Горячее блюдо

— Ты снова начинаешь плохо выглядеть, — заметил Габриэл, осматривая Матеуша. — Похудел и осунулся, чешуя поблёкла. Тебя что, кормить перестали? — Нет, хозяин. Кормят меня, как и прежде. — Тогда почему? Отвечай. Матеушу совсем не хотелось признаваться, но против ошейника он ничего не мог. — Я не могу отказываться от еды, но могу тратить всю получаемую энергию. Это очень сложно, одновременно обманывать тело, якобы я пытаюсь избавиться от ошейника, и ошейник, якобы я просто тренируюсь. — А на деле? — нахмурился князь. — А на деле я пытаюсь свести счёты с жизнью, хозяин, — Матеуш вздёрнул голову вверх, уставился в потолок. — И что это значит? — с некоторым даже любопытством спросил Габриэл. — Не могу я больше в неволе, тоска грызёт. — Нет, я про эту твою позу. — А... Она значит "вы имеете право порвать мне горло, я это признаю и облегчаю вам задачу". — Понятно. Во-первых, встань ровно, прекрати рассматривать лепнину на потолке. Во-вторых — и думать забудь о каких бы то ни было способах самоубийства. В-третьих, у меня для тебя есть поручение. — Какое, хозяин? — Моего брата хотят похитить. Ты проследишь за ним и сорвёшь покушение. Откуда Габриэл узнал про покушение, он Матеушу не сказал — зачем посвящать исполнителя во все свои тайны, тем более исполнителя-раба? Да демон и не спрашивал. Он действительно был сильно не в форме, а нужно было выдвигаться на дело... Так что, вооружившись княжеским разрешением, Матеуш отправился громить кухню, сметя всё, что нашёл съестного в зоне досягаемости. Пожалуй, впервые за последние месяцы он был сыт настолько, что больше ничего не влезло бы. Еда из набитого живота очень быстро исчезла, преобразовавшись в энергию, и Матеуш почувствовал себя готовым к подвигам. Но на деле, конечно, ему предстоял не подвиг, а рутина. Матеушу повезло в том, что здание академии, в которой учился Глеб, было украшено многочисленными гаргульями. Скромный, неприметный демон среди всех этих монстров просто терялся и мог наблюдать, не будучи обнаруженным. Скорее всего, Глеба попытаются украсть на выходных, когда учеников выпускают в город. Его, Матеуша, знакомые, тоже воспользовались этой возможностью... Демон задумался. А не может ли выйти так, что новым похищением займутся те же люди, но уже по просьбе другого человека? Вряд ли, конечно, но проверить стоило. После превращения в человека ошейник, как тайно надеялся Матеуш, не утратил над ним власти. "Это было бы слишком просто", — подумал демон, хмыкнув, и вышел в город. На улице вечно крутятся мальчишки, и тут уж только опыт позволит высмотреть нужного. Который сможет передать сообщение конкретному адресату. У Матеуша такой опыт появился за бытность его Матвеем Матвеевичем. Его предложение о встрече было принято. — Никак не ожидал тебя увидеть тут после той истории, — хмыкнул давний знакомый, подсев к Матеушу за столиком в трактире. — Не боишься? Демон поморщился и опустил воротник, показывая ошейник. — Отбоялся уж, если что — с меня и взятки гладки. Приказ выполняю. — Вывернулся, хитрый хвост. Столько лет нас за нос водил. — Старался, — сухо отозвался Матеуш. Он уже понял, что продолжить общение с этими людьми ему не дано. Не простят того, что оступился. — По старой дружбе, ответь мне на один вопрос, и я тебя больше не побеспокою. — Ну если по старой дружбе... — Хозяин не даёт мне денег в руки, — Матеуш правильно истолковал задумчивость и поспешил разъяснить ситуацию. — Я действительно прошу по старой дружбе. Мы оба понимаем, что моя помощь стоила куда больше, чем ваши редкие ответные услуги. Так вот я предлагаю тебе расплатиться за всё разом. Больше никогда не побеспокою. — Спрашивай. — Вам на мелкого княжича Равенского ещё заказов не поступало, помимо моего? — Вообще-то это тайна... Впрочем, тут могу ответить. Нет, не поступало. Глядя в глаза давнего знакомого, Матеуш медленно кивнул. Не врёт. — Я своё слово сдержу. Ночная гильдия мне ничего не должна. Прощай. — Прощай, демон. Матеуш кивнул и покинул трактир, где они разговаривали. Ещё одна нить, связывающая его с прошлой жизнью, разорвалась. Но, по крайней мере, он теперь точно знает, что к похищению ночные люди непричастны. Матеуш продолжал наблюдение. Глеб редко попадался ему на глаза. Мальчишка всё больше пропадал на занятиях, но иногда демон, маскирующийся под гаргулью, видел его в кабинетах, среди других учеников, и отмечал: Глеб действительно занимается, а не валяет дурака, не смотрит в окно и не пристаёт к девушкам. В прошлой жизни он бы искренне порадовался за паренька, с хорошим образованием не пропадёт, но сейчас Матеушу было, в общем, всё равно. Главное — что объект жив, здоров и пока похищаться не собирается. В те редкие моменты, когда загруженный учёбой княжич появлялся во внутреннем дворе, Матеуш мог заметить, что Глеб выглядит довольно серьёзным молодым человеком, не таким улыбчивым и беззаботным, как сверстники. Видно, испытания в Инферно всё же наложили свой отпечаток. А может, наследник рода Равенских всегда таким был. Матеуш не мог сказать, ведь в прошлом ни разу Глеба не видел. И вот случилось то, чего демон ждал все эти дни. В академии случился официальный выходной, и учащиеся пёстрой толпой хлынули на улицы города. Матеуш безошибочно вычислил Глеба взглядом и скользнул следом, передвигаясь по крышам. Там у него было меньше всего шансов быть замеченным. Ничего подозрительного не происходило. Княжич Равенский целенаправленно навестил несколько магазинов, в основном связанных с писчими и бытовыми мелочами, а потом направился в сторону одной из ярмарочных площадей. Матеуш вполне понимал его желание развеяться и посмотреть на комедиантов после недели выматывающей учёбы. Любой захочет отдохнуть! А вот на обратном пути случились неприятности. Матеуш насторожился, ещё когда выход из переулка, в который свернул Глеб, перегородила неприметная карета без опознавательных знаков, а уж когда следом за юношей пошли ещё трое, демон понял, что пора действовать. Зарычав, он поднялся в воздух и спикировал между домами. Ситуация за это время успела стать более опасной — Глеба уже ловили сетями. Матеуш почти достиг похитителей, уже выпустил когти, готовый рвать и хватать... И лишь в последний миг заметил, что падает прямо на острие копья.