Горячее блюдо

Пробитая перепонка зажила уже давно, а сейчас вот подживало и левое крыло, которому досталось сильнее. Матеуш, правда, пока не имел возможности проверить, сможет ли вновь летать или нет. Но крыло вроде бы слушалось и при складывании не норовило сшибить что-нибудь со стола. Глеба демон больше не видел. Кажется, Габриэл разобрался с похитителями, и юноша вернулся в академию — навёрстывать. Матеушу оставалось скучать в одиночестве, потому что хозяин, казалось, про него и вовсе забыл. Когда Габриэл вызвал его к себе, Матеуш даже обрадовался — всяко не будет так дико скучно. В кабинет он ввалился с бодрым приветствием: "Вы что-то хотели, хозяин?" — да так и замер на пороге. Габриэл был в кабинете не один. — Печальное зрелище, — заметил Рэн, изучив Матеуша взглядом. Князь Равенский пожал плечами. — Какой есть, такого и отдаю. — Ладно, схаш с тобой. Матеуш, а тебе идёт ошейник. Может, так и оставить? — Как будет угодно новому хозяину, — нейтральным тоном отозвался Матеуш, приподняв подбородок. Рэн нахмурился. — Всё хуже, чем я думал. Ладно, князь, прощевай. Я уж прослежу, чтобы этот балбес вам не мстил. И сам не буду. — Было приятно иметь дело, но надеюсь, что мы больше не увидимся, — хмыкнул Габриэл. Рэн кивнул и, ухватив Матеуша за плечо, телепортировался в Инферно. — Куда душу дел? — Спрятал... — Доставай, балда! Матеуш послушно потянулся в подпространственный карман и, застонав от боли, упал на колени, пойманный в ловушку парадокса. Ошейник не мог допустить, чтобы демон добрался до душ, и наказывал его болью. Одновременно с этим ошейник следил за выполнением приказов и за промедление снова пускал болевой импульс. — Вот я дурак, — раздался над ухом рык шраст'та, и Рэн рванул ошейник когтями. Артефакт отлетел в угол мёртвой полоской кожи, уже не способной никому причинить вреда. — Живой? — Живой, — хрипло согласился Матеуш, потирая шею. — Доставай душу. Спрятал ты её правильно, без доступа энергии мог случайно переварить свою, но сейчас не стоит с этим перебарщивать. Ты и так весь пожёванный. Матеуш поднялся на ноги, извлёк наружу шар. Душа устало лежала на дне, словно переживала все испытания вместе с демоном. А может, так оно и было. Когти аккуратно прошлись по чёрному стеклу. Разняв шар на две половинки, Матеуш уронил голубую искру на ладонь. Всё те же три шрама. Данка, отец и мама. — Скоро ты там? — Рэн хищно втянул носом воздух и отвернулся, пряча жадный блеск в глазах. Мало какой демон спокоен в присутствии "ничейных" душ. Матеуш торопливо приложил руку к груди, и на него снова нахлынули эмоции. Не в силах совладать с собой, демон мелко затрясся, выискивая путь к бегству, но шраст'т не собирался его отпускать, хотел расспросить о чём-то. О чём именно, Матеуш не понял, смысл слов до его оглушённого сознания не доходил. И он совершил один из самых глупых и опрометчивых поступков в жизни. Матеуш прижался к Рэну, крепко вцепился в его одежду и разрыдался. Его раздирала душевная боль от всех пережитых испытаний, он снова потерял всё, что у него было, и снова по вине князя Равенского... А шраст'т был единственным живым существом, которое можно было хотя бы с натяжкой назвать родственником. Подсознательно Матеуш ожидал, что его оттолкнут, даже не особо сопротивлялся бы. Тем больше было его удивление, когда Рэн обнял его крыльями и погладил по голове. — Балбес ты бестолковый. Ребёнок совсем. Человечек. Демон никогда бы не рискнул так при посторонних расклеиться. А ты в первого встречного ревёшь. — Вы не первый встречный, — шмыгнул носом Матеуш и попытался взять себя в руки. — Вы меня учили, воспитывали, к себе забрали... Не убили. Хотя лучше бы убили, так больно... — Цыц! — Рэн отвесил ему несильный подзатыльник. — Чтоб я от тебя больше мыслей о суициде не слышал. Отболит и заживёт. — Почему вы вообще меня пощадили? — Матеуш начал понемногу успокаиваться. — Ведь из-за меня вы не успели спасти брата. — Лайс, что ли, проболтался? Вот язык без костей... У тебя его глаза. Я не смог. Взял с собой, хоть какая-то память. А ты другой. Не такой, как он. — Вас это злит, да? — Злит, и ещё как, племянничек. Матеуш попытался отстраниться, но Рэн не позволил, прижал к себе. — Меня до трясучки злит, когда ты называешь меня дядей, напоминая о произошедших событиях. Я до сих пор не могу простить ни тебя, ни себя за то, что не успел, отвлёкся. Но ты не он, и я всё-таки разглядел тебя за глазами моего брата, Матвейар'рэк, непутёвый ты мой племяш. Не влипай так больше, ладно? Я к тебе успел привязаться. — Ох... — Матеуш не мог найти слов. — Хорошо, шраст'т. Я постараюсь не влипать. — Да что уж там... Зови Рэном и на "ты", когда мы наедине. Родственники всё ж таки. Матеушу всё ещё было невесело, но с родственной поддержкой Рэна стало намного легче. Демон понял, что у него есть кто-то, кто будет рядом и всегда поможет. Даже если иногда и хватается за ремень, чтобы выпороть. Ну так старший на то и старший. Воспитатель... Рэн погладил Матеуша по волосам ещё раз и аккуратно отстранился. — Как себя чувствуешь? — Слаб и пуст, но резерв уже наполняется. — Ну смотри, отъедайся. А это у тебя что? Матеуш поморщился от тычка в бок — чешуя там ещё толком не наросла, и шрам был хорошо виден. — Копьё прошлось. Но всё вроде заживает. — А вот сейчас мы проверим, — с лёгкой угрозой в голосе сказал Рэн. — Пошли на крышу, летать будем. — А это вас... тебя, — поправился Матеуш, — не оторвёт от работы? — Ай, схаш с ней, с работой. Подождёт немного! Отвлёкся же я на то, чтоб тебя вытащить, верно? — А как ты вообще узнал? — Стыдно сказать! Мне сообщили. Вызвал какой-то парниша, сказал, что у него есть письмо для меня. Там и было написано, где ты находишься, с просьбой вытащить, но не мстить. Я заинтересовался, сходил, пообщался с твоим теперь уже бывшим хозяином — и вот ты дома! — Спасибо, — улыбнулся Матеуш и задумался — кто мог быть автором письма? Подходящей кандидатурой был Глеб... неужели? Если и правда он, то надо будет при случае его поблагодарить. Но пока в мир людей Матеуш не собирался. Слишком больно, слишком ещё разбережена память. Вместо этого они с Рэном поднялись на самую высокую точку в Доме — взлётную площадку, откуда был виден как сам замок, так и расположенная неподалёку деревенька и многие километры пустошей. — Давай, ты первый. Если что — поймаю. Матеуш кивнул и шагнул вниз, в пропасть, раскрывая крылья. Левое трепыхнулось, не желая подхватывать воздух, бок пронзило болью, сердце кольнул страх, но демон краем глаза отметил сиганувшего следом шраст'та и мгновенно успокоился. Всё будет хорошо. В крылья впились чужие мощные пальцы, удерживая их в правильном положении, гибкий хвост обвился вокруг талии, и Рэн, натужно взрыкнув, перевёл падение в планирование. — Я успел испугаться, — признался Матеуш, глядя на медленно приближающуюся землю. — Я ведь обещал, что поймаю. Ничего, сходишь к Лайсу, он тебя быстро перезаштопает. Рэн хихикнул. — Я уже догадываюсь, что о нас после такого парного полёта подумают. Впрочем, это мне даже на руку, никто не удивится, что я тебе такую должность предложил. — Должность? — удивлённо переспросил Матеуш. Про парный полёт он и так понял — ну кто ещё может летать в обнимку, кроме любовников? Про их родственную связь оба не распространялись. — Как ты смотришь на то, чтобы поработать у меня в казначействе? Ты хоть не проворуешься! — Вот как. Матеуш задумался. Он всегда имел дело с деньгами, с детства, можно сказать. и куда это в итоге его вывело? — А знаешь, я согласен. Считал свои деньги, теперь посчитаю немного и чужие. — Значит, договорились. Завтра тебя оформлю, и сможешь знакомиться с новым рабочим местом. В казначействе Матеуш прижился. Хоть и не любили его за то, что не воровал и не давал другим, но и сделать ничего не решались. Кто ж в здравом уме пойдёт против любовника скайлшраст'та Рэна, главы Дома? Навлечёшь так на себя начальственный гнев, и окажешься в лучшем случае вышвырнутым на улицу одиночкой, в худшем — казнённым злоумышленником и заговорщиком. Казначеи во все времена тырили — и во все времена особо проворовавшихся казнили. Это было в порядке вещей, потому что меру знать надо, а безнаказанность рождает вседозволенность, и эту меру с каждым разом всё труднее соблюдать... Из Инферно Матеуш носа не казал — даже на охоты. Демоном он был достаточно слабым, поэтому не нуждался в таком большом количестве душ, как тот же Рэн, например. Лучший способ не бередить воспоминания — это не посещать места, которые могут оживить их. Даже если ради этого придётся отказаться от голубого неба над головой. Но время — лучший лекарь. Зажили шрамы на теле, память загладила особо неприятные моменты, оставив только неприязнь к демонологам, совершенно для демона нормальную. Да вот не судьба Матеушу была забыть всё окончательно. Почувствовав рывок вызова, он уже примерно представлял, что его ждёт, и потому с размаху налёг на стенку пентаграммы, надеясь её продавить. Увы, и на этот раз маг оказался сильнее. Зло фыркнув, Матеуш пристально уставился на мага. Тот и бровью не повёл. — Можете заходить, демон готов к допросу! — Какому допросу? — недоумённо переспросил заглянувший в комнату Глеб. — Я же просил вызвать демона для разго... — парень осёкся, уставившись на демона в пентаграмме. — Матвей! Вы что с ним сделали? Маг даже несколько удивился такому напору, а Глеб уже метнулся внутрь пентаграммы, потянулся к ошейнику. — Стойте, княжич! Он же вас порвёт! — Вы глупец, к тому же ещё и плохослышащий, — Глеб метнул на демонолога уничтожающий взгляд и расстегнул пряжку. — Прости, Матвей. Я правда вызывал тебя всего лишь для разговора. — И о чём же вы хотите поговорить, княжич? — Матеуш тоже пребывал в некотором замешательстве. — Пойдём лучше в более приличное место, чем эта шарашка, — сказал Глеб и уволок демона прочь, оставив изумлённого мага приходить в себя в одиночестве.