"Я - кто?! Сенсей?": Четыре - несчастливое число (Вбоквел)

— Давай, давай, — поманил крылатика рукой, — рискни здоровьем. Умереть ты не умрешь, но будет больно, — крайне мрачно. — Больно и унизительно. Кастиэль медлил, я помахивал самодельным веером, не попытавшись даже встать в присутствии «опасносте»*. Из-за благодати я никак не мог снизить температуру тела. Я топил лед, не прикасаясь к нему, не простыл, после лежания в снегу и прогулки в одних трусах. Да от меня в зале шло такое тепло, что Бобби выключил обогрев и этого никто не заметил, пока он не сказал. Можно подумать — одни плюсы. ООО «Счаз» к вашим услугам! Из-за этой аномалии прикладывать к больной голове лед и мокрое полотенце стало невозможно. Вода нагревалась до кипения, полотенце с шипением высыхало. Одно радовало, спички от моего касания не поджигались и обивка дивана не тлела. Спать на куске жести, как предлагал Сингер, я бы не смог. Теряя терпение: — Не расскажешь из-за чего меня заказали? За то что убил Захарию? Ой, ой. А Уриил убивал других ангелов и ничего! Не помню, не жалею. Убил бы его снова. Захария такая же гнида, как и Уриил. Захария не собирался спасать мир. А я помешал выпустить из клетки Люсю светом ебнутую! Помешал Люсе и Мише встретиться и набить друг другу рожи, попутно устроив Апокалипсис и уничтожив половину населения этой планеты! И после этого всего вы меня, в благодарность, убить собрались? Кастиил хранил молчание с непроницаемой миной. Устало фыркнул: — Он все равно не прожил бы долго. Не убил бы я, убил бы Дин, — пожал плечами, — и вы его, после этого что-то убивать не бежали. — Что с Лилит? — О, казнь откладывается? — опять никакой реакции. — Развоплотил я ее. От нее только энергия осталась, а воспользоваться ею теперь никто не может. Потому что не найдет. А если найдет, то вскрыть не сможет. О том, что Кроули, возможно, стал джинчурики* я предпочел умолчать. Не думаю, что Король Ада будет распространяться откуда у него появилась в животе батарейка из древнего демона. Это не в его интересах. Сидим, кое-кто стоит, молчим. — Игнатий, — я удивленно уставился на Дина. — Как-как ты меня назвал?! Оказалось, в начале попойки я разболтал, что никакой я не Ирука. И действительно, в памяти возник этот эпизод: — Чемодан, вокзал, родные пенаты. — В каком это смысле «родные»?! Ты же в Россию собрался! — Сэм, я был оттуда, до того, как стал Ирукой. Мое имя Игнат Волков. Студент. Мне было девятнадцать, когда я упал и проломил себе голову. Должно быть странно, вернуться в родные места чужим человеком. Увидеть брата, хотя он мне и не родной, но все же… А еще тетю, дядю, бабушек и дедушек и… себя. — А мать и отец? — аккуратно спросил Сэм. — ДТП со смертельным исходом. Я один выжил, правда здоровье с тех пор было паршивое. — Поэтому ты отказывался брать у меня уроки, — догадался Дин. Пару раз он пытался меня уговорить научиться ездить. — А знаете, — воодушевился, — может, если я к себе в прошлом подойду, все взлетит к чертям собачьим! Как в двенадцати обезьянах временные аномалии. Красный лес, вся херня! Помотав головой, выбросил эту дичь из мыслей. — Так зачем явился, а Кас? — буркнул я. — Ты теперь один из нас. Ты обязан… Дослушивать не стал, чего я там обязан и кому, а рассмеялся. — Я так не думаю. Ну, какой я к черту ангел?! Я даже не из вашей реальности! — Когда ты предстанешь перед Михаилом, благодать перестанет тебя сжигать. У тебя нет выбора. Идем со мной. Прислушавшись к себе, пожал плечами и сказал, что да, мне жарко, но не настолько, чтобы связывать себя клятвами с этим миром. А еще, я подозревал, что это пройдет само, когда благодать выветрится. Пару часов назад Дин, просил прибавить тепла, забыв про меня. Касс снова повторил предложения. — Вы бы лучше Бога своего пнули на тему «Папка, домой пора», — и коротенько рассказал кто он, где искать, и как выглядит. Касс помолчал и свалил не прощаясь, а через мгновение, посреди комнаты возник Чак… Он орал, психовал и топал ногами. Еще бы, ведь к нему домой заявились вообще все крылатые имевшие тела, а кто их не имел вселялись по двое. Мне уже жаль тех людей, которым пришлось двух ангелов терпеть. — Завтра я тебя отсюда вышвырну! Понял! — А почему не сейчас? Эй! Чак исчез, зато на том месте где он был еще минут сорок появлялись самые разные личности, оглядывались и с шелестом, напоминающим хлопанье крыльев, пропадали. Собирать мне было особо нечего. Большую часть вещей я пролюбил во время пьянки, а то что осталось мне в мире шиноби было без надобности. Вот зачем мне ворох кредиток с баксами, если в элементальных странах в обороте огненный рьйо*? Или ноутбук (чудом оставшийся в машине Дина)? А недавно купленный плеер? Эти вещи слишком необычные. Ноутбук я презентовал Сэму. Плеер отдал Дину, а кредитки распределил между Винчестерами и Сингером, записав номера карт и их пины в блокнот. Следующим утром Чак появился во время обеда, отжал мою пачку чипсов и сказал: — Последнее слово? — Эй, ты же не собираешься меня уничтожить? — Нет. Прощаться будешь? — Нет, но… Под ногами и прямо в воздухе замерцали знаки и символы, напоминая «Матрицу». — Чак, ты б вернулся к своим ангелочкам. А то они свихнутся и сами Апокалипсис устроят всему роду человеческому. Кивок. Секунду было такое ощущение, будто меня в миксер засунули, а затем со всего маху приложили об землю. — Ирука! Ирука, ты живой? — обеспокоенно склонился надо мной мелкотравчатый блондин. — Анко-чан позвать? Что-нибудь болит? Ирука! — Да все нормально, — потрепал мелкого по волосам, вызвав у него облегченный вздох: — Лучше помоги мне сесть. Вместо эпилога: — Ачешуеть! Здесь все мои любимые группы! — Куплю себе домик на Гавайях. — Охренеть! Он написал, что у нас есть ключ от бункера! — Какого еще бункера, Сэм? Что такое «Аббадон*-спойлеры»?