С тобой и без тебя

Я лежал и пялился в темноту, прислушиваясь к дыханию Яна на кровати. Сна не было ни в одном глазу. Диванчик, на котором я обычно спал, казался сейчас ужасно неудобным, бугристым и комкастым. Принцесса на горошине, бля. К тому же он был узким, а еще один не слишком умный товарищ не застелил себе постель сразу и пришлось, чтобы не будить Яна принести постельные принадлежности из той комнаты. Подушка и одеяло неуловимо пахли Ромкой… Вот и получилось такое изощрённое мазохистское удовольствие. Лежать возле одного любовника и вдыхать запах другого. В голове было тесно от мыслей. В основном я вел мысленный диалог с Ромкой, почему-то нестерпимо хотелось оправдаться, чтобы понял хоть немного и может быть простил… Ну, а если и не простил, то хотя бы не держал зла. Ромка, Ромка, милый домашний мальчик, тебе не понять, каково это в десять лет из любящей семьи попасть в детский дом и пытаться выжить в волчьей стае… Никому и в голову не пришло пригласить к ребенку психолога, а мне каждую ночь снился один и тот же сон: пожар, мать, меня наспех одетого, выталкивает из окна и возвращается зачем-то в пылающую комнату, падают стропила, мириады огненных искр летят в чернильно-черное небо… Красиво… Я кричал, будил спавших рядом парней, они меня били… И так каждую ночь… Я рос замкнутым, ни с кем не сближался, да и они не горели желанием дружить со странным парнем. Сначала я еще верил, что вернется отец «из командировки» и заберет к себе, но потом все же узнал, что его убили за год до пожара и тогда я понял, что надеяться надо только на себя и стал учиться как сумасшедший, потому что понял, что иначе навсегда останусь на дне. Моя тогдашняя мечта стать сильным и накостылять по шеям моим обидчикам. Сейчас смешно, а тогда злость и отчаяние гнали меня из секции в секцию, где меня никак не хотели принять. Ни для бокса, ни для борьбы я не подходил, для спортивной гимнастики я уже был слишком стар… А потом я увидел парней, которые лазили по скалам возле карьера, в котором мы летом купались. Вот так мы с Яном и познакомились. Он стал для меня всем: другом, братом, потом любовником. Никого ближе и родней во всем мире у меня не было и нет. Как объяснить Ромке, который живет категориями белое – черное, любовь – ненависть, что мы давно уже перешагнули ту грань, которая зовется любовью? Как объяснить, что мы вросли друг в друга и стали почти единым целым? Вот есть в природе растения-симбионты, а мы люди, которые не смогут врозь. Лежать больше не было сил, в крови гуляло какое-то лихорадочное возбуждение, которое к желанию секса или разрядки отношения не имело совсем. Просто какая-то сила приподнимала с горизонтальной поверхности и гнала куда-то, требуя движения или хоть какого-нибудь дела. Со вздохом откинув одеяло, я пошел на кухню. Блин, курить сейчас здесь нельзя, а студиться на балконе неохота. Попил теплой воды из чайника, послонялся по квартире… Курить хотелось нестерпимо и я, прикрыв дверь в коридор, открыл форточку и с наслаждением затянулся. Ромка. Мысли все время возвращались к нему, в памяти всплывало его лицо, то улыбающееся, то хмурое. В ушах еще казалось звучали его всхлипы во время оргазма… Мазохист, как есть мазохист! О чем я думаю? Надо срочно переключаться, а то вот уже в трусах проблема нарисовалась. Сейчас надо другие вопросы решать. Для начала хорошо бы выжить в той каше, которую я заварил. Итак, разложим нашими физико-математическими мозгами некий пасьянс. Что мы имеем? Ну кроме эмоций и воплей подсознания, что дело пахнет керосином, следующее: некие плохие парни хотят сделать большое черное дело и им категорически все равно сколько мелких человечков в результате пострадают. У них есть глобальная цель, которая, в общем, нам неизвестна, но в частном они явно хотят срубить много денег. Деньги это власть. Информация тоже деньги и в некоторых случаях опять же власть. Итак, пока все правильно. Как там у классиков? Если одно большое государство стремится завоевать маленькое государство, то у него нет шансов победить, но если завоевателей будет два… Тогда появляется шанс. Мда, что мы можем противопоставить мафии? Причем совершенно неизвестно какой? Может это отделение китайской Триады и они собирают деньги на захват Дальнего Востока? Или это вообще террористы какие-нибудь? Фантазия у меня бурная, однако. Сообщать в ФСБ? Я последний раз затянулся, выбросил окурок и закрыл форточку. Что я могу им сообщить? Да и если честно, понятия не имею, где искать это самое ФСБ и не работают ли там внедренцы от всяких там темных сил. Какая еще есть мощная организация? О! Налоговая! Они вряд ли платят налоги, хотя кто их знает… От слишком интенсивных раздумий у меня даже голова заболела, посмеявшись над собой, пошел спать, тихонько проскользнув в комнату и устроившись на диванчике. Теперь он встретил меня более благосклонно. С кровати послышалось шумное дыхание, я приподнялся на локте, обеспокоенный. - Ян, - окликнул я, зная, что если ему опять снится падение в пропасть, то лучше разбудить. - Все хорошо, - сонно отозвался он и задышал ровнее. Хорошо, так хорошо, отвернувшись к стене, я тоже, наконец, заснул. Утром меня разбудил шелест страниц. Что-то мне подсказывало, что еще очень рано. - Сколько времени, - хриплым со сна голосом спросил я, не открывая глаз. - Спи, рано еще, - ответил мне Ян, шурша бумагой. - Как насчет завтрака? – спрашиваю, понимая, что проснулся он, потому что выспался и сейчас наверняка хочет есть, поужинать-то не успел. - Н-нет, - с едва заметной запинкой отвечает он, но желудок выдает, испуская громкую трель. - Сейчас изображу что-нибудь, - зевая, я поднимаюсь и бреду в кухню. Не выспался страшно, ничего, может быть, днем наверстаю. Изображаю по-быстрому омлет и чашку кофе с молоком, ставлю на поднос и несу в комнату. Сгружаю принесенное на специальный столик, который ездит вдоль кровати. Очень удобно. Ян не спеша ест и чуть ли не жмурится от удовольствия. Все же даже обычная пища дома вкуснее, это написано на его довольной физиономии. - Ложись, поспи еще, - предлагает он мне. – Рано же еще. - Может быть, тебя умыть и все такое? – зевнув, ответил я. - Спи уж, - отозвался Ян. - Ага, спи, потом проблем не оберешься. Сначала все сделаем, а потом уж, - подлая челюсть просто выворачивается и не хочет закрываться. Друг не возражает. К сожалению, он иногда не может контролировать органы малого таза, а значит, не всегда понимает, когда организм справляет нужду. «Частичная потеря тактильной чувствительности», - записано в медкарте. Со временем функции полностью восстановятся, нам обещали однозначно, но нужна еще как минимум одна дорогостоящая операция, причем желательно за границей. Господи, сколько их уже было! К сожалению, наши технологии сильно отстают от тамошних. Ну и если бы время не было так бездарно упущено. Пьяный врач, заштатная больница… При других обстоятельствах он уже через пару лет сидел бы в инвалидном кресле и был вполне самостоятелен, а сейчас прошло почти пять и мы еще в процессе и время наш самый главный враг. Ничего, в мае в Германии Яну поставят титановые конструкции и он сможет сидеть и перевозить его можно будет не только лежа. Совершаю привычные действия, доведенные годами практики почти до автоматизма. Вмешательство мозга здесь лишнее, поэтому мозг почти в отключке. Спит. Это, наверное, не только недосып, но еще и нервы, некая реакция организма на стресс. - Подай мне ноутбук и ложись уже, - ворчит Ян. - Угу, - ставлю перед ним требуемое, и буквально падаю на диван. Кажется, я заснул еще в полете, не коснувшись головой подушки.