Ворон

3 дня до… Вчера был очень тяжелый день. И я устал. Не физически, нет, эмоционально. Кажется, мои одногруппники быстрее сведут меня в могилу, нежели пернатое исчадие ада. Да, такие истерики попробуй, выдержи. Вот и сам же виноват. К тому же эта ситуация с Ютой… Как только можно было проговориться по поводу тех злощастных четырех дней. Кошмар, не голова, а гнилой апельсин. Думать же надо иногда. Но что толку уже злится на себя. Сделанного не изменить. Сегодня во мне сплетается вся палитра красок. Но самой яркой остается – страх. А какого цвета страх? И сколько у него оттенков? Какой он формы, и сколько у него граней? Как его можно описать, и какие слова для этого подобрать? Он огромный, бескрайний, неуемный, и всепоглощающий? Или он душащий, сковывающий и парализующий? А может он ни то и не другое? Или, может быть, все сразу? Но, я думаю, что у каждого свой собственный страх, и для каждого он имеет свое необычное и оригинальное звучание. Для каждого его страх неповторим и понятен только лишь его обладателю. Вот и у меня есть свой личный страх. Он обволакивает сердце и заставляет его стучать быстрее, гоняя кровь по венам и отдаваясь грохотом в висках. Он ежедневно напоминает мне о своем существовании, будто боясь, что я могу забыть. Он снова и снова оставляет на моей душе свои рваные и щемящие разводы. И… я даже рад, что скоро он меня, наконец, отпустит. Я за рулем своей машины снова гоню так, что кажется, все остальные автомобилисты шарахаются от меня в разные стороны. И правильно делают. Потому что мне надоело. Надоело прозябать свои дни в этом гребаном страхе. Надоело видеть, как под его напором тлеют мои разрезанные нервы. Да сколько можно уже? Это выводит меня из себя, это взращивает во мне злость, такую черную, как сама тьма. И я хочу поделиться ею с остальными, так как это для меня слишком много. Слишком много эмоций в последние дни. Я даже не успеваю дать им название или хотя бы цвета. Вот-вот наступит конец, протяни руку и сможешь даже потрогать. Какие-то жалкие часы разделяют нас. Но встреча близка. И я буду готов. Сейчас нужна только капля адреналина, чтобы заглушить страх, и все будет в порядке. Он отступит. А я выиграю. Съезжаю с трассы на проселочную дорогу и мчу, пытаясь опередить ветер. Клубы пыли вздымаются в воздух, сердце бешено стучит, мотор ревет как раненый зверь, но мне наплевать. Педаль газа в пол, скорость на полную и музыку по громче. Луна освещает путь. Фары выключены, они ни к чему. В сознание бьется лишь одна мысль, одно единственное слово – быстрее. Нет сил больше сдерживать себя. Нужно обыграть себя самого. Выгнать то ненужное, что так жадно питается мной. Прекратить этот пир язвительной темноты. Впереди что-то блестит. Вода. О да, то, что нужно. Направляюсь туда. Темная глянцевая поверхность в лунном свете великолепна. Она манит в свои объятия. И я желая окунутся в них. Пару секунд и… машину подбрасывает в воздух, еще мгновение и вода уже вокруг нас. Такой шлепок по водной глади. Должно быть, я перепугал всех водных обитателей. Смешно. Вода заливает салон. Одежда промокла. Мы тонем. Сердце успокаивается. Разодранные нервы сращиваются. Страх отпускает. Я добился желаемого. Спокойствие жгучей смесью красит чувства в бежевый, и оставляет ожоги на запятнанных тьмою уголках души. Теперь я точно со всем справлюсь. Улыбка озаряет мое лицо. Понимаю – надо выбираться. Окно в машине опущено, выбираюсь через него. Доплываю до берега. Карабкаюсь по влажным, поросшим всякой зеленью берегам. Ай, больно! Кажется, влез в крапиву, или еще что. Наконец выбираюсь. Смотрю туда, где еще минуту назад была моя машина – пусто. Только круги на воде. Смеюсь от души. Вот это я вляпался. Видок ужасный. Где нахожусь, не знаю. Кай меня убьет. Вдалеке виднеются точки света, предположительно, это дома. Нужно добраться туда. Иду по полю, хотя какое поле? Я залез в болото. Под ногами чавкает грязь и я все время грузну. Тяжело идти. Это что сон? Ведь только во сне я попадаю в такие отвратительные места, как это. Зацепился за что-то ботинком. Упал. И ботинок потонул в грязи. Я похож на свинью. Перепачканный вонючей жижей бреду дальше. Жуткая местность. Что-то не припомню, чтобы на окраинах Токио водились такие места. По идее все вокруг должно вызывать отвращение и страх, но мне смешно. Все это время я улыбаюсь. Просто страха во мне больше нет. Добираюсь до твердой почвы и возношу хвалу небесам. Чуть поодаль могу рассмотреть очертания домов. В некоторых из них горит свет. Выбираю такой и иду к нему. Стучусь. Открывает девушка, лет двадцати, смотрит на меня перепуганными глазами и захлопывает дверь перед носом. Да, очень гостеприимно. Стучусь снова, начинаю объяснять, что попал в аварию, угодил в болото и нуждаюсь в помощи. Вру, на чем свет стоит. Но правды ей уж точно знать не надо. Она вроде как верит, открывает дверь и впускает меня внутрь. Принимаю ванну. Она дает мне чистую одежду, принадлежащую ее отцу, который на данный момент отсутствует. Вот и славно. Узнает. Заливается румянцем. Угощает чаем. Подписываю ей пару наших дисков и плакат. Снова улыбаюсь. А она милая. Спрашиваю, как лучше добраться до города. Отвечает, что сама отвезет, ей тоже утром на работу. Думаю что наконец-то можно, немного, расслабится и поспать пару часов, да только замечаю, как начинает светлеть небо и уже пробиваются первые лучи солнца. **** 2 дня до… Неуемный смех Акиры, раздражение Таканори, тихое хихиканье Койю и настороженный взгляд Ютаки. Все это встретило меня поутру, когда я завалился в гримерку в серых заношенных домашних штанах, что велики мне размеров на пять и стремной рубашке в сине-красную клеточку тех же габаритов. Просто до дома я еще не добрался. - Не хочу ничего слышать, - бросаю им с ходу. - Широяма, ты, что открываешь свою линию модной одежды? – Рейта чуть с дивана не валится, так заливается. - Нет, он решил добить Руки своим эстетическим вкусом, - поддерживает его Уруха. - Плевать мне на его вид, - с наигранным безразличием отзывается вокалист. - Не умеешь врать мелкий. - Акира! Заткнись! - Да что ты кипятишься. - Умолкни. - Перестаньте, пожалуйста, - просит лидер, и обращается ко мне, - Юу, ты в порядке? - В полном. - Уверен? Может, тебе нужна помощь? - Нет. Все хорошо, правда, - улыбаюсь ему. - Просто твой внешний вид… - Да, уж королевой красоты мне сегодня не стать, но это не причина для волнения. - … - Да, и Юта, может, поужинаем сегодня вместе? – разваливаюсь на диване, беру со столика чью-то пачку сигарет, вынимаю одну для себя и подкуриваю с помощью рядом лежащей зажигалки. - Нормально, ты уже и куришь в помещении? – Акира в шоке. Разумеется. Кай никогда и никому не разрешает такого хамства. Но для меня, ведь можно сделать исключение, правда? - Кай? – Уруха в ожидании момента, когда же лидер меня выпрет. - Хорошо Юу, - игнорируя гитариста, отвечает он. - У тебя, - уточняю место, где бы хотел провести вечер. Он снова соглашается. - И ты приготовишь что-нибудь вкусненькое, - да, моей наглости нет придела. Вот только, Юта очень вкусно готовит, и я хотел бы еще раз попробовать его кулинарные шедевры. - Хорошо, - и на его губах играет нежная улыбка, - что бы ты хотел? - Ммм… наверное, то… чего бы хотел ты. - Ладно, - и он задумывается, видимо составляя в уме меню. - Отлично. Только сначала отвезешь меня домой. Нужно переодеться. - Угу…, стой, а твоя машина? Хочешь оставить ее здесь на ночь? - Об этом не волнуйся, - выпускаю горький дым в воздух, - ее больше нет. - Как это нет? – интересуется басист. - А вот так. Нет и все. Ну не объяснять же в самом деле, что я ее утопил в каком-то болоте. - Да и…, - я вспомнил еще одну важную вещь, - если соберетесь мне звонить, то не трудитесь. Телефона тоже нет. - А он-то куда делся? - Отправился на покой вместе с машиной. Все в замешательстве, а мне смешно. Кажется, сегодня будет очень хороший день. Выхожу из кабинета менеджера и вздыхаю с облегчением. Что за неуемный человек, все то ему знать надо. Зачем? Почему? Вот какая разница? Раз говорю нужно поменять график, и внести кое-какие коррективы в расписание, значит надо так. Чего задавать уйму ненужных вопросов на которые все равно не получишь ответа? Ну да ладно. Главное что согласился. До ужина прошлось еще попотеть. Репетировали все усердно и с большой серьезностью. Новый альбом, новые песни, которых еще ни разу не исполняли на публику. Нужно быть уверенными, что ничего не забудем и не перепутаем. Но судя по сегодняшней репетиции, все у нас выйдет отлично. Как всегда. Сижу на удобном белом стуле за красивым белым столом на чистой и уютной кухне. У Юты кстати всегда так. Убрано, тихо и как-то по- домашнему. Когда приходишь к нему домой, всегда хочется остаться подольше. Или это аура у него дома такая или это сам Ютака чувствуется во всех предметах интерьера, не знаю. Просто у него нам всем всегда хорошо. Сам хозяин дома, в нескольких метрах от меня, склонившись над плитой, что-то помешивает. И это что-то пахнет так, что уже сил сдерживаться нет. - Юта, ну я хочу, есть, - ною ему последние пять минут. - Подожди еще совсем немного, - чувствую, что он улыбается, хотя вижу только его спину. - Но так вкусно пахнет, что ждать больше не получается. - У тебя совершенно нет выдержки. - Какая выдержка, когда рядом сам бог кулинарии, - он заливается смехом. - Не говори так. - Это же правда! - У меня просто получается немного лучше, чем у вас. - Ой, не скромничай. Ты лучший, и гордись этим. - Акира так не считает. - Нашел кого слушать. И то, что он говорит, что ему не нравится твоя еда, еще не значит, что она ему действительно не нравится. - Поверю тебе на слово. - И правильно сделаешь. Так что там с ужином? Вкусная еда, приятная компания, замечательный вечер. Вот бы так почаще, …а… точно, я и забыл, это же наш последний ужин. Но ничего, в этом ведь тоже есть своя прелесть – сегодняшний вечер, будет особенным. Да, Юта сказал мне, что ангела снимать не будет, и я почему-то очень обрадовался. Наверное, потому, что так он всегда будет помнить обо мне? Не наверное, а так и есть. Я останусь в памяти лидера. Это приятно. Меня будут помнить. А это главное. Где-то около полуночи спрашиваю разрешения остаться на ночь. А Кай, как будто только и ждал от меня такого вопроса. Улыбается и говорит, - оставайся. Не могу уснуть, все время ворочаюсь. Что-то меня тревожит. Поднимаюсь и иду на кухню попить воды и выкурить сигарету. В гостиной замечаю Ютаку. Он стоит у огромного окна и смотрит на светящийся город. Его вид нагоняет тоску. Вот почему я не могу спать. Подхожу сзади и обнимаю его за талию. Он вздрагивает. - Почему не спишь? - шепотом спрашиваю его, будто боюсь, что нас услышат. - А ты почему? - так же тихо осведомляется он. - Я первый спросил. - Не спится. - Замечательный ответ, - устраиваю подбородок у него на плече и прижимаюсь плотнее. Стоим так несколько минут, пока я не решаюсь снова заговорить. - Знаешь, Юта, я хотел извиниться. - За что? - Я не должен был…, - не могу подобрать слов, как продолжить. - Что, Юу? – он отрывается от картины за окном и заглядывает мне в глаза. - Не должен был усложнять тебе жизнь. Прости за это. - Не извиняйся, - такой серьезный взгляд, - я даже благодарен. Это… может и не правильное чувство…но, я рад. - Чему? - Тому, что могу больше времени проводить с тобой, тому, что ты не закрылся от меня, как от всех остальных, а наоборот доверился. Понимаешь? Я рад, что могу быть с тобой в такое время… это, наверное, очень эгоистично… - Нет. Это прекрасно. Все же мой лидер самый замечательный человек на свете. **** 1 день до… - Так, значит, у нас сегодня предвидятся небольшие изменения, - менеджер, наконец-то решил известить группу, об этом. – Сейчас вы отправляетесь на фотосессию, а потом снова возвращаетесь сюда и заканчиваете с оставшимися делами. И никаких возражений. Внизу вас уже ждут, так что собирайтесь быстрее и в путь, - и он, убегает пока никто не разразился гневными воплями. - Что? Какая фотосессия за день до концерта? – возмущениям вокалиста нет придела. - Они, что там с ума посходили? – поддерживает его гитарист. - Кай, что за ерунда? - Я ничего не знаю об этом, - с такой растерянностью в голосе говорит он, что мне приходится вмешаться. - Это я попросил. - Что? - Ты? - Зачем? Нет, эти удивленные лица будут преследовать меня и в загробном мире. Так часто я их вижу. А на кой черт мне далась эта фотосессия за день до смерти? Ну, наверное, именно потому, что остался лишь день. Помню, где-то так, года два назад за мной бегала целая куча народа с просьбой сделать фотосет на яойную тематику вместе с Урухой. Видите ли, им захотелось поместить такую фотографию на обложку какого-то суперпопулярного журнал. И всем было крайне необходимо, чтобы это были именно мы двое. Койю согласился сразу. Такая новость его даже обрадовала, и он наравне со всеми принялся меня уговаривать. Только через месяц все уговоры прекратились, когда стало понятно, что мой ответ останется неизменным. Но этот вопрос все же продолжал всплывать примерно раз в три-четыре месяца. А вчера я пришел к нашему менеджеру и заявил, что согласен, но только сделать мы это должны именно сегодня или этого не случится уже никогда. И видимо, я был очень убедителен в своих словах, потому как результат вы видите сами. - А что такого? – делаю как можно боле равнодушное лицо. - Что такого? Широяма, да ты… ты в последнее время ведешь как…, - о Таканори, снова… - Как? - Как придурок! Вот как! - А ты себя как истеричка. Но я же не возмущаюсь. - Не смей называть меня истеричкой! – кричит он. - Знаешь, Руки, тут Аой прав, - поддержка от Рейты? Неожиданно. - Вот видишь, - говорю ему радостно. - Идиоты! Оба! - Пускай, только прекрати орать и собирайся. Жду всех внизу, - махаю на прощанье ручкой и удаляюсь. Костюмы, грим, укладка – все готово. Всех просят занять свои места, сделать необходимое выражение лица и понеслось… станьте так, повернитесь сюда, подвиньтесь ближе и еще раз, а теперь улыбка… Сначала делаются совместные фото, потом для каждого отдельно и в самом конце, когда ребята идут в гримерку отдыхать перед объективом камеры остается Уруха. Я уточняю последние детали на счет того, как будет лучше и что нужно делать для такой необыкновенной съемки, а потом вооруженный необходимым набором информации направляюсь к Койю. Останавливаюсь в нескольких сантиметрах от него, одну руку кладу ему бедро, другой держу за подбородок, чтобы не отвернулся. Читаю в глазах изумление. - Что ты делаешь? – еле слышный шепот. - А что ты меня просил? – начинаю поглаживать его в момент порозовевшие щеки. - Просил? – выдавливает он из себя следующий вопрос. - Ну, да, - отвечаю ему и легонько целую в шею. - Когда? – и он откидывает голову назад, чтобы мне было удобней. - Последние два года, - прижимаю его к себе крепче. - Разве, - и его руки моментом оказываются на моей заднице, а в голосе слышен смех. - Конечно, - отвечаю в той же манере и чуть прикусываю мочку уха. - Ай, щекотно, - он смеется во весь голос и романтический настрой потерян. - Такашима-сан, - с негодованием в голосе, обращает на себя внимание наш фотограф, - ну что вы делаете. Я же говорил вам представить себе интимную обстановку а не развлекательное шоу. - Простите, - все еще смесь отвечает он, - я сейчас настроюсь… подождите немножко. Вот же шутник. Пора минут и Койю снова в образе. Возвращаемся в прежнюю позицию и продолжаем ломать комедию. - Только Юу, ты поосторожней, у меня очень нежная кожа, - тихо говорит он. - Боишься, что оставлю следы, и твоя вторая половинка не правильно поймет? – спрашиваю его, переплетая наши пальцы. - Именно, - отвечает, он снова краснея. - Не переживай, все обойдется. - Ты не знаешь его характер. - Его? Как интересно, - снова возвращаюсь к его шее и покрываю ее еле заметными поцелуями. Ужасная фотосессия, вроде порно фильм снимаем. А наш фотограф в полном восторге, чуть ли не подпрыгивает от счастья. - Не говори пока никому, - просит Койю. - Как пожелаешь. Только скажи мне кто он. - Я не могу пока. - Ну, Уру, - добираюсь к его губам, - скажи мне, - прошу томным голосом. - Юу… - Только мне, я не выдам, - и касаюсь его губ в легком поцелуе. Он сдается и тихо шепчет имя. Да, вот это сюрприз. Не ожидал. Но раз так, то желаю счастья, правда, от всей души. - Поздравляю. - Спасибо, - и его пальцы путаются у меня в волосах. Пересматриваем отснятые фото. Ухахатываемся друг с друга, но попутно отмечаем, что все же вышло довольно неплохо. И прям как влюбленная парочка. Так что после того как эти снимки увидят фанаты, будем мы с Койю парой во всех фанфиках до конца жизни… то есть… да, я снова забыл. - Юу, а почему ты согласился?- спрашивает меня Койю, когда фотки заканчиваются и смех проходит. - Ну, ты же сам хотел, этого позора. - Но когда это было-то. А ты решился только сейчас. Вот мне и интересно, почему? - Решил сделать тебе подарок. Или ты не рад?- пристально смотрю на него. - Рад, конечно. - Ну вот. И, Койю, на кой черт ты меня так упрашивал на это? – вот мне и правда очень интересно, с чего это наш лид-гитарист так просил, возмущался, дулся и обижался, когда каждый раз получал отказ. - Ну…, - он немного покраснел, - понимаешь… - Еще нет. - Ой, ну это так глупо, что не хочется и вспоминать, - и просящий взгляд оставить вопрос без ответа. - Не пойдет. Отвечай, раз уже начал. - В общем, - он наконец собирается с мыслями и начинает, - когда нам предложили этот фотосет, то я и сам был против. А потом когда ты начал так бурно протестовать и посылать всех куда подальше, то подумал, что ты просто не хочешь делать этого со мной. Ведь, мы же знали, что тебе нравятся не только девушки… вот я и решил, что дело именно во мне и… начал изводить тебя, на зло. Просто чтобы позлить. Глупо было, понимаю, но… - Постой, постой! Ты думал, что не нравишься мне и поэтому устраивал все те дурацкие сцены? - Ну, да, - он опускает взгляд, как провинившийся ребенок. - И чем ты думал? - А, что ты так яростно отказывался? – сейчас снова надуется, если не отвечу. - Просто считал, что это дурацкая затея. - И все? - И все. Кошмар, Койю, мы, сколько лет с тобой одногруппники? От куда у тебя такие глупые мысли взялись? - Я… не… не знаю. Я же… извини. - Да ладно. Я тоже виноват. Не бери в голову. - Так ты не злишься? – его лицо аж светлеет. - Да куда ж на тебя злится. К тому же мне даже понравилось играть влюбленную парочку с тобой, - подмигиваю ему. - Ты серьезно? - Конечно. Ты так мило краснеешь. Он снова смущается. И с каких это пор он стал таким нежным? После фотосета все дружно отправляемся на Токио Доум, для финального прогона концерта. Полная проверка оборудования, света и звука. Все. Мы готовы. К восьми вечера разъезжаемся по домам. Всем нужно хорошенько отдохнуть и выспаться, ведь завтра очень важный день. Вызываю себе такси, но еду немного в другом направлении. У меня осталось еще одно небольшое дело, которое занимает меня часа на три. Таксист в полном недоумении все время косится на меня как на больного, но молчит и выполняет требования. Мы ездим по городу, останавливаясь у торговых центров, что работают круглосуточно, и из каждого я выношу с собой небольшую стопку дисков. К последней нашей остановке дисков у меня набирается уже целая коробка, и я прикидываю, как все это дотащить до квартиры. Ведь коробка таких внушительных размеров, что туда запросто можно запаковать Таканори. Ну да ничего. Справлюсь как-то. Окончательной покупкой на сегодня становится огромная красная лента, которой я и перевязываю картонной изделие, а потом отправляюсь по хорошо засевшему в памяти адресу, предварительно вложив середину коробки небольшой листик с пояснениями. Звоню в дверь, в ответ мне доносится отборный мат. Однако, так завернул! - Широяма? – и круглые глаза от удивления. - Не угадал, - отвечаю ему смеясь. - Ты чего здесь в такое время? - Мне объяснять тебе на лестничной площадке или все же впустишь? - Проходи, конечно,… и…о, а что это у тебя такое? – он указывает на коробку. - Карцер для вредных вокалистов, - Акира заливается смехом. - Было бы не плохо, да только ему нужна коробка покрепче. Прогрызет ведь. - Да, что-то я не подумал об этом. Так и быть отдам ее тебе. - Мне? - Тебе, тебе. - А что там? - Увидишь. - Можно уже открывать, - что-то это не прозвучало как вопрос. - Нет, еще нельзя, - бью его по рукам, которые он уже протянул к ленте. - Почему? - Завтра посмотришь, после концерта. - Я до завтра себе все мозги сломаю думая, что там может быть внутри. А значит, не высплюсь. А значит, буду плохо играть. А значит, облажаюсь на концерте, подведу всех, и нарвусь на истерические вопли Руки и гневного Кая. И во всем этом будешь виноват ты! - А если ты откроешь ее сейчас, то спать, вообще не ляжешь. Потому до концерта и всего остального дело даже не дойдет. - Так что мы будем делать? - Оставим ее стоять до завтра в закрытом виде и пойдем спать. - Я же тебе объяснил, что не смогу… - Надо вырабатывать силу воли, - говорю ему, как можно серьезней, но получается плохо. – И вообще, считай, что это,… ну не знаю, награда за хорошо проведенный концерт. - Ладно, - бурчит он. - Обещаешь не открывать до завтра? - Обещаю, - еле выдавливает из себя. - Отлично, тогда спокойной ночи. - Спокойной… а Аой, - окликает он меня, когда я уже покинул пределы квартиры. - Что? - А к чему это вообще? - Просто хочу сделать другу подарок. Спокойной ночи Акира, - говорю ему и ухожу. **** день 0 … отсчет окончен. Сижу на полу у окна и наблюдаю, как светит уже давно проснувшееся солнце. Красиво. Где-то в спальне разрывается будильник. Время собираться. Только я уже собран. Одет, умыт и даже сыт. Час назад я позавтракал и выпил кофе. Я пил его очень долго, пытаясь запомнить все грани вкуса. А потом крутился перед зеркалом, выбирая лучший наряд на сегодня. Любимое колье из серебра, браслеты, кольца. Все на мне. Не хочу уходить без них. Оставляю на кухонном столе листок, где написаны номера банковских счетов и коды доступа к ним. Денег много, незачем им пропадать в пустую. В низу под всем этим дописываю, что отдаю все свое имущество в распоряжение Ютаки. Думаю, он придумает, что с этим всем делать. Забираю только любимое фото Таканори с книжной полки, и заворачиваю его в бумагу. Нужно ему отдать, ведь он до сих пор не сделал себе такое же. Чувствую грусть. Жалко так со всем прощаться. Ведь я люблю свою квартиру и вещи в ней. А особенно гитары. Их у меня много, хоть и большинство хранится в студии. Кстати гитары я оставил Койю, он же гитарист как-никак, найдет им применение. Ну все. Прощальный взгляд и я выкидываю все печальные мысли из головы. Впереди меня еще ждет концерт, а это значит – адреналиновая бомба, и грусть здесь не уместна. Я знал это с самого начала Вот почему я не огорчен мало по малу, мало по малу это как считать числа Цвета умирающих растений стали расплывчатыми Я не распознал конец сезона День, который оставляет следы, читает день, который слушает их. Это нормально, то, что я не могу изменить завтрашний день…* Все прошло как во сне. Я даже не могу толком вспомнить, что случилось со мной после того как я вышел из такси. Все что-то говорили, обсуждали, смеялись. Кай о чем-то спрашивал меня, смотря настороженным взглядом. Рейта шутил, Уруха смеялся и Руки… да, я слышал его переливчатый смех тоже. Он отдавался во мне разными оттенками розового. Это приятное ощущение. А потом гудение фена и кто-то пытался вынуть мои глаза при помощи карандаша и размазать их по лицу кисточкой. Дальше меня начали раздевать, а потом одевать обратно. И было еще что-то, но этого я уже не припомню. Просто, картинки начали смазываться, будто выгорать на солнце. И время поползло со скоростью улитки, опережая солнечных зайчиков. А вокруг проступала темнота. Мысли спотыкались одна об одну и падали разбиваясь в дребезги. Реальность закрутилась водоворотом красок, и казалось, даже воздух окрасился в бирюзовый оттенок. Темнота приближалась и грозила поглотить последние остатки рассудка. Но кем-то произнесенные спасительные слова, наконец, вернули все на место, прогоняя дурацкие хороводы красок. - Приготовьтесь, у вас десять минут, - услышал сквозь мглу оттенков. - Юу, - подталкивает меня лидер, - пойдем. - Идем, - выжимаю из себя сложное слово и поднимаюсь с дивана. - Ты как? – осторожно спрашивает он. - Нормально, - и правда, уже отпустило. Останавливаемся за пару метров от сцены. Слышу, как гудит зал и выкрикивает название нашей группы. Бешеная энергия бурлит и просачивается в меня сквозь кожу. Я наполняюсь ею. Непередаваемое чувство. Заряжаюсь силой и энергией, как батарейка. Превосходно. Зажигаются огни, и сцена утопает в красном мареве софитов. Зал взрывается. Нас зовут. Кто-то из стафа подает знак, что пора на сцену. Кай еще раз окидывает меня тревожным взглядом, а я говорю, что все хорошо. И лидер отправляется на сцену. Его встречают радостными криками и аплодисментами. Вот она настоящая музыка для моих ушей. Вот, то долгожданное чувство, ради которого я и стал музыкантом. Дальше выход Урухи, за ним Рейта. Остаемся только я и Руки. Оглядываю его пристальным взглядом и не могу оторваться. Весь в черном с черными волосами, накрашенными ногтиками и темным макияжем. Само совершенство. Сил нет сдерживать себя. Он слишком прекрасен. Подаюсь в перед и впиваюсь властным поцелуем в желанные губы. Прижимаю к себе податливое тело и срываю хриплый стон. Он отвечает. С таким остервенением и страстью, что просто голова кружится, от того на сколько это возбуждающе. Он обвивает меня своими ручками, и я ощущаю жар его тела. Чувствую его эрекцию. Таканори беспощадно терзает мои губы, кусает их и зализывает следы своей безумной страсти. Я бы простоял так вечность, но время не ждет. Отстраняюсь, заглядываю ему в глазах и вижу неприкрытую похоть, желание и чистую любовь. В пору бы задохнутся от такого переизбытка эмоций. Но еще не время умирать. Отрываюсь от него. Оставляю на щеке прощальный поцелуй и выхожу на сцену. Пора. Больше тянуть невозможно. Толпа беснуется. Меня приветствуют громкими криками, в которых ничего невозможно разобрать. Но я знаю, что они хотят меня сейчас. Они ждут и надеются. И сегодня я утолю их желания сполна. Когда на сцене появляется Руки, стараюсь не смотреть в его сторону, иначе не сдержусь… Но с первыми ударами Кая по барабанам и переборами струн Рейтой, я погружаюсь в свой маленький мирок полного отрыва и экстаза. Вокруг меня больше нет никого и ничего, кроме льющейся музыки, что ласкает мой слух своей живой жизнью. Музыки, что живет в наших сердцах и теперь прорывает себе путь на волю. Музыки, что окутает меня своим неудержимым потоком счастья и затихнет уже навсегда. Но пока я ее слышу, пока она течет и растворяется во мне подобно яду в крови, я неудержим и всесилен. Не могу устоять на месте. Бегу на другой край сцены, чтобы разделить свою радость с Урухой, который чувствует сейчас тоже что и я. Я точно знаю это. Вижу по безумному блеску в глазах. Мы с ним сейчас в одном мире и на одной волне. Подходим друг к другу поближе. Спина к спине. Эмоция к эмоции. Он откидывает свою голову мне на плечо. Волосы растрепываются и липнут к моей вспотевшей шее. Блаженство. Закрываю глаза и отдаюсь на волю мелодии. Момент неземного счастья. Да, такое случается с нами иногда, но люди не понимают этого. Они не знают, как можно так завестись от музыки. Им не дано постигнуть тех нереальных чувств, когда разум отключается, а сердце готово разорваться на мелкие кусочки и превратится в кучку пепла. Это эйфория. Это безмятежность. Это болезненные судороги по телу от неудержимых чувств. Все называют это фан-сервисом, мы же называем – жизнью. Настоящей не прикрытой, не сдерживаемой. Чувствую, как напрягается спина Койю, как он пытается совладать с собой, но попытки тщетны. С этим нельзя бороться. Этому невозможно противостоять. Единственное, что в наших силах – это поддаться. Музыка звучит. Песни сменяются одна за другой, и я даже не представляю, как все еще не сошел с ума от этого накала желаний разыгравшихся на сцене. Здесь все объято огнем возбужденности. Мы пылаем в этом пламене и раздуваем его еще больше. Пальцы сами перебирают горячие струны, ведь мозг отключен, он плавится в ярких вспышках ощущений. Еще чуть-чуть и я сам превращусь в полыхающий сгусток безумия. Но музыка прекращается, Таканори берет слово и объявляет последнюю песню. Говорит, что ее нет в альбоме, и что ее написал я. Он предлагает всем окунуться в атмосферу созданных мною эмоций и прочувствовать их до конца. - И так, дамы и господа «Ворон». Свет на сцене темнеет, погружая нас в полумрак. За нашими спинами на огромном экране появляется ворон, что машет своими крыльями, будто в приступе ярости. И, кажется, что он сейчас покинет отведенное для него место и кинется на нас, выклевывая нам глаза и печень. Звучат первые аккорды, соло Койю и в игру вступает Така. Его голос пронизывает мое сердце тонкими иголками и заставляет его кровоточить. Маленькие мучительные ранки, которыми покрывается мой жизненно важный орган, грозят превратиться в одну большую зияющую дыру в груди. По щекам вокалиста начинают сползать мокрые дорожки. Он так и не научился петь ее без слез. Но ничего. Это не страшно. Ведь он плачет по мне. Он хоронит меня и воздает мне хвалу посмертно. Он уже стоит над моей могилой и присыпает ее землей. Я вижу это и мне не страшно. Нет. Я рад, что последнюю точку в моем пути поставит именно он. Переполненный болью последний куплет моей жизни в исполнении Руки и музыка затихает. Такое ощущение, что мир пошатнулся. В зале стоит тишина. Прямо минута молчания. Но всего несколько мгновений и начинается психоз. Все орут, свистят, аплодируют. Им понравилось. Моя история жизни пришлась всем по вкусу. Зал начинает скандировать. И только и слышно: Аой, Аой, Аой… меня провожают с почестями. Приятно. Я был рад служить вам. Теперь же простите, пора уходить. Машу рукой на прощанье, посылаю воздушный поцелуй в толпу, еще раз осматриваюсь, обвожу взглядом одногруппников и покидаю сцену. Пока вся моя группа в гримерке отходит от выматывающего выступления, я скрываюсь в курилке, где и выкуриваю последние десять сигарет в своей жизни. На это уходит минут тридцать. Но мне нужно подождать, пока все разойдутся. А делать это в компании друзей невыносимо. Задерживаюсь здесь до тех пор, пока пачка не пустеет, и иду назад, на сцену. В коридоре замечаю парней из службы доставки. О, прекрасно, мой заказ привезли. Четыре букета, по сто одной розе в каждом. Три невинно-белых и один кроваво-красный. Но с одинаковыми посланиями, вложенными в них: « Я люблю тебя». На сцене пусто, в зале тоже. И не скажешь, что меньше часа назад здесь была толпа народу. Странное ощущение в груди. А ведь я знал, что эта немая пустота будет последним, что я увижу. Грустно и одновременно радостно. Грустно, потому что один, радостно потому что никто не увидит. В сердце начинает щемить, и его тяжелые гулкие удары становятся все реже и реже. В горле дерет, вроде кто налил туда раскаленного железа. Ноги подкашиваются, падаю на колени. Пытаюсь разодрать себе горло в клочья, чтобы вдохнуть немного воздуха, да только оставляю лишь кровавые полосы на нежной коже. Перед глазами все плывет. Тьма подбирается ближе. В голове больше ни одной мысли, кроме как – больно. Нестерпимо больно. Когда же конец? Виски сдавливает, такое ощущение, что мозги взрываются, и только череп удерживает их от того, чтобы они не разлетелись по всей сцене. Опрокидываюсь на спину, больше не могу терпеть. Я сам себя сейчас убью. Ничего не вижу. Темнота. Она, наконец, забирает меня. Только вот боль все еще со мной. На гране миров слышу чей-то истошный вопль. Точно знаю, что это кричу не я, ведь в окровавленном горле не осталось голоса. Но даже звуки исчезают в мгновение. Еще секунда… и меня больше нет. Слезы все еще не стереть из памяти Как и звуки этой тьмы Этого точно уже не исцелить В глубине души я это знаю Прямо на моих глазах ночь рассыпается Бросив все. А ты - луна Поплачь и усни, все хорошо.** * The Gazette - D.L.N. ** Dir en grey - "Lotus".