***
Я Лана Грейс, некогда мать двоих детей и счастливая жена прекрасного мужа. Ровно до сегодняшнего обеда мне казалось, что уже никто из моей семьи не выжил, но на охоте парни из нашей общины нашли какую-то грязную, раненую девицу, коей оказалась Валери — моя дочь. Измученная, вся в крови, она валялась в лесу, словно бездушная кукла, которую совершенно недавно сломали. За ней шлейфом шла кровавая дорожка, словно мой ребенок долго полз по-пластунски, стремясь хоть как-то выжить. Удивительно, что ее не нашли зомби в таком состоянии. Да, я узнала свою малышку, с которой не виделась больше года. Она изменилась, ужасно изменилась: в рыжих прядях появилась небольшая проседь, а на широком лобике — пара морщин. Только лишь по этим признакам можно прекрасно понять, что пережить ей пришлось многое. Плюс ко всему это подтвердил ее дневник. Кстати, он был крепко зажат у нее в руках даже в таком… ужасном состоянии. Но мне все равно нужно было вытащить быстрее, чем остальные члены нашей общины. Если бы они прочли все то, что она написала, то это бы ни к чему хорошему не привело. Судя по записям, бедная девочка добиралась от нашего дома сюда практически одна, борясь со своим страхом, голодом, а позже и с раной. А я в это время удирала без оглядки с толпой выживших, потеряла по дороге второго ребенка, а затем и мужа. Сын просто отстал от нас, а любимый пошел его искать куда-то на восток. Вскоре от них не было вестей, и следом за ними почему-то было страшно идти. Вот я их уже мысленно похоронила. Дочь отчаянно боролась, в отличие от своей матери. Прости меня за это, милая. Я уже не надеюсь, что ты очнешься, не надеюсь на то, что у тебя остались хоть какие-то силы на борьбу. Если вдруг так и будет, то, наверное, мое сердце просто разорвется от горя. Просить прощение даже будет не у кого. Малыш, молю тебя, выживи, найди отца и брата. А я буду защищать нас как смогу. Ведь нашу общину слабый или раненый человек никогда не покидает. Он становится нашим обедом.День 26.
16 апреля 2017 г. в 13:06
Легкие болят, словно на них давит огромная толща воды. С каждым шагом мое сердце разрывается, ощущая где-то финишную черту. Для чего мне идти дальше?
Вдруг я стала резиновой куколкой, которую где-то в переулке топит в мелкой луже несносный ребенок по имени Жизнь? Ну, или просто безумство вперемешку с паникой сдавливает все внутри, заставляя задыхаться и сомневаться в пустой трате энергии.
Невыносимая боль бессовестно стерла из памяти главную цель существования — борьба ради семьи. Если бы я не смогла вспомнить об этом, то спокойно осталась бы лежать на снегу до самого конца, не мастерила бы себе ночлег, не давилась бы лекарствами, не боролась бы с ночной лихорадкой, тошнотой и с жуткой болью в животе. А умирать проще, как не погляди, но нельзя.
Черт, мама, прости…
Ты всегда могла сделать так, чтобы я почувствовала себя как дома: отдать всю теплоту и ласку, согреть мое вечно потерянное в небытие сердце. Но маленькая эгоистка пользовалась всем, ничего не отдавая взамен. Всегда грубила, отталкивала всех, а сейчас… Что сейчас взять с полуубитого инвалида, который уже не может себя защитить, не то, что семью? Лучше бы я сдохла еще в детстве, да и не ранила никого своими поступками.
Мама больше не придет за мной из-за того, что в свое время изрядно провинилась перед ней. А ведь именно сейчас мне так нужна ее помощь, я без нее всего-навсего умираю. В глазах снова темнеет, а сознание уплывает…