Яд
23 апреля 2016 г. в 20:01
— Ух, ты! Никогда раньше не был в таких местах, — зачарованно прошептал Эрен, смотря на роскошный интерьер ресторана, в котором трое друзей собирались поужинать и тем самым отметить годовщину успешных выступлений. Этот ресторан напоминал скорее королевский дворец, чем место для питания. С потолка свисали роскошные хрустальные и многоярусные люстры, стены были украшены живописью, пол устилали ковры. Скатерти, покрывающие столики, были изумительно белыми, а на льняных салфетках можно было заметить искусную вышивку. Стулья, в тон коврам, были обшиты красным бархатом. Вся посуда была сделана в одном фирменном стиле, а на хрустальных бокалах для вина виднелся сложный рисунок.
— Да уж, с нашим клубом не сравнится, — согласился Леви, тоже невольно восхищаясь интерьером, однако в отличие от Эрена превосходно сдерживая свои эмоции. — У нас заказан столик, — пока он объяснялся с метрдотелем, компания направилась к забронированному месту.
— Мы с Леви однажды были в подобном заведении, — присаживаясь за стол, вспомнила Ханджи. — Но этот ресторан просто превзошёл все мои ожидания. Что заставило тебя раскошелиться на такое место, Леви? — хитро спросила Зоэ. — Обычно ты не настолько щедр, да и гулянки не любишь. Мы ведь не сливки высшего общества, — она огляделась по сторонам, замечая вокруг себя лишь аристократов. А у кого были ещё деньги на такое место? — Поднялись буквально из самых низов.
— На последнем концерте мы неплохо заработали, поэтому… почему бы не отпраздновать? — забирая у метрдотеля винную карту, спросил Леви, пожимая плечами, будто для него было обычным делом поужинать в таком ресторане.
— Эрен, ты не в музее, не озирайся так, — ухмыльнулась Ханджи, наблюдая за тем, как парень глазеет по сторонам, с восхищением рассматривая дам, одетых в вечерние платья со всевозможными украшением на руках и шеях из драгоценных камней. Почему-то они были похожи на эти люстры, что свисали с потолка. Во всяком случае, сверкали точно так же. Эрен, услышав замечание, тут же опустил глаза в тарелку и слегка покраснел.
— Брось, Ханджи, пусть он смотрит. Парень впервые в таком месте, — возразил подруге Леви, заказывая вино и возвращая карту метрдотелю.
— Но ведь есть правила приличия. Не стоит забывать о них, особенно в таких местах, — утонченно отметила хозяйка аптеки. Оделись они в подобное заведение соответственно: Ханджи была в черном вечернем платье, переливавшемся, словно перо павлина, прямого свободного покроя по моде тех времён, в длинных, выше локтей перчатках и с лентой на голове, декорированной цветами. Волосы были аккуратно уложены и завиты. С её шеи свисала длинная жемчужная нить, завязанная узлом под грудью. Мужчины соответственно были в черных фраках и белых бабочках.
Ужин проходил весело и в дружественной обстановке, благодаря активному участию Ханджи и Эрена, которые теребили степиста по поводу и без. За год он несильно изменился: такой же невысокий, молчаливый и мрачноватый с колкими редкими словами, слетающими с языка. Фрак на нём всё так же идеально сидел, тело было стройным и подтянутым, кожа на лице гладкой и ровной, несмотря на возраст, который был отнюдь не юношеским. Ханджи тоже осталась такой же увлеченной своим делом, а вот Эрен заметно изменился. Он стал выше и шире в плечах, немного возмужал, но в глазах друзей остался всё таким же непоседливым и эмоциональным юношей, каким и был. Леви за всё это время ни разу не вспомнил о своём прошлом, словно жизнь для него началась лишь год назад. Друзья, понимая это, тоже ни намёками, ни словами не затрагивали эту тему. Они часто собирались все вместе, говоря либо о танцах, либо об аптеке.
Этот год был насыщен танцами и концертами. С Эреном они работали не покладая рук (но если быть точнее, ног). Репетиции были постоянными, концерты шли один за другим. Не давая себе ни капли покоя, они выступали во всевозможных местах и хватались за любые предложения, стараясь не упустить ни одного. Работая днём и ночью, парни выматывались так, что возвращаясь домой, падали на кровати без сил и мгновенно отключались. А с утра снова начинали репетировать, повторять старое и заучивать новое. Из-за такой напряженной работы год пролетел незаметно. И следующий обещал стать таким же.
Эрен понимал, что Леви пытается утонуть в работе и не даёт себе покоя, чтобы не вспоминать о прошлом, и помогал ему в этом, полностью отдаваясь танцу. Со временем он стал замечать, что степист выглядит не таким подавленным, как в начале, больше шутит, свободнее говорит и даже не против развлечься в редкие свободные дни. Как, например, сегодня.
— У меня всё просто отлично, — когда разговор о танцах был завершен, они перешли к аптеке. — Я записалась на вечерние курсы естественных наук, и теперь стану профессионалом в своём деле. Может быть, даже могу создать своё собственное лекарство, — похвалилась Ханджи, когда принесли десерт.
— Главное, не стать подопытным при испытании этих лекарств, — съязвил Леви и, отодвинув стул, поднялся из-за стола. — Я отойду на минуту, — поймав удивлённые взгляды друзей, произнёс он и направился в сторону туалетных комнат. Ему стало немного жарко в новом фраке, поэтому хотелось хотя бы остудить руки в прохладной воде. Ну и немного отдохнуть от бесконечного несмолкающего разговора. Леви спокойно зашёл в уборную, прикрыл за собой дверь, перевёл взгляд на раковины, как вдруг застыл на месте, увидев в зеркале того, кого совершенно не ожидал увидеть. Всё внутри него вмиг заледенело, а от расслабленного состояния не осталось и следа. Он хотел тут же уйти, но мужчина успел заметить его застывшее и побледневшее лицо.
— Леви? — изумлённо выдохнул Эрвин, смотря на его отражение в зеркале. Танцор дернулся к двери, но Смит, предугадав его действия, опередил парня и схватил за руку.
— Постой, — Эрвин не дал ему сделать и шага.
— Зачем? Нам не о чем говорить. Отпусти, меня ждут, — на одном дыхании произнёс Леви чувствуя, как внутри всё перевернулось от нахлынувшего прошлого, от которого он скрывался целый год. Будто река прорвала только окрепшую плотину, и её ядовитые воды снова начали отравлять тело.
— Значит, ты настолько ненавидишь меня, что даже не хочешь разговаривать? — Эрвин отпустил его руку и попытался улыбнуться, соглашаясь с собственными словами.
— А что, это удивительно? — холодно взглянув на него, Леви стиснул зубы от негодования. Он думал, что давно забыл о нём, но стоило лишь увидеть его лицо и услышать голос, как потухшие угли снова обожгли его. Уже год прошёл, а он так и не смог до конца избавиться от этих мучительных чувств. Что за бесполезное наваждение?
— Нет, но за это время многое изменилось. Ты мне, конечно, не поверишь, но не прошло и дня за этот год, когда бы я не думал о тебе и не винил себя за то, как поступил с тобой, — негромко проговорил Смит, опустив глаза.
— Думаешь, твои извинения спустя год что-то изменят? — иронично усмехнулся Леви, делая глубокие вдохи и понимая, что задыхается. — Неужели я тебе снова стал нужен? Что, жена не может удовлетворить тебя? — с некоторым омерзением спросил он.
— Она умерла, — отрешённо ответил Эрвин на колючие слова бывшего любовника. — Умерла при родах, оставив мне сына.
— Что ж, жалеть я тебя не стану, а вот её следовало бы. Печально, что я не знал эту бедную женщину, которую ты тоже сделал несчастной, — Леви каждое своё слово наполнял ледяным тоном.
— Она была счастлива, — лицо Смита заметно помрачнело. — До самого последнего вздоха. Она помогла мне выбраться из долгов. Я буду благодарен ей до конца своей жизни, ведь больше я ничего не могу сделать для неё, лишь помнить, что когда-то она жила…
— Что ж, я был рад выслушать твою драматичную историю, Эрвин, а теперь мне пора, — Леви снова развернулся к двери, но Смит опять преградил ему путь.
— Я хочу извиниться перед тобой за всё, что было. За то, что бросил тебя тогда, — страстно произнёс он, настойчиво смотря в холодные глаза Леви. — Знаю, что ты не простишь, но может быть, я могу что-то сделать, чтобы искупить свою вину? — не дав степисту ответить, продолжил Смит.
— Нет, ты ничего не можешь сделать, Эрвин, — категорично ответил танцор. — Всё кончилось уже тогда, больше ничего быть не может.
— Даже если я скажу, что хочу снова быть с тобой? — Эрвин приблизился к парню и, приподняв руку, осторожно коснулся его щеки, пытаясь развернуть лицо к себе. Однако Леви резко отбил его руку и с нескрываемой яростью посмотрел в глаза.
— Я не тряпка, о которую каждый раз могут вытирать ноги. У меня ещё осталась гордость, и ты не сможешь забрать последние крупицы, — сквозь стиснутые зубы произнёс он и схватился за ручку двери. Но Эрвин не дал ему уйти и в третий раз. Перехватив парня, он резко прижал его спиной к двери, развернув к себе. На мгновение, Леви увидел, как голубые глаза полыхнули отчасти безумным блеском, а потом, сжав его челюсти, Эрвин силой попытался поцеловать танцора. В одно мгновение, как только его губы прикоснулись к парню, у Леви будто выбило почву из-под ног. Тело содрогнулось в однократной конвульсии, а затем напряглось до такой степени, что степист перестал чувствовать свои ноги и руки. Кровь хлынула куда-то вниз, а затем наоборот, с удвоенной силой застучала в голове. Он хорошо помнил это ощущение. Оно было сродни тому, что он чувствовал во время сеансов. Это состояние настолько врезалось ему в память, что парень не мог его спутать ни с чем. Даже спустя год.
— Отпусти меня, — внезапно севшим голосом прорычал он, отталкивая настойчивого Смита. Тот на мгновение отстранился, но собрался сделать это во второй раз, если бы Леви резко не стиснул зубы и не зажал себе рот ладонью. Степист снова побледнел, даже позеленел, а Эрвин, от неожиданной перемены его состояния, даже отступил на шаг.
— Что с то…
Леви практически сбил его с ног и едва успел добежать до бачка, перед которым тут же упал на колени. Минут пять он справлялся с неожиданно возникшей тошнотой, благодаря которой весь сегодняшний ужин оказался в унитазе.
— Ты отравился? — продолжал допытываться Эрвин, когда степист, молча подойдя к раковинам, несколько раз промыл себе рот.
— Да, я отравился. Тобой, — вытерев губы, Леви снова оттолкнул Смита и на этот раз вышел из уборной.