***
Добавив пару кудряшек на голове и ярко-красную помаду, я схватила пакет, деньги и вышла на улицу. Гопники, сидя в беседке, что-то обсуждали, совершенно не глядя в мою сторону. Нууу, никакого внимания! Даже не хватает чего-то. Несколько озадаченная таким игнором, я топала в магазин, размышляя о своем новом образе. И все-таки я..! Возле самого входа я увидела привязанного Воланда. Коля здесь?! Здорово! Наплевав на макияж и лучшее платье, я стала сюсюкать с собачкой, постоянно оглядываясь на двери. Наконец, он вышел. Какой ты! Обернувшись, я уставилась на него, улыбаясь. Все-таки в моей лузерской сущности есть огромный плюс! Такие мальчики даже не заподозрят о моих чувствах. Он улыбается в ответ, очевидно, подтверждая лишь мое право на существование. Я для него такая же часть улицы: большой фонарный столб, урна-гномик… да любая деталь уличного «интерьера». Поздоровался, назвав меня по имени, спросил как дела. Я что-то бормочу и бросаюсь к двери магазина. Войдя, таки оборачиваюсь, и смотрю как мой «возлюбленный» с третьей странички уходит, отвязав собаку. Отличный вечерок!***
Во второй раз благополучно пройдя мимо гопнической "резиденции", я счастливая вернулась домой. Включив комп, открыла, наконец, ту самую заветную страничку с «No photo». На этой страничке я не устраиваю никаких пресс-корпусов. На ней у меня единственный друг – Коля. Наша редкая переписка здорово напоминает диалог влюбленных старшеклассников семидесятых годов двадцатого столетия, и это несмотря на то, что последнее письмо я написала Коле в канун Нового года. Две страницы пожеланий, сдобренных стихами Окуджавы, Рождественского и моего сочинения. Ответ был таким же объемным и романтичным, а в конце письма Коля просил поставить фотку на аву. Вот это самое ПыСы вырубило меня почти на год. Я трусливо скопировала письмо на комп, игнорируя последнее предложение, и перечитывала, изливаясь на свою видавшую виды клавиатуру. Быть сексапильными красотками с первых двух страничек было прикольно: это давало существенную «встряску» и мужское внимание, которого так не доставало в течение всего моего лузерского бытия. Я ломала стол, месила подушки, выражая, таким образом, протест против природных, социальных и других подстав судьбы. А вот общаясь с Колей, мне не нужно было «соответствовать представлениям и пытаться угодить». До того самого ПыСы мы просто болтали, он помогал мне решать задачи, делать переводы, восхищался моими стихами. Бесспорные плюсы «No photo». Я даже не задумывалась о том, что я всего лишь лузер с передозом массы тела и гормональными бзиками. Полюбовалась колиной авой я села строчить новое послание. И вдруг в мозгу что-то щелкнуло. Гребаный пипец! Секунда, и романтика была безжалостно вытеснена непонятно откуда появившимся бешенством. Да сколько можно!***
Обозлившись на все, я два часа писала Коле от том, что уже два года прятала за милыми мордашками и сиськами безотказных фейков: о тяжелой судьбе лузера, о мечтах, о новой прическе и нижнем белье, которое плохо сидит по фигуре... Мне просто вдруг стало плевать не только на Колино, но и на чье-либо, восприятие меня. Устав от чужого стеба, пытаясь несуществующими заскоками вызвать интерес окружающих и читателей, я ревела и строчила как перед гильотиной. Вот просто «срезАла» с себя пластами тучную лузерскую оболочку и бросала ею в монитор. Меня столько лет пичкали презрением и насмешками в таких огромных количествах, что теперь я сама щедро могла не только накормить, но и заставить жрать это дерьмо любого счастливчика. Я строчила от души, не задумываясь, не выбирая выражений, изредка отрываясь, чтобы взглянуть на колину аву и вызвать в мозгу иллюзию живого диалога. Когда же закончила, меня стали посещать еще более странные мысли. Нет, я не думала о том, правильно ли я поступила. Я сидела и размышляла о том, когда же я разучилась смеяться над собой, позволяя окружающим делать это вместо меня и гораздо менее талантливо. Я вспоминала все свои жизненные и сетевые «вылазки», воспроизводила в памяти все данные мне с первого класса кликухи и тупо ржала над их однообразием. Да я, блять, просто оказывала вам величайшую милость, позволяя считать себя неудачницей! Мысленно вознеся себя на пьедестал, такой высокий, что спускаться оттуда было просто лень, я отправила письмо. А потом, выпрямив кудряшки и смыв макияж, щелкнулась, и поставила фото на аву. Камон!