***
«В следующий раз убей меня ты, Эрвин». Эти слова стучали у Смита в голове, когда он выходил из уборной, когда расплачивался с официантом, когда покидал ресторан, а так же на протяжении всей дороги до дома. Зайдя в квартиру, раздевшись и встав под душ, Эрвин до сих пор чётко слышал слова, прозвучавшие в том туалете. Мужчина беспрестанно продолжал думать о том, что произошло. Сначала он просто пригласил этого парня в ресторан. Заказал ужин, вино. Всё шло хорошо: они разговаривали, даже, казалось, понимали друг друга, нашли общий язык. Наконец-то их отношения сдвинулись с мёртвой точки, они смогли больше узнать друг о друге. Но потом что-то сломалось. Эрвин отчётливо почувствовал это, когда рассказал Леви о своих ощущениях, о том, что он чувствует, когда находится рядом с ним. О том, что его жизнь словно течёт в этом парне. Леви пил много вина, но не напивался. Когда аптекарь допивал последний бокал, Эрвин вновь почувствовал резкую головную боль и, наверное, очень странно посмотрел на парня, потому что когда их взгляды пересеклись, бокал выпал из рук приглашённого. Когда Леви начал задыхаться, Смитом овладело неприятное оцепенение, поэтому он не смог ничего сделать, чтобы помочь парню дышать. Но постепенно эта заморозка переросла в нечто другое, и на несколько мгновений Эрвин снова ощутил то невыносимое желание овладеть им, его жизнью, которая могла угаснуть по его желанию. Своей жизнью. Если бы они не были в ресторане, где находился официант, а остались бы наедине, неужели он позволил бы этому случиться? Эрвин боялся ответить на этот вопрос, боялся, потому что чувствовал, что ответ был бы положительным. А потом, когда Леви убежал в уборную, наваждение спало. Смит опять почувствовал себя обычным человеком, и снова хотел быть с парнем, видеть его каждую секунду. Поэтому и пошёл туда, за ним, но увидел нечто необъяснимое. Леви был не похож на себя. Да, он казался бесстрастным, но на этот раз каким-то пустым, словно его тело лишилось души. Парень стоял перед зеркалом и говорил, не замечая ничего вокруг себя. Да и себя, своё отражение он тоже будто не видел. На всём лице двигались лишь губы, чётко выговаривая слова. Аптекарь повторил эту фразу два раза, словно обращаясь к Эрвину, но не видя его. Что это значит? Может быть, он догадался о желании Смита? — Майк был прав. Я не должен больше видеться с ним, — выходя из душа, прошептал Эрвин. — Чем больше я говорю с ним, тем больше желаю обладать. Обладать в самом худшем смысле этого слова… — обтерев тело полотенцем, он, не включая свет, прошёл в спальню и рухнул на кровать. Глаза тут же сами собой закрылись. Пока голова не болит, хорошо бы уснуть… Через какое-то время Эрвин понял, что провалился в сон, а теперь снова выплыл из него. Он бы продолжил спать дальше, но его состояние изменилось с того момента, как он закрыл глаза. Не было даже отголоска головной боли, не было пустоты, серости, обречённости… Он словно вернулся в то время, ещё до встречи с аптекарем. Он чувствовал свою жизнь, определённо чувствовал её тяжесть, бремя, её оковы, ощущал, как тяжело бьется сердце, своими медленными ударами разнося по телу живительную кровь. Ещё Эрвин отметил, что ему было удобно лежать. Немного жёстко, но так спокойно. Обычно свою постель он даже почувствовать не может, а теперь точно знает, что голова приподнята, словно на подушке, хотя та была справа от него, когда он ложился… Это несоответствие заставило Эрвина приоткрыть глаза, чтобы найти свою подушку. Однако вместо этого он нашёл нечто иное. Невообразимое, как и вся его теперешняя жизнь. Да, он лежал, но не на своей кровати и не ночью, а днём, на каком-то поле средь мёртвых тел. Воздух был пропитан гарью, вокруг тлел огонь, перед глазами стояла дымовая завеса, сквозь которую он едва видел небо. Он не мог пошевелиться, но ощущал своё тело и свою жизнь как никогда. Никогда в реальности он такого не чувствовал, что ощущал сейчас в этом сне. Да, был страх, был ужас, неопределённость, но они просто гасли в надвигающемся спокойствии и лёгкости. Едкий дым, застилающий глаза, постепенно рассеялся, и Эрвин, смотря в голубое небо, чувствовал лишь свободу. Его голова была не просто приподнята, она покоилась на чьих-то коленях, а чужие руки приглаживали светлые волосы, окрашивая их в алый цвет. Лишь после этого Эрвин заметил, что вся его одежда, руки и ноги, земля, на которой он лежал — всё было окрашено красным. Кроме чистого неба. Эрвин перевёл взгляд с неба на лицо, склонённое над ним, но оно тоже оказалось алым, не было видно ни глаз, ни носа. Лишь губы, выделяясь на этом багровом фоне, слегка кривясь, шептали ему: — В следующий раз убей меня ты, Эрвин… Кровавое лицо начало приближаться, и через секунду Смит больше не видел ни неба, ни крови. Только тьму, которая накрыла его в следующее мгновение. Резко выпрямив спину и сев, Эрвин почувствовал, что лихорадочной дрожью объята каждая клетка его тела, а голова наполнена привычной тяжестью. Голубого неба больше нет, крови вокруг — тоже. А вот тьма осталась, словно пробралась в его сознание из сна. Глаза постепенно обрели ясность, он задыхался, будто не дышал несколько минут. Эрвин даже не сразу понял, что это сон, настолько видение казалось реальным: запахи, звуки, и эти слова… Конечно, это могло быть лишь плодом его воображения, но настолько яркий сон он видел впервые в жизни. И эти слова… Они звучат, словно чей-то приказ, приказ убить его… — Зачем всё это… — с горечью прошептал Эрвин, вновь опускаясь на постель и проваливаясь в очередное море тьмы.Спарринг
23 января 2015 г. в 20:12
«Я сошёл с ума, или все остальные?» — умывшись, Леви вышел из уборной и, оглядевшись вокруг, удручённо поджал губы. Смита как обычно след простыл. Почему он всегда исчезает, стоит им дойти до чего-то непонятного? Неужели ему самому не хочется выяснить всю подноготную их оригинальных отношений? Да ещё пообещал исчезнуть совсем, когда заварил такую кашу. А может, он знает что-то, но скрывает это?
— Это уже не кажется обычной шуткой, — проговорил Леви, возвращаясь к столику. Оказывается, Смит уже за всё заплатил, что омрачило настроение парня ещё больше: он и сам был в состоянии это сделать, или отдать хотя бы половину. Понимая, что ему тут больше делать нечего, Леви вышел из ресторана. Улицы под вечер как обычно были пусты, поэтому аптекарь медленно пошёл по безлюдной, хорошо освещаемой дороге. Он хотел поймать такси, но как назло вокруг не было ни одной машины. Так странно…
Пока он оглядывался по сторонам, что-то влажное внезапно коснулось его ладони. Парень, почувствовав, как спину пробило холодом, ошалело опустил глаза вниз, опасаясь увидеть что-то в духе говорящего зеркала. С места он не двигался, но был готов сорваться и побежать в любую секунду. Однако назревающая паника оказалась более чем напрасной: это был всего лишь большой пёс, точнее, волк, который смотрел на аптекаря своими горящими в темноте жёлтыми глазами.
— А ты что тут делаешь? — почувствовав облегчение, даже некоторую радость, спросил Леви, переводя дыхание. Эрен коротко тявкнул и лизнул его кисть. Парень поморщился и, опустившись на корточки, запустил пальцы в густую шерсть.
— Следил за мной, да? — потрепав его по шее, спросил Леви. Волк виновато отвёл глаза в сторону. Он прекрасно понимал человеческую речь, а жестами общался даже лучше, чем когда был в человеческом обличии.
— А ты знаешь, я рад тебя видеть, — почувствовав странный приступ теплоты, Леви обхватил его за шею и приблизил к себе. — В этой неразберихе, что происходит вокруг, ты единственный, кто хоть как-то скрашивает вселенский бардак. Ладно, пошли домой, — отстранившись, он поднялся на ноги и развернулся. Зверь бодро побежал за ним.
На удивление по дороге домой им не встретилось ни одной живой души, словно они находились в каком-то заброшенном городе. Фонари горели, вывески тоже, даже иногда проезжал транспорт, но людей не было. Леви уже в который раз отмечал этот занимательный факт. Раньше он просто возвращался домой, не думая ни о чём, а вот теперь стал чаще озираться по сторонам. Только аптекарь не мог вспомнить: всегда так было, или лишь в последнее время. По большому счёту с незнакомыми людьми он встречался только в аптеке, а так не видел их совсем — ни с утра, ни вечером.
«Кажется, это началось с появления Эрена, — опустив глаза вниз на зверя, подумал Леви. — Хотя нет, раньше, когда Эрвин впервые пришёл в нашу аптеку… Что-то изменилось уже тогда, а Эрен стал лишь продолжением этих событий».
— Этот тип действительно оказался странным, как ты и говорил, — вслух произнёс Леви, переключившись с мыслей на устную речь. — Но теперь мне кажется, что я тоже странный, — подобрав с земли палку, аптекарь швырнул её подальше, наблюдая за тем, как Эрен сорвался с места, чтобы принести её. До дома было далеко, ночь только начиналась… Похоже, им предстояла весёлая прогулка.
Леви успел лишь несколько раз бросить палку: дальше Эрен уже наловчился до такой степени, что ловил её в воздухе зубами. После кидания веток, волк решил, что хозяина тоже можно покидать, поэтому, когда они проходили мимо детской площадки, зверь свалил его в песочницу. Аптекарь не особо обрадовался такому повороту. Он даже не успел встать, как сверху на него запрыгнул волк и ко всему прочему начал лизать лицо своим горячим, очень влажным и липким языком…
Леви зарычал не хуже зверя, схватил его за уши, пытаясь отвести наглую морду от своей головы.
— Я только умылся, — с трудом отпихнув волка, он вскочил на ноги и встал в защитную стойку, приготовившись обороняться, а заодно оттёр лицо рукавом пиджака. Эрен, восприняв это как знак, снова набросился на него, но Леви увернулся и сам кинулся на волка. Зацепившись за его шерсть, он забрался на его спину и начал клонить в бок, намереваясь свалить его на землю. Зверь завыл и завертелся, пытаясь скинуть с себя «наездника», но аптекарь стиснул ногами его бока и стал падать вместе с ним, притягивая к поверхности своим весом. Хищник рухнул на бок и, ударив хозяина о землю, всё же сбросил с себя.
— Значит так, да? — наглотавшись песка, пыли и прочего мусора, Леви рассвирепел и, сорвав с себя пиджак, приготовился к новой фазе борьбы, которая обещала быть весьма интересной. Они пошли друг на друга тараном, столкнувшись лбами свалили друг друга на землю, затем катались по ней, пытаясь прижать противника и оказаться сверху (это выходило у обоих с переменным успехом). Леви вырывал из зверя шерсть, дёргал за уши и хвост, Эрен, не оставаясь в долгу, кусал его, но больше рвал одежду. В итоге, через час рубашка Леви превратилась в кучу лоскутков, смешанных с выдранной шерстью Эрена, которая, к тому же, была у него и в волосах, и даже, каким-то образом, в штанах.
— Спарринг с волком это неплохо, — часто дыша, Леви поднялся с земли и мрачно оглядел себя. Рубашка порвана, брюки измяты и в пыли, волосы торчат, как лепестки у подсолнуха. Когда в последний раз у него был такой вид? — Но из-за тебя я теперь выгляжу, как пугало огородное, — констатировал он неприятный факт, поднимая пиджак и понимая, что пыль отряхивать бесполезно. — Можно, конечно, продолжить, но так я рискую остаться без одежды. Согласен на ничью?
Вместо ответа, Эрен встал на задние лапы, а передними уперся в грудь хозяину. И снова… пустил в ход свой язык.
— Ну хватит, — процедил Леви, уворачиваясь от его скользкого гибкого оружия. — Неужели моё лицо такое вкусное?
Эрен нехотя закрыл пасть и, вновь встав на четыре лапы, потрусил по безлюдной улице.
Наконец, к середине ночи они добрались до дома, но вместо сна Леви пришлось засесть в ванной, чтобы смыть грязь, песок и слюну волка. А затем помыть и самого Эрена, который почему-то отказывался превратиться в человека.
— Ещё в ванну ко мне заберись. Ты не собираешься перевоплощаться? — суша волосы, спросил Леви волка, который просунул свой любопытный нос через приоткрытую дверь. Тот мотнул головой и посмотрел на ванну.
— Хочешь, чтобы я тебя помыл? — догадался аптекарь, вешая полотенце на крючок. — Это какой-то вид извращения? Ты же сам можешь прекрасно вымыться в форме человека.
Эрен снова покачал мордой и тихонько тявкнул.
— Ладно, — пуская воду, вздохнул Леви. — Шантажируешь меня, прекрасно зная, что я не пущу тебя в квартиру грязным, пока ты не вымоешься.
Эрен, не дав ванне наполниться наполовину, запрыгнул туда и окатил Леви вторым душем. Хозяин отомстил, утопив зверя в мыльной пене, залепив ему глаза и уши, отчего тот плакал горючими слезами. В итоге, вторая половина ночи тоже прошла в борьбе, и на сон оставалось лишь несколько часов перед рассветом.
В последнее время Эрен пристроился спать подле кровати хозяина, на коврике, как верный пёс, поэтому после такого необыкновенного завершения дня они оба добрели до спальни и рухнули кто куда.
Но, даже несмотря на то, что вечер оказался таким насыщенным и забрал с собой много сил, Леви не смог уснуть, потому что вспомнил с чего всё началось. Да, игры с Эреном заставили его позабыть о первопричине, о том, что он встретился со Смитом, и о тех словах, которые сказал сам Леви. Может, это какая-то шутка? Может, он выпил слишком много вина, а Эрвин просто поймал момент и посмеялся над ним? Хотя если вспомнить все его взгляды, о варианте с шуткой можно забыть. И уже во второй раз всё заканчивается словами о смерти. Даже страшно подумать, чем завершится третий раз.