Чем ты готова пожертвовать ради правды?

      - Извините, вы сказали Ник Верлони? – переспросила я.       - Да, мы приехали сюда с ещё одним специалистом по работе с подростками, - крыса указала на ещё одну молодую женщину, одетую в платье ярких тонов с чёрными волосами до плеч. Она, так же как и я, радостно улыбалась. Теперь меня настигли настоящие проблемы. Всё, что записано в архивном деле (которое они возьмут на проверку) говорит о том, что он здоров. Если она подумают об этом, то мне прилетит хорошее замечание в лучшем случае – штраф, в худшем – увольнение. Что делать? Я в тупике?!       - Мы решили сразу провести диагностику пациента, поэтому пригласили его к вам в кабинет вместе с доктором. Давайте пройдём и обсудим эту проблему, - говорила монотонно жаба.       Проблему? Это катастрофа, а не проблема! Моей карьере конец. Я шла словно по иглам за ними в кабинет. Боялась каждого звука. Что делать? На этом всё? Наверное, да…       Уже видна дверь. Для меня казалось, что это время длится мучительно вечно. Уже устала ждать. Тётки что-то сказали друг другу, открыли эту двери и закрыли «врата» к будущей карьере.       Открывают. Мне приходится поторопиться, чтобы успеть проскользнуть туда первой – это даст шанс хоть что-то сделать. И что я вижу? На диване сидит не тот нахальный Верлони, который вгоняет меня в страх, отчаянье (а иногда и в краску), а какой-то пятнадцатилетний подросток, с явными проблемами с общением, зажатый и чувствующий себя неуютно среди других людей. Ну, хоть подыграет немного мне. А может и не мне. Ладно, надо спасать ситуацию.       - Давайте заглянем в дело этого пациента, - жаба взяла инициативу первой и достала из пакета архивную папку. Если она прочитает её содержание – я просто не выберусь из всего этого. Надо остановить.       - Не стоит, - попыталась остановить её действия. Всё-таки я благодарна за то, что владею хоть каким-то умом и могу придумать за минимальное время какую-либо отговорку, - мне следует переделать архивную папку.       - Почему, - крыска подала свой голосок.       - Просто в последние две недели на нашу клинику навалилось множество дел и до заполнения архивных папок не дошло, - боже, что я говорю? Наоборот, хуже делаю. Если не будет папки с делом, то мне крышка. Я начала в спешке искать свою папку, но там почти то же самое, что и в архивной. Что делать? В спешке я открывала ящики и случайно увидела что-то подозрительное. В одном ящике лежала моя папка и ещё одна, а поверх них лежала записка, в которой большими буквами было написано:       «Бери верхнюю папку. В ней указано, что я болен шизофренией. Стадия достаточно тяжёлая. Просто возьми и отдай папку. Она полностью заполнена»       Этот почерк. Ясно кто меня спас.       - Поэтому, - продолжила мысль я, опомнившись, - я решила переделать архивную папку и новый экземпляр у меня. Я просто не успела занести в архив.       Он меня прямо спас. Я с улыбкой подошла к «царевне-лягушке» и вручи ей папку. Вторую, которая лежала внизу я поспешно открыла и пробежалась глазами: её я точно не заполняла, но почерк и стиль написания мой, заполнение тоже моё. Как это понимать? Ладно, не важно. Благодаря способности видеть главный смысл текста, я быстро взглядом цеплялось за нужные слова. Он и вправду, похоже, всё заполнил? Удивительно. Ладно, суть поняла. Шизофреник, значит.       - А почему вы решили переделать дело на пациента № 215666? – послышался вопрос от очкарика.       Ну, в придумывании, почему так случилось, Ник мог и не помогать – я в этом мастер. Я столько «сказок» комиссии рассказывала, что могу получить титул лучшего сказочника!       - Просто по началу, - более смело начала пояснять ситуацию, - никаких психических отклонений не наблюдалось, и по статистике он был здоров, но в последнюю неделю всё крайне изменилось. Я обнаружила у него симптомы достаточно распространенной и сложной болезни – шизофрении. Поэтому пришлось переделывать дело.       Я знаю, почему он выбрал шизофрению. Во-первых, это легко изобразить, во-вторых, я лучший психолог в этой сфере. Из-за этого его могут оставить на мне, если конечно им покажется, что стадия достаточно тяжёлая.       - Шизофрения? – произнесла цветастая, - я специализируюсь в этом направлении среди подростков.       Вот сучка!!! Что её в переулке вы*бали (простите за столь некультурное выражение). Просто достала. Я лучшая в этой специальности! Фиг тебе, а не мой пациент! Теперь это превратилось в соревнование между психологами. Как мне повлиять на это?       - Давайте я осмотрю его, - настаивала сучка.       Она меня сейчас выбесит и я ей клок волос выдеру. Иногда удивляюсь своей способности скрывать эмоции, ибо на моём лице всё ещё сияла прекрасная улыбка.       - Я думаю, что это не следует это делать, - я попыталась уговорить её не делать глупостей, но похоже она не понимала человеческий язык.       - Нет, что вы! Мне не трудно сделать это! – радостно отвечала она.       Не делай этого! Сука! Остановись! А дурра или нет?       Она подошла к дивану. Ник сейчас сидел, обняв коленки и уткнувшись в них лицом. Руки обхватили ноги где-то посередине голени и были сцеплены друг с другом. Голова была опушена, свисавшие лохмы волос прикрывали его взгляд, лицо не выражало ничего. Пустота. Ни единой мимики. Холод. Эта бледность кожи делала его ходячим мертвецом. Ну из одежды – всё светлое: белые штаны и рубашка серовато-голубого бледного оттенка. Руки как всегда в бинтах по запястья (я не понимала, зачем ему бинты), так же добавилось несколько витков перевязки и на шеи. Волосы были по-прежнему странного тёмного цвета, взъерошены и свисали вниз иглами из-за наклона головы. Я не видела даже его глаз. Только острый подбородок, недвижимые уста. Он не был жив. Не двигался. Словно не дышал.       Выскочка посмотрела на него с недопониманием. Её удивила его поза. Его холод и недвижимость. Мёртвый. С умершей душой. У меня сложилось странное впечатление. Ненужные мысли блуждали в голове – а не умерла ли его душа? Сыграть такую роль трудно. Нужно передать боль, что само по себе непостижимое дело. И не только боль. Эту отрешенность, пустоту, одиночество, муку – слишком трудная тяга. Изобразить это так чисто? Нет, это не шизофрения. Не настолько она ужасна. Он показывает другое. Что? Своё душевное состояние, которое прячет под улыбкой? Своё прошлое? Может, сейчас я вижу его настоящего?       - Эй, что ты? – спросила девушка, подойдя к нему поближе и наклоняясь, уперевшись в колени руками.       Этот психолог-недоучка сделала ошибку – спросила его что-то. Сейчас я не видела игру и представляла это всё как настоящую ситуацию. Может, так оно и было? По автомату я хотела возразить и прекратить это, но только я сделала шаг к ней и протянула немного руку, на это отозвалась крыса и остановила меня.       Нельзя. Просто нельзя так делать. Это выбесит. Нет, выведет человека из себя. Нельзя спрашивать напрямую. Просто я знаю. Просто я чувствую это, благодаря моему опыту.       - Нельзя… - прошептала я, но была наказана грозным взглядом жабы.       Я пыталась мыслить. В горле пересохло. Сердце забилось быстрее.       - Эй, - ласково протянула психолог. Она потянулась рукой к лицу.       Нет. Лучше не касаться. Я ожидала. Мне было страшно. Почему? Из-за чего? Мне было страшно за пациента. Он играет? Нет! Когда он играет, он старается намекнуть на свою игру так, чтобы только я увидела этот знак, чтобы я знала о роли. Но сейчас… я не видела ни единого знака. Сейчас он настоящий? Он ведь способен скрывать свою личность. И по логике сейчас будет…       Срыв. Он сорвётся. У меня было много случаев с шизофренией, но срыв на тяжёлой стадии я пыталась не допускать. Поэтому у меня на истории было всего два-три срыва. Это ужасно. Ускоренная реакция разрушения личности. Все чувства видны. Страх чего-то, ненависть, боль… Я боюсь этого момента и всегда избегаю его. Или же просто ухожу, оставив пациента одного, потому что не могу смотреть на это. Я просто не знаю что делать. Я сбегаю от этого! Сейчас Верлони не играл! Я знаю, потому что испугалась, чутьё подсказывало о приближении момента. В прошлый раз я просто встала в ступор и ничего не смогла сделать. Ничего. Этот срыв бывает совершенно разным. Нельзя увидеть один и тот же два раза. Каждый раз всё по-иному. Поэтому все психологи избегают этого. Все. Значит, она новичок.       - Остановись, - не смогла промолчать я, хоть и поймала осуждающий взгляд в мою сторону, - иначе будет хуже. Он не переносит посторонних людей. Прошу… - уже умоляюще повторила я.       - Что вы, с ним всё хорошо, - проговорила весело она. Я хотела её за волосы метнуть в окно, но не могла,- я не вижу никаких отклонений.       Она не видит. Зато вижу я. Когда она спросила, он сглотнул, опустил ниже подбородок. Когда та потянула руку, Ник на мгновение с силой сжал кисть и тут же отпустил. Его дыхание резко участилось. Он чувствовал раздражение? Нет, ненависть. Он ненавидел людей. Всех. Сначала когда в помещении был кто-то, он чувствовал дискомфорт и с трудом сдерживал эмоции. Он чуть ли не скалился. Тогда, на допросе, при охранниках он с силой сжимал подлокотник кресла. Это напряжение. Он не хотел говорить. Он испытывал злость. Презрение. Ненависть. Раздражение. Гнев. Только со мной он говорил. Он не видел во мне обычного человека. А когда я показалась ему такой же, как и другие, он ударил меня, не сдержался. Я думаю, что тогда ещё легко обошлась. Я поняла. Его проблема в его ненависти. Только сейчас я смогла до этого додуматься? Тогда…       Сейчас что-то будет! Сейчас он сорвётся! Вот она, подсказка! Но она будет дорого стоить. Я увижу его гнев и злобу.       Девушка все тянула к нему руку с улыбкой. Нет. И вот она еле коснулась пряди, чтобы убрать её. Кисть левой руки сжала плечо с ужасной силой, На лице резко появился и также неожиданно исчез оскал.       Удар. Левой рукой он отбил руку психолога. Та была в шоке. Он опять замер, как тогда, после удара со мной. Он мог бы с лёгкостью кинуться на неё, ещё ударить. Я знала, он хочет это сделать. Но…       - Прошу…не надо… - проговорила шепотом я. Лишь помнила – у него хороший слух. Может, смогла бы сказать громче, если не страх, душащий меня. Голос охрип. Верлони приоткрыл рот и стал часто дышать. Пальцы на руке напряглись и застыли в непонятной позе. Все стояли молча. Не двигались. Ник резко запустил две руки в пряди волос, хватаясь за голову, словно хотел содрать кожу. После он резко упал на пол и свернулся калачиком. На лице застыл крик. Был показан во всей красе его оскал. Он кричал, только этого никто не услышит. Его голос почти не звучал, охрип и вырывался тихими звуками. Немой крик. Такое я видела всего один раз. Высшая степень раздражения. Глаза он зажмурил, словно пытаясь скрыться от чего-то. Ему было больно. Больно бороться со своим желанием убить…       Эта девка сделала неуверенный шаг навстречу ему.       - Вон! – я сжала с силой кулаки, эта не была позиция обычного человека. Я оборонялась, нет, защищала. Взгляд мой был направлен в пол, руки выпрямлены и напряжены, кисти сжаты в кулак, ноги вытянуты и на ширине плеч. Они выбесили меня.       - Но я хотела как лучше и… - робкий голос девушки выбесил меня.       - Я не ясно выразилась, - злость. Вот что я испытывала. Этот пациент… я не знала его проблему и допустила такое? Довела его до срыва? Как я могу такое себе позволить?       - Но… - начала возражать жаба.       - Это мой пациент! - уже повысила тона, - Я сказала вон!!! Вы и так довели его до крайней стадии! Я говорила вам!!! Пошли все отсюда! – лишь указала пальцем на дверь, и даже не смотрела, как те выбегали из помещения.       Эта долбанная комиссия. Я довела его до крайности!       Ник всё ещё лежал на полу. Теперь на его лице не было крика. Оскал. Так же он часто дышал. Глаза всё ещё были закрыты растрепанными волосами. Сейчас я заметила кровь на одной руке – он с такой силой сжал руку, что даже порвал кожу?       - Ненавижу… - тяжело дыша, охрипшим голосом говорил парень.       Я знала, что сейчас он мне ничего не сделает. Я, можно сказать, спасла его. Подойдя к нему, села на колени. Его положение не изменилось. Только стал не так часто дышать и оскал заковали губы, обретая обычное состояние. Я провела рукой, убирая волосы с глаз. Они были закрыты. Он успокоился. Это и был срыв? Я испугалась. Сейчас он просто лежал на боку с закрытыми глазами.       - Ненавидишь людей… - проговорила тихо я.       - Конечно, я не могу их терпеть… - прохрипел парень.       - Но ведь ты нормально общаешься с другими?       - Мне пришлось сорваться, чтобы эти из зоопарка отстали.       - Ясно. Иди в комнату. Я тебя не буду сегодня беспокоить.       Я проводила того взглядом, поспешно подойдя к окну. Мне бы не хватило сил сказать это прямо в лицо, поэтому я не отвернулась к окну.       - Постой, - робко крикнула я.       Ник непонимающе остановился в проходе и обернулся.       - Спасибо…       - Не стоило растрачиваться на такие слова, - в насмешку сказал Верлони. Он быстро приходит в себя. Наверно, потому что он сдержался…