Мирная жизнь

Снимок был неудачный: Лия вышла не в меру мордатой и лет на десять старше, чем была на самом деле. Синий все равно разворачивал его на весь экран, записывая сообщения: обращаться к пустому окну было совсем неуютно. Он бы многое сейчас отдал за сеанс видеосвязи. Что поделать – от неё чаще всего приходили письма, редко когда ей удавалось записать голос, сам же Синий по возможности слал видео. Эти записи Лия потом пересматривала не по одному разу. Ее собственные письма были короткими и неловкими, однако Мартин обмолвился - она не удалила ничего из того, что пришло от Синего за год разлуки. Синий пригладил волосы, зачем-то оправил воротник несвежей рубашки и включил запись: - Привет, Ли. Смотри, кто тут со мной! Ты только глянь. Я его наконец выцарапал, но чего мне это стоило – вообще словами не передать. И мы только что потерли меня из хозяев, прикинь? Будем понемногу обживаться и ждать тебя. Мартин? – Синий приглашающе мотнул головой, и киборг отчеканил: - На пост заступил. Докладываю: Синий по-прежнему не женат, следов пребывания других женщин на объекте не зафиксировано, приказ «открутить голову медленно, против часовой стрелки» считаю недействительным. Жду дальнейших инструкций. - Чего?! – Синий выпучил глаза и запоздало остановил запись. - Лия не очень любит шутки насчет того, что ты тут уже нашел ей замену. Тем, кто так шутил, она отвечала весело, но каждый раз злилась. Когда мы прощались, она попросила открутить тебе голову, если что-то из этих шуток окажется правдой. - Однако. - Она знала, что после перепрошивки перестанет быть для меня лицом с правом управления, и приказ потеряет силу. Риска не было. - Я не о том. В жизни бы не подумал, что она может меня ревновать. Тем более – теперь. Синий отвернулся к экрану, где по-прежнему оставалась открытой фотография. Лия сидела вполоборота, в руке у неё была вскрытая консервная банка, на шее виднелась гарнитура рации. В кадр попали чьи-то ноги в ботинках и приклад винтовки. Мартин узнал царапины на прикладе, оружие принадлежало бойцу по фамилии Сильва – значит, снимок был сделан, когда тот ещё был жив. Мартин заговорил – медленно, с усилием, будто ему очень не хотелось произносить все эти слова: - Она ведь не догадывается, каким ты стал. Она думает, ты такой же, как и был, только без ног. - Я и есть без ног. - Она в курсе. А вот то, что ты алкоголик – это для неё будет новость. Спина Синего напряглась. - Что ты сказал? Повтори. - Насколько я могу судить, у тебя начинается вторая стадия алкоголизма, Синий. Я определил признаки абстинентного синдрома. Ты пьешь, давно и много. Синий не обернулся, и Мартин продолжил: - Я ещё на Азуре заметил. Лия показывала мне некоторые твои сообщения, и я видел симптомы. Тремор рук, отёки… Она пока не поняла - скорее всего, списывает то, как ты изменился, на последствия травмы. Поэтому ждет увольнения, беспокоится, что ты передумаешь и планирует выйти за тебя замуж. Мартин не мог видеть лица Синего, только вздернутые плечи и согнутую спину. - Может, ещё сама передумает. – Синий махнул рукой, и экран погас. - Не передумает, к сожалению. - К сожалению? - Не передумает. - И ты так уверен. - Она же это не тебе обещала. И не мне. Она это вообще обещала, когда вернулась и узнала, что ты ещё жив: если выживет - поженимся. А она за свои слова отвечает. - Да уж. - Кстати, сколько ты сейчас весишь? Больше меня, да? Только я - с двумя ногами. – Мартин приблизился на полшага и продолжил: - Вот что, Синий. Лия не знает, что ты спиваешься… и не узнает. Потому что тебе придется бросить и к её прибытию. Потому что ты больше не пьешь с сегодняшнего дня. - А ты не охренел ли так со мной разговаривать? Синий резко обернулся, запрокинул голову. Мартин присел на корточки, чтобы не возвышаться над ним. Синий подъехал вплотную. Он понимал, что, по идее, должен быть возмущён гораздо сильнее, но… прямой взгляд Мартина, его спокойный голос, само его присутствие в этой комнате – раздражение не срабатывало рядом с этим, угасало. Он слишком долго ждал этого дня, чтобы сразу затеять ссору. - Охренел, - легко согласился Мартин. - Ещё тогда, когда заговорил с Лией. Но надо больше практиковаться. Жаль, не с кем было… - Так, кончай нарываться, - Синий слегка пихнул его колесом. - А то что? - А то и без тебя тошно. - Я вижу. – Мартин снова посерьезнел. - Правда, не понимаю, почему так. - А тебе бы самому понравилось жить, как я? Все время чувствуя себя развалиной, куском дерьма? - Мне бы и не пришлось. После таких повреждений меня просто не стали бы восстанавливать. А тебя вылечили и даже денег дали. И ещё коляску с моторчиком. - Коляску с моторчиком! – Синий засмеялся и какое-то время не мог перестать, повторяя сквозь смех: «коляску!.. С моторчиком!..» Мартин молча пережидал приступ его внезапного веселья, как чуть раньше переждал недовольство. Когда Синий поднял голову, стало видно, что от смеха у него выступили слёзы. Мартин едва заметно улыбнулся. - Ты хамло и сволочь, Марти, но как же я рад, что ты наконец здесь. - Я, наверное, хамло и сволочь, но тоже очень рад. - И мы это даже не отпразднуем? - Когда Лия к нам присоединится. Чтобы уж все сразу. Мартин поднялся, обошел кресло Синего и побрёл обратно на кухню. Обнаружив запасы спиртного, он принялся методично вскрывать бутылки руками и опорожнять их в раковину. Раздался протестующий возглас: Синий застыл в проеме двери. - Даже не думай помешать. Я намного сильнее. Ничего не выйдет, но обоим будет неприятно... У тебя год и два месяца на то, чтобы перестать быть «развалиной, куском дерьма». А Лие мы ничего не расскажем. У Мартина была странная, обезоруживающая манера самые вызывающие вещи говорить совсем без вызова, очень мягко. Эта мягкость никак не вязалась ни со смыслом слов, ни с его обликом угрюмого мордоворота. Казалось, ему почти неловко за то, что он говорит и делает, но он будет продолжать, потому что иначе никак нельзя. Синий сглотнул. - Стадия первая: ты разговариваешь с киборгом. Стадия вторая: он отвечает, и ты понимаешь, что он умнее тебя. Стадия третья: он начинает тебе приказывать… - Стадия четвертая, - подхватил Мартин, - ты подчиняешься. Стадия пятая: ты признаёшь, что так действительно лучше. В воздухе крепко пахло алкоголем. Мартин открыл воду, ополоснул раковину, осторожно, стараясь не греметь, сложил пустые бутылки в пластиковый мешок. - Посторонись, я их сразу вынесу. А завтра мы с тобой разгребем тут всё. Даже мне ясно, что так нельзя. Раньше ты бы сам такого не потерпел. Синий сдал назад. Глухо хлопнула входная дверь. Синий так и остался в коридоре, утвердив подбородок на сцепленных пальцах, таращась в темноту. Ему до тошноты отчётливо представилось, что Мартин не вернется: будь у него возможность, от такого себя он и сам сбежал бы, не оглядываясь. Синий зажмурился, откинулся назад. Возвращаться в комнату не хотелось – загроможденная чужими вещами квартира теперь казалась особенно затхлой, нежилой. Даже киборгу здесь плохо, - подумал Синий, - дожили. Ну а что, Мартин сам себе хозяин, захотел уйти и ушёл, он-то ведь не обещал жениться. Он, если уж на то пошло, вообще ничего не обещал, а Синий своё слово сдержал. На двери загорелся зеленым датчик сенсора. - Ты чего сидишь в темноте? – изумился Мартин. - Да так. – Синий развернулся, скрывая облегчение и тут же понимая, что от киборга ничего не скроешь. Мартин двинулся следом, включая свет. - Синий, я тут подумал, пока поднимался – а зачем нам ждать завтра? - В смысле? – не понял Синий. - В смысле уборки. - А ты в курсе, который час? - Ничего, мы тихонько. Синий фыркнул. Мартин осторожно покосился: - Я опять сказал что-то смешное? - В последний раз я слышал эти слова от Ли. Только она не уборку имела в виду.