128 дней. Записки зараженного.

      Я еду, и на глаза почему-то наворачиваются слезы. Меня всю лихорадит. Сейчас только доходит, что многие студенты просто напросто умерли на моих глазах. А те, кто напал – зараженные, как в каких-то дешевых фильмах? Боже, Боже… Как с этим бороться? Как бороться с тем, что они едят тех, кто не был болен? Мама, папа, мне страшно. Я не хочу вас потерять.       Сколько я ехала до своего города? Два, три часа? Не знаю, но эти часы были самыми ужасными.       Приехав к городу, я увидела, что его полностью заволокло туманом, и не слышно ни одного звука. Дальше пяти метров ничего не видно. Чтобы найти свой дом, мне приходится ориентироваться по ближайшим кустам, деревьям и фонарным столбам. Пока из машины не хотелось выходить, но, когда доехала до огромного скопления авто, пришлось выйти. Везде пусто: нет ни водителей, ни пассажиров, ни пешеходов.       Меня ужасно бесит то, что я добираюсь практически на ощупь. Такое чувство, что этот туман был искусственным, словно какими-то дымовыми шашками закидали весь город.       Через некоторое время я начала узнавать родные улицы, на которых провела почти всю свою жизнь. Из-за переизбытка чувств, что я скоро вернусь к своей семье, перешла даже на бег. Вскоре увидела силуэт мужчины, слегка сбавив скорость, подошла к нему, на свой страх и риск. И уже двести раз успела пожалеть об этом…       Он медленно повернулся, услышав мои шаги. В зубах он сжимал детскую руку, которую когда-то, наверное, сам откусил ребенку до локтя. Не далеко от него валялся разодранный трупик в луже густой крови, так же, как кишки и легкие, которые, похоже, были от тела (об этом говорил маленький размер легких). Я попятилась назад от увиденного, и меня все же стошнило моим завтраком на чью-то прекрасную лужайку. У мужчины даже рот открылся (можно подумать, что он удивился) и выронил детскую ручонку. Ага, конечно. Зачем она ему, когда совсем рядом стоит огромная туша мяса. Сасамбо, товарищ! Я сразу же рванула со своего места, когда до меня окончательно дошло, что это чудовище собралось делать.       Бежать, бежать и не останавливаться. Нужно найти мою семью, если, конечно, они еще живы... Нет, хоть кого-нибудь живого!       Мне страшно.       Я только что видела, как моя соседка сидела и со звонким чавканьем пожирала своего мужа посередине улицы. С любовью обгладывала его плечо, старясь не оставлять кусочков мяса. Господи! Хотя... ты давно уже отвернулся от нас.       Руки дрожат, но я напишу о случившемся, иначе, боюсь, что забуду что-нибудь из-за такого потрясения. Надеюсь, что мой дневник найдет кто-нибудь из ученых, и он поможет им в борьбе с этим вирусом. Иначе все, конец. Умрет все человечество.       Спустя тридцать минут скитаний в панике, я все же нашла свой дом и уже сижу на втором этаже, пишу о случившемся. Окна первого этажа заколочены. Двери были закрыты на замок, забаррикадированы с одной стороны, а с другой – точно так же наглухо заколочены. Мне удалось пробраться сюда только лишь благодарю крюку-кошке. Дома никого не было, как и вещей моей семьи. Из продуктов в холодильнике они оставили только лишь какой-то суп, минералку, фаршированную курицу и какую-то непонятную фигню с макаронами.       Хоть радует то, что они все вместе успели убежать. Но долго я не проживу здесь со своими запасами.