Чем ты готова пожертвовать ради правды?

      Коридор – пожалуй, самое шумное место в нашей клинике. Он оживлен с утра до вечера, в нём не утихает и не пропадает суета в течение почти пятнадцати часов. В нём можно встретить и персонал, и больных, и своих коллег, и санитаров. По этим причинам я не люблю коридор, не люблю его шум и своеобразную жизнь. А вот после работы он словно засыпает или умирает. Никого. Ни единой души. Я часто остаюсь допоздна или вообще не возвращаюсь домой, поэтому, иногда бывает, что прохожу по пустому коридору и наслаждаюсь тишиной. Наверно, как и сейчас. Я иду по коридору и единственный здесь звук – эхо от стука моих каблуков. Прошла по-моему уже неделя с того собрания, появления стажёра и… последнего посещение сеанса с пациентом № 215666. После того случая я ни разу не заходила к нему. Иногда видела издалека в коридоре, слышала странные разговоры о новом таинственном пациенте с палаты номер J85 (это была новая палата Верлони). Также видела из окна, как тот по вечерам гулял в парке. Как ни странно, но он сидел часами под деревом и словно следил. Только вот за кем? Надо наверно выбросить эти мысли из головы. Ах, да, ещё этот стажёр. Сем достаточно быстро улавливает смысл и учится, поэтому через несколько дней я его допущу к нормальной работе и наконец отвяжусь от него. Я жду этого момента, когда смогу тратить своё время на своих пациентов и не придётся ночевать в больнице, т.к. всю работу, которую я должна была сделать днём, мне приходится передвигать на более позднее время и заниматься этим Вилкером.       Неделя.       Сейчас я могла спокойно уехать домой и отдохнуть в свой единственный выходной. Почему же я ещё здесь? Вся больница отдыхает после суматохи и готовится к «передышке» перед следующей неделей, все доктора и работники (кроме обслуживающего персонала) давно сидят в уютных домах и пьют горячий напиток - какао. Почему? Что меня ещё беспокоит?       Может третье правило?       «…никто кроме меня не играет с вами. Пусть даже пальцем коснётся, я посчитаю это нарушением. Не позволяйте другим пользоваться вами, но и вы не поддавайтесь соблазну…»       Словно эхом фраза скользила у меня в голове и не хотела покидать меня. Что значит «играть с вами»? Или же «Не позволяйте другим пользоваться вами»? Почему я не должна «поддаваться соблазну»? Я всё ещё ничего не понимаю. Эта игра…она слишком опасна. Могу ли я проиграть? Что стоит на кону? Какую цену я должна заплатить за проигрыш или нарушение? Почему!? Почему он возомнил себя главным!? Однажды напугал меня и всё! Сильнее меня? Нет, он лишь жалкий слабак! Что за приёмы он использует?       В гневе я побежала к себе в кабинет. Сразу зайдя, я бросилась к ящику стола и судорожно начала искать папку. Я не успокоилась пока не нашла среди бумаг надпись «Дело № 215666». Забыв о содержимом, я схватила папку и небрежно швырнула её в воздух. Из папки в воздух вылетели незакреплённые листы. Я забыла про записи. Все записи, которые я вносила. Лёгкие помарки о его личности, характере… Это всё я не занесла в дело и бережно хранила от других. Это мои наблюдения. Я сначала не поняла, что натворила и встала в отупение. Боже, что я натворила! Я психанула?! Сорвалась?! Надо всё привести в порядок. Со всей скоростью я метнулась на пол и в спешке начала собирать листы. Бумага мялась, загибалась и портилась. Просто не могла собраться и прийти в себя. Меня пугал тот факт, что я сорвалась. Не сдержала гнев… Из-за чего? Просто мысли… Я села на колени и перестала спешить – сейчас не до этого. Рука сама потянулась к бумаге с помарками и исправлениями, которая была выдрана мной и блокнота.       «Этот парень очень странный. Он просидел в худшей камере уже несколько дней и ни единого возмущения. Просто покорно сидит? Или ждёт подходящего момента? Охранники говорят, что парень сидит подозрительно тихо и не рыпается, не возмущается, просто сидит как в обычной палате. Это странно. До этого пациенты ломались после одной ночи, а он… Нет, с ним что-то не так…»       Эти заметки. Я забыла про них? Мне хотелось перечитать их вновь…       «Сегодня он показал мне свою улыбку. Хотя сначала Верлони показался добрым мальчишкой, под конец он всё сломал. Разбил все представления. Увидел меня даже под маской. С ним такие шуточки наверно не сработают… Да и сам он хорошо манипулирует характером. С ним придётся сложно»       «Я не могу разгадать его. Кто он? Что за чёрт! Почему мне не понять его следующий шаг? Почему он видит меня насквозь? Этот раунд был проигран ему… Я не могу просто так сдаться! Я не должна проиграть! Он точно не простой подросток…»       Все эти записи я могла читать сколько угодно, но мой взгляд остановился на странной бумаге, нет, конверте, который был вложен в папку. Я аккуратно протянула руку к нему – без адресанта, но подписано мне. Подписан просто строчкой «Элизабет Хаустил» и больше ничего. Пустое лицо конверта. От никого. Меня пробрала дрожь. Что в нём? Выдохнув, я тихонько достала содержимое – свёрнутая бумага и игральная карта. Нет, больше похожа была на гадальную карту отделанную в стиле игральной. На ней была изображена Пиковая Дама, кричащая на кого-то с возмущённым выражением лица. Внизу карты изысканным почерком подпись, нанесённая чёрной ручкой. Лишь слово. «Гнев». Что могло это значить? Но меня больше смущало другое – лист свёрнутой бумаги. Явно видно, что на нём что-то написано. Что? Лишь единственный способ узнать это – раскрыть его. Я не спеша развернула в несколько раз сложенную бумагу и увидела выписанные строчки той же чёрной пастой и тем же подчерком:       «Игра уже давно началась… Вы ведь помните? Гнев. Это чувство вы испытали несколько мгновений назад, если вы нашли этот знак. Я ведь прав? Это мой ход. Я ожидаю ваш. Надёюсь, вы не заставите себя ждать. И кстати, вы не забыли о правилах? Я надеюсь, что нет. Вы уже догадались, что я всё узнаю…»       Что? Это…это его ход? Гнев? Всё подстроено? Он прочитал меня, как лист бумаги и просчитал все действия… Он знал это? Знал, что я разозлюсь? Нет, он просто это подстроил, манипулировал мной… А как он проник в мой кабинет? Это было всего один раз… Он тогда уже знал, что я взбешусь в определённый момент? Он тогда уже задумал уточнить правила? Насколько он ужасен? Мне не понять… Я осталась просто в отупении и не могла ничего с собой поделать…       Он не слаб…он слишком силён. Разве я одержу победу?

***

      Новая неделя – новые заботы. Опять меня вызвали к директору. Зачем я ему понадобилась. На душе не было и малейшего упоминания о минувших выходных. Я всё обдумывала ход Верлони. Насколько он умён? Не важно, сейчас у меня свои дела и заботы. Уже стою у двери и стучусь в дверь. Я думала, что как обычно войду, и мне придётся терпеть какие-то скудные речи и домогательства, но всё оказалось по другому. Не успела я дотронуться до дверной ручки, как она сама отварилась передо мной и на пути у меня встал директор с жизнерадостной и приветливой рожей. Что-то подозрительно.       - О, мисс Хаустил, наш лучший психолог! Мы уже заждались тебя! – выкрикнул радостно мне начальник. Что за цирк?! Что здесь происходит?! Он взял меня за руку и повёл к столу. Я не успела опомниться, как заметила еле заметный шепот:       - Ты наша единственная надежда. Спасай.       Теперь ситуация прояснилась. У стола директора сидели два жирных бегемота в виде двух тёток и один хилый зубрила-очкарик. Комиссия. Ясно, почему директор так приветлив – единственная, кто способен спасти нашу клинику – это я. О боже, сколько дел свалится на мою голову?       - Здравствуйте, - приветливо произнесла я. Я знала этих жителей зоопарка давно и столько раз спасала задницу этому и прошлому директору, что уже со счёта сбилась. И просто ненавидела их рожи. Меня они уже достали, но нужно было всё перетерпеть. Ладно, я в очередной раз вытяну нашу больницу.       - Здрасте-с, - противно сказала жаба напротив. Сколько на ней было жира!! Она точно меня в 5 раз тяжелее была (если не больше)! А сколько штукатурки на лице!! Розовая помада и голубые тени!!! А ещё вдобавок кривые стрелки и сантиметровый слой тонального крема с пудрой вперемешку. Меня бы вырвало, если бы не мой опыт работы с ними. Вторая была поприличней – хоть макияж был не вызывающий. Её можно было стерпеть, поэтому она просто крыса. Ну а мужичок – дрыщ, даже описывать не надо: ноги и руки – спички, заношенный костюм стиля 80-х, лысинка и очки! Ну в общем всё. Зачем они припёрлись?       - Мы к вам по делу, - ну вообще-то понятно, что не на чай забежали, - к нам поступило сведенье о бюджетном пациенте. Нам следует проверить его состояние и, скорее всего, мы переведём его в другую клинику, если у него не будет серьёзных проблем.       Сейчас было уже не смешно. Я догадывалась, что это за пациент, но нужно было строить из себя дурочку:       - Вы про кого?       - Ник Верлони.