Утраченная весна

Во-первых, автор приносит извинения за задержку с главами. Поверьте, это не специально и не вошло в привычку. Просто это лето)) Во-вторых, автор с радостью сообщает о том, что теперь в контакте есть группа, посвященная Утраченной весне и всему, что связано с этой работой, которую для меня создала в качестве подарка Оливка) Кстати, группу можно найти здесь: http://vk.com/utr_vesna = добавляйтесь, делитесь впечатлениями, мыслями, артами, читайте кусочки из неопубликованного и спойлерные отрывки, в общем, будет интересно! То, что требовало пояснения в этой главе: Рованион*- область в Средиземье, расположенная на восток от Лихолесья и тянущаяся до внутреннего моря Рун. Эсгарот* - царство или земля тростников (само название местности на берегу Долгого озера существовало гораздо раньше, чем появился город) Келдуин*- Бегущая река, протекавшая от Одинокой горы на юг через Долгое озеро, где в него впадала Лесная река, и затем через восточные окраины Лихолесья. После этого он поворачивал на юго-восток и протекал через обширные восточные равнины Рованиона до слияния с Карнен. Далее обе реки в виде одного потока делали длинную петлю в юго-восточном направлении и впадали в великое внутреннее море Рун через земли Дорвиниона. Напугавший когда-то авари хребет* - имеются ввиду Мглистые горы (Хитаэглир), что были сотворены в Предначальную Эпоху Мелькором, желавшим во что бы то ни стало помешать Оромэ, который часто приезжал в Средиземье поохотиться. В то время они были намного выше, чем во дни Войны Кольца, и внушали гораздо более сильный страх своим видом. Первый проход через Мглистые горы — Проход Имладриса или Кирит Форн-эн-Андраф — был сотворён ещё до начала Первой Эпохи именно Оромэ для того, чтобы помочь идущим в Валинор эльфам-Эльдар перейти через горы. Многие испугавшись перехода через них отказались идти в Валинор, оставшись на восточных землях и став частью тех, кого называли авари (отказавшиеся). Оромэ*- один из Валар, последним покинул Средиземье, чтобы поселиться в Амане. Но и после этого он объезжал Средиземье на своём гигантском скакуне Нахаре, охотясь на приспешников Мелькора. Во время одной из таких поездок на берегу озера Куивиэнен обнаружил эльфов, которых повёл затем в Валинор. Его называют Владыка лесов (Таурон). Йаванна*- одна из Валар, Владычица плодов, покровительствующая всему, что вырастает из земли. Тингол* - имеется ввиду момент встречи короля синдар с одной из Майяр - Мелиан, ставшей впоследствии его супругой. Когда эльф увидел ее впервые на лесной поляне, он застыл, пораженный любовью к ней, да так и остались они стоять, замерев под звездами, на долгое время. Его народ, потерявший короля и не нашедший и следа, долго ожидал у берега, разделился и часть успела уплыть в Валинор. Лаинтриэль* - Танцующая игла, имя королевской швеи-мастерицы. Персонаж, введенный в повествование призом за победу в конкурсе в группе ВК для ShevOnizuka и от нее же. Улари*- назгул на квэнья Эста*- отдыхай (синд.) Квэль кайма* - добрых снов (синд.) Хитсуи* - зима (синд.) Лу лоста* - время спать (синд.) Уума дела* - не беспокойся (синд.) Анор* - солнце (синд.)

Рекомендую читать под John Legend "All of me" так они встречаются: он смотрит насквозь и, кажется, без конца так он каждую интонацию ее чувствует будто кожей не сказать, что он знает ее давно, но на то похоже и ей кажется, что она ощущает то же, когда вдруг нестерпимо хочет коснуться его лица. как она смеется звонко, обнажая нёбо, показывая язык, как он вглядывается в нее, а ей не хочется отводить глаза он не то чтобы быстро и сразу так к ней привык, но… почему-то именно ей столько хочется рассказать. так они сидят напротив, болтают, хохочут, пьют: у нее в глазах черти пляшут, у него уже демоны вопиют, но вот стоит взять за руку: и вокруг образуется тишина, а потом воцаряется такое спокойствие и уют, что как будто в ее ладонях обретаешь гавань, покой, приют, что не хочется ничего, только бы она вот так же была нежна. и такое незримое волшебство, ощутимое электричество, магнетизм это или что-то иное, необъяснимое и магическое, но где-то в районе висков становится гулко и горячо, тут она улыбается и кладет ему голову на плечо. ©Ирина Миронова Мирумир

      Зима вошла в Эрин Гален мягкой поступью первого снега, растекаясь тихой бархатной тишиной, падая пушистым мехом потеплевшего воздуха на плечи, сворачиваясь большой пятнистой кошкой у мирно потрескивающего камина. Она властно расположилась в покоях короля, мурзясь от прикосновений тусклых лучей солнечного света, едва пробивающихся сквозь молочно-серые тучи, и щурила вечно льдистые мудрые глаза на двоих эльфов, склонившихся над картой Рованиона*. От них веяло уютом, домом и тем особенным запахом, какой иногда древний зверь чуял лишь ближе к поре своего ухода. Он фыркнул, раздувая черные влажные ноздри и топорща длинные усы: от эльдар пахло невозможным — пахло Весной…       - И тогда бочки будут попадать прямо к ним, — увлеченно поясняла Ноэриэль, водя тонким пальцем по изящно нарисованным на мягкой коже петлям реки. Ее тугая коса плавно обрисовывала пушистым кончиком вершины Мглистых гор, а взор внимательно следил за изгибами голубой ленты Лесной.       - Течение здесь действительно достаточно глубокое и сильное, — задумчиво посмотрел на нее владыка. — Но вот пороги…       - Несомненно, нужно будет проверить достаточно ли легка пустая бочка, чтобы беспрепятственно проходить их, — девушка кивнула, соглашаясь с его опасениями, и ее волосы легко преодолели напугавший когда-то авари хребет*. — Но оно того стоит. Это сэкономит время и затраты на дорогу, — серьезная и увлеченная Ноэриэль была еще очаровательнее и казалась буквально пропитанной какой-то удивительной силой и мудростью, вызывая в короле светлую гордость и умиление одновременно.        Он ловил себя на мысли, что ему нравится следить за ней. Нравится слушать ее голос, нравится слышать ее мысли. Наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица, мимика, жесты. Видеть, как старательно она поясняет, пытаясь сделать что-то полезное, как хочет, чтобы ее поняли и приняли.       Трандуил мысленно вернулся к сути разговора. Способ, который эльфийка предлагала, оказался действительно продуманным и логичным, а удивительная тонкость и легкость реализации и вовсе восхищала. Оставались, конечно, кое-какие вопросы, требующие уточнений «на местах», но в целом выглядело все вполне убедительно. А самое главное — за этими разговорами девушка отвлеклась, успокоилась и раскрылась, словно дивный хрупкий цветок или распустившая крылья бабочка, наконец нашедшая безопасное и тихое пристанище. Подобными созданиями можно было любоваться лишь издалека, не прикасаясь, не тревожа их покой, наслаждаясь одним видом и пониманием ценности таких редких моментов. И Трандуил наслаждался. Наслаждался упоительной атмосферой, которую она распространяла вокруг себя, как волшебным нектаром, как особенным хмелем, как глотком чистоты, свежести и покоя.       — А кроме того, такой способ позволит лишний раз не подвергать опасности сопровождающих, ибо в них не будет необходимости.       Это было единственной причиной, по которой казавшаяся поначалу немного сумасшедшей идея эллет заинтересовала владыку. Он чувствовал, что сейчас самое время начинать строить укрепления и заботиться о безопасности зеленолесцев в будущем. Когда Враг восстанет вновь, что-то делать будет уже слишком поздно. А в том, что это случится, владыка не сомневался. Не зря назгулы подошли так близко к его границам. Они чуяли силу кольца, что исчезло в этих землях, кануло в неизвестность, оставив призрачный след, тревожащий обрывки прогнивших тьмою душ своим мрачным шепотом.       - Значит, прямо до Эсгарота*, — Трандуил распрямился, подхватывая виноградину из обширного блюда с фруктами, стоявшего на краю стола, чуть вдалеке от разложенных свитков. Теперь ее задумка казалась ему почти осуществимой.       - Эсгарота? — Ноэриэль заинтересованно подняла на него глаза.       - Видишь, здесь, — изящный, словно нарисованный палец синдарца, объятый мифриловыми лапками драгоценного перстня, опустился на синюю кляксу слияния рек, — Лесная успокаивается в колыбели земной чаши. Течения здесь практически нет.       - Озеро? — заинтересованно посмотрела на него эльфийка, наблюдая, как аран привычным жестом разворачивает другую карту поверх прежней и прижимает края прессом в виде статуэток Валар Оромэ* и Йаванны*. На новом холсте в полукружии зеленого леса расплескалось сапфировое зеркало, отражающее горделиво возвышающуюся на севере Одинокую гору.       - Озеро, — кивнул владыка, отмечая про себя, что эльфийка весьма любознательна. — Мы называем его Долгим. Чтобы попасть с западного его берега, — его длинные пальцы пробежались по исписанной красками коже, — куда впадает Лесная, к южному, — плавное движение кисти завершилось у рисунка белопенного водопада, — где начинается неукротимый Келдуин*, требуется приложить немало усилий.       Ороферион смотрел на нее, не желая прекращать это. Никогда. Он смог понять Тингола* лишь сейчас, хотя собственными глазами видел красоту и магическое очарование Мелиан под сводами Менегрота. Но только теперь сердце его замирало, игнорируя ход времени вокруг и мечтая чтобы это мгновение застыло в веках, чтобы он мог стоять вот так и молчаливо созерцать ее одну.       - Тогда будем решать что-то с этим, — девушка улыбнулась тепло и нежно, заставляя Орофериона забыть обо всем на свете, прокручивая в сознании то, как прозвучало ее «будем решать». Эти слова пульсировали под кожей сладким «мы», затмевая все мысли, все ощущения - всё, кроме такой близкой сейчас, поверившей ему души. Между ними был лишь рисунок клочка суши, разделявшего их последние девять лет. Словно пространство сдалось, уступая их тонкой связи, "схлопываясь" и тая перед их притяжением, позволяя Трандуилу приблизиться к ней на расстояние вытянутой руки. Чтобы не только душа могла докоснуться, чтобы и тело могло ощутить тепло жизни под ее кожей и жар ответного желания.       - Не сейчас, — в одно движение он оказался рядом со стоящей в пол-оборота к нему эльфийкой.       На долю секунды таур забыл, что нужно сдерживать рвущуюся к ней фэа, сопротивляться тому бесконечному томлению, затапливающему его с головой. На долю секунды он позволил себе слабость, не свойственную королям, но такую манящую, бывшую выше его сил и больше его гордости. На долю секунды Трандуил ослабил тугой узел спаянной необходимости и воли. Его руки в единый миг плавно и стремительно развернули эллет, словно в завораживающем танце, стремясь вложить в эти короткие дозволенные им прикосновения все утонченное восхищение, всю трепетную нежность, все искушающее желание, всю любовь, что переполняли его.       Девушка подалась к нему, тихим судорожным выдохом переворачивая все внутри эльфа и мир снаружи. Смятая под дрогнувшими пальцами ткань ее одежд свободно скользнула в сторону, и ворот халата разошелся к плечам, обнажая изящное кружево сорочки, не скрывающее тонких ключиц. Трандуил потянулся к ее щеке, едва прикасаясь к сияющей коже Ноэриэль. Волна нежности захлестнула его. Где-то внутри заискрилось охватившее ее ликование, звонкая радость, отчего ему казалось, что в груди наперегонки с сердцем прыгают теплые солнечные зайчики. Она подняла руку и невесомо провела подушечками пальцев по его ладони от запястья вверх, ласково переплетая их пальцы меж собой. Ороферион инстинктивно сжал их плотнее, желая почувствовать ее близость, убедиться, что она не исчезнет, не ускользнет из его рук. Желая показать, что он надежно держит ее. Оберегать ее — теперь было его основной задачей, ведь Ноэриэль стала частью его самого, спаявшись душой с ним в одно целое.       В дверь деликатно постучали.       — Входи, — Трандуил неохотно выпустил ее из рук.       На пороге возник Фаунерин. Сделав полагающуюся паузу, которая позволила Орофериону мысленно вернуться на бренную землю, эльф невозмутимо произнес:       - Многих интересует, состоится ли сегодня совет, аран нин, — мужчина перевел взгляд на несколько растерянную девушку. — А меня еще и вопрос о необходимости передачи распоряжения для Лаинтриэль* о пошивке дополнительных халатов и то, на сколько персон готовить обед в королевские покои, — немного помолчав, слуга сухо добавил: — И ужин.       - Ужин будет в общей зале, — ответил владыка, демонстративно склоняясь к карте и небрежно отмахиваясь пальцами. — Устроим сегодня небольшое продолжение праздника. Совет определенно откладывать нельзя. А насчет обеда я отдам распоряжения позже, — после затянувшегося молчания синдарец выпрямился, чуть склонив голову вперед: — Что-то еще?       - Как долго мой король планирует держать госпожу Ноэриэль в своих покоях? — сдержанно поинтересовался Фаунерин.       Владыка почувствовал волнение, охватившее девушку. Ей было неудобно, любопытно и все еще немного страшно. Она ждала его ответа, и он всем своим существом желал сказать «всегда», но существовали законы, преступать которые король не мог, слишком трепетно относясь к своей избраннице. Он не хотел нарушать традиции, частью которых и без того пренебрег. Не по отношению к ней. Только не к ней.       - Она не вернется к себе как минимум до тех пор, пока дверь в ее покои не заменят, — чуть резче необходимого ответил таур, подавляя в себе внезапно нахлынувшее раздражение.       Слуга почтительно склонился:       - В таком случае бренниль может возвращаться, аран нин, мы сделали это сразу же.       - Иногда ты чересчур исполнителен, Фаунерин, — криво ухмыльнулся владыка. — Вели совету собраться к полудню.       Когда они снова остались вдвоем, синдарец обернулся к сосредоточенно уткнувшейся в свитки девушке, пытавшейся скрыть охватившие ее сомнения.       - Ноэриэль, ты забываешь, что я это чувствую, — мягко заметил Трандуил, становясь с другой стороны стола и так же склоняясь к ней через застеленную картами поверхность. — Сейчас неспокойное время. Все еще неспокойное, — теперь по ее душе разливалась грусть, причиняя ему почти физическую боль и заставляя морщиться. — Нам надо готовиться к приезду наугрим, к строительству, наводить зимнюю дрёму на лес. Слишком много вопросов требуют моего участия. Кроме того, несколько недель назад почти на границе с Эрин Гален был замечен отряд орков. А на западе по-прежнему рыщут назгул…       Этот ее страх он ощутил всем своим существом даже прежде, чем увидел в глазах.       - Ты же не станешь сражаться с ними? — не удержалась эллет, и тут же осеклась: — Прости… Я не должна. Я не могу удерживать тебя, не смею… Ты король и…       - Да, я король, — намеренно твердо повторил он, видя как она внутренне сжимается. Владыка протянул руки в ее сторону: — Но я знаю, что рискую теперь не только собой, — эллет заметно смягчилась и несмело вложила в его ладони свои. Пальцы Орофериона успокаивающе ласкали кожу ее кистей, рождая ощутимые вспышки тепла в теле девушки и усмиряя тревогу в ее взоре. Он чувствовал это столь же ярко, как и собственное хмельное и головокружительное счастье рядом с ней. — Но пока улари* рядом, — эльфийка отвела обеспокоенный взгляд, опуская голову, но Трандуил настойчиво приподнял ее лицо за подбородок. — Пока они рядом, ты в опасности. Мы в опасности. Ведь и ты рискуешь не только собою отныне…       Ноэриэль нахмурилась, и Ороферион испытал всю гамму ее опасений, словно окунаясь в холодящий внутренности поток.       - Так ты будешь сражаться? — в голосе ее слышались нотки терпкого страха. Страха, что был теперь не воспоминанием, а предчувствием, ведь она боялась за него.       - Когда-нибудь придется, — уклончиво ответил таур, запоздало напоминая себе, что она чувствует его так же хорошо. Чтобы скрывать что-либо от нее нужно держать себя в руках не только внешне. Нужен абсолютный внутренний контроль. Но пока она рядом, пока она так безудержно близка и откровенно притягательна… — Сейчас куда важнее выяснить, что им нужно в этих землях, — уводя разговор в иное русло, Трандуил задумчиво разглядывал ее тонкие пальцы, нежно перебирая своими.       Ноэриэль, зачарованно наблюдавшая за увлекшимся синдарцем, текуче-медленно, словно под гипнозом, произнесла:       - Они ищут что-то, — тихий и ровный ее голос отчего-то пробирал до мурашек. Ороферион вскинул на нее тревожный взгляд, но девушка продолжала смотреть в одну точку. — Что-то важное. Что-то, что… зовет?       «Ее связь с назгулом!»       - Нет! — в миг побледневший Трандуил вцепился в ее плечи и встряхнул эллет, как куклу. Как-то разом обходя стол и обнимая словно очнувшуюся от забытья эльфийку, ошарашено глядящую на него. — Не смотри, не заглядывай в него! О, Эру! Ты не должна соприкасаться с ним, понимаешь? Никак. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности.       Она растерянно всматривалась в серо-голубое обеспокоенное свечение в его глазах, будто только что проснулась от долгого тяжелого сна. Будто только что видела мимолетный кошмар, обрывок мутной картинки в густом мглистом мареве, внезапно павшем на ее взор.       - Что это? — непослушные губы ее разлепились сами собой, выдавая глупый и страшный вопрос, заполонивший ее сознание бесконечным эхом. Она видела смятение в Трандуиле, нежелание отвечать, какое-то отчаянное неприятие происходящего. Словно внутри арана скреблось тоскливое, но яркое осознание беды.       Ноэриэль всмотрелась глубже, легко проникая в мысли короля. Она почти ухватилась за ускользающее видение, поспешно спрятанное Трандуилом.       - Это знак, что тебе нужен отдых, как я и говорил, — серьезный и напряженный тон его почти растворился в заботливом участии. — Ты бледна, слаба и все еще слишком уязвима. Поэтому твоя связь с тьмой лишь растет и упрочняется.       На какое-то мгновение девушке показалось, что мир под ней прогнулся и закачалась земля. Одна догадка перекраивала все пережитое наново, испещряя прошлое одной эльфийки совсем иным рисунком и кладя тени на полотно ее судьбы по другому: объемнее, глубже…       - Ты думаешь, — просачивающийся в ее взгляд вязкий испуг застыл отражением в расплавленном серебре глаз синдарца, — я услышала зов единого кольца?       Брошенная фраза, слетевшая с губ, обдала разум горячей волной, стекая по всему телу обжигающими потоками, словно отрывающими кожу от мяса. Хотелось вырвать эти слова из окружающего пространства, отмыться от них, выкинуть их отголоски из памяти. Хотелось снова бежать. Бежать так далеко и долго, как только сможет ее полуэльфийское тело. Не оглядываясь. Чтобы никогда не вернуться. Чтобы никогда больше не задумываться о том, кто она на самом деле и на что способна…       Трандуил схватил ее за руку, почти болезненно втапливая пальцы в кожу:       - Я думаю, что все это не тревожило тебя раньше, — она видела, что он тоже был растерян, но больше всего Ороферион боялся ее потерять. Сейчас или во тьме когда-нибудь — ему было безразлично. Он принимал даже это условие, если таковое все же будет, лишь бы быть с ней рядом все время, что отпущено ей до точки невозврата.       Все внутри эллет стонало, разрываясь между двумя истинами и приходя к одному неутешительному выводу: она все равно причинит ему боль. Останься она — кто знает, чего сможет добиться мрак в ней, будучи столь близко к королю Эрин Гален. Уйдя же сейчас, пока еще могла оставаться собой, она обрекала уже родное сердце на страдания одиночества и неизвестности относительно ее судьбы.       - Я думаю, — продолжал он, по-прежнему крепко цепляясь за ее запястье, — что это временно. И случилось лишь потому, что я был неосмотрителен и позволил тебе ослабеть. Ты отдохнешь, наберешься сил… — она отвела глаза, но он снова поймал ее взгляд, немного склонившись. — Мы справимся, ты должна мне верить!       Его теплое дыхание скользило по коже щеки, будоража щемящее чувство где-то в груди. Тихий голос ласкал, убеждая, что они одно целое друг для друга, для всего Эрин Гален, а теперь и для целого мира. И в этом мире они более не могут быть по одиночке, действовать отдельно, чувствовать различно и думать каждый за себя. Мыслить и вести себя как "мы" нужно было учиться. Для Ноэриэль, привыкшей справляться со всем самой и прятать пугающую часть себя ото всех, это было вдвойне непривычно и трудно. Но так хотелось согласиться, сдаться, довериться этому мужчине, как она уже делала.       - И все получилось, — искушающе вторил Трандуил ее мыслям, нисколько не скрывая, что слышал их. — Где моя храбрая победительница назгул? — он еще чуть наклонился к ее лицу, заглядывая уже в душу, пронзительно и настойчиво, но отчего-то даже это вызывало в ней лишь тепло и радостный трепет. — Где моя отчаянная спасительница? — голос становился все глуше, переходя на низкий, чуть с хрипотцой шепот у самых губ. — Где моя отважная Ноэриэль…       Ее имя коснулось ее кожи вместе с дурманящим поцелуем, оплетающим сознание и напрочь лишающим воли, заставляющим забыть обо всем на свете и обо всех во тьме… Эллет вспыхивала свечой в его властных руках, выгорая до самой последней мысли, до самого тонкого чувства, до основ существа. Словно освобождаясь от всего бренного, суетного и проходящего, от физической оболочки и того, что сдерживает, сковывает порывы чистых, незамутненных фэа, освобождаясь душой и стремительно просачиваясь в другую такую же обнаженную, полную нежности, света и бесконечной любви. Эльфы словно вспыхнули изнутри, сочась бескрайним счастьем наружу, рассеивая вокруг сияние истины и чистого света, пропитывая саму вселенную единым слитным мотивом, песней единства душ. Схожая вибрация, выхваченная из струящегося вокруг пространства, пронзила их обоих, словно найдя отражение в ткани мироздания, словно они поймали в изначальной музыке Айнур некие близкие по сути ноты, ощущая слияние не только друг с другом, но и со всем Творением, каким оно должно было быть изначально. И встревоженная темная тень где-то внутри Ноэриэль затихла, спряталась до времени, снимая морок безвыходности и оголяя живую, наполняющую теперь эльфийку надежду.       Она не могла возобновить замершее дыхание, когда Трандуил все же оторвался от ее губ, размыкая столь глубокое и пронзительное слияние их фэа. Эллет и стояла то едва, опираясь на владыку обессилившими руками. Он более не удерживал ее за запястье, вместо этого заключив в плотное кольцо объятий, опаляя кожу поясницы прикосновением ладоней через ткань одежд. Немного рассеянный, затуманенный взгляд был настороженным. Ороферион ждал ее ответа. Хоть чувствовал, что творилось с девушкой, хоть понимал, что остаться будет единственным логичным и правильным решением, хоть абсолютно точно знал, что она готова согласиться… И все же право выбора он оставлял за ней. Уважая или боясь спугнуть — Ноэриэль решила не думать об этом.       - Я здесь, — улыбнулась она, почти физически ощущая, как оковы, сдерживающие его счастье, рассыпаются, вырывая вздох облегчения. — Я рядом, — эльфийка поднялась на носочках и нежно поцеловала уголок его губ.       - А еще я подумала, что было бы идеально обустроить винный погреб в пещерах, — внезапно делая серьезное лицо, сказала девушка, задирая нос и демонстративно оглядываясь на стол с расстеленными и позабытыми уже картами. — Понимаешь, температурный режим, влажность…       - Спать! — в шутку рыкнул владыка, подхватывая «невозможную» эллет на руки и направляясь к кровати.       - Подождите, аран нин*, я же еще не закончила! — наигранно-возмущенно запричитала эльфийка, изо всех сил пытаясь тянуться через его плечо к все больше удаляющемуся столу. — Там должна быть платформа и рычажок…       Таур опустил девушку на светлый шелк и, уперев руки по обеим сторонам от ее талии, сказал, затмевая своей близостью все напускное озорство и тусклое зимнее солнце за окнами спальни:       - Эста*, квэль кайма*, — мягкий отзвук его голоса еще дрожал в ней, во взгляде еще был виден порыв снова поцеловать, но эльф уже укрыл ее, устроившись рядом поверх одеяла. - Тебе так и не удалось поспать как следует.       - А ты? — спросила она, ощущая как тело погружается в нагоняющую сонливость мягкость кровати. Смущенные мысли о возможности и правильности обращения на "ты" к королю возникли в сознании и исчезли так же внезапно.       - Я буду присматривать за тобой, — он нежно коснулся ее ладони и сплел пальцы вместе, укладывая сцепленные руки на подушку меж ними. — Не бойся ничего. Спи…       Рядом с ним было уютно и безопасно. Она знала, что Ороферион позаботится о ней, вырвет из кошмара, прогонит тень, если она снова явится. Веки ее, словно повинуясь приказу, смежились, и Ноэриэль, наконец, заснула спокойным сном. Во сне ей виделись зеленеющие луга с распускающимся нифредилем и грациозные олени, ступающие по сочной молодой траве. Светлая и теплая пещера с чистейшим озером в каменной чаше. Аур, разросшийся по каменной стене замка, но, кажется, замок был другой... И маленький сребровласый эльфенок с пронзительными голубыми глазами и серьезным взглядом. Тот самый, которого она видела в момент бессильного отчаянья на Дагорладе. В сердце что-то надрывно засвербило, девушка судорожно свела пальцы, но ощутила не привычную комкающуюся ткань белья, а уверенное касание другой руки. Поддерживающее, надежное, успокаивающее. Эллет снова погрузилась в приятную дрему.       Незримо растянувшаяся у огня кошка недовольно била хвостом по полу. Ее немного раздражало то, что голоса этих эльфов звучали радостнее и ярче, чем полагалось зимой. И даже, когда они замолкали, их сердца дробно перекликались друг с другом, пульсируя радостью и жизнью, хотя сейчас им полагалось наслаждаться воцарившимся в мире спокойствием. Задумчиво выпуская коготки, зверь пытался вспомнить, что так настойчиво дразнило внутреннее чутье, оседая в памяти странными и далекими видениями улыбок, смеха и безудержного счастья. Вдруг уши его вздрогнули, на мгновение забавно расходясь в стороны, и он расслабленно опустил пушистый хвост на ковер. Обернувшись на пару засыпающих вместе эльдар, зверь довольно прикрыл глаза, наконец, вспомнив это ощущение, растекшееся по покоям владыки Эрин Гален. Да, это явление было редким, но не узнать его древнее существо не могло. Ведь все вокруг сейчас полнилось сиянием слишком знакомым, слишком характерным — силой расцвета, легкости и восторга. Силой, которая в мире звалась любовью...       Острые когти холода скрылись меж мягких подушечек на мощных кошачьих лапах.       Она проснулась от тревожного чувства, словно толкнувшего ее в плечо. Распахнув глаза, Ноэриэль обнаружила аккуратно выбиравшегося из переплетения их пальцев владыку. Он сразу почувствовал, что она не спит и, бросив свое потерявшее значение занятие, поднял на нее взгляд.       - Советники ждут меня уже довольно давно, - пояснил он с ноткой грусти о предстоящем расставании. Но все же голос его был твердым - король даже в нежности вынужден оставаться королем...       - И ты все это время не мог выбраться? - шутливо поддразнила она.       - Не хотел, - признался он эллет, рассматривая с особой нежностью ее черты, словно лаская тихим восхищенным взглядом. Это ровное сияние в его глазах - мягкий отсвет глубокого и сильного пламени, вечного чувства, горящего в душе.       - Мы все равно не можем быть вместе постоянно, - Ноэриэль улыбнулась немного тоскливо, всей душою желая растянуть эти последние мгновения его близости, замирая сердцем, впитывая образ любимого всем существом. - Ты ведь это хотел показать мне, Трандуил? - зрачки эльфа расширились, погружая сияющую бирюзу радужки в топкий мрак. Эллет запоздало поняла, что впервые назвала его просто по имени - без титулов, без положенных этикетом официальных фраз. В этом кротком обращении было столько сокровенного и личного, словно хрупкий мир их слившихся в единое душ стал плотнее и осязаемей, словно Ноэриэль сделала еще один шаг навстречу к синдарцу - важный для них обоих, доверительный.       - У тебя есть обязанности, которые оставляют не так много времени для всего остального... - добавила эллет, пытаясь унять участившийся пульс, откликнувшийся на его взволнованное сердцебиение.       - Ты - не "остальное", - он приложил палец к ее губам, бросая хищный взгляд на это соприкосновение. В неудержимо ширящихся зрачках короля затанцевало опасное пламя.       Сердце эльфийки судорожно сжалось и забилось с удвоенной силой, разгоряченная кровь сумасшедшим пульсом неслась по венам, притекая к коже и вызывая невыносимое томление в теле.       - Ты - главное, - мучительно-сладко произнес Ороферион, спускаясь тем же пальцем вниз, к подбородку, чувственно задевая нижнюю губу Ноэриэль. Владыка зажмурился, с силой выдыхая и прикладываясь к ее лбу своим: - Валар, дайте мне сил...       Пытаясь совладать с бушующим в ней безумием, девушка мягко погладила его по щеке, понимая, что сейчас он перед ней беззащитен и уязвим, как никогда. Сейчас - не в данный момент, а все время с момента их откровенного слияния. Перед глазами возник его настороженный образ, когда таур ждал от нее ответа. Ноэриэль почему-то все это время считала, что именно она подставляет незащищенное нутро, обязывая Трандуила бережно относиться к собственной хрупкой и ломкой душе. И только сейчас к ней пришло понимание, которое бессознательно девушка приняла с самого начала: он был столь же неприкрыт и бессилен перед ней, добровольно становясь уязвимым, обнажая слабость, которой стала она сама. Было важно сохранить эту тонкую связь, не сказать лишнего, не обидеть, не причинить боли, не добавить мучений и без того сложной ситуации. Сейчас на него и в самом деле навалилось слишком много всего. А ведь со смерти отца прошло всего девять лет. Было ли у Трандуила вообще время придти в себя, пережить это, оплакать последнего родного эльфа? Необходимость решать массу вопросов во благо своего народа, воевать, думать о будущем, налаживать нужные торговые связи, а теперь еще и она со своим мрачным прошлым... Даже сильные нуждаются в поддержке, ведь и им приходится где-то черпать силы. Она нужна ему, и нужна сильной.       - Мы справимся, - повторила она сказанное им недавно и встретила удивленно-настороженный взгляд. - Ты больше не один.       Что-то дрогнуло на дне души арана, болезненно отражаясь в прозрачно-голубом взоре. Она и так знала, что он не хотел и нуждался в этом одновременно. И теперь от него требовалось принять ее поддержку, проявив этим силу.       - Скажи еще раз, — тихий голос его тонул в звучании бьющихся согласно сердец, но по-прежнему вызывал у нее мурашки. Ей не надо было объяснять, что именно он так хотел услышать.       — Мы, — выдохнула она, будто ласкала его, покрывая любовью, как броней от всего и всех, оберегая. — Мы...       Он впился в нее губами, словно измученный жаждой путник, приникший к живительному источнику. Он впитывал ее нежность, отдавая взамен упоительное чувство необходимости, нужности кому-то. Ноэриэль словно захлестнул поток новых для нее чувств. Едва прикрытые дрожащие ресницы увлажнились, впитывая проступающее слезами всепоглощающее счастье.       Ожидавшие ее в комнате Морнаэль и гватель обеспокоенно вскочили из кресел ей на встречу. Окунаясь в череду нескончаемого потока вопросов о ее самочувствии, Ноэриэль отдалась заботливым рукам эльфиек без боя, сразу признав свое поражение в вероятном споре. Хлопотавшие вокруг нее девушки делились своими переживаниями по поводу случившегося кошмара, но старательно избегали темы о владыке Зеленолесья. По началу...       - Надеюсь, таур не обижал тебя ни словом, ни делом, сестра? - наконец, задала мучавший ее вопрос дорвинионка, в очередной раз искоса кинув взгляд на скинутый девушкой роскошный мужской халат. Разомлевшая Ноэриэль лежала в теплой душистой воде, пока гватель втирала ей в волосы травяную смесь, а служанка добавляла в ванну тонко пахнущие масла для снятия напряжения. От умелых пальцев Лорэль, когда она касалась кожи головы, расходилось приятное дребезжание, распространяя по телу волны расслабления.       - Владыка вел себя предельно тактично, - смущаясь под пристальным взглядом эльфиек, ответила девушка. Переливчато-желтый свет от свечей, горящих в комнате, скрадывал легкий румянец на ее скулах. А если и был заметен, то легко объяснялся теплым паром, поднимавшимся с поверхности прогретой воды.       - Такое ощущение, что ты жалеешь об этом, - темная бровь Лорэль приподнялась, но в глазах мелькнул озорной огонек. Ноэриэль едва сдержала мечтательную улыбку. Но ее гватель все поняла и так, и предпочла перевести разговор на "виновника". Намеренно прохладным тоном она сказала: - Когда он так бесцеремонно ворвался в покои, а потом и вовсе закрылся с тобой в опочивальне, мне он тактичным не показался...       - Не думаешь же ты, что аран Зеленолесья мог причинить ей вред? - с усмешкой заметила Морнаэль, однако в ее голосе внезапно послышалась угроза. Так в яркой вспышке отраженных от острия клинка солнечных лучей мнится неминуемая опасность. И хоть глаза эрингаленской эльфийки были прикованы к живописным разводам еще не растворившихся в воде масел, Ноэриэль отчего-то почудилось, что та была подозрительно собрана, пусть и не напряжена. Такую особенность имели воины, отмеченные опытом множества сражений и обладающие пружинистыми натренированными телами. И в этот момент эллет поняла, что руки этой девы способны не только заплетать волосы и взбивать мыльную пену... Начали появляться вопросы, которые она хотела задать Трандуилу.       - Зеленолесцы, как я заметила, способны и не на такое, уж извини за прямоту, - возразила гватель, с едва заметной грустью устремляя взгляд на дрожащее пламя плачущих горячим воском свечей. Их неровные блики рвано скользили по мраморным плитам пола, густели и терялись в клубящемся ароматном паре, заполняющем комнату, обволакивали обнаженные участки кожи бархатом теплого сияния.       - Кто же отважился чем-то огорчить тебя? - удивленно спросила Морнаэль, неверяще глядя на дорвинионку.       - Что значит "отважился"? - прищурилась та, поворачиваясь к служанке.       - То и значит, что надо быть воистину смелым, чтобы решиться на подобное, - не постеснявшись к тому же тонко улыбнуться, пояснила эрингаленка, глядя прямо в синеву глаз собеседницы. - Ты даже арана впечатлила...       - Неужели Таэр чем-то обидел тебя? - чувствуя накаляющуюся атмосферу, Ноэриэль поспешила перевести разговор в другое русло. Она не могла поверить в то, о чем спрашивала, но иных претендентов, способных на подобное, кроме рыжего разведчика не было.       - Таэр? - округлила глаза Морнаэль.       - Ты ведь сама была там, - не обратив внимание на реплику, фыркнула сестра.       - Так все из-за танцев? - потрясенно переспросила Ноэриэль, понимая, что подруга как-то слишком внезапно стала чересчур чувствительной.       - Как раз наоборот, - криво усмехнулась гватель, - все из-за их отсутствия...       - Мне показалось, что вы сблизились...       - Я не стану сближаться с этим рыжим, даже если он останется последним эльфом в Арде!       Увлеченная девушка слишком сильно дернула Ноэриэль за волосы, и эллет, зажмуриваясь и кривясь, уточнила:       - Потому, что он отказался с тобой танцевать?       - Потому, что он самодовольный, напыщенный индюк! - вспылила Лорэль, заставляя сестру шипеть от боли, и растерянно отняла руки от ее головы.       - Вообще-то про начальника разведки ходят некоторые слухи, - задумчиво протянула Морнаэль.       - Меня они не интересуют, - демонстративно вытирая ладони о хлопковое полотно, отрезала дорвинионка.       Ноэриэль обреченно вздохнула и, растирая горящий огнем участок кожи на голове, перевела взгляд на служанку, спрашивая за слишком гордую для этого сестру:       - Что за слухи? Он помолвлен? - она буквально ощутила, как горько опустились плечи подруги при этих словах.       Брюнетка улыбнулась с какой-то насмешкой и отрицательно покачала головой:       - Слишком многие пытались, но ничего не добились на этом поприще. В этом они похожи с араном, - при этих словах какая-то странная теплая радость озарила лицо на миг замечтавшейся Ноэриэль.       - А что тогда? - не выдержала Лорэль, вырывая гватель из сладких грез.       - Я слышала, что в последней вылазке он получил очень серьезное ранение ноги, спасая нерадивого помощника.       Ноэриэль показалось, что голос девушки стал чуть тише на последних словах, но все ее внимание было приковано к поменявшейся в лице подруге. В фиалково-синих глазах отразился ужас, за которым пришло смятение, сменившееся под конец глубоким раскаяньем. Эллет растерянно мяла в руках вышитую дивной вязью лиственных веток ткань, потрясенно глядя на Морнаэль, словно видела вместо нее совсем другого эльфа. Ноэриэль могла понять чувства сестры - она знала, что такое страх за только что обретенное.       - Ты в порядке? - участливо спросила она гватель. Но та лишь устало кивнула и задала встречный вопрос:       - Из нас троих только ты чуть не погибла, так что это лучше ты скажи!       - Да, Эланор просил позвать его, когда ты вернешься от короля, - поднялась Морнаэль.       - О, нет, прошу! Только не снова! - взмолилась Ноэриэль. - Я чувствую себя хорошо, осталась лишь слабость. Но новые осмотры будут лишь очередным напоминанием...       Девушка немного замешкалась, обдумывая услышанное. Наконец, она кивнула, но все же уверенно направилась к двери:       - Хорошо - никаких осмотров и визитов целителей, но я все же схожу за укрепляющим средством.       - Я думала, владыка тебя никогда не выпустит! - заметила Лорэль, когда Морнаэль ушла. Она медленно поливала из кувшина на ее волосы, промывая от трав и настоек.       Девушка мечтательно улыбнулась, думая о том, как бы было прекрасно остаться с ним навсегда, но вслух ответила:       - Всего лишь несколько часов...       - Всего лишь? - сестра задумчиво глянула на нее и осторожно продолжила: - Я уже говорила тебе - будь осторожна! Он король. Ты ведь понимаешь, что это означает? Ты готова к этому?       Ноэриэль вздохнула и, запрокинув голову назад, встретилась глазами с гватель:       - Я не знаю, готова ли к такому. Да и как можно знать наверняка? Но я не смогу оставить его, хоть, наверное, так было бы правильнее...       Лорэль закатила глаза, сокрушенно покачав головой:       - Эру! Когда ты перестанешь все драматизировать? Я вовсе не об этом. Ведь и так ясно к чему все это приведет, - она поспешно добавила: - Только не говори мне, что этого не может быть и я ошибаюсь! - взгляд девушки стал серьезным: - Ты готова принять на себя титул королевы?       Ноэриэль застыла, перестав ощущать ласковые объятия воды и мягкость распаренного в комнате воздуха.       - Судя по выражению твоего лица, ты об этом не подумала... - заключила гватель, методично вымывая пальцами смесь крапивы и полыни из волос сестры. - Наверное, в твоих мыслях супруга короля и королева - это разные, никак не относящиеся друг к другу личности.       Ответить Ноэриэль не смогла. Эта новость была ошеломительной.       "Так вот к чему он готовил меня... Не к редким встречам, а к бремени власти... Власти..."       Какая из нее королева? Гватель просто шутит... Разве такое возможно? Тьма на троне!?       В ее груди что-то содрогнулось, поднимаясь с самого дна души бессильными тихими смешками.       Обескураженная Лорэль замерла над подругой с поднятой рукой, запутавшейся в копне ее потемневших от влаги волос. Плечи Ноэриэль вздрагивали, комканное дыхание толчками выходило из напряженного горла. Дорвинионка во все глаза смотрела на сестру, не замечая, как вытекающий из по-прежнему наклоненного кувшина раствор пропитывает юбку ее платья. Внезапно та затихла, с силой вцепляясь тонкими гибкими пальцами в края ванны. В упавшей тишине комнаты было слышно лишь, как шипит, потрескивая на стройных телах свечей, рыжее пламя, да приглушенно плещется о бортики беспокойная вода.       - Ноэриэль, - осторожно окликнула ее гватель, пытаясь заглянуть через плечо.       Девушка повернулась к ней лицом. В заволоченном мягким молочным паром пространстве прямо перед Лорэль вспыхнула привычная зелень глаз. Во взгляде сестры она видела растерянность, дрожащую на самой поверхности, беспокойство, уходящее серо-зелеными нитями вглубь, и едва уловимое эхо непонимания, погруженное в темноту возле самого зрачка. И больше ничего. Остальное словно было скрыто, вмуровано куда-то в нутро самой Ноэриэль, замкнувшейся в себе так, что не докричаться, не переубедить, не донести главное. Вот она тут, но ее словно нет. И в который раз уже дорвинионка подумала, что имя подруги - ее проклятье. Все, что должно дарить радость, приносит ей лишь печали и большие испытания.       "Милая моя, дорогая моя сестра, как бы я хотела тебе помочь. Но этот путь тебе придется пройти одной. Принять решение всегда нелегко, но ты справишься. Я знаю. Никто, кроме тебя..."       - Ты просто устала, - ставшие вдруг непослушными губы гватель коверкали слова, глотая буквы. - Пойдем, приляжешь... Тебе надо набираться сил.       Подняв безвольную Ноэриэль за плечи, она обернула ее в длинное полотенце, пока девушка, так и пребывая в некой прострации, пусто смотрела в одну точку. В ней словно не было ни капли внутренних сил, будто новость эта всколыхнула еще не пережитые опасения. На какое-то мгновение Лорэль даже показалось, что в глазах ее мелькнула тень. Но видение тут же исчезло, оставляя беспокойный осадок в сердце.       Усадив эллет на невысокий, фигурно вырезанный стул из выбеленного дерева, Лорэль принялась спешно промокать волосы подруги полотенцем, торопясь скорее отвести ее в комнату и уложить. За этими мыслями она внезапно почувствовала чье-то постороннее присутствие.       - Оставь нас, - властный голос, раздавшийся от двери в ванную, заставил ее вздрогнуть. Однако дорвинионка тут же собралась с духом и, оборачиваясь уже с хищным выражением лица, была готова выставить из комнаты сестры любого незваного визитера. Но насыщенно-синие, полные решимости глаза, столкнувшись со спокойствием прозрачно-льдистых, внезапно растеряли всю свою уверенность. На пороге стояла, словно возвышаясь надо всем, стройная и прекрасная сестра владыки Лотлориэна, полная внутренней затаившейся силы и подавляющего достоинства.       "Сколько она тут стояла и что слышала?" - беспокойно мелькнуло в сознании.       Строгий взгляд синды лишь коснулся Лорэль, замирая на безучастной к происходящему девушке за ее спиной, но и этого касания было достаточно, чтобы ощутить ослепительную мощь, скрытую за безжизненной серостью ее глаз. И все же гватель выдавила из себя скомканное:       - Я не оставлю ее.       Льдистая и тонкая, словно клинок, выкованный высшими эльфами, леди Тиннаэль снова посмотрела на нее, вглядываясь чуть пристальнее. Холод пронзил Лорэль, словно ворвавшаяся в раскрытую грудь вьюга покрыла все внутри снегом. Изморозь словно расходилась от самой владычицы, по-особенному ярко выделяя стыло-белый мрамор комнаты и заставляя теплые оттенки и согревающие запахи таять в вымороженном вокруг нее воздухе. Не меняя выражения лица, гостья шагнула мимо замершей Лорэль, бросая ей на ходу веское:       - Здесь ты не поможешь.       Дорвинионка тяжело сглотнула, но обернуться не посмела, поспешив выйти в гостиную. Прижавшись спиной к стене, эллет обессиленно сползла по ней вниз, обхватывая себя руками. Она считала себя сильной. Но то, что она увидела во взгляде Тиннаэль было слишком страшным. Столько смерти... столько потерь... столько эльфов... Сердце сжалось, словно выталкивая в кровь капли жгучей болезненной тоски. Перед глазами возникло совершенно неуместное видение окровавленного рыжеволосого эльфа с такой характерной полуулыбкой на особенно бледном лице. Лорэль зажмурилась, склоняя голову к коленям.       Прохладные руки легко коснулись ее плеч, ощутимо крепко удерживая на месте и не давая пошевелиться. Хоть на это не было ни сил, ни желания. Странное тепло исходило от выстуженных чужих ладоней. Перед Ноэриэль, словно выпавшей из окружающего мира, появилось чье-то лицо. Утонченные красивые черты, но словно скованные строгим холодом. Чудесные белые волосы, окутывающие эллет чистым морозным ароматом, затмевали скромно приглушенное сияние свечей. А глаза... В них плескалась подернутая льдом душа. Душа, видевшая Уход, чувствовавшая его, сталкивавшаяся с ним слишком часто и слишком рано.       - Тихо, тихо, все хорошо, - нежный голос ворвался в будто замершее сознание, успокаивая внутренние страхи, породившие эту растерянность. Ноэриэль судорожно втянула воздух и затихла, все еще боясь говорить или даже опускать голову.       Она все смотрела в призрачно-серые глаза, думая о том тяжком бремени, что выпадает всем владыкам и которое, может статься, будет тяготить и ее жизнь. Королева? Взять на себя ответственность за целый народ? Надо не только поддерживать Трандуила, будут и иные заботы, иные обязанности. В миру и в войне, в рождении и в смерти - всегда быть с ними рядом, помогать, оберегать, заботиться об их благе и их будущем. И как при этом всем не поддаться собственной тьме? Как жить в сердце отторгающего тебя леса? Как удержаться от потакания своим слабостям? Правление целым королевством - слишком большой соблазн для ее сумрачной стороны.       "Что, если все это было лишь тщательно продуманным планом? Почему назгул так отреагировал на Орофериона? Почему оставил нас?"       - Разве я смогу справиться с этим? - глухим стоном срывается с ее губ. Отчаянное, непонятное, рваное. Но леди Лотлориэна улыбается ей проникновенно и тепло, словно иного от нее и не ожидала.       - Ты не будешь одна, Ноэриэль, - отвечает она на все ее смазанные мысли, чуть задумчиво добавляя: - Никогда не будешь одна. Я вижу. Я знаю, что Трандуил не оставит тебя.       По спине эльфийки сбежали мурашки, уводя дорожку своих следов под полотенце. На глаза навернулись слезы, но она сдержалась, хоть сердце ее рвалось на части от того, что желанное может оказаться таким опасным. Теперь вопрос стоял не о них двоих, и принятое решение отразится на слишком многих...       - Это не повод остаться и сделать его несчастным, - прошептала она. Ноэриэль смутно понимала, что отчего-то стала откровенничать с незнакомой эллет, что эта самая "незнакомая эллет" подозрительно хорошо осведомлена о том, что смущает ее саму, но остановить поток облеченных в слова мыслей у нее не хватало душевных сил. Было ощущение, будто ее выпили до суха, оставив обнаженное дно, на котором теперь каждый дюйм узора виден отчетливо и ярко. Не скрыть и не утаить ничего - открытая до последней капли перед той, что оказалась рядом и не побоялась заглянуть...       - Верно, - леди с волосами белее снега плавно перетекла ей за спину и, взяв узорно вырезанный гребень, начала мягко расчесывать ее волосы. - Это повод остаться и сделать его счастливым.       В ее устах это звучало легко и непринужденно, так что Ноэриэль почти поверила, что способна на это.       - Но это не так просто, - глухо отозвалась она, отрешенно глядя в одну неприметную точку на мраморном полу. Хотелось просто закрыть глаза и не думать ни о чем. Она устала обдумывать одно и то же, приходя к единственному заключению: лучшим исходом будет уйти.       - Твое происхождение не играет для Трандуила никакой роли, - спокойным и ровным, словно ласкающим голосом, проговорила Тиннаэль. - Ты должна была понять это уже давно. Что касается бремени власти, то ты понесешь его не одна, а разделишь с королем, поддерживая его так же, как он удержит тебя от падений во тьму.       Ноэриэль встрепенулась, взволновано озираясь на владычицу.       "Откуда ей известно?"       - Тебе не нужно опасаться меня, - сказала синда, мягко отворачивая ее лицо обратно. - Я вижу твою внутреннюю борьбу. Тяжелую и длительную. И я хочу помочь...       Девушка почувствовала, как по ее волосам за рассекающим пряди гребнем мягко следует едва ощутимая ладонь. А следом стекает приятно покалывающее тепло. Оно будто стягивало с нее осадок утреннего происшествия, все еще покрывавший ее душу пеплом сомнений и страха. Словно стекающая стремительными ручейками вода, по телу следовали тонкие дорожки сияющих искорок света. Ласково сбегающие огоньки норовили впитаться вовнутрь, жались к влажной коже, но лишь упруго отскакивали от нее и плавно опадали к ногам обеих эллет, растворяясь в замысловатом рисунке в глубине мрамора.       - Вот, значит, как? - задумчиво потянула леди Лотлориэна, прерывая свое занятие. Ноэриэль облегченно вдохнула - ей показалось, что ее избавили от тяжкого груза незримо остававшегося на ее плечах все это время. - Мой свет не подходит тебе...       Ноэриэль опасливо обернулась, смущенно придерживая полотенце:       - Не стоило, госпожа Тиннаэль, - неуверенно сказала она, - Вы не должны были делиться со мной своей силой...       Синда едва заметно нахмурилась, но кожа на ее лице оставалась идеально гладкой:       - Эланор говорил то же самое, - медленно, будто про себя, проговорила эллет, чуть приподнимая подбородок и этим жестом неуловимо напоминая Орофериона. - Значит, ты восприимчива только к отдаче и не сможешь принимать благодать от кого бы то ни было. В таком случае, - владычица посмотрела в темно-зеленые глаза, - у тебя нет выбора.       Ноэриэль вздрогнула. Да, она знала об этом, помнила и была готова уйти. Ведь и ехала сюда она лишь с одной целью - увидеть арана Зеленолесья еще один раз, позволить себе совсем немного из того, чем живут обычные эльдар, ощутить вкус свободы от гнета мрака внутри себя. Ее время вышло - только и всего. И все же... Ей до сих пор было больно. Где-то в глубине души ее теплилась надежда, что найдется и для нее кусочек счастья, отголосок любви, место под солнцем этого мира.       "У меня есть воспоминания. У меня есть воспоминания, - твердила она, как молитву. - Эльфы могут жить ими, и я смогу..."       Такое неуловимое, непостоянное счастье, пришедшее к ней неожиданно, поселившееся в сердце рядом с серо-голубым взглядом владыки Эрин Гален, теперь тихо умирало на ее руках, сочась не свершившимся, неосуществимым.       - Ты должна остаться, если не хочешь, чтобы искажение поразило тебя.       Девушка даже не смогла сразу осознать суть сказанного. Лишь взгляд смертельно больной души вдруг стал одеваться светлым ожиданием.       - Только Трандуил может помочь тебе в "пограничные" моменты, ибо нет ничего сильнее подобной связи двух фэа. Слившиеся в одно души поддерживают друг друга, рождая свет и силу для двоих... - Тиннаэль внимательно наблюдала за ней, изучающе глядя на лицо эллет.       - Я буду ослаблять его? Кто же выберет подобное существование для себя? - шепотом спросила Ноэриэль, ощущая скользнувшую по щеке слезинку. Ее большие глаза были распахнуты и влага безудержно сочилась вниз, сквозь ресницы.       - Это не обязательно, - мягко возразила владычица. - Ты не можешь брать свет у других, но это не означает, что сама ты его усилить не в состоянии. Как и все живые существа, ты можешь подпитывать духовные силы извне. Сотворенный Эру Илуватаром мир - источник многого. В нем найдется место для всех и свет для каждого. Надо лишь уметь его видеть, - Тиннаэль улыбнулась озадаченной девушке, но заметив в ее глазах озарение, добавила: - Да, ты умеешь, я вижу.       - Аур... - выдавила сквозь душившие ее слезы Ноэриэль.       Дева немного наклонила голову вбок, словно присматриваясь, и кивнула:       - Создания Йаванны... Те, что ближе тебе...       - Дева-онодрим говорила мне об этом, как и отец, - осевшим голосом согласилась эльфийка. Мягкий белесый пар в комнате оседал и рассеивался, делая мир вокруг четче и светлее.       - Прислушайся к себе и ты поймешь, что это правда. Кроме того, любые светлые чувства укрепят тебя, - она сделала небольшую паузу, выпрямляясь. - Сможешь ли ты быть хоть наполовину такой же жизнерадостной вдалеке от него? - синда собрала ее волосы и перекинула темным шелковым полотном на грудь девушки с одной стороны, ласково расправляя чуть запутавшиеся пряди. - Я очень давно не ощущала той магии единения, которую почувствовала там, на поляне. Ты сможешь это сделать, - серьезно и проникновенно сказала леди Лотлориэна, мечтательно глядя куда-то за ее плечо. - Ты сможешь не только справиться с тьмой внутри себя, но и помочь Трандуилу, зеленолесцам и Эрин Гален. Вы - сила друг друга, и вместе вы сможете все преодолеть.       По-зимнему выбеленный сад встретил Ноэриэль умиротворением и мягкой, обволакивающей тишиной. Волшебство опушенных снегом кустов и деревьев на фоне текуче-опадающих невесомых хлопьев, неспешно заполняющих все пространство вокруг искрящейся в воздухе чистотой, создавало особое настроение. Хмурое небо натягивало к вечеру стальную кольчугу, мерцая всполохами холодного, потемневшего от времени серебра. И как бы это не было странно, где-то там, в размытой сизой мрачности вспучивающихся облаков, рождались белые хрупкие осколки чуда, заметавшие собою все и всех, до кого успевали лениво дотянуться под открытыми небесами.       Владыка ожидал ее возле подернутого тонкой хрустальной корочкой фонтана, теперь молчаливо замершего посреди кольца занесенных кустов. Остролист все еще сохранял кое-где на дрожащих ветвях удивительную листву, дивно оттеняя насыщенно яркие брызги оранжевых ягод на пушисто-белом. Шиповник разжигал в переплетении гибких прутьев теплые красные огоньки, торжественно расцвечивая пейзаж вокруг. А припорошенные темные извитые ветви спирального лесного ореха причудливо застыли в дикой замысловатой путанице. По камню дорожек кружились в дивном танце с ветрами Хитсуи* маленькие вихри поднятых с земли снежинок. Словно упрямые воздушные потоки пытались забросить сияющие частички неба обратно, вернуть в родную стихию, где они будут ближе к звездам.       Нежные пушинки продолжали невесомо опадать, стелиться поземкой к ее ногам, затихая и снова приникая молочными волнами к подолу теплой серебристой юбки, расшитой россыпью жемчужин по краю. Слезы моря повторяли такой же изящный рисунок в белопенном кружеве ворота и удлиненных рукавов хаммада эллет. В объемную косу, по особенному приподнимавшую волосы на макушке, были также вплетены тонкие нити жемчуга, отличавшиеся оттенком от тех, что были в ее ушах и обнимали открытую шею. Но вопреки обилию светлых тонов, эллет не сливалась с окружением, становясь лишь ярче и естественнее.       Трандуил наблюдал за торопливо приближающейся эльфийкой и не мог унять сердце. Ему не терпелось увидеть ее, прикоснуться к коже, сияющей в мягком свете зимнего дня, поймать ее дыхание своими губами, раствориться в манящем взгляде. Ему пришлось довольно сложно на совете. Необходимо было вслушиваться в обсуждение, сдерживать глупую улыбку, изображать сосредоточенность и бороться с настойчиво будоражащим образом, постоянно всплывающим в мыслях. И все же советники, покидая кабинет, лукаво поглядывали на владыку, позволив себе даже несколько понимающих ухмылок... Ороферион отбросил ненужные сейчас воспоминания, неосознанно стискивая приготовленный подарок, спрятанный за спиной. В который раз убеждаясь, что идея с Морнаэль в качестве служанки оказалась хорошей, он пообещал себе поблагодарить за это Хитлайна. Но тут девушка ступила на площадку, и все мысли покинули арана Эрин Гален.       Эльф шагнул к Ноэриэль, нежно беря ее за локоть одной рукой:       - Ты замерзла, - несмотря на теплую для зимы погоду, даже сквозь плотную ткань ее платья он ощущал это. - Хорошо, - немного смущенная девушка удивленно посмотрела на таура. - Значит, я все правильно запомнил, - веско пояснил Трандуил, широким жестом накидывая ей на плечи накидку. Длинное полотно плавно развернулось в воздухе пушистой изнанкой струящегося серебристо-черного меха, и тут же уютно обволокло новую владелицу.       Защелкнув витую застежку матово мерцающего плаща на груди, владыка уложил на волосы эллет широкий капюшон, отороченный той же чернобуркой, и вопросительно глянул на растерянную девушку:       - Теплее?       Ноэриэль осторожно провела кончиками пальцев по длинному шелковистому ворсу с внутренней стороны удивительного подарка, и внезапно потянулась к руке Трандуила, лежащей у нее на плече. Синда вздрогнул, ощутив всем существом, как беззащитную кожу пальцев обожгло касание ее губ. Девушка застыла, прикрыв глаза, и словно прирастая к нему в пронзительной нежности момента, и он не смел пошевелиться. Наблюдая, как хоровод снежинок, кружась, норовит притронуться к ее лицу, но бессильно оседает на светлой ткани накидки, путается в черноте лисьего меха, укладываясь в завораживающие узоры. Он точно знал, что пройдут тысячи лет - и он будет все так же ярко помнить каждый штрих этого белильного рисунка, согревающуюся рядом эльфийку и стерегущую их тишину...       - Нет ничего теплее твоих рук, - доверчиво прошептала девушка, распахивая глаза и пропуская по его телу разряды множества маленьких молний.       Ороферион властно привлек ее к себе, обнимая за тонкую талию под плащом, уткнулся лицом в ее волосы, обнажившиеся у края капюшона, и с наслаждением втянул ее дурманящий запах, снова теряя зыбкую связь с окружающим миром. Ведь единственной реальностью на вдохе и выдохе осталась она - близкая, ощутимая, теплая, ставшая родной так стремительно, но так правильно. Предначертанная ему судьбой, предсказанная отцом, обещанная самим собой еще при первой встрече... В его руках, в его жизни, в его душе - лишь она. Лишь одна, и только ей он хотел и мог отдать всего себя, посвятить всю вечность до смерти и после, петь лишь ее имя сердцем, знать лишь ее тело, как высший дар. И никогда не отпускать... Никогда...       Она слышит его "Никогда" внутри себя так отчетливо, что кажется, будто эти слова заполняют все внутри нее и уже не различить где ее мысли и желания, а где его. Или это и есть их общее - общая мечта, одна на двоих, как и душа с некоторых пор. Ноэриэль так тепло и уютно, как не было еще никогда. В одном этом жесте Трандуил уместил столько чувств и столько значимости, сколько не вмещала вся ее жизнь. Он не просто принял ее, не просто смирился с ее двойственной природой и нечистокровным происхождением. Он полюбил в ней ее недостатки, позаботился о слабостях и оградил от вопросов и непонимания со стороны других. Это было тем всепоглощающим единением, чувством всеобъемлющим и безграничным, которое рождало внутри сумасшедшую эйфорию, выплескивающуюся наружу.       "Вы - сила друг друга, и вместе вы сможете все преодолеть," - звучало у нее в голове. Они с Тиннаэль говорили долго, и никто не посмел потревожить их, даже Хитлайн не заглядывал проверить все ли в порядке. Ноэриэль была уверена, что это отчасти из-за того, что сама владычица была в состоянии справиться с любой опасностью сама.       Леди Лотлориэна считала, что Ноэриэль способна только забирать тьму. Именно за счет этой способности ей удавалось исцелять и помогать раньше. И именно этим она нарушала внутренний баланс сил, склоняя чашу весов к мраку. А вот жизненные силы она может лишь отдавать, но не вбирать в себя, отрицая самой сутью скрытой в ней мглы эту возможность. И это было понятно: темная сторона в ней слишком активно сопротивлялась такой угрозе сдвига равновесия не в ее пользу. Поэтому, если она продолжит держаться света внешне, будет находится возле Трандуила, переживая чувства, чья суть и есть свет и счастье, ей будет действительно легче справляться с тьмой внутри. Возможно, со временем тень рассеется вовсе...       Девушка подняла лицо к разомлевшему владыке и улыбнулась:       - Ты говорил, что нужно сделать кое-что очень важное в саду, - ее бровь приподнялась, замечая мелькнувшую во взгляде короля растерянность. - Или это оно и есть?       Судя по довольному выражению его лица, Ороферион вспомнил, зачем они здесь:       - Это оно и есть, я хотел совместить приятное с полезным, - он слегка наклонил голову набок, и тонкие губы расплылись в улыбке. - Но можно сделать еще одну полезную вещь, - ласково перехватив ее руку, он прижался к ее лбу своим и прикрыл глаза: - Прислушайся...       Она последовала его примеру, замирая в волнующей близости и ощущая как пульсирует под его кожей жизнь. Но, внезапно, вслушиваясь в это звучание, Ноэриэль уловила в нем отголоски чего-то еще. Уже привычно потянувшись к фэа синдарца, эльфийка начала разбирать в глухом биении его сердца многоголосье связанных с тауром существ этого леса: едва уловимый шелест ветвей, гул поднимающихся по стволам начавших густеть соков, глухое перешептывание корней под землей, плач подрытого кабаном дуба на дальней опушке, стон обнажившегося у основания бересклета, оставленного без коры зайцами, приглушенное хныканье юных побегов, только вытянувшихся к солнцу этой осенью и не слушавших старших деревьев, предупреждавших о скорых холодах... Где-то в корнях могучего великана копошилось лисье семейство, тревожа покой древесной души. Где-то поросль ивняка боялась сползти с берега Лесной вместе с клочком подтопленной земли прямо в стремительный поток. Где-то зелень можжевельника спорила яркостью с красавицей пихтой. Где-то снежные шапки слишком сильно гнули кисти красной рябины и она надрывалась под их тяжестью, боясь потерять так тщательно взращенное ею сокровище. Птицы будоражили тишину, разлитую терпеливой Хитсуи над лесом, не давая детям Йаванны заслуженного отдыха. Мох покрывался льдистой корочкой, вмерзая в прозрачный кристалл...       Ноэриэль слышала их всех и каждого в отдельности, принимая их жалобы и склоняя сердце то к одному, то к другому. Она находила слова утешения и мысленно обещала помочь, будучи уверенной, что и они слышат ее также ясно. Она стремилась прикоснуться к каждому душой, следуя за фэа арана, скользя по его связям. И Эрин Гален предстал перед ней совсем иным: беззащитным, нуждающимся в помощи и поддержке не меньше, просящим позаботиться о нем, пока древний лес будут баюкать вьюги и укрывать снега. Старый, очень старый и уставший, он надеялся на того, кто оберегал его и раньше, и ту, что наполнила его благодатью - лес узнал ее, хоть, наверняка, помнил и ее тьму. И все же он доверял своему королю и потому открылся ей так же, как и ему. Сейчас, когда зима сковывала его покоем, он тянулся ко всем, кто откликнется на его мольбу, кто услышит просьбу, кто внемлет затихающему зову. Наполняясь благодарностью и любовью к неотъемлемой части жизни Трандуила, связанной с ним неразрывно и глубоко, Ноэриэль почувствовала причастность к чему-то важному и необъятному, к чему-то, что было до них и будет после... И эллет поняла, чего все эти существа просят, чего ждут...       - Лу лоста*, - раздался где-то внутри нее голос арана, расходясь призывом-командой по венам с кровью, просачиваясь в токи тонких сплетений, расходясь по лесу сквозь ее фэа.       - Уума дела*, - добавила эллет успокаивающе, - не тревожься ни о чем, спи...       Да, этот, сохранившийся под неусыпной заботой эльфов, осколок древнейшего леса, рожденного в Весну Арды, заполнявшего когда-то еще свободные от Эрухини земли Эндорэ, не приспособлен к жизни зимой, к болезненному, сковывающему даже могучие тела морозу, к инею, задирающему беззащитную перед ним кору, к обнажающему ветви ветру... И потому он нуждается в помощи, в защите, в оберегающем покое на страшное время, пришедшее с искажающим ядом Врага. И потому жившие здесь квэнди баюкали его, стараясь сохранить, сберечь, как и все живое, сотворенное в этом мире.       Ноэриэль никогда не слышала "колыбельную зимы" - заклинание, усыпляющее древесные души. Но сейчас слова словно всплывали в ней, и когда таур околдовывал Зеленолесье дрёмой, она знала каждую строчку, каждое слово, каждую ноту, стелющуюся покрывалом вокруг них, вторя синдарцу и удивляясь самой себе: "Спи, мой лес, засыпай до зеленых зарниц, Не тревожься и знай: с песней звонкою птиц, Что звучит лишь с ручьем, разбивающим лед, К тебе сила земли и цветенья придет. Ты откроешь глаза, скинешь иней с ветвей, И омоет роса утро солнечных дней. А пока отдыхай под мелодию вьюг. Спи, мой лес, засыпай - сны тебе я творю."       Голоса начали затихать, сонливо ворча и умолкая совсем. Лишь некоторые продолжали жалостливо взывать о помощи и тоскливо вздыхать, почти ощутимо ежась от холодных прикосновений к оголенным веткам.       Ноэриэль почувствовала, как владыка улыбнулся, и открыла глаза, встречаясь с устремленным на нее взором.       "Как я жил без тебя?" - уловила девушка отголосок его мысли и погрузилась в затапливающую их обоих нежность.       Блаженное тепло разлилось по телу, озаряя лица и сияя в глазах обоих эльфов. В серебре его волос, гладким тяжелым шелком лежащих на плечах синдарца, мерцали снежинки, словно они и небо покинули только чтобы прикоснуться к нему, увидеть вблизи чистейший голубой цвет в глазах арана, недоступный заволоченной сизыми тучами выси. Тонкие губы вышептывали ее имя, скользя по лбу и щекам, дразняще замирая у мочек ушей и спускаясь к трепещущей жилке на шее. Дыхание будоражило кровь и смешно щекотало особо чувствительные участки. Руки крепко держали, не давая вырваться, хотя она и не пыталась, тая посреди зимнего сада от каждого прикосновения, каждого слова, каждого взгляда... Он был настоящим чудом, свершившимся в ее жизни.       Свершившимся.       И Ноэриэль не откажется от него. Не предаст. Не оставит...       "Никогда," - вплетает она в его мысли на осанвэ, словно протяжным эхом повторяя за ним. И понимает, что так будет всегда: он и она, общие мысли, согласные чувства, совместные переживания, жизнь на двоих и смерть одна. Она вздрагивает от этого осознания, но его губы, нашедшие ее, топят все мысли в вихре эмоций, уносящих обе души куда-то за пределы сотворенного мира, потому что мира им двоим становится слишком мало...       - Теперь засыпай, - наставительно произносит Трандуил, освобождая ветвь калины от лишних плодов и рассыпая ягоды чуть поодаль, где птицам будет удобнее их подобрать.       Они обходили особо капризных, сопротивляющихся сну созданий, помогая им по возможности и следя, чтобы жизненные токи не останавливались полностью, а лишь замедлялись до весны. Конечно, обойти весь лес было невозможно, да и путешествие по его части отняло бы не одну неделю. Однако, деревья и растения, растущие в самом лесу редко просили помощи по пустякам, довольствуясь тем, что с ними делились силой по весне и поддерживали летом, заботясь о безопасности зимой. А вот садовые, привыкшие к особому уходу и более мягкому обхождению, чаще требовали повышенного внимания к своим особам и жаловались на сущие мелочи. Далеко не всегда на них всех хватало времени, но на этот раз Ороферион хотел увлечь Ноэриэль чем-то, что было бы близко ей самой. И он попал в самую точку. Таур чувствовал, как в ней раскрывается что-то запрятанное, возможно неведомое ей самой, но жившее в эллет от самого рождения. Что естественно, учитывая кем была ее мать.       Владыка размышлял, что пора отправлять Таэра выяснить что-то о Глиндаэль и неизвестном отце Ноэриэль, когда внутреннее чутье воина подсказало ему пригнуться. Над головой что-то прошелестело и справа раздался смешок. Трандуил развернулся, благодаря тому же чутью отклоняясь чуть в сторону, и белый клубок пролетел в нескольких дюймах возле него. Король убедительно нахмурился, наблюдая за прикрывающей рот ладошкой Ноэриэль, едва сдерживающей смех.       - Вот как? - сухо сказал он. Плавно обходя эльфийку по кругу, синдарец не терял ее из вида, хищно следя за каждым ее движением. - Ты бросаешь мне вызов? - он остановился возле ствола раскидистого каштана, чьи ветви переплелись с соседними деревьями, покрывая почти всю эту часть сада, создавая летом приятную тень, а весной невероятно густой аромат.       Девушка засмеялась и вместо ответа запустила в него еще одним снежком. Эльф уклонился без усилий, приподнимая одну бровь:       - Уверена? - спросил он у лепящей очередной снаряд эллет. - Должен предупредить, что в этом искусстве я достиг совершенства в очень юном возрасте. Тиннаэль не рассказывала об этом? - делая ударение на последнем слове, Трандуил ловко подпрыгнул, изо все сил дергая вниз крупную ветвь. Гибкая ветка упруго выгнулась, увлекая за собой соседние от других деревьев, и вернулась обратно, сбросив с себя нападавший снег. Разом дернувшаяся сеть сплетенных прутьев вызвала настоящий шквал, заваливающий весело смеющуюся эльфийку пушистыми сугробами. В резко упавшей на нее белесой дымке, девушка на несколько мгновений потеряла ориентир, полностью погружаясь в непроглядную стену снегопада. Поэтому Трандуилу легко удалось ее схватить и обездвижить объятиями.       Смех Ноэриэль разносился искрящимся звучанием по саду, вызывая непреодолимое желание раствориться в нем, стать частью этого светлого потока беззаботного веселья. Впервые он видел ее такой - настолько расслабленной и радостной. Хотелось подарить ей больше поводов для таких моментов, только таких моментов.       Он немного приподнял ее над землей и легко закружил, глядя, как она смеясь, подставляет лицо тихо осыпающемуся белому безмолвию. Как искрящиеся ледяные песчинки целуют ее теплую кожу. Как солнечный луч, прорвавшись сквозь плотный сумрак, тянется к ней, заключая обоих в мягкий кокон света. В льющемся потоке благосклонного светила, Ноэриэль наклонилась к эльфу, становясь еще ослепительнее и ближе на фоне золотого сияния, слившегося с ее волосами. Затмевая собой теплое касание Анора*, эллет коснулась его поцелуем, вызывая непреодолимое желание зажмуриться, ибо видеть это хотелось душой. Но эллет тут же принялась легко целовать его глаза, рождая цветные пятна в темноте за веками и радужные всполохи в сердце. Тяжелый меховой капюшон соскользнул с ее головы, сбрасывая нападавшие хлопья снега.       Внезапно краем увлекшегося сознания король чутко уловил чье-то приближение и напряженно отстранился, выглядывая за пушистой занавесью источник столь ярких, кричащих на весь окружающий сад, негативных эмоций. Он удивленно заметил узнаваемые очертания Лорэль и, возвратив девушку на землю, торопливо потянул за руку по тропинке в дальний конец сада.       - А было такое прекрасное настроение, - едва слышно произнес аран, отрицательно качая головой на вопросительный взгляд Ноэриэль.       Она, конечно, обернулась, пытаясь понять, что произошло и кого он там увидел. Ороферион невольно тоже оглянулся, но успел заметить лишь взметнувшийся краешек платья Лорэль, скрывающийся за объемным, покрытым плотной шапкой снега, кустом сирени. И рыжий знакомый отблеск.       - Подожди, это Лорэль. Может, что-то случилось? - растерянно попросила эльфийка.       - О ней позаботятся, - с невозмутимым видом заметил ей Ороферион, спешно отдаляясь от явно не без причины рассерженной дорвинионки.       - Но она растрепанная и мокрая... - Ноэриэль успела разглядеть гватель куда лучше, чем надеялся владыка.       - О ней позаботятся, - повторил он, мысленно желая начальнику разведки удачи и терпения.