Принцип взаимодействия

Приоткрыв рот, Джон сползает в кресле пониже. Его член глубже погружается Шерлоку в горло. Пальцы ног безуспешно пытаются вцепиться в ковер. Не выпуская члена изо рта, Шерлок издает звук, исполненный явного самодовольства. Он отдается в члене приятной вибрацией, и Джон шире разводит ноги, провоцируя Шерлока сделать так еще раз. Ногу простреливает боль, Джон замирает на мгновение, но желание, чтобы Шерлок снова самодовольно хмыкнул с его членом во рту, пересиливает неприятные ощущения. - Ооо, ебать! Медленно, с влажным звуком Шерлок отстраняется. И, продолжая ласкать Джона рукой, спрашивает: - Это ругательство или предложение переместиться в спальню? - Ругательство, - отвечает Джон и надавливает рукой Шерлоку на затылок. Шерлок склоняет голову на бок и ведет влажными зубами по внутренней поверхности Джонова бедра, не то покусывая, не то посасывая кожу, а затем прижимается к ней горячим требовательным языком. Темный локон прилипает к обтянутому влажным от слюны презервативом Джонову члену, прямо над медленно движущейся вверх-вниз рукой. Джон тянет Шерлока вверх. Не за волосы, за рубашку, но в глазах у того все равно замешательство. К счастью, Шерлок очень сообразительный человек, а язык Джона, забравшись к нему в рот, весьма доходчиво объясняет, чего тому хочется. Рука его движется все быстрее, слегка поворачивая у головки, поглаживая большим пальцем. Джон подается вперед, крепче обнимает Шерлока, целует, чувствуя, как костяшки его пальцев задевают за живот. Шерлок пытается подняться на ноги, нависнуть над Джоном, вдавить его поглубже в кресло и взобраться верхом, но Джон пресекает эти попытки. - Стой, - выдыхает он прямо Шерлоку в полуоткрытые губы. – Вот так. Так хорошо. Рука Шерлока касается его рубашки, трется о живот. - Только рукой? Когда Джон кивает, их носы задевают друг о друга. Шерлок немедленно обхватывает его второй рукой за шею, не давая пошевелиться. В такой позе он легко мог бы стащить Джона на пол, и все закончилось бы трахом на ковре. Блядь. Джон подчиняется. Шерлок неотрывно смотрит на него темным обжигающим взглядом. Джон стонет ему в рот. А затем тянется вниз и обхватывает ладонью ласкающую его руку. Не направляя, а подчиняясь ее движениям. Он сейчас слишком взбаламучен, чтобы действовать как-то иначе. Он даже не замечает, что Шерлок собирается внести в их связь кое-какие радикальные изменения, до тех пор, пока презерватив не оказывается стянут с его члена и отброшен на пол, к брюкам. - Оближи. Ладонь Шерлока очень быстро становится достаточно влажной, но Джону ужасно хочется заполучить в рот его пальцы, и он не видит никаких причин сдерживаться. Потом он с влажным звуком выпускает их изо рта, пристально глядя Шерлоку в глаза. Наверно, это не самая удачная попытка выиграть в гляделки, однако, Шерлок краснеет - и явно не от раздражения. - Это не называется облизать. Джон тянет руку Шерлока обратно к своему члену. - Неа. Боже, так намного лучше. Шерлок принимается неторопливо играть с ним, теребить крайнюю плоть, дразнить легчайшим прикосновением большого пальца. Они снова соприкасаются носами. - Джон, не закрывай глаза! Он слушается. Сорвано дыша, смотрит в серое с голубым и зеленым мерцание. Веки, вздрагивая, пытаются опуститься. Их лица так близко. До неловкости близко, до крайности интимно. Джон раскрыт, выставлен на обозрение, распят этими руками: одной на шее, второй на члене. - Смотри на меня, когда будешь кончать, - настойчиво шепчет Шерлок, горячо выдыхая Джону в губы. – Постараешься для меня? И его голос такой низкий, такой молящий, что Джону кажется, он в жизни не слышал просьбы грязнее. Он открывает рот, но не может произнести ни звука. Лишь слабо кивает, вздрагивая от того, что волосы Шерлока касаются его лба. Всего еще одно движение влажной от слюны ладони по члену – и Джон кончает. Перед глазами все размыто. Мир вышел из берегов. Сливаются очертания предметов. Губы. Губы Шерлока. На его губах. Зубы прикусывают нижнюю губу. Глаза все еще открыты. Джон заваливается на бок, на подлокотник, и Шерлок передвигается вместе с ним. - Господи, - шепчет Джон, задыхаясь. Шерлок все так же неотрывно смотрит на него. И Джон смотрит на Шерлока в ответ. Он тянется к нему. Сам не понимая зачем. Дать что-то в ответ. Хоть что-то. И натыкается на плечо. Взгляд Шерлока становится мягче. Теперь справиться будет проще. Джон должен что-то сделать. В настоящий момент лучшее, что он может предложить Шерлоку, это трахнуть его в рот, но конструкция кресла не очень для этого подходит. Время тянется медленно. Теплые руки Шерлока лежат на его коленях. Задница начинает саднить от шершавой обивки кресла. - О, боже, - шепчет Шерлок, наконец, отводя глаза. - Хмм? - С твоей рубашкой совсем беда, - он пальцем обводит пуговицу, не касаясь пятен спермы. – Положу ее в стирку. - Ты сделал это специально. - Она в твоей сперме, а не в моей. - Все равно специально. -Мне ничуть не стыдно и извиняться я не собираюсь, - отвечает Шерлок. – Снимай рубашку. - Коварный ублюдок. Шерлок закатывает глаза и принимается расстегивать пуговицы. - Я всего лишь предложил выстирать твою рубашку. В первую секунду Джон едва не впадает в панику от мысли о полной обнаженности, но потом вспоминает, что под рубашкой у него футболка. Благослови бог прохладный британский климат! Осторожно, чтобы не испачкать кресло, он раздевается. - Держи, - скомкав рубашку, он с учтивой улыбкой протягивает ее Шерлоку. - Джон, ты очень близок к тому, чтобы оказаться голым в моей гостиной. Шерлок переводит взгляд на себя. – И я тоже. Очень близок. Джон кивает. - Ты прав. - Ты такой упрямец. - Ты над этим хорошо потрудился. Без тени смущения Шерлок стаскивает брюки и поднимается на ноги. - Джон, - говорит он, указывая на свой пах. – Ты приложил столько усилий, пытаясь меня раздеть. Теперь можешь быть доволен. Натянув на лицо любезную улыбку, Джон выпрямляется в кресле и укладывает левую лодыжку на правое колено. Шерлок буравит его взглядом, Джон же, как ни в чем не бывало, спокойно складывает руки на колени. Шерлок так и пышет раздражением, и, когда Джон тянется к нему руками, чтобы это исправить, его колени едва не подгибаются. - Прости, - говорит Джон, - хочешь, чтобы я прекратил? Шерлок пристально смотрит на него, приоткрыв рот. На лице его застывает странное выражение, нечто среднее между: «я создал монстра» и «ну теперь держись!» Внезапно, он быстро перехватывает руку Джона и с явной неохотой отводит ее в сторону. А затем собирает разбросанную одежду и направляется к двери. Джон ерзает в кресле. – Эй! - В спальню! – командует Шерлок. И выходит за дверь. И Джон вдруг понимает, что оказался почти голым посреди пустующей чужой гостиной. - …Черт! С тростью в руке, Джон поднимается на ноги и идет за Шерлоком. Он врач и солдат к тому же, так что наготы не слишком стесняется. Но с час назад домовладелица Шерлока без предупреждения нагрянула сюда с печеньем – что, к слову, было весьма кстати, ведь тот обед, что они заказывали после расследования, давно съеден. Однако рисковать столкнуться с ней в таком виде Джону не хочется. По возможности тихо подкравшись к спальне, Джон говорит: - Лучше бы тебе быть раздетым, когда я войду! А затем входит. Шерлок и в самом деле раздет. Одежда Джона кучей валяется на полу. А Шерлок – Шерлок, полностью обнаженный, вешает свой костюм в шкаф. Полностью обнаженный… И возбужденный… Совсем голый… - Ладно, - говорит Джон. – Я могу быть на спине, на правом боку или сидеть. - Ты имеешь в виду – в постели? - Ты утащил мою одежду, не собираясь оказаться в постели? - Дело не в этом, - Шерлок почти рассеянно начинает дрочить. – Просто ты не привык подчиняться. Брови Джона ползут вверх. – Подчиняться? - Ты настаивал, чтобы мы сначала поели. - Потому что ты несколько дней не ел. - Просто так ты бы первым делом в спальню не пошел. Тебе нравится проявлять упрямство, но редко это удается. Нравится чувствовать себя неподатливым. Сильным. И немного игривым. Правда, ты чересчур воспитанный, чтобы вести себя так в обычных обстоятельствах. Но со мной – нет. – Шерлок движется к нему, вторгается в личное пространство, заставляя Джона поднять на него глаза. – Ты соглашаешься, но не подчиняешься. Ты неуступчивый. И хочешь, чтобы я заставлял тебя двигаться. - Ты хотел, чтобы я тебе отсосал. - Какая удача, что ты хотел того же самого. – Шерлок берет лицо Джона в ладони, прикасается очень нежно – и это так не вяжется с его тоном, с его взглядом. Его палец замирает у губ Джона, но не касается их. – Легкая форма оральной фиксации. Ты постоянно… да… вот так… - выдыхает Шерлок, когда Джон по собственному почину принимается ласкать языком его большой палец. Вкус его кожи отчаянно возбуждает. – Ты не хочешь, чтобы тебя принуждали. Ты хочешь, чтобы тебя уговаривали. Хочешь, чтобы понимали, что ты стоишь того, чтобы тебя уговаривать. Вторая рука Шерлока осторожно скользит по Джонову бедру. Джон ждет, что она окажется на заднице, однако, вместо этого ладонь движется выше и проникает под футболку. Лицо Шерлока, глаза Шерлока, губы Шерлока – все это так близко к лицу, глазам и губам Джона. Шерлок под его руками невероятно пугающе тонкий. Губы касаются щеки, обводят ухо. Шерлок шагает к нему… шагает в него… Столько обнаженной кожи! Кожа, а под ней кости… Что-то горячее касается живота. Шерлок толкается бедрами вперед, все быстрее, все жарче. Одной рукой Джон крепче обхватывает его талию, другой изо всех сил вцепляется в трость. Он делает шаг в сторону, и Шерлок движется вместе с ним. Стон вырывается у обоих одновременно. - Теперь ясно? – шепчет Шерлок ему на ухо. Джон плывет в невесомости, поддерживаемый лишь тростью и руками Шерлока. Его снова охватывает возбуждение, тело рвется покорять новые вершины. - Если я попрошу тебя сесть на кровать, - спрашивает Шерлок, - ты послушаешься? Джон вступает в игру и качает головой. - Хм… - губы спускаются ниже, обхватывают мочку его уха. Шерлок медленно водит членом по животу Джона через ткань футболки, явно получая от этого удовольствие. - Даже сейчас? - Не уверен, - не сдается Джон. Голос его хрипит от сдерживаемого возбуждения. - Я могу кончить только от этого. – Шерлок скорее доносит до него информацию, чем дразнит, однако, так или иначе, это без сомнения, полная правда, без доли преувеличения. – Мне для этого не нужно заманивать тебя в свою кровать. И без твоего рта я вполне обойдусь. Это опционально. Кончиками пальцев Шерлок ласкает внутреннюю поверхность его руки, Джон отшатнулся бы от этих дразнящих прикосновений, если бы не опирался на трость. Шерлок горячо и влажно дышит ему в шею, словно обещая, что за дыханием вскоре последуют мягкие губы и язык. Он не останавливается, пока Джон не запускает обе руки в его волосы. Затем рот Шерлока с влажным звуком отрывается от Джоновой шеи. - Если, конечно, ты не хочешь, чтобы все было по высшему разряду. А ты ведь хочешь самого лучшего, Джон? - Да! Боже, да! Шерлок ухмыляется одними глазами и тянет Джона за собой на кровать. Сперва она заставляет его опуститься на колени, затем усаживает, а после с грацией хищника, набрасывается на него сверху. Поначалу Джон движется и чувствует себя неловко, как это всегда бывает в чужой кровати. Затем все становится куда слаженнее. Шерлок дразняще легко дотрагивается до его груди и бедер. Они целуются, ласкают друг друга, и Джон жадно хватается за все, до чего может дотянуться, отчаянно желая заполучить еще больше Шерлока. Тот дышит ему в шею, трется о бедра. Футболка Джона, зажатая между ними, елозит туда-сюда. Член трется о живот Шерлока. Потерявшись от избытка ощущений, Джон переворачивает их, нарушая ритм телодвижений. - Я думал… - выдыхает он. Короткие ногти впиваются в шею сзади. Блядь! - Да, - соглашается Шерлок. Губы его припухли, щеки лихорадочно пылают. Джон пытается остановиться. С трудом, но ему это удается. Он ведь собирался кое-что сделать, и еще не поздно к этому приступить. Он до чертиков заведен – насколько можно возбудиться снова так быстро, но до следующего оргазма еще далеко, его тело это чувствует. - Минет? Распластанный под ним Шерлока отрицательно качает головой. - Нет. Это! - Я думал, ты… - Нет, это ты предложил, - поправляет Шерлок. - Что? Нет, нет, я… - Джон не может сосредоточиться, не может вспомнить, кто из них что именно говорил, когда Шерлок, обнаженный, вот так лежит прямо под ним. Черт! Его сомнения отражаются на лице. Не могут не отражаться! Даже если бы он постарался скрыть, о чем думает, Шерлок все равно бы все понял. И, разумеется, он понимает. Смотрит на него, как больше никто на свете, - самоуверенно и триумфально. Не понятно, что возбуждает его больше – присутствие Джона в его постели или победа в споре. Будто бы Шерлок только что выиграл главный приз в очень сложной игре, и этот главный приз – Джон. Упершись рукой в изголовье, Джон принимается двигаться, так, чтобы их тела терлись друг о друга. Не членом о член, а членом о бедро. Толкаться сильнее Джон не может, завтра ему на работу, но хотя бы с таким движением он справится, блядь! Он сдвигается так, чтобы Шерлок обхватил коленями его ногу, кусает его под ухом и низко рычит. А Шерлок вдруг содрогается, вцепляется в него изо всех сил и выстанывает его имя. По бедру разливается влажный жар. Джон поднимает голову и заглядывает Шерлоку в лицо, ожидая, что тот зажмурился. Однако глаза Шерлока широко раскрыты. Словно по щелчку с них спадает муть возбуждения, и вот уже Шерлок пристально вглядывается в Джона. Они смотрят друг на друга, словно ведя безмолвный разговор. Джон не сопротивляется, когда Шерлок стаскивает его с себя и устраивает рядом. Он переворачивается на живот, щекой укладываясь Шерлоку на грудь. Футболка задралась до подмышек. Шерлок легко касается рукой его шеи. Сердце его под пальцами Джона еще скачет. Его прерывистое дыхание касается Джонова лба. Шерлоку тоже пришлось сегодня потрудиться. В этом Джон не одинок. - Полотенце, - буркает Шерлок. Он указывает куда-то рукой. Джон скорее чувствует, чем видит этот жест. - Сам за ним иди. Шерлок кончил ему на ногу, а не на промежность, так что Джону совершенно все равно. - Не могу. - Это твоя квартира. Шерлок щелкает его по лбу. - Я придавлен. - Ладно… Джон в последний раз напрягает натруженные мышцы, чтобы перекатиться на спину. Но Шерлок сводит все его усилия на нет, потому что перекатывается вслед за ним. Так приятно неспешно целоваться! Особенно, когда на коже, словно пульсируя, все еще саднят укусы. То ли это посторгазменные ощущения, то ли постепенно накатывающая новая волна возбуждения. Бросив на Джона последний нежный взгляд, Шерлок отстраняется. Джон вопросительно хмыкает, и тот напоминает ему: «Полотенце!» Джон поворачивает голову, чтобы полюбоваться, какой Шерлок красивый, - обнаженный и встрепанный. Когда же тот, подобрав выпачканную Джонову рубашку, выходит, Джон позволяет себе закрыть глаза. В голове смутно брезжат соображения о кошмарах, панических атаках и о том, что нужно подняться, чтобы не опоздать на метро. Что-то влажное нежно прикасается к коже. Ткань… воздух… Кто-то укрывает его. Матрас рядом проседает. Джон пытается поймать ускользающие мысли, но у него ничего не выходит. Они расплываются, уносясь куда-то очень далеко. Эти самые мысли врываются в его разум несколько часов спустя. Сон спадает с него, словно стопка книг, небрежно оставленная на краю стола. За осознанием следует тишина. Джон поворачивается на постели и всматривается в темноту. Шерлок спит. Наверное. Трудно судить по одному лишь кудрявому затылку. Очень осторожно Джон садится в постели и одергивает футболку. Не то что бы так он выглядел приличнее, но все же лучше, чем совсем голым. Он выскальзывает из кровати и, замирая от каждого скрипа половиц, собирает с пола свою одежду. Вот брюки, вот белье, - готово. Рубашки и след простыл. Точно, она в стирке, - вспоминает Джон. Он приоткрывает дверь, и из гостиной просачивается луч света. Но на лицо Шерлоку он не попадает. Слабый отсвет поможет разглядеть Шерлока, но не разбудит его. Во сне Шерлок выглядит моложе. Не невинным, нет, - не с фиолетовым засосом на шее и всклокоченными волосами. Просто более усталым. Более уязвимым. Совершенно не тем человеком, которому стоит спать рядом с бомбой замедленного действия. Джон выходит и тихо прикрывает за собой дверь. В кухне он вынимает рубашку из сушилки. Немного помялась – ну и ладно. Все равно он собирается в ней спать. В льющемся из окна свете фонарей Джон стаскивает со спинки кресла плед и устраивается на диване. Диван узкий, приходится лежать на боку, упираясь спиной в спинку, а ногами в подлокотник, но жить можно. Перекантуется как-нибудь. Мобильник показывает половину четвертого утра. Джон закрывает глаза, глубоко дышит и обещает себе, что не проснется от крика. Господи, о чем он только думал! Неужели сложно было сказать после ужина: «Извини, на ночь остаться не смогу?» Джон распекает себя на все лады, пока очертания реальности не начинают размываться. Рывком он заставляет себя проснуться. И снова. И снова. Гребанные длящиеся вечность полчаса. На мобильнике четыре утра. Боже. - …гостиной!.. - Миссис Хадсон! - Похоже, ему ужасно неудобно. - Уходите! Кыш отсюда! Спасибо за помощь, но теперь уходите. Голос передвигается немного ближе, но звучит тише: - Ты уверен, что с ним все в порядке? - Да, все в порядке. - Возможно, это был храп, - продолжает женский голос. – Может, стоит купить наклейки для носа? - Миссис Хадсон, уходите. Сейчас же. Вон. Кто-то так заразительно смеется, что губы Джона тоже невольно растягиваются в улыбке, несмотря на то, что спина безбожно болит. Кто-то спускается вниз по лестнице. - Оставляю вас наедине. Джон приоткрывает один глаз. Как светло! Закрывает глаз снова. Шерлок громко фыркает. Кажется, он что-то делает на кухне. Джон принимает решение все же проснуться. Официально. Шерлок подходит к дивану и садится на свободный краешек, там, где бедра Джона прижимаются к спинке. - Кофеин, - объявляет он. Джон хмыкает. - Завтрак? Джон разглядывает его. Отчаянно хочется немедленно стащить с Шерлока халат. - Где ты взял еду? Прошлым вечером они не случайно заказывали обед с доставкой. Шерлок пожимает плечами. – Миссис Хадсон. – Он отпивает из чашки, на которой нарисован симпатичный котенок, - он точно не сам ее купил, а затем откидывается назад, облокачиваясь на Джона. – Ей хочется быть полезной. - Кстати, ты не храпишь! - Мм… А ты? Джон хмурится. - Храплю или?.. - Кошмары или панические атаки? – уточняет Шерлок. - И то и другое, - отвечает Джон, не задумываясь. - Хм, - совершенно невозмутимый, Шерлок отхлебывает кофе. – Превентивные меры? - Что, прости? - Ты ушел спать на диван. Превентивно? - Да, - подтверждает Джон. У него нет причин обманывать Шерлока. Тем более, когда тот все равно читает его, как раскрытую книгу. Да и сам вопрос звучит почти что риторически. - Необходимость? – в голосе не слышится никакой оценки, только любопытство. - Да. - Ты уверен. - Да. - Думаешь, что нападешь на меня, если я тебя разбужу. Джон не отвечает. Шерлок наклоняется вперед и ставит чашку на кофейный столик. Джону немедленно становится холодно, когда он отстраняется. – Давай проверим? - Нет. - Я не прошу тебя засыпать, - Шерлок встает и стягивает с Джона плед. – Пошли в кровать. Заинтригованный предложением, Джон идет за Шерлоком. - Ты обычно спишь на спине, так? Джон кивает. - Ложись. На дальний край. Джон ложится. Шерлок вытягивается рядом с ним. - Попробуй представить самую естественную ответную реакцию. - Ответную реакцию на что? - На нападение, которого ожидает твое тело. У тебя же должны быть какие-то соображения. Для смутных опасений твой страх слишком сильный. Вообще-то говоря, Джон пытался не позволять себе думать об этом. - Я никогда не прикоснусь к тебе спящему без предупреждения, пока сам бодрствую. Я прежде поставлю тебя в известность во всех возможных смыслах, - обещает Шерлок. – Но когда я сплю, я себя не контролирую. Так что можно проработать самые основные возможные сценарии. Основными оказываются те ситуации, когда Шерлок толкает Джона рукой или наваливается на него сверху. Сначала они проговаривают каждую из них, и лишь после этого Джон позволяет себе изобразить контрудар, несмотря на то, что это просто игра. Шерлок тянется к нему рукой – Джон блокирует прикосновение - Шерлок разрывает его хватку. Они катаются по кровати туда-сюда, колено двигается в опасной близости от паха. Они все лучше чувствуют друг друга. Все спокойно. Затем они прерываются ненадолго, чтобы Джон мог размять плечо. Когда шрам Джона показывается из-под задравшегося рукава футболки, Шерлок с явным интересом его разглядывает. Поддавшись сиюминутному приливу отваги, Джон стягивает футболку, оставаясь голым до пояса. Он ждет, что Шерлок тут же кинется изучать его шрам, однако тот лишь следует его примеру, стаскивает свою футболку и опрокидывает Джона на постель. Позавтракав холодными яйцами и тостом, Джон почти успешно преодолевает лестничный пролет. На площадку он спускается самостоятельно. Но, если бы не Шерлок, дальнейший путь он проделал бы на заднице. Джон оступается на ступеньках, Шерлок пытается его подхватить, но Джон выкручивается. Он тяжело падает на лестницу, вцепившийся в него Шерлок приземляется ему на спину. Джон чертыхается. Отвратительно! Затем через силу заставляет себя заткнуться. И извиниться. - Все в порядке, - говорит Шерлок, поднимается с Джона, осторожно его обходит и идет обратно вверх по лестнице. Вне всяких сомнений – за тростью. Хватаясь за перила, Джон хромает вниз. Он спиной чувствует, как Шерлок смотрит на него. Изучает. Джон преодолевает пролет, но как только заканчиваются перила, заканчивается и его мобильность. Шерлок спускается вслед за ним с тростью в руках. Он не требует ответа, когда они увидятся в следующий раз. Он не касается Джона и не тянется к нему руками. Не открывает перед ним дверь – и все эти не-действия кое-как помогают Джону сдержаться и не начать орать. - Пока, - через силу выдавливает он. Закрывает за собой дверь и, не оглядываясь, хромает прочь, как и в прошлый раз. Самое абсурдное в том, что их связь и не думает заканчиваться. Шерлок продолжает приглашать Джона на ужин, но лишь в те вечера, когда он все равно уже заранее решил, что согласится. Когда Джон вспоминает, что уже давно подошла его очередь платить за еду, Шерлок приводит его в ресторан, владелец которого кормит его бесплатно. Чем больше они трахаются, тем меньше секс отвлекает Джона от проблем с ногой. Но Шерлок и к этому приспосабливается. Он прибегает к уловкам: прячет трость, а затем побуждает Джона к каким-либо несложным действиям. Правда, с недавних пор он всегда следит за тем, чтобы трость была под рукой, когда Джон окажется вблизи от лестницы. В некоторые вечера Шерлоку никак не удается заставить Джона забыть о ноге, - тогда они ссорятся. После ссор у них всегда случаются самые захватывающие, самые «отвлекающие» ночи, и оба они долго еще прикидываются разозленными, чтобы секс получился бурным и агрессивным. Их отношения – все еще самое глупое, что Джон когда-либо делал в своей жизни. Они перестали трахаться в его кабинете и аудиториях Бартса, так что, по крайней мере, увольнение ему больше не грозит, но это не сильно улучшает ситуацию. В общении с коллегами, не зная, отвираться ли или сказать все, как есть, Джон выбирает правду. Она никого не оставляет равнодушным, но реакции сотрудников до омерзения похожи. На: «Ты что, гей?» Джон отвечает: «Нет». А на: «Я думал, что он асексуал» - «Видимо, нет». Но на эти вопросы, как бы они ни раздражали, ответить все-таки легко. Куда хуже обстоят дела с «Уверен, что с тобой все хорошо?» и «А ты знаешь, что он использует людей, дружище?». С ответом на «Ты уверен, что он не использует тебя?» Джон медлит чуть дольше, чем нужно, и, в конце концов, решает не объяснять, почему ему на это наплевать. Джон пытается с головой погрузиться в преподавание, но и в этой стезе не добивается особых успехов. Каким бы там хорошим полевым хирургом в прошлом он ни был, вряд ли Бартс продлит с ним контракт на следующий год. Эллу он продолжает держать в неведении. Хватит с него этих дурацких объяснений на работе. Не стоит еще сильнее усложнять себе жизнь. Однако с физиотерапевтом такой номер не проходит. Выходные Джон все чаще проводит у Шерлока, поэтому, на процедуры он теперь нередко приходит прямо с Бейкер-стрит. В такие дни хромает он куда меньше, а мышцы его тела переутомлены после секс-марафонов. Жаклин, конечно, сразу это замечает и предлагает для плеча щадящие упражнения. В разговорах она называет Шерлока исключительно «Ваша вторая половина», пока Джон не вносит ясность. С тех пор фигурируют «он» и «ваш партнер», пока однажды Джон не называет его имя. С того дня Жаклин принимается легко и непринужденно именовать Шерлока Шерлоком, и Джон испытывает от этого благодарность и смущение одновременно. Его квартира утратила для него всякую привлекательность. Она и раньше-то походила на гостиничный номер, но теперь Джон именно так к ней и относится. Не в том смысле, что ждет, что кто-то придет убираться или стащит туалетные принадлежности, а в смысле времяпрепровождения в ней. Он уходит на работу рано, а возвращается поздно – если вообще возвращается. Он никогда не приглашает Шерлока к себе и не просит проводить его до дому. Эта кровать нужна ему только, чтобы валиться на нее, обессилевшим, и засыпать. А так же убивать на ней время, когда Шерлок занят расследованием. В его представления о нормальном сне теперь, каким-то образом, вписался Шерлок, - он должен слоняться где-то поблизости, не спать и барабанить по клавиатуре ноутбука до самого утра. Джону приходится тщательно следить за собой, чтобы не наводнить квартиру Шерлока своими вещами. Первой там обосновывается зубная щетка – ее слишком легко перенести. Затем рубашка и брюки. Это удобно на тот случай, если Джон останется ночевать. Следом перекочевывают еще какие-то вещи. И коллекция дисков с Бондианой тоже постепенно переезжает. Если так и дальше будет продолжаться, скоро он переедет к Шерлоку сам и даже не заметит этого. Но это неправильно! Что бы там их с Шерлоком не связывало, он – детектив с телефоном полиции в списке номеров быстрого набора, а Джон – травмированный ветеран войны с крутым нравом и нелегальным пистолетом. Это соображение заставляет Джона проследить, чтобы его одежда регулярно возвращалась по адресу. Оставлять можно лишь что-то нейтральное, что-то безличное. Так что, как бы Шерлок ни ворчал, о том, что фильмы про Бонда – редкая скучища, они, похоже, приживутся в новом жилище. С расследованиями все обстоит просто ужасно. Шерлок постоянно срывается со свиданий, и Джон хромает домой в одиночестве. Это, правда, случается не так часто, как могло бы быть. По правде говоря, все прошлые отношения Джона страдали от того, что его срочно куда-то вызывают, намного больше. Каждый раз, когда Джон отпускает Шерлока или помогает привести в порядок его одежду, тот целует его чуточку крепче. Они оба верно расставляют приоритеты. Джон допустил ужасную ошибку лишь однажды, всего один раз попытался конкурировать с расследованием за внимание Шерлока. После той его попытки работа над делом продолжалась еще пять дней – вполне достаточно, чтобы успеть справиться со злостью и отвращением к себе и принять взвешенное решение. Он не станет повторять той ошибки. Не позволит себе думать, что он, даже со своей загадочной хромотой в придачу, интереснее Шерлоку, чем расследования. Прогресс с его ногой как-то сошел на нет, и агрессивный секс они больше не практикуют. Во время следующего расследования случается невероятное. К Джону в квартиру никогда никто не приходит. Даже Гарри, когда на нее нападает отчаянное желание наладить отношения. Услышав звонок в дверь, Джон думает, что тут какая-то ошибка. Но ничего подобного. Это Шерлок. Джон впускает его. - Дело раскрыто? – спрашивает он, открывая дверь. Вопрос вовсе не риторический: Шерлок явно перевозбужден, руки его ходят ходуном, а глаза горят. То ли он все еще захвачен мыслями о расследовании, то ли Джона сейчас бросят. Однако для второго варианта Шерлок чересчур быстро влетает в квартиру и чересчур близко подходит к Джону. - Нет. Если существует такое выражение, как «грубо ворковать», то Шерлок только что именно это и проделал. Если нет, значит, он только что его изобрел. Звук, который он издал, близок к рычанию, однако в нем меньше рокочущих нот, этот звук приказывает телу Джона немедленно приготовиться, почти болезненно заинтересоваться. Джон поднимает голову. - А сюда ты пришел потому… - Результат анализа будет готов только через 15 часов, Джон. До тех пор мне заняться нечем, - Шерлок наклоняется к нему еще ближе, но так и не прикасается. - Ясно, - отвечает Джон. Он тоже не прикасается к Шерлоку. – И что ты будешь делать? - Пока не знаю. И не узнаю, пока не получу результатов анализа. - Нет, в эти пятнадцать часов, - поясняет Джон. И почти касается груди Шерлока рукой. Пространства между ними так мало, что, хотя Джон и обрывает движение, рука все равно успевает коснуться груди Шерлока. И его собственной груди тоже. - Поешь? Поспишь? Еще что-нибудь? Можешь воспользоваться моим душем. Шерлок качает головой. - Я уже говорил тебе. - Прости, я перебил? - Нет. Раньше. Сегодня утром. - Меня не было с тобой сегодня утром, - напоминает Джон. - Я знаю, - отвечает Шерлок и берет Джона за руку. – Есть я не буду, но душ приму. Джон показывает ему, где ванная, хотя в такой маленькой квартире в этом и нет необходимости. Шерлок тянет его за собой. - Ванная не имеет с твоей ничего общего, - предупреждает Джон. - Хорошо. - И там одна труба очень горячая, не прислоняйся к ней, а то обожжешься. - Не буду, - Шерлок тянет Джона за собой в ванную. Она такая тесная, что им едва удается закрыть за собой дверь. – Садись. Джон опускается на крышку унитаза и становится зрителем спектакля-монолога, который Шерлок разыгрывает, раздеваясь. И принимая душ. Он повышает голос, чтобы перекричать звук льющейся воды, и Джон не отводит от него глаз, даже когда стенки душевой кабины запотевают и становятся непрозрачными. Дело, о котором рассказывает Шерлок, весьма интересное, но, когда тот выходит из душевой кабины, Джон все равно отвлекается. Не прерывая свою речь и глядя Джону в глаза, Шерлок начинает вытираться. А, закончив, просто продолжает рассказ, стоя перед Джоном обнаженным и перекидывая полотенце из руки в руку, чтобы не мешало жестикулировать. - А теперь остается только ждать, - заключает Шерлок. – За последние шесть часов я в этом удостоверился. Я больше ничего пока не могу сделать, Джон. - Когда ты в последний раз ел? - Я не голоден. - Я не об этом спрашиваю. – Джон широко расставляет колени. А затем демонстративно указывает глазами на пространство перед собой, и Шерлок подходит ближе, становясь между его ног. – Когда ты ел в последний раз? - Какой сегодня день? - Среда, - Джон оглаживает ладонями косточки у Шерлока на бедрах. Тот на секунду задумывается. - В понедельник. - Через сколько часов после получения результата анализа ты раскроешь дело? - Максимум, через два. Джон гладит его по бокам. По ребрам и впалому животу. - Выпей воды, и я не стану ругать тебя за то, что ты не ел. - Я не хочу пить. - Немного потрахаемся – и захочешь. - Я не хочу трахаться. - Ммм похоже, так и есть, - Джону совершенно не обидно, наверное, из-за неприкрытой Шерлоковой наготы. Тело перед ним сковано напряжением и секса явно не жаждет. Шерлок весь длинный и бледный, в каждом его дюйме чувствуется уязвимость. Под пальцами Джона он весь дрожит, и эту дрожь явно так просто не унять. – Не тот тип возбуждения. - Очевидно, - бурчит Шерлок. – Если бы это было не так, думаешь, ты все еще сидел бы здесь одетым? Джон мягко смотрит на него. - По правде говоря, мы не раз занимались сексом одетыми. Шерлок бросает на него долгий взгляд и, наконец, улыбается. - Ладно, - говорит Джон. Он поднимается на ноги, легко скользнув ладонями по пояснице Шерлока. – Ты оденешься или мне задернуть шторы? Шерлок стягивает с крючка на двери его халат. - Так пойдет? Он набрасывает халат на плечи. - Немного коротковат. - Как и ты. - Отлично! Издеваться над человеком из-за того, что его центр тяжести расположен ниже. Уверен, что для тебя это хорошо закончится? Он с такой нежностью ворчит на Шерлока, что зарабатывает поцелуй. - Исключительно хорошо, - бормочет Шерлок. - Исключительно хорошо в тесной ванной быть не может. Оказывается, что исключительно хорошо может быть в тесной кровати с ноутбуком, в который вставлен диск с фильмом о Бонде – одним из тех, что еще не переехал на Бейкер-стрит. Они сидят в изголовье кровати. Шерлок прислонился спиной к стене, а Джон устроился у него между ног. Голова Джона лежит у Шерлока на плече, рука Шерлока – у Джона на животе. - У тебя забавное тело, - говорит ему Джон. – Ты длинный, а не высокий. Шерлок прижимает подбородком его макушку. - Самодовольный засранец! - Боже, ненавижу тебя! Они смотрят фильм, не особенно интересуясь происходящим на экране. Джон пытается не думать о том, что утром ему на работу. Шерлок руками исследует его ладони. Титры начинаются чересчур скоро. Джон смотрит на часы. - Мы еще можем успеть посмотреть начало следующего, - врет он. - Выбирай сам. - Тебе придется отпустить меня, если хочешь, чтобы я это сделал. Шерлок – это воплощение недовольства – испускает страдальческий вздох. Высвободившись, Джон шагает к нижнему ящику комода. То, что он снял ноутбук с его крышки, было для Джона актом невероятной отваги, ведь под крышкой лежит пистолет, а в комнате Шерлок. Но в дисках его уж точно нет ничего незаконного. Джон возвращается к кровати, но Шерлок останавливает его, положив руку на плечо. - Что? – спрашивает Джон. - Джон, ты должен кое-что осознать. Джон отдергивает руку. И Шерлок отпускает его. Невероятно умный, невероятно привлекательный мужчина, облаченный в его халат, лежит в его постели – вот что осознать совершенно нереально. - Что? – снова спрашивает Джон. Шерлок глазами указывает вниз. Джон смотрит туда же. Он снова стоит. Боль, как обычно, возвращает ровно в ту секунду, как он о ней вспоминает. Она не резкая, не острая. Обыкновенная привычная боль. Джон осторожно переносит вес тела на другую ногу. Стоять он может, но идти – вряд ли. Опираясь на здоровую ногу, он поворачивается и садится на кровать. - Как… эээ… как давно? – спрашивает он. - С тех пор, как я пришел, - отвечает Шерлок. - Хочешь сказать, я открыл дверь уже без трости? - Именно это я и говорю, Джон. - Ясно, - говорит Джон. – Извини. – Он запускает диск на ноутбуке. – Это «Голдфингер». Даже если мы сегодня дойдем только до середины, досмотреть позже обязательно. Шерлок у него за спиной не двигается и ни слова не произносит. Если Джон сейчас обернется, он увидит на его лице то самое анализирующее выражение, словно Джон – что-то невероятно увлекательное, что-то, что нужно исследовать. Загадка Джона почти разгадана, простая загадка, которой можно заняться в перерыве между настоящими расследованиями, где речь идет о жизни и смерти. - Шерлок, - начинает Джон. - Позже досмотреть обязательно, - скучающим тоном повторяет Шерлок. Его рука скользит по боку Джона, задерживаясь на талии. Он тянет Джона к себе, и тому не стоит, правда, не стоит подчиняться. Его тело не знает того, что знает разум. Его тело, чувствуя Шерлока позади себя, становится пластичным и податливым. Оно дрожит и подчиняется, когда Шерлок шепчет ему на ухо, - включай! Он должен сказать Шерлоку, чтобы тот перестал его трогать. Должен! Нужно покончить со всем этим прежде, чем Шерлок уйдет сам. Нужно положить этому конец! Шерлок обвивается вокруг Джона, укладывая подбородок ему на здоровое плечо. Руки Шерлока мерно оглаживают его. Но ведь еще рано, слишком рано. Если он покончит со всем этим сейчас, он потеряет Шерлока и сохранит хромоту. Нет уж, он не согласен терять одно без другого. Все равно потом будет больно, так почему бы не протянуть еще немного? Рука Шерлока круговыми движениями гладит его живот. Он хочет, чтобы Джон расслабился и откинулся назад. Ладони Джона лежат на обнаженных острых коленях Шерлока. Тот ласкает его шею. - Очень хорошо, Джон, - тихо и мягко говорит он, перемежая слова поцелуями. - Ты отлично справляешься. У Джона сжимается горло. Начинаются первые кадры, а Шерлок все еще его гладит. – Ты делаешь невероятные успехи, Джон. Джон крепко зажмуривается. - Ты восхитительный, - говорит Шерлок. – Ты уже можешь осознать хромоту, не давая ей взять над тобой верх. Джон понимает, что руки его уже скользнули ему под футболку. Он сдается. По экрану плывут вступительные титры, и вечная Ширли Бэсси поет, призывая опасаться мерзавцев, которые льют золотые слова вам в уши. - Скоро ты сможешь ходить без поддержки, - продолжает Шерлок. Дыхание у него такое горячее, а губы мягкие. В голосе слышится гордость. Джон не понимает, что означает это «без поддержки» - без трости или без Шерлока? Вероятно, без того и без другого. - Если не будешь смотреть, я включу заново, - предупреждает Джон. - О боже! - Я серьезно! - Я знаю, что ты серьезно, - соглашается Шерлок, и его слова тихой вибрацией отдаются у Джона в шее. – Я могу смотреть и так. - Шерлок, перестань! Шерлок замирает. Затем отрывает губы от его уха и говорит: - Проясни! - Что? - Перестань – что? Разговаривать, когда мы смотрим фильм, или касаться тебя без намерения продолжить? Джон мотает головой снова и снова, а потом вдруг складывается пополам так, что нога взрывается болью. Рука Шерлока соскальзывает с его живота и перемещается на спину. Джон отшатывается от ее прикосновения. Его сердце скорее трясется, чем бьется. Нужно сесть, чтобы все стало нормально, но он не может. Все как будто сделалось очень далеко. Он не может вернуться, просто не может. Ему было так одиноко. Он не сможет снова это пережить. На всех остальных людей ему наплевать, но Шерлок ему нужен. Он не может вернуться к той жизни, когда часами просиживал у себя в кабинете, мечтая, чтобы хоть кто-нибудь зашел и задал любой вопрос. Когда Шерлок уйдет из его жизни, пространство вновь станет маленьким и скучным, все тепло исчезнет вслед за складками его пальто. Он может либо ходить, либо быть вместе с Шерлоком. Так просто. Лишившись хромоты, он станет просто обыкновенным стереотипным отставным солдатом, одним из многих, - ничего особенного, ничего интересного. Он сам себе скучен до тошноты! Сломанный человек сильно за тридцать с раненным плечом и сединой в волосах. Какого черта Шерлоку с ним делать? Джон вдруг удивительно ясно видит свое будущее. Солдат, который не может воевать, хирург, который не может оперировать, преподаватель, который не может учить… - Джон! Джон посмотри на меня. Джон вжимается лицом в одеяло. Ткань влажная. Он не может дышать. - У тебя паническая атака. Скажи мне, что тебе помогает. Джон трясет головой. Его сердце грохочет в горле, пульсирует, взбалтывая и вздымая содержимое желудка. - Ладно, не надо. Сам справлюсь. Дыши! Джон пытается. Его едва не выворачивает. - Джон, нам придется перезапустить диск. Зародившийся внутри смешок взбирается вверх по горлу, царапая гортань. - Хочешь, чтобы я включил сначала? Боже, нет! Джон не вынесет этой песни еще раз! Где-то там, позади, Шерлок передвигается, крепко придерживая Джона рукой за спину. Звук на ноутбуке становится громче. Шерлок принимается разглагольствовать о том, каким нелепым способом убита женщина на экране. Очевидно же, что она не сопротивлялась нападавшему! Он перечисляет доказательства его версии, делая особенный акцент на состоянии простыней. Он ворчит и ворчит, и речь его вроде бы и убедительна, но раздражает до крайности. Несмотря на то, что сознание его еще затуманено, Джон соображает, что, раз он смеется, наверно, способность дышать к нему вернулась. Смех рвется из него, выплескивается наружу, заставляя тело содрогаться. - Джон, Пусси Галор – не может быть настоящим именем, - бурчит Шерлок. Джон шикает на него. Все еще лежа спиной к Шерлоку, согнувшись пополам, он перекатывается на бок. Голова оказывается рядом с батареей. Руки Шерлока перемещаются Джону на бедра. - Я смотрю очень внимательно. Если ты включишь фильм сначала, я выброшу ноутбук в окно. - Не посмеешь, - говорит Джон надтреснутым голосом. Господи, когда все это успело с ним случиться? Шерлок фыркает. Его рука тяжело опущена Джону на бедро. Ладонь не двигается, пальцы не вырисовывают круги, не пытаются проникнуть под ткань. Просто согревают. – Не будь идиотом, я посмею все, что захочу. Джон постепенно расслабляется, и нога начинает соскальзывать с постели. Кровать довольно узкая, и даже человек ростом с Джона не может лежать поперек нее, не согнувшись пополам. Джону приходится подтянуться и сесть. Он все так же оказывается спиной к Шерлоку и смотрит в экран. - Боже, наконец – то. – Шерлок придвигается поближе, чтобы принять их прежнюю позу, и обнимает Джона за живот. Его длинное тело повторяет изгибы Джоновой спины. – Я отказываюсь это смотреть, когда ты не смотришь. Джон напоминает себе, что нужно дышать. – Ты не мог бы не делать сейчас вот так? Шерлок отклоняет голову, и его волосы перестают касаться Джонова лица. Господи, как ему, оказывается, не хватает этого прикосновения! Джон берет Шерлока за запястье и снимает с живота его руку. Шерлок ерзает несколько секунд, но довольно легко позволяет Джону отвоевать личное пространство. Джон бы изумился этому, если бы не был так вымотан. Шерлок тянется вперед и ставит фильм на паузу посреди сцены драки. - Ты по выходным обычно в это время ложишься? Джон кивает. - Хорошо. – Шерлок слезает с кровати и запахивает халат. А затем идет в ванную одеваться. - У меня узкая кровать, а ты все равно спать не собираешься, - говорит Джон, когда Шерлок возвращается, уже в брюках и рубашке. - Стул подойдёт, - Шерлок забирает у Джона ноутбук и пересаживается за стол. Джон некоторое время просто смотрит на него, не совсем понимая, что сейчас произошло. А потом раздевается до белья и влезает под одеяло. Он напоминает себе, что Шерлок может уйти до того, как он проснется. Этот долговязый мужчина, который сидит сейчас за его столом, освещенный лишь отсветом экрана ноутбука, всегда будет в его жизни лишь временным явлением. Джон закрывает глаза и засыпает. От боли и бьющего в лицо песка чернеет в глазах. Джон пытается проснуться. Думает, что проснулся. Или все еще спит. Нет, все же спит. Ему снится сон. Точно спит: он ведь без трости. Вместо нее он держит в руке ладонь Шерлока. Это странно. Джон – не любитель держаться за руки, да и Шерлок этого активно избегает. Но в этот вечер Шерлок ведет его за руку. Джон спешит за ним изо всех сил, но у Шерлока такие длинные ноги, за ним не угнаться! Рука Джона вырывается из хватки Шерлока, но тот этого не замечает, продолжает бежать куда-то в клубах пыли под палящим солнцем. Джон окликает его: Шерлок забыл свой шлем. Джон бежит за ним. Шерлок оборачивается и кричит: - Великолепно! Результаты анализа готовы! Джон тянется к нему, и Шерлок его целует, легонько, в уголок рта. А затем отскакивает от него, возбужденный и взволнованный. А Джон глупо таращится на дверь, прежде чем рухнуть на кровать и позволить миру вокруг себя снова измениться. Следующий сон какой-то бессмысленный, но когда Джон просыпается, он весь дрожит, и щеки у него мокрые. К счастью, квартира оказывается милосердно пуста. Вспомнив об армейской дисциплине, Джон с головой погружается в работу. Он берет себя в руки и даже заводит кое-какие связи. Находит время поболтать со своим аспирантом о чем-то, не относящемся к университетским делам и погоде за окном. Он задерживается после занятий, разговаривает со студентами и не торопится покидать свой кабинет. Изменения в его привычном поведении замечают и коллеги, и студенты. Приближаются весенние каникулы и пора экзаменов. Многие учащиеся стараются нагнать программу или просто психуют от предэкзаменационной зубрежки. Но Джон привык и к куда более серьезным поводам для стресса. Когда начнутся каникулы, он займется исследованиями. Он обсуждает эту идею с Майком, но тому она не по душе, он считает, что Джону нужно отдохнуть хотя бы несколько дней. А, может, и всю первую неделю каникул. Джон увиливает от этой темы, отговариваясь, что уже списался с армейским другом. Чтобы не чувствовать себя лжецом, он в самом деле пишет Биллу и предсказуемо получает приглашение навестить того в Девоне в ближайшие выходные. Джон соглашается. Он договаривается о переносе физиотерапии на будни и просит назначить ему прием в те дни, когда обычно встречается с Шерлоком, - совершенно случайно, конечно. Целуя его на прощание, Джон явственно дает понять, что хотел бы провести эту неделю в одиночестве. Шерлок пишет ему смски, и Джон всегда сразу же отвечает, если только не занят. Он пишет Шерлоку, что у него много дел, что этот период учебного года выдался суматошным, и что его об этом не предупреждали, когда нанимали на преподавательскую работу. Студенты, тем временем, понимают, что наступил их последний шанс добрать учебных часов, и атакуют Джонов кабинет. Снаружи выстраивается настоящая очередь, и вереница встревоженных учеников о чем-то смутно Джону напоминает. Не то что бы с ним такое бывало, но с его сокурсниками – уж точно. И Джон засиживается в кабинете со студентами допоздна. В последнюю пятницу перед каникулами Шерлок ждет его в коридоре, смущая студентов. Джон старательно никуда не торопится, но так или иначе поток студентов, в конце концов, иссякает. Последнего из них Джон просит, уходя, позвать в кабинет мужчину в длинном пальто. Студент выходит, и на пороге появляется Шерлок. Джон не поднимется из-за стола. Шерлок молча закрывает за собой дверь. Он пресекает кабинет и садится на край стола, туда, где Джон расчистил для него место. Джон подкатывает кресло поближе и оказывается у Шерлока между ног. Он обхватывает его руками за талию, укладывает голову к нему на колени и вздыхает, когда тот мягко поглаживает ладонью его шею. Окружающий мир сразу становится тихим и спокойным. Шерлок дышит. Щетина Джона слегка цепляется за дорогую ткань его брюк. Хорошо было бы уснуть вот так! - Пойдём ко мне, Джон. - У меня встреча через 20 минут. Кончики пальцев выписывают круги у него на плече. - Тогда после встречи. - Не могу. - Слишком устал. Понимаю. Ты придешь ко мне, я закажу нам поесть, а потом ты уснешь в моей постели и будешь спать, пока не восстановишь силы. Конечно же, один, - я буду шуметь на кухне, чтобы ты мог расслабиться. А потом ты проснешься, позовешь меня, и я тебе отсосу. И если ты все еще будешь слишком уставшим, чтобы сделать что-то в ответ, я оседлаю твой живот и всласть подрочу. Твои руки на моих бедрах, моя сперма у тебя на груди. Заманчивая картинка, правда? Мы примем душ, по отдельности, если захочешь. Ты позавтракаешь. Утро получится тихим и спокойным. Я проведу эксперимент. Миссис Хадсон угостит нас обедом. Она почему-то думает, что я не могу тебя как следует накормить. Вечером посмотрим какой-нибудь из твоих любимых фильмов. «Голдфингер» досмотреть не получится – диск остался у тебя, но есть и другие, которые ты у меня оставил. Сходим поужинать куда-нибудь. Итальянская или китайская кухня. А, может, тайская. В прошлый раз была индийская. Я скользну ступней тебе между ног. Ничего больше делать не буду, просто хочу чувствовать, как у тебя встает. Сам решишь, тереться об нее или нет. Ты снова будешь невольно разыгрывать порнографические сцены с ложкой. Но воспитание не позволит тебе вести себя по-настоящему неприлично. Это будет на редкость впечатляюще! Мы вернемся домой на такси и, надеюсь, миссис Хадсон в этот вечер примет свои снотворные травы. Если же нет, мы поднимемся в комнату наверху. Я передвину коробки и организую нам кровать. И там мы сможем шуметь сколько угодно. Правда, ты обычно ведешь себя тихо, но вдруг я захочу покричать? А если кричать будем мы оба, получится уже по-настоящему шумно. Но мне все равно. Я в эту ночь планирую проявить всю свою изобретательность, даже если это грозит нарушить общественный порядок. В воскресенье мы можем продолжить. А в понедельник отдохнем, - заключает Шерлок, запуская пальцы Джону в волосы. – Соглашайся! И Джон почти уже готов наплевать на лежащий в кармане билет до Девона и согласиться. Вместо этого он поднимает голову и трет ладонями лицо. - В следующие выходные. - Не может же твоя встреча длиться так долго. Джон, хмыкнув, устало улыбается, а Шерлок смотрит на него, ожидая ответа. – Прости, - говорит Джон. – У меня уже есть планы. Шерлок хмурится. – У тебя никогда нет планов. - А на эти выходные есть. - Когда же они образовались? - На прошлой неделе, - Джон гладит Шерлока по колену. – Ты же в курсе, что у меня есть друзья помимо тебя, правда? Ошеломленный вид Шерлока явно свидетельствует об обратном. - И эти планы включают в себя и сегодняшний вечер тоже? - У меня поезд утром. Так что мне нужно выспаться. - Когда ты вернешься? - В понедельник, - отвечает Джон. – Точнее, поздно вечером в воскресенье. Считай, в понедельник. Шерлок очень спокойно произносит. - Джон, на будущее, я просил бы ставить меня в известность, если намечаются осложнения. - Осложнения? Почему поездка к Биллу – это осложнение? Это называется социальная жизнь, Шерлок. - Все, что вмешивается в мои планы и требует их пересмотра, это осложнения, - объясняет Шерлок. – Поэтому – да, это осложнение. - Хорошо, но я все равно поеду. - Я и не просил тебя не ехать. А кто такой Билл? Помимо того, что он твой бывший сослуживец, - это очевидно. Джон поднимает подбородок. – Бил ухаживал за мной, когда меня ранили. Он живет под Эксетером вместе с женой. Я пропустил их свадьбу, потому что был в госпитале. Время от времени мы навещаем друг друга. Джон упоминает о Джессике, чтобы подчеркнуть, что с Биллом они просто друзья, и ненавидит себя за то, что оправдывается. - Он знает, что у тебя ПТСР и сложности с общением? – спрашивает Шерлок. - Вероятно, да. - Хорошо. Джон кивает и ждет еще какого-нибудь вопроса, чтобы продолжить разговор. Но Шерлок молчит. - Ты опоздаешь на свою встречу, - говорит он через несколько минут. - Ты уверен, что все в порядке? – спрашивает Джон. - Шерлок хмурится: - О чем ты? Вероятно, так оно и есть. - Я должен был сказать тебе заранее, - извиняется Джон, вместо того, чтобы инициировать новый виток спора. – Просто я, наверно, привык, что ты и так всегда все знаешь. Шерлок улыбается в ответ. - Чаще всего, так и есть, - Он упирается ногами в кресло Джона и откатывает его от стола, а затем спрыгивает со столешницы в образовавшееся пространство. – Хочу увидеть тебя в понедельник. - Увидишь, - Джон тянется за тростью и тоже встает. Внезапно Шерлок целует его. Джон, отчего-то задыхаясь, смеется ему в губы. Они не прикасались друг к другу по-настоящему больше недели, и каждый дюйм его тела буквально кричит о том, как ему этого не хватало. - Хочу увидеть тебя в понедельник в своей постели, - шепчет Шерлок. Его слова, тихие и ласковые, оседают у Джона на губах. - Я это устрою. - Сможешь? Они целуются. - Да, - отвечает Джон. Они целуются снова. Шерлок гладит ладонями предплечья Джона – вверх-вниз. Это так приятно отвлекает от всего мира, что Джон толкает Шерлока, заставляя облокотиться на стол. – Голым, - уточняет Шерлок. - Что? - Голым в моей постели в понедельник. Джон рычит в знак согласия. Они целуются крепче, прижимаются друг к другу сильнее, и Джон вдруг обращает внимание, что Шерлок пытается незаметно вытащить у него трость. Он немедленно отстраняется. Едва не падает, но чудом удерживается на ногах. - Перестань! Какого черта ты не можешь просто… - Он закусывает губы, обрывая себя на полуслове, и отворачивается. - Я опоздаю. - Джон… - Нет, - выплёвывает Джон. – Никаких экспериментов над моей ногой сегодня. - Это тебе помогает! – Шерлок делает яростный жест рукой, случайно попадая Джону по груди. – Что в этом плохого, если тебе это помогает? - Я тебя об этом не просил! – кричит Джон, а затем чертыхается. – Мы не будем этим заниматься у меня в кабинете. - Ты меня избегаешь. Сначала я сомневался, но теперь точно уверен – да, избегаешь! - Хорошо, давай, вычисли обо мне еще что-нибудь! Не стесняйся! Открытая книга Джон Уотсон! Слушайте все! - Ты пытаешься игнорировать хромоту. Отказываешься ее осознавать, но временами, когда это все же случается, не позволяешь мне к тебе прикасаться. – Шерлок тянется к нему, чтобы подтвердить свои слова, и Джон насильно заставляет себя не отшатнуться, хотя под кожей у него все зудит. – Ты хочешь, чтобы тебя от нее избавили, Джон! - И это дает тебе право заявляться и устраивать бардак у меня в голове? – вопрошает Джон. – Правда? Все, что пожелаешь, как тебе будет угодно? Все, что только захочешь? Я на это не подписывался, Шерлок! Шерлок смотрит на него, как на сумасшедшего. - За все эти месяцы ты ни разу и не думал протестовать. - Я протестую сейчас! Серые глаза вглядываются в его лицо. Руки Джона сжаты в кулаки, одна из них дрожит, другая, побелевшая, цепляется за трость. Шерлок хватает его за плечи. - Хорошо, - говорит он, наконец. - Ничего хорошего. - Очевидно, что нет, - отвечает Шерлок. – Не беспокойся, Джон. Этого больше не повторится. - Отлично! - Ты опоздаешь на встречу. - Прекрасно! - Хорошей поездки! - Так и будет! Шерлок выходит и закрывает за собой дверь. Джона трясет. Дрожь захватывает сначала руку. Затем ногу. Джон садится, но его колотит все сильнее. Он не может вздохнуть, не может поймать ни глотка воздуха в этой душной комнате. Ему вдруг становится мучительно холодно, горло сковывает морозом. Джон знает несколько дыхательных упражнений и пытается заставить легкие слушаться, но сердце все равно грохочет, как сумасшедшее. Злость постепенно стихает, и Джон вдруг с отчаянной ясностью понимает, что натворил. Если бы он только мог встать, он бы побежал. Бросился следом. Нагнал бы Шерлока в коридоре. Пускай даже ему нечего сказать, нечего обещать, нечего предложить - ничего стоящего у него нет. Но Джон все равно пытается подняться на ноги. Позже Майк находит его на полу, трясущегося, жалкого и обессилевшего.