находили меня, если у них возникало желание позубоскалить, — Снейп скривился, ему явно было неприятно вспоминать прошлое. — Фред или Джордж, кто их ночью разберет, сказал, что носит карту в школьной сумке. Ты не можешь под каким-нибудь предлогом устроить им проверку вещей? — предложил Гарри, вспомнив, как уверенно Северус перетряс вещи близнецов, когда они искали волшебную палочку Гарри после их жестокого и подлого нападения в прошлом году. — И отобрать карту? Это не выход. Если сразу не найду — они ее перепрячут, — Снейп отрицательно качал головой, показывая, что не разделяет эту идею. — Знаешь, сколько раз я пытался найти эту карту в вещах твоего отца и Блэка? Все было бесполезно. То ли они ее зачаровывали под книги, то ли она вообще невидимая. А может, карта вообще только на словах у Джеймса и Блэка была, а они пользовались какими-нибудь забытыми чарами поиска? И к тому же — это только лишь предположение, что речь идет об одной и той же карте. — Ты прав. Открыто рыться в их вещах не стоит. Попробую за ними понаблюдать. Как думаешь, ребят я могу к этому подключить? Ведь Драко был со мной, когда близнецы говорили о карте, — Гарри понимал, что ему все равно придется обсуждать этот вопрос с друзьями. — И откуда возник вопрос, если все и так понятно? Раз Драко знает, то решать тут нечего. И насчет определяющих чар для Мантии… Их довольно много. Разных. Я тебе кое-какие чары покажу. Но есть определяющее колдовство, которое тебе будет не под силу еще. Так что мы когда-нибудь договоримся, где ты будешь с друзьями прятаться под Мантией-невидимкой, а я проверю эти чары на ней, если хочешь, конечно, — предложил Снейп. — Хочу, не хочу. Это нужно сделать, раз есть такая возможность. Я и атакующие заклинания проверю. Какие-нибудь простенькие заклинания для начала. Вроде шутки. Ведь рассказывать обо всех свойствах Мантии я не собираюсь никому. Вы с Томом знаете о них. Но вы тоже наследники Певереллов, так что вам и сам Мерлин велел о тайных свойствах Мантии знать. А остальным это ни к чему, — рассудительно заметил Гарри, поднимаясь с кресла и прихватывая с собой книгу, принесенную Северусом из Певерелл-мэнора. — Я возьму ее с собой? — Да, конечно. В ней нет ничего особенного. Очередное историческое исследование одного из магов.* * *
Вернувшись в свою комнату, Поттер посмотрел на время. Был уже почти полдень. В это время по воскресеньям они обычно, если позволяла погода, ходили летать на метлах. Достав из сумки маленький, в половину ладони, тощий блокнотик, Гарри заглянул в него. «Мы на квиддичном поле. Гермиона с нами. Будет наблюдать», — гласила запись, сделанная рукой Драко. Малфой на день рождения подарил Гарри зачарованный блокнот. У него тоже был такой же — парный этому. Запись, сделанная в одном блокноте, сразу появлялась во втором. При желании, можно было стереть все записи и начать писать заново. Очень полезная и практичная вещь. Убедившись, что друзей следует искать на улице, Поттер надел под мантию свитер, все же на дворе, несмотря на солнце, было не очень жарко, и отправился на квиддичное поле. После такого насыщенного утра стоило немного отвлечься. Вволю полетав на метлах и порезвившись, устроив между собой гонки, мальчишки приземлились возле Гермионы, устроившейся на пустой квиддичной трибуне. Здесь и состоялся их разговор о ночных приключениях Поттера и Малфоя. Гарри для верности применил чары конфиденциальности, так что подслушать их разговор никто случайный не мог, а ребята тем временем наслаждались приятным солнечным деньком. Они дружно посмеялись над версией о Поттере — Темном Лорде и заинтересовались упоминанием о странной карте, позволяющей не бояться встречи с преподавателями и старостами во время прогулок по ночному Хогвартсу. Рон и Гермиона пообещали прислушиваться к разговорам близнецов — вдруг те ненароком проговорятся о таинственной карте. Вечером договорились устроить смотрины Мантии-невидимке. — Гарри, а что от тебя директор хотел? — поинтересовалась Гермиона. — Он тебя не стал ругать за то, что ты серпентарго применил в Большом зале? — Ругать не стал, но оскорбился, что я ему раньше об этом не рассказал, — с усмешкой ответил Поттер. — А чего это ты должен был ему об этом рассказывать? Это что? Смертельная болезнь, что ли? Хотя… Если он такой любопытный… Заведи себе тетрадку и записывай туда каждый свой чих. Будешь опекуну показывать на ваших еженедельных встречах, — предложил Драко, посмеиваясь над своим предложением. — Точно! — Рон начинал давиться смехом от пришедшей ему в голову мысли, которую он не замедлил озвучить: — Пишешь: «Проснулся. Пукнул. Зевнул. Потянулся. Еще раз пукнул и пошел умываться. Снял штаны. Пописал. Потолкался с…» — Рон обратился к Гарри: — Ну, с кем ты там толкаешься возле умывальника? Или у вас все вежливые? Дальше: «Почистил зубы. Забурчал живот, выпрашивая еду. Еще раз забурчал. На этот раз громче». Все покатывались со смеху, когда Рон, пытаясь удержать на лице серьезное выражение, зачитывал предполагаемые записи в отчете Поттера опекуну. Отсмеявшись вволю, Гарри покачал головой и сказал: — Думаю, такие детали, как работа моей пищеварительной системы, Дамблдора не заинтересуют, Рон. Но предложение интересное. Знаете, о чем это мне напомнило… — Гарри задумался, как же предупредить друзей о новой тактике директора, так любящего забавные добавки к чаю. — Я не хочу сказать что-то плохое, но... — он решил открыто сказать о зелье. — Будьте осторожны, если вас пригласит в гости Дамблдор. После глотка его чая мне сегодня было ужасно нехорошо. Меня будто в жар бросило, а потом… Словно меня за язык кто-то тянул дерзить директору. Я с трудом сдерживался. И руны на кольце позеленели, — Гарри показал руку с колечком-амулетом, таким же, как и у остальных ребят из их компании. Он, конечно, в кабинете у директора не видел, как изменились руны, но Снейп сказал, что реакция должна была быть, как на лекарственное зелье. Потому что зелье Храбрости подобно им по составу, и его иногда использовали в лечебных целях, когда нужно было вывести волшебника из состояния апатии, страха, депрессии и в некоторых других случаях. Хоть первоначально оно было изобретено для воинов, которым предстояло идти на сражение. Реакция волшебника зависела от количества выпитого зелья. — Позеленели? Значит, это было какое-то лекарство. А, может быть, директор просто добавил в твой чай немного успокаивающего зелья? Ведь он знал, что ты волнуешься перед разговором, — предположила Гермиона. Она уже знала, что Дамблдор не такой уж добрый дедушка, каким хочет казаться. Одно только то, что он преспокойно отправил Гарри к тем недоброжелательным родственникам, говорило о его черствости, как минимум. Но Гермиона все же не хотела думать, что директор может подлить студенту какое-нибудь зелье для достижения своих личных выгод. — Успокаивающее? Гарри сказал, что потом с трудом сдерживал раздражение. Это не похоже на то, что он успокоился, — с сомнением подметил Драко. — Я тоже раньше замечал, что после директорских чая и конфет мне плохо становится. Живот болит и тошнит, — признался Рон о том своем опыте, который был получен после того, как его незаметно напоили антидотом на зелья директора. Раньше он думал, что это случайность, но после слов Гарри решил, что друзьям об этом стоит знать. — Это нехорошо, — покачала головой Грейнджер, но не стала уточнять, что она осуждает Дамблдора. Это и так всем было понятно. — Значит, нужно ничего не пить и не есть в его кабинете. Пусть это будет не очень вежливо, но зато мы точно ничего лишнего с его угощениями не проглотим, — она посмотрела на притихших ребят. — Вы чего на меня уставились? — Ты не хочешь побежать и все высказать директору в лицо? Не станешь писать в Попечительский совет, чтобы добиться справедливости? — если в тоне Драко и была насмешка, то ее никто не заметил. Скорее, в нем сквозило сплошное удивление и гордость за подругу, которая становилась более гибкой в своих решениях и не столь прямолинейной, как раньше. — Драко, это директор. Не думаю, что нам по силам с ним воевать сейчас. И не улыбайся, — несмотря на ее собственные слова, на лице у Гермионы засверкала улыбка, — я не стану бежать и требовать справедливости, пока не посоветуюсь с вами. Я уже поняла, что заявлять во всеуслышание обо всем, что, на мой взгляд, кажется несправедливым, в магическом мире нежелательно. Здесь есть свои правила, и я их потихоньку изучаю. — Умница, девочка, — искренне похвалил ее Драко. — Рон, ты сидишь ближе к Герми, обними ее вместо меня. Она заслужила. Можешь даже поцеловать. — Разрешаешь, значит? — Рон после таких слов посмотрел на Драко, на Гарри, а затем, ухмыльнувшись, клюнул губами Гермиону в щеку, слегка приобняв ее за плечи. После чего они с Гермионой дружно порозовели и разразились смехом, который, недолго думая, поддержали Драко и Гарри.