Alas!..

Какую-то часть волос мне удается распутать заклинанием, какую-то — только при помощи специальной разглаживающей маски. Обычное, как по мне, разбавленное слизью с хвоста русалок и репейным маслом Дыбоволосное зелье. Кто сказал, что только наивную магглу можно одурачить, втридорога продав глицериновый крем под этикеткой «Чудодейственного омолаживающе-витаминного состава»? В волшебном мире все точно так же, потому что волшебницы тоже зациклены на собственной привлекательности и красоте, и далеко не каждая способна сварить даже обычный Рябиновый отвар (Хогвартс, второй курс), не говоря уже о полноценном Омолаживающем зелье. Если забыть об Элин... Забыть о том, что меня всерьез напугала хохочущая тыква в коридоре, и о том, что Мика устроил очередное шоу, метаморфировав в очаровательную зеленоволосую русалку с грудью больше моей, Элин и миссис Тальбот вместе взятых... Вообще-то он настолько увлекся, что пришлось трансфигурировать ему еще и бассейн с морской водой — на воздухе нежная русалочья кожа сохла, а чешуя на хвосте начинала шелушиться. Вот без этого всего можно посчитать, что Хэллоуин прошел вполне себе в хогвартском стиле, обычно. О том, что именно я чуть не сломала зуб о кольцо в праздничном бармбрэке... я, пожалуй, точно забуду. У меня в предках нет народов, которые баловались полиандрией. А с личной жизнью... Ну, тут уж как посмотреть — либо все отлично, либо — препаршиво. Видимо, дизруптивный механизм естественного отбора неспроста показался мне в детстве самым интересным. И привычка совать нос не в свое дело, подкрепленная святой верой, что я всяко знаю и понимаю больше и могу помочь, тоже никуда не делась. Вот зачем я полезла сегодня к Элин? Сразу же поняла, что что-то тут не так. Или с экзаменом... Сказано, что к нему невозможно подготовиться, — значит, невозможно. Сказано, что детали не разглашаются и для каждого готовятся отдельные тесты, — значит, так и есть. Точка. Берта сама разберется. Пока мне было сложно, пока я привыкала к распорядку и работала над своими лекциями, параллельно скучая или нескучая по Джинни, все было — если можно так сказать — хорошо. Но теперь я освоилась, присмотрелась к местным порядкам... и, гордо вскинув голову, направилась на поиски приключений. Как обычно. В очередной ну-сколько-можно раз. Мне хочется помочь Мике, разгадав причину его патологического вранья, мне хочется помочь Элин, снять груз вины с ее плеч, помочь Берте — не ожесточиться и снова почувствовать интерес к жизни... Это нелепо. Я ведь и себе толком не могу помочь, и ничего не изменилось — ни вокруг, ни во мне, а прошлое по-прежнему не отпускает, держит цепкими лапками. С другой стороны, вот этот глоток свежего воздуха, минутка настоящего отдыха, когда я в кои-то веки могла не думать о том, что оставила позади, разве это мало? Разве могу я снова все бросить и вернуться в Лондон, к прежней жизни, к прежнему мужу, прежней Джинни... Зачарованный туман постепенно рассеивается, уступая место непроглядной синеве за окном. Голова от дурацкой маски для волос немного чешется, любимые тапочки все еще слегка прозрачны от чар, а костюм кикиморы уютно разместился в мусорном ведре. Я, кажется, пережила свой первый учебный праздник в качестве преподавателя и организатора массового веселья. Это, между прочим, было не так уж и легко даже для главы судебной коллегии по делам магглов. *** Я просыпаюсь очень поздно, почти в двенадцать дня. Солнце закрыто облаками, которые ветер гонит по небу с прямо-таки неправдоподобной скоростью, — поистине осенняя погода, когда хочется до самого обеда проваляться в кровати с книжкой. Я позволяю себе читать целый час, пока от лежания на животе не появляется неприятное ощущение в шее. Когда мне было двенадцать, я и знать не знала, каково это — устать от неудобной позы. Главное было читать — сидя, стоя, примостившись на подоконнике, на ступеньках, обхватив рукой поручень автобуса... Двадцать пять — это, конечно, молодость... но какой-то второй свежести. Вспомнив, что сегодня тот самый «спонсорский» день — а значит, замок полон незнакомых мне волшебников, на которых я должна произвести положительное впечатление, — я облачаюсь в более строгий костюм — вязаную шерстяную юбку черного цвета и легкую блузу с серой кофтой поверх. Волосы собираю в тугой пучок на затылке и на всякий случай скрепляю его невидимками, мало ли в какой ответственный момент моя шевелюра решит вспомнить Хэллоуин. Перспектива провести две недели под пристальным вниманием не может не навевать тоску, но, справившись с легким раздражением, я выхожу из своих комнат как ни в чем не бывало. Подумаешь, ну посидят на занятиях дяденьки в костюмах, покивают чванливо, записывая в блокнотик замечания... Как будто в первый раз. Но досада не уходит. Мне казалось, что я наконец-то нашла место, свободное от бюрократии, где министерские костюмчики ничего не значат, где можно быть настоящим и не нужно кому-то «нравиться». Но это не так. Да, я пока не видела ни одного из этих таинственных спонсоров, но я очень хорошо почувствовала волнение Элин, молчаливое негодование миссис Тальбот, спокойную отстраненность Ирмы и напряженность других учителей. Видимо, не так уж и просто сохранять имидж благопристойного заведения, когда единственный способ избежать землетрясений, несчастных случаев, самоубийств и смертей — дать детям максимальную свободу выбора. Завтрака мне не остается — оно и понятно, к двум дня любая утренняя овсянка превратится в отличный обойный клей, поэтому я, стараясь сильно не светиться перед учениками, позволяю себе настоящий учительский завтрак — чай, печенюшки и шоколад. На обратном пути мимо меня проносится Элин, я едва успеваю отскочить в сторону. — Ох, простите, миссис Уизли, — вздыхает она. — Ничего страшного, — пока я говорю это, Элин успевает добежать почти до конца коридора. — Я могу чем-то помочь? — кричу ей вдогонку. — Все в порядке, миссис Уизли! — доносится уже из-за поворота. Правда, побездельничать мне так и не удается — миссис Тальбот безапелляционным тоном предлагает мне заглянуть в кабинет Зельеварения, где её муж с самого утра проверяет ингредиенты, зелья и обновляет списки, чтобы все было аккуратно — баночка к баночке, колбочка к колбочке, ну и чтобы в любой момент можно было вручить комиссии пару свитков с подробным перечнем необходимого. С одной стороны, это и хорошо. После авральной подготовки к празднику, когда нужно было помимо уроков думать еще и о десятке других вещей, включая костюм для Берты, я чувствую себя немного не в своей тарелке, так как делать откровенно нечего, а на улице грязь, слякоть, пасмурно и дует пронизывающий ветер. Помочь Кристоферу в этом случае — самое безобидное занятие. Пожалуй, с ним и с Элин мне приятней всего проводить время и общаться на внеучебные темы. Прихватив с собой кофту потеплее, я спускаюсь в подземелья. Ну... как подземелья — нескончаемых лабиринтов, как в Хогвартсе, тут и в помине нет. Несколько чистых и удобных помещений — класс Зельеварения, склад с ингредиентами и две огромных кладовых. Остальное наглухо закрыто и запечатано. Это в детстве мне казалось, что уроки Зелий обязательно должны проходить в подземельях потому, что Снейп со своей тягой к общению и любовью к ученикам скорее удавится, чем лишний раз выйдет оттуда. Да и гостиная его факультета рядом — удобно. Только потом я поняла, что, конечно же, там просто безопасней — меньше ущерба, если случится взрыв, и легче остановить пожар в случае чего. Да и многие зелья и ингредиенты нужно хранить в холоде и беречь от солнечного света, иначе они испортятся. Просто чтобы рассортировать уже готовые учебные зелья, у нас с Кристофером уходит три с половиной часа. Все это время он не унывает ни на минуту — шутит и беспечно смеется. Интересно, что сказала бы строгая миссис Тальбот, если бы увидела, в каком беспорядке муж содержит свой кабинет. Сейчас, когда я заклинанием стираю пыль с последней порции бутылочек, мне остается лишь недоумевать, что должно было случиться, чтобы настолько противоположные противоположности притянуло друг к другу. Это как, ну я не знаю, если бы МакГонагалл и Сивилла Трелони вдруг решили вдвоем открыть гадательный салон. Он — живой, добродушный растяпа, любящий получать от жизни удовольствие, она — строгая, чопорная дама, четко придерживающаяся заведенных порядков и правил. И ведь живут же, столько лет вместе — и на отдыхе, и на работе. У их старшей дочери уже двое своих карапузов. Хотя с гадательным салоном я таки не права — тут изначально задано противоречие. Учитывая презрение МакГонагалл к дивинации, её можно принудить к подобной авантюре только силой. У мистера и миссис Тальбот наоборот есть какая-то общая цель, ради которой они живут и работают здесь. Если честно, мне всегда хотелось, чтобы тот человек, с которым я решу разделить свою жизнь, разделял и мои интересы. Да, пусть это школьная ассоциация «Восстановления Независимости Эльфов». Хотелось идти вместе, развиваться вместе, чему-то учиться вместе. Единственный, кто хоть как-то пытался меня поддерживать, когда понял, как для меня это важно, — Рон. Но и он будто сознательно выработал в себе отношение «Так, моя неугомонная жена снова что-то придумала, чтобы восстановить мировую справедливость, поэтому я должен сказать, что она очень умная, молодец, её идея — просто отличная, и добавить, что у неё обязательно все получится». Ему никогда не хотелось по-настоящему вникнуть в то, что я делаю и зачем. Горько звучит, да? Так вот, остальные... даже и этого не пытались делать. Домовики приносят нам чай и сандвичи с сыром. Какое-то время я просто сижу, меланхолично наблюдая, как Кристофер изучает коробки и стеллажи с ингредиентами. Я устала и мне уже не хочется ему помогать, а хочется найти предлог, чтобы сбежать в свою комнату и, хорошенько отмыв руки, намазать их кремом — чтобы не сохли от пыли. Кристофер вполне понимает мои мучения. — Думаю, на сегодня стоит закончить, миссис Уизли, — мистер Тальбот театрально потирает уставшую спину. — Осталось не так уж и много, так что завтра, полагаю, я вполне справлюсь с остальным. Хотя, конечно, никогда не откажусь от приятной компании! — подмигивает он. — Безмерно благодарен за помощь. И... — он на мгновение смущается и даже как-то жалобно смотрит на меня. — Ни в коем случае не хочу навязывать свое мнение, просто делюсь опытом. У нас в давних спонсорах есть дама... Изольда Каннингем. Правда, с тех пор, как Ирма в сердцах назвала её Ветчиной... Сами понимаете, — Кристофер улыбается. — Так вот, эта дама то ли в силу воспитания, то ли в силу черепно-мозговой травмы приемлет только юбки и платья в пол. Только не обижайтесь, но если вы сегодня за ужином не готовы выслушать лекцию... — Я все поняла, Кристофер. Спасибо вам за предупреждение, — совершенно искренне говорю я. — Как раз успею переодеться. В пол так в пол. У меня есть несколько отличных длинных платьев, которые я специально для подобных случаев купила в городе еще осенью. Перед ужином в комнату ко мне заглядывает Элин. Вид у неё набегавшийся и взъерошенный, но торжественно-довольный. — Миссис Уизли, я хотела ска... А. — Она осекается на полуслове. — Вижу, вы уже переоделись. — Да, меня предупредили, — невольно улыбаюсь я. — Похоже, Изольда Каннингем — дама действительно строгая. — Увидите, — зловеще фыркает Элин. — Правда, в этом году будет много новых лиц. Пятерых я ни разу не видела. Говорят, что это отчасти из-за Берты. Дело получило широкий резонанс во всем магическом мире. Ладно, я тоже переоденусь. Спускайтесь минут через десять, хорошо? — Договорились, — киваю я. Даже любопытно будет познакомиться с этими волшебниками, узнать, о чем они думают, чем живут, какие у них цели и интересы — раз они готовы безвозмездно жертвовать деньги на обучение подростков, которых в маггловском мире назвали бы «трудными» и от которых непременно отмахнулись бы, сдав на попечение социальным службам или, что еще хуже, в колонию для несовершеннолетних. Я каждый раз с трудом понимаю, что половина детей здесь — настоящие преступники по общим, нормальным меркам. Мне достаточно обвести быстрым взглядом собравшихся в общей гостиной волшебников, чтобы мое любопытство поникло, сморщилось и окончательно завяло, а понимание... отправилось в пешее мистическое лесом, полем и огородами. Нескольких мгновений, пока на меня не обратили внимание, едва хватает, чтобы унять дрожь в ногах. Трясущиеся руки остается только спрятать за спиной. Я приказываю себе собраться, убеждаю себя, что обозналась, пока Ирма привычным и отработанным ритуалом знакомит меня с собравшимися. Ни одного шанса, что я ошиблась, нет. — Миссис Уизли, это мисс Уэбб. Мисс Уэбб состоит в попечительском совете Салемского института ведьм. — Можно просто Лора, — улыбается та. Её голос доносится до меня словно через слои плотной ваты, и я едва понимаю слова — только киваю, как китайский болванчик. Салемский институт, если не ошибаюсь — а в таком состоянии я могу выдумать что угодно, — в Салеме и находится, штат Массачусетс. — Вы никогда не были в Англии? — невпопад спрашиваю я. — Очень давно. Отец взял меня на Чемпионат мира по квиддичу, но из соображений безопасности мы присутствовали только на матче. Нет и шанса, что я тогда увидела её и запомнила. Я умоляю себя успокоиться, но это совсем не просто. Та самая незнакомка из моего сна. Голубоглазая, черноволосая — та самая. Лора Уэбб.