«Два близких между собою желания, как два невидимых крыла, подымают душу человеческую над остальною природою: желание бессмертия и желание правды» — Владимир Соловьёв
«Менее часа назад, в своей камере от сердечного приступа скончался сын известного бизнесмена и бывший полицейский Игорь Соколовский, осужденный за громкое покушение на убийство депутата Аркадия Викторовича Игнатьева. Полиция пока не разглашает подробности случившегося, однако, есть версия, что это произошло по причине того, что около трех месяцев назад Соколовский уже пережил клиническую смерть...» В одно мгновение выключенный телевизор. Недоверие, боль, слова, вереницей прокручивающиеся в полной тишине. Воздух, рывком выдернутый из легких, и крупные слезы, стекающие по щекам. Вика осела на диван, нащупала мобильник и дрожащими пальцами набрала номер начальника. Не успела нажать на кнопку вызова, как телефон настойчиво завибрировал. - Вик, не включай телевизор, - взволнованным голосом Дани вещала трубка. - Поздно, - сухим скрипом вернулся одинокий ответ. - Только успокойся, прошу тебя, Вик. Я приеду. Ты хочешь, чтобы я сейчас приехал? - Нет, не надо, - она сама удивилась быстрому ответу. - Прости, я должна позвонить Пряникову, - палец нетерпеливо нажал "отбой". Непонятно, зачем. Какой смысл сейчас в том, чтобы пытаться достать начальника? Чтобы пробиться в злосчастную тюрьму и окончательно убедиться в случившемся? Все кончилось. Всё многообразие попыток вызволить Игоря, все брошенные силы на поиски свидетелей, бессонные ночи, перепроверка всевозможных улик, выкраденный и скопированный протокол судебного заседания, все теперь окончательно потеряло смысл. Из-за одной, но самой важной новости. Игоря больше нет. Прижатая ко рту диванная подушка заглушала крик, а слезы безостановочно пропитывали дешевую старую наволочку.***
Новый вздох был для меня полной неожиданностью. Уже почти целую вечность, пока я раз за разом умирал, ко мне приходили образы матери из давних воспоминаний. Я был готов последовать за ней и отцом. Но мне снова не дали этого сделать. - Очухался? - чей-то хрипловатый голос звучал из затемненного угла какой-то расплывающейся и шатающейся комнаты. - Прекрасно. Значит, вскоре сможем поговорить. Я все ещё пытался прийти в себя. Голова кружилась, все тело было каким-то ватным и только руки безжалостно дрожали. Чувствовалось, что сердце колотится с бешеной частотой. - Ничего страшного, это пройдёт. Всего лишь действие препарата, - этот кто-то будто читал мои мысли. Человек вышел на свет, но мне показалось, что раньше я его не встречал. Хотя, сейчас узнать кого-то было проблематично. - Меня зовут... Хотя, знаешь, думаю, это не важно. Тебе все объяснят позже. Я прищурился, чтобы разглядеть лицо мужчины, но туман в глазах не позволил мне это сделать. - Кто вы? Я что, в раю? - ядовитый сарказм в моем голосе сложно было оставить незамеченным. Незнакомец рассмеялся, и его смех отозвался эхом в моих ушах. - Нет, к счастью. Но, думаю, тебе туда рановато. У тебя еще остались незаконченные дела, так ведь? Месть, например? - Вряд ли я сейчас на что-то способен. Что вы мне вкололи? - Название тебе ничего не скажет. Достаточно знать, что приготовленная особенным образом вытяжка из листьев одного из сортов рододендрона замедляет жизненные процессы настолько, что человек кажется мёртвым. - Зачем? - Не сейчас. Ты, кажется, не в состоянии говорить, верно? Значит, чуть позже, - человек снова ушёл в темноту, и послышался звук закрывающейся двери. Я безостановочно моргал, чтобы странная дымка рассеялась - стоило запомнить каждую деталь незнакомой обстановки. Пока, выходит, где бы я ни оказался, мужчина, который заправляет всем, опережает меня на много очков вперед. Знает обо мне все, каждую треклятую деталь, а я как слепоглухонемой инвалид, не способный даже барахтаться в том, что мне предоставило счастливое стечение обстоятельств. Будет неуместно, если я вырублюсь, так и не разобравшись ни в чем. А желание снова вернуться в забытье было почти что неумолимым. Малейшее движение отдавалось тупой, вязкой болью в висках, во рту была чёртова пустыня, и я взволнованно смотрел на трясущиеся пальцы, поднесенные к глазам. Не знаю, сколько прошло времени, пока мозг снова начал проецировать нормальное изображение. Удалось оглядеться: комната была темной, до неприличия маленькой с одним окном прямо над моей головой, и обставлена, словно какая-то химическая лаборатория. Тусклый свет, который совсем недавно освещал расплывчатое лицо незнакомца, посетившего меня, теперь отражался на пузатых боках многочисленных склянок и колб. Кушетка под задеревенелой поясницей была едва ли мягче уже привычных тюремных нар. Потухшие экраны многочисленных приборов и индикаторов молчали, отчего стало как-то спокойно. Сердце начало возвращаться в привычный ритм. Ничего, подумаю над всем позже. Спустя мгновение сознание поддалось желанию раствориться в пустоте, и я провалился в сон.***
Всюду из кабинета в кабинет сновали оперативники, атмосфера была какая-то слишком будничная, вот только почти у всех, на удивление, настроение было ни к черту. Буквально из каждого чайника слышалась оглушительная новость - кто-то громыхал ей на весь кабинет, а кто-то шептал тайком в курилке. Много сочувствующих взглядов. Королёва передергивало, и каждый раз ему хотелось сплюнуть в какой-нибудь темный уголок коридора. Вскипевший опер громким топотом хотел заглушить очередное «мажор умер в камере, совсем добили парня», но вместо этого только с жаром хлопнул дверью и едва не столкнулся на полном ходу с Жекой. - Даня, где Вика? Пряников рвет и мечет, - Жека помахал перед ним какими-то листами в руках. - Не знаю. Звонил ей, она его сама ищет. Наверняка хочет убедиться в том, что по телевизору видела. - Ты тоже смотрел? - Да это по всем каналам, федеральным и частным, - нервно ответил Даня. - И не только - наши тоже безостановочно гудят. - Ладно, пошли к Пряникову. А то он нас в труху разотрет. Идти не хотелось совершенно - предчувствие вороха неприятностей подстегивало развернуться, собрать вещи и уехать к чёртовой бабушке. Даня отметил, что Аверьянов выглядел увереннее него настолько, что даже пару раз шикнул на кого-то, мол не доставайте и вы еще. Нетерпеливый стук в кабинет Пряникова. Разговор предстоял не из приятных. - Товарищ подполковник, разрешите войти. - Входите, - Жека и Даня зашли внутрь. - А где Родионова? Почему не с вами? - Она скоро будет. Звонила, сказала, что уже в пути, - оправдался Королёв. - Вы опера или кто? Врать не научились. У меня от неё два пропущенных. Я прекрасно знаю, зачем она звонила, - голос Пряникова отдавал нервозностью и еще чем-то, что Даня не заметил даже тогда, когда его самого несколько лет назад вытащили с того света. Неожиданные раздумья прервал стук в дверь. - Товарищ подполковник, разрешите войти, - в дверях, нервно сжимая в руках телефон, стояла Вика: плечи опущены, взгляд неуверенный, губы сжаты в узкую полоску. Королёв нахмурился сильнее прежнего. - Не разрешаю. Почему опаздываем? Опять личное? - Товарищ подполковник, зачем Вы так, ну, Вы же понимаете! - вмешался Даня. - А тебя не спрашивали, Королёв, - он замолчал. - Родионова проходи, садись. И впредь не опаздывай. - Есть, товарищ подполковник, не опаздывать, - с трудом сдерживая слёзы, ответила Вика и присела на край стула. Крепко стиснув пальцы, она старалась не выдать с головой своё состояние. И так понятно, но жалости ей сейчас хотелось меньше всего. Пряников встал из-за стола и подошёл к окну. - Ну что ж, подождем эксперта и начнём. - Товарищ подполковник, разрешите, - Жека положил на стол какие-то документы. - Это что? - Пряников взял бумаги и начал внимательно их просматривать. - Вы же просили узнать насчёт экспертизы. - Да, просил. И что? - Так вот. В крови Игоря не было найдено ничего подозрительного. - Но этого не может быть! Он здоровый человек. Он не мог умереть своей смертью! - на повышенных тонах Вика перебила его. - Капитан Родионова, сядьте и успокойтесь. Даня, дай ей воды. Стакан холодил кожу, это немного усмирило дрожь в теле, и Вика отставила его подальше, выражая желание слушать. - Раз дело перешло опять в разряд "личное", давайте условимся, что на протяжении следствия это ваше "личное" вы должны убрать куда подальше. Погиб наш сотрудник. Многим из нас он был больше, чем сослуживец, я не спорю. Поэтому дело мы вести в открытую не можем. Мы допущены к слишком малому проценту бумаг. - Значит, ни санкций, ни разрешений на вскрытие мы не получим? - с упреком спросил Даня. - Нет. Но вскрытие уже провели. Игорь умер от сердечного приступа. Против этого не попрешь. А опровергнуть нам никто не даст. - Надо провести повторную экспертизу, - ему ответили почти хором. - Мы не имеем на это права, - ответил Пряников. - Поймите, пока мы ничего не можем сделать. Наша задача сейчас не выяснять, какой смертью умер Игорь, а искать того, кому он помешал. - Да ясно, кому. Игнатьеву. Это он убил его мать, отца, и все те самоубийства, что произошли, висят на нем, - уверенно сказала Вика. - Только добраться до него нельзя. Он в Думе. Забыла? - Игорь что-то нашёл в сгоревшем доме. Он мне показывал какие-то бумаги, - напомнила Вика. - Почему не сказала? - брови Жеки удивленно поползли вверх, а Даня лишь скрестил руки на груди. - Он поехал к отцу. Наверно, отдал ему, а... Игнатьев забрал. Все наверняка уже уничтожено. - Вот именно, - ответил Пряников. - Подождите, может, у него все в сейфе? - Тебе бы сказки писать, Даня. Ну, что за ерунда, он же не идиот, - сказал Жека. - Да, глупость сморозил... - отозвался Даня, потирая затылок. В дверь постучали. - Разрешите, - в проеме показался Смоленцев. - Иван Петрович, мы как раз Вас ждём, - обратился к эксперту Жека. - Что-то есть? - взволнованно спросила Вика. - В том-то и дело, что ничего. Это и странно. - Как ничего? - все ошарашенно переглянулись. - Я и говорю, странно. Такого никогда не было. То, что меня не подпустили к телу, это понятно. Отделу расследовать дело Соколовского запретили - тоже вполне очевидно. Но то, что они мне лично не показали результаты вскрытия, реальные результаты, настораживает. - Почему же тогда все настолько засекретили? Процесс был громким, дело - нашумевшим, Игорь - известная личность в широких кругах, как и Игнатьев, - удивление на время вытеснило боль в лице Вики, она пыталась заставить мозг начать работать. - Да по сути, если подумать, Игнатьев тут ни при чем. Исключая его непосредственную вину в том, почему Игорь вообще оказался за решеткой. Его не тронет никоим образом. Зачем все так усложнять? Подключать ФСБ... - сердце на миг похолодело от слов, которые готовы были сорваться с ее языка: - Игорь уже мертв - Игнатьев спокоен, ему больше ничего не мешает. - А если его устранили те, кто уже был в тюрьме именно по его вине? - подключился Даня. - Многовато недовольных торговцев наркотой, подельников и прочих бандюг всплыло по наводке Соколовского. Пряников кивнул Королёву, чтобы тот разработал эту версию, и повернулся к Жеке, которого уже подмывало что-то сказать. - Слушайте, ребята. А если это из-за наследства? Тогда все банально и просто - Игоря убивает Игнатьев из-за денег Соколовского-старшего. В результате второй получает миллионы после смерти обоих. Вот и картинка, - заявил Жека, когда заметил легкий кивок начальника. - Эту картинку нужно обосновать. Поэтому капитан Родионова займется ей. Но учтите, у вас всех, - он обвел присутствующих взглядом, - это дело не должно стать приоритетным. Помните, нам нельзя заниматься только им, и люди сверху не должны знать, что мы вообще копаемся в том, что нам не дозволено. Если больше нечего сказать, свободны, - Пряников откинулся на спинку кресла и потянулся за графином с водой. От нервов слишком хотелось пить.