Горячее блюдо

Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным.

— Ах, дорогая моя, да что вы говорите! — Истинная правда, Елизавета Аристарховна! — А вот я слышала... — Вы смотрите-ка, как пошла, тьфу! Девка блудливая. Многочисленные женские голоса сплетались, создавая ровный гул, как от улья в ясный день. Это место очень быстро стало модным, а значит, и посещаемым всеми дамами, девицами и леди, кроме совсем уж небогатых. Здесь можно было найти шляпку на любой вкус, с вуалью или, для особо смелых девушек, бросающих вызов общественным нормам — без. Подороже, побогаче, бархат, шёлк, даже плетёные шляпки из соломы — для жарких летних дней. Матеушу было хорошо известно — там, где женщины собираются больше, чем по двое, непременно кипят самые буйные страсти. Драку в публичном месте, конечно же, никто не устроит, а вот языками почесать, уколоть противницу побольнее, обсудить с подружками свежие сплетни — это завсегда пожалуйста. Матеуш, которого здесь знали как почтенного господина Матвея Матвеевича, даже выделил один из углов своей немаленькой лавки под место отдыха, где можно было посидеть за столиком с кружечкой чая и сластями, поставляемыми из ближайшей ресторации. За совсем небольшую дополнительную плату, конечно же. Из персонала в лавке присутствовали только расторопные юноши-помощники. Женщина куда более склонна поверить, что шляпка ей очень идёт, если эти слова исходят от симпатичной наружности молодого мужчины, а не от возможной соперницы и разлучницы. Самому Матвею Матвеевичу по залу бегать было не с руки, чай, давно уже не молод, солидный мужчина, вот и брюшко имеется, и только Матеуш знал, каких адских усилий ему стоило это брюшко нарастить. А по вечерам эти самые юноши, которые всегда рады услужить и молодой девице, и почтенной даме, приносят на стол уважаемого купца листки бумаги, и всё услышанное на этих листах написано, систематизированное и сведённое. Благодаря своей лавке Матеуш всегда в курсе свежих слухов. Сегодня говорили о князе Равенском. Матвей Матвеевич, уж на что спокойным человеком был, но тут не выдержал, вытер вспотевшие ладони о жилетку. Дорогую жилетку, меховую. И чем же у нас отличился враг давний, враг лютый? Небось, опять интрижки с молоденькими девицами незамужними... О как. Матвей удивлённо хмыкнул, двинул бровями. Не с девицами. Скандальчик случился с одним юношей, знатного рода. Якобы обидели его, надругались, как над девицей. А ведь совсем недавно за это вешали, но мода заморская как-то неожиданно просочилась. Особенно по достоинству оценила новую забаву знать. Детей ведь от таких забав не бывает, так что можно не бояться бастарда, к порогу принесённого, несмотря на любые чудодейственные отвары. На всякое зелье от беременности найдётся наговор для того, чтобы дитя зачать. Природа женская, она из двух одинаковых колдунств выберет такое, какое ей предписано, новую жизнь в мир нести. И раз об этом шепчутся даже здесь, в городке Денске, славном больше своими торговыми путями, чем светской жизнью, то в столице и вовсе гремело знатно. Матвей только головой покачал на свои рассуждения. Пошли уже развлечения не запретные, но на тонкой грани человеческой морали. А там, глядишь, и за грань перешагнут. Надо бы проучить мерзавца. По носу щёлкнуть, чтоб больнее было. И начать стоило с Равенского отпрыска. Матвей помнил этого мальчишку. Сколько тогда ему было, восемь, девять? Но уже проглядывали в ребёнке типично отцовские черты, так что сейчас, шестнадцать лет спустя, юный княжич и вовсе должен быть полной копией Равенского-старшего. И по наклонной, наверняка, скатывается куда быстрее. Постучав пальцами по столешнице, Матвей задумался. А если каким-то чудом из наглого маленького сноба вырос воспитанный аристократ? Аристократ в истинном смысле этого слова, из тех, что надёжа и опора? Той ночью в неприметном тайнике в дальнем углу склада появилась записка с просьбой. Разузнать, пошёл ли Габриэл Равенский в отца, и если да, то похитить наследника княжьего рода и доставить по одному адресу. Сроку на всё про всё — две недели, по исходу которых в условленном месте будут ждать ответа. Или посылки. Ответ пришёл уже через три дня, всё в то же тайное место. Мол, Габриэл, и без того всем известно, весь в папашу и даже хуже, так что ждите, будет вам посылка. Матвей едва мог сдержать волнение. Ещё бы, давний враг скоро понервничает, подёргается, потеряв свою кровиночку. Если же нет, то придётся признать, что князь Василевс Равенский куда большая мразь, чем думалось. Ну а Габриэл получит неплохой урок, в этом возрасте дурь повыбить ещё можно. В последующие дни Матвей стал чуточку рассеян и взволнован, ведь приближалось начало его долгой, продуманной мести. Он ждал её, как дети ждут подарков ко дню рождения, и это его приятное волнение таки стало заметно даже со стороны. Матвей только усмехался и поглаживал живот, читая в ежедневных отчётах, как местные кумушки пытаются отгадать, в кого же он, почтенный Матвей Матвеевич, нынче влюблённый. "Им лишь бы меня оженить, — думал он добродушно. — Скоро, небось, и мосты подбивать начнут, мол, не хочу ли я в дом хозяйку привести. Дочерей предлагать будут, а то и сестёр. Странно, что до сих пор таких разговоров не заходило, присматривались, небось". На исходе второй недели Матвей Матвеевич, как и положено купцу, выехал за товаром. Шляпки для богатых дам он брал не абы где, а у лучших портных, иные могли жить весьма далече, так что собирался настоящий караван. Караван, впрочем, спокойно мог дойти и сам. На ближайшей ночёвке купец Матвей Матвеевич таинственно исчез, что, впрочем, не удивило ни приказчика, ни возниц. А в небо на своих огромных перепончатых крыльях взвился демон Матеуш. Летать ему нравилось. Что над жаркими пустошами Инферно, когда любой порыв ветра может принести с собой острый осколок, на раз прошивающий перепонку, или, наоборот, швырнуть неопытного летуна вниз, на скалы. Что здесь, в мире людей, когда на небе есть луна и звезды, и ветер совсем не такой, даже когда превращается в ледяной океанский шквал или завывает предвестником торнадо. А сейчас и вовсе воздух чуть прохладный, что хорошо чувствуется перепонками, и так приятно пружинит. Век бы летал. Матеуш не отказался бы полетать и днём, но увы, увы. Время демонов — ночь. Днём слишком много зевак. И на дракона напороться можно. А драконы, что ангелы — детей Хаоса зело не любят. Даже если данный конкретный демон вовсе даже не дитя, а внук, человеком рождённый, инферийцем ставший. Раньше свою страсть к полётам он удовлетворял в иных мирах, где охотился за душами. У себя дома ни один хищник не гадит, не считая лисы, поэтому и уходили демоны, которым слишком долго ждать очереди на охоту, к соседям. А соседи, соответственно, ходили по своим соседям. Кто попался — получает по рогам. Кому повезло — уходит с добычей. Матеуш был, как выражался шраст'т, до схаша везучим сукиным сыном. За полтора десятка лет не попался ни разу. Сейчас летать выходит редко, всё-таки у Матвея Матвеевича есть и другие дела помимо легкомысленного витания в облачках. А вот и место встречи. Матеуш вздохнул и сложил крылья, ныряя вниз. Его уже ждали, но явлению демона не испугались и не удивились. Местный ночной люд, душегубцы да разбойнички, и правда не боится ни бога, ни чёрта. Кому какое дело, что у клиента чешуя, крылья да хвост имеются? Платит хорошо, слово держит, в общем, человек уважаемый. Хоть и демон. — Вы принесли? — голос у Матеуша не дрожит, но рычаще-шипящие нотки, свойственные демонскому речевому аппарату, проскакивают чуть заметнее, чем обычно. И не понять, что за эмоции он испытывает, не то злость, не то нетерпение. — Конечно, господин хороший! — Мы его даже не били, так, слегка, для острастки. Шоб не рыпалси, значится. Матеуш хищно скалится, склоняясь над кулем. Запаковали графского сынка знатно. Мешок на голове, хороший мешок, с отверстиями, достаточными для дыхания, но вот смотреть через него проблематично. На теле верёвки, петля на шее — только пошевелись, затянется. Грамотно связали. На задворках сознания ещё мелькает мысль, что для парня на третьем десятке лет жизни Габриэл Равенский как-то слишком худоват и нескладен, но торжество и азарт накатывают яростными волнами, пробуждая от дрёмы внутреннего зверя, что сидит в каждом демоне и никогда не засыпает. Матеушу сейчас не до глупых отвлечённых рассуждений. — Хорош-шая работа. Тихо звякнувший монетами мешочек моментально скрывается за пазухой у одного из ночных людей. Кланяются, благодарят за честную сделку. Махнув рукой, Матеуш окончательно теряет к ним интерес и оборачивается к добыче. — Навер-рное, ты гадаешь, почему ты здесь, княжич Равенс-ский. Из-под мешка доносится невнятное мычание. Значит, ещё и кляп ему запихнули. Разумно. — Твой папаша немало пошалил, — говорит демон и легонько пинает Габриэла в бок. — Пора ему расплачиваться за свои грехи. Да и тебе не помешает узнать, дитя аристократа, каково живётся существам бесправным. Авось, начнёшь лучше относиться к тем, над чьими судьбами будешь властвовать, когда отец твой вскорости откинется. Княжич что-то возмущённо мычит, пытается донести какую-то мысль до демона. Тот ухмыляется, небось, в штаны наложил и пощады просит, давнего врага отпрыск. Нет уж. Матеуш подхватывает живой куль, мимоходом удивляется его лёгкому весу и закидывает на плечо. А может, это его демонские силы шалят, раньше ему не приходилось таскать людей на плече, даже девушек на руках не доводилось. Не до того было. Пятьдесят душ ещё поди найди, ещё подбери к жертве ключик... Убить и вырвать отлетающую душу любой дурак сможет, а вот уговорами, лестью или угрозами вынудить человека сделать подарок — это дорогого стоит и делает добычу куда более весомой. Над головой снова вечно затянутое облаками небо Инферно. Матеуш щурится, вскинув лицо навстречу горячему ветру-суховею. Рынок находится почти на границе с пустошью, видать, чтоб игрушкам, выставленным на продажу, жизнь мёдом не казалась. За человека, молодого и здорового — штатный лекарь проверил — но совершенно необученного, дают четыре изумруда карат на сорок и недельный кристалл. Не так и много, но для Матеуша ничего ценнее сейчас нет. Первые вещественные доказательства свершающейся мести. Княжича он попросил продержать на рынке около месяца. Матеуш знал, что рынок этот популярностью особой не пользуется, а значит, самое большое, что грозит юному нахалу, так это клетка под навесом да дрессировочная площадка при рынке. А потом его можно будет спокойно выкупить обратно, лично или через знакомых. Если папочка, конечно, захочет выручить своего сынка. И в тот момент Матеуша совершенно не волновало, что будет, если покупатель всё-таки найдётся.