Мирная жизнь

После того как хлам, оставшийся от прежних жильцов, был вывезен на свалку, квартира оказалась куда просторнее, чем представлялась поначалу. Теперь коляска Синего ни за что не цеплялась, и ни он, ни Мартин больше не рисковали при любом неловком движении обрушить что-нибудь себе на головы. Зато грязь стала даже заметнее - там, где у стен прежде стояли коробки и старая мебель, теперь зияли просветы настоящего цвета. Он оказался бледно-голубым, а не изжелта-серым. Мартин выдал Синему ведро, тряпку, швабру с длинной ручкой и большую бутыль очистителя, велев драить стены, докуда дотянется, а сам отвинтил светильник – старомодный, в виде большой грозди круглых ламп на гибких суставчатых ножках. По его расчётам, они могли давать чуть ли не вдвое больше света, если отскрести с них многолетний слой жирной пыли. Он бережно, сосредоточенно перетирал стеклянные шарики плафонов, казавшиеся особенно хрупкими в его коротких грубых пальцах. Матовое белое стекло обнажалось неохотно, но Мартину нравилась такая работа – неспешная и размеренная, позволяющая параллельно просматривать и упорядочивать файлы. За последние недели они накачал себе столько добра, что теперь его архиву тоже требовалась хорошая уборка. Синий, взявшийся за дело без особой охоты, постепенно увлекся и вскоре оттирал грязь ожесточено, почти азартно. Его забавляла мысль о том, что Мартин не предложил ему кропотливую возню с люстрой, которая на первый взгляд больше подобала безногому в кресле-каталке. Синий не сомневался, что уже на второй минуте желание перебить к чертям собачьим проклятые шарики стало бы непереносимым. Орудовать шваброй было куда веселее. Синий шумно дышал, волосы прилипали ко лбу, и он время от времени, скалясь, откидывал их тыльной стороной руки. «Ну и дерьмище, - твердил он про себя, - это ж надо столько прожить в таком дерьмище. И сам стал, как дерьмо. Ну надо же» - и налегал на швабру. - Синий, я вот что подумал, - окликнул его Мартин, - не стоит тебе пока ходить без меня. Пока мы вместе, ты очень хорошо держишься, а стоит выбраться в город одному – срываешься. Так что я теперь буду тебя сопровождать. – и, не давая Синему возможности возразить, добавил почти виновато: - Напоминаю, что запретить ты мне не можешь. То есть можешь… но я проигнорирую. Синий опустил швабру и медленно обернулся. В очередной раз он не знал, как реагировать. В голосе Мартина не было ни угрозы, ни упрека за позавчерашнее. Он не выяснял отношения, он видел проблему и уже придумал, как её решить. Его словно бы даже огорчало, что все это доставляет Синему неудобства. Синий понимал, что раз за разом сдает позиции – потому лишь, что Мартин ни разу не дал ему повода дать отпор. Он во всем признавал превосходство Синего. Он вел себя так, будто тот и сейчас его командир. Он не обижался на грубость, не отвечал на ругань,не спорил, и, казалось, заранее готов был уступать во всем, кроме одного: пить ты, увы, не будешь. Нет, не будешь. Все равно не будешь. Синий уставился на киборга со смесью досады и восхищения. - Иногда я даже удивляюсь, как ты ухитряешься быть настолько наглой, самоуверенной сволочью. С одной стороны, конечно, здорово, что ты не боишься и не пытаешься… э… вести себя хорошо, с другой – лихо же ты меня в оборот взял. Мартин осторожно положил на стол очередной стеклянный шарик и посмотрел на Синего серьёзно, без улыбки. - Все как раз наоборот. - Это как? - Мне нет никакого смысла пытаться «вести себя хорошо». И дело не в наглости. Просто есть некоторые вещи, которые ты можешь сделать. Потому что ты человек, а я – нет. Вряд ли я смогу на это повлиять. Так что я сразу буду делать так, как лучше, а не так, чтобы тебя поменьше злить. Синий поскрёб висок, оставив на коже грязный след пальцев. - Что-то у тебя совсем мрачно выходит, - пробормотал он. - Да нет, нормально. Просто ты делаешь вид, что всего этого нет. А я всегда помню, кто ты и кто я. И что со мной будет, когда тебя не станет - тоже. Если, например, ты сопьешься и помрешь раньше времени. - Хочешь сказать, ты возишься со мной только ради этого? Мартин, ты это сейчас всерьёз? - Нет. Нет, конечно. Просто знаешь, когда я ждал аукциона, и… Синий обтёр руки тряпкой и зашвырнул её в угол. Лицо его пошло пятнами, белесые брови сошлись на переносице. Мартин хорошо знал это тихое бешенство – Синий закипал медленно, но уж если кому удавалось его разозлить… - Гадство какое. А ведь ты меня чуть не заболтал. Складно поёшь, заслушаться. И все брехня. Когда ты меня выволок к дрону, ты не ждал, что я тебя потом выкуплю. И что Лия всё правильно поймёт. Ты просто не хотел, чтобы я копыта отбросил. - Как раз с копытами-то и не задалось, - Мартин попытался свести все к шутке, но было поздно: Синего прорвало. - Иди ты! Я знаю, почему ты это сделал. И ровно потому же ты, по идее, должен знать, что я тебя не сдам. Даже если ты начинаешь зарываться. И если ты этого не догоняешь, то мне даже как-то сказать нечего. Он резко отъехал, нарочно развернув кресло так, чтобы опрокинуть ведро. По полу растеклась мутная лужа. Мартин поднялся на ноги - и остался стоять, глядя на Синего через стол, не делая попыток приблизиться. - Синий, Синий. Остынь. - Да пошел ты. - Синий. - В жопу. - Синий, да погоди ты. - Сказано тебе – в жопу! Синий сгреб со спинки дивана свитер, но надевать не стал, бросил на колени и покатил к выходу. Мартин, помедлив, двинулся следом, но успел как раз к захлопывающейся двери. Он застыл, разглядывая обивку с расстояния в десяток сантиметров, медленно выдохнул и пошел в комнату - вытирать разлитую воду. Вернулся Синий хмурым и трезвым. - Я думал, ты искать меня станешь. - Я и собирался. Хотел дождаться полуночи и выходить. - Ты тут хоть не решил, что я рванул на тебя заявлять в родную компанию? - Нет, решил, что ты где-то надрался. - Была такая мысль. - Голодный? - Не особо. А что у тебя? - Я пиццу заказал. Час назад привезли. Греть? - А давай. На кухне было непривычно светло. Изрезанная и облупившаяся столешница казалась хирургически чистой, и это её отнюдь не украшало. Синий придвинул к себе тарелку, посозерцал содержимое и отставил, не притронувшись. - Слышь, жестянка. Я ведь тебе хозяин только на бумаге. Ты, при желании, мог бы сделать со мной что угодно, в меру своей фантазии. Хоть уестествить, хоть убить и съесть. А я почему-то не дёргаюсь на эту тему. Я неправ? - Прав. - А все почему? Потому что я тебя знаю. Мне не нужно детектора, чтобы не сомневаться, что ты за меня. Даже странно, что у тебя иначе. При всех твоих наворотах. Мне казалось, ты тоже меня знаешь. Он снова был таким, каким Мартин помнил его до ранения. Как будто сквозь оплывшие черты проступило прежнее лицо, хищное, костистое. Синий откинулся, щурясь, и медленно, зло улыбнулся. - Если ты, конечно, не совсем идиот. - Не совсем, - понуро откликнулся Мартин. Синий кивнул. Белые волосы, подсвеченные лампой, окружали его голову косматым нимбом. - Ты киборг, я нет, с этим правда ничего не поделать. Ну так тебе же лучше, что я не киборг и могу тебя прикрыть. Так что извини, что-то я не чувствую себя виноватым. - Никто тебя и не винит. - Ну а что ты мне тут развёл? Мартин молча покачал головой. Если бы он мог предвидеть, что от обиды Синий настолько взбодрится, он бы развел и не такое, но Синему это было незачем знать. Тот даже сутулиться перестал. - Если уж на то пошло, я сам не в восторге от того, как оно. Потому что это не только тебе от меня некуда деться, это и мне тоже. Спокойно, я не собираюсь... Просто мы в таком сволочном положении оба. То есть все трое, раз уж Ли в доле. Ничего, привыкнем, я думаю. - Синий притянул тарелку обратно, осмотрел кусок дважды остывшей пиццы и вгрызся в него всё с тем же яростным и непреклонным выражением лица. Мартин, старательно сохраняя пристыженный вид, потянулся за добавкой.