Мирная жизнь

«…и нас почти сразу же подбили! Берта – зверюга, сумела увести машину. Правда, посадить было без вариантов даже ей, так что сигать пришлось всем, но хоть не прямо под огнём. Рвануло знатно. Теперь мы с ней обе валяемся в лазарете контуженные. Кормят здорово, но холодно и скучно, хоть вой. Снится всякая похабень. Как доберусь до тебя – в деталях узнаешь, какая. Уже недолго осталось. Бойся. И прикинь, у них одеяла короткие! Берте ничего, ну тебе-то вообще было бы зашибись, а у меня ноги торчат и мёрзнут. Берта ржёт и предлагает меня тоже укоротить – и не так холодно, и тебе не обидно будет. Если нас отсюда не выпустят, я ей скоро язык укорочу. Джей Миллер, ты его не знаешь, пронес нам немного бухла, поверх таблеток разобрало так, что держись за стул, хорошо хоть доктора ничего не заметили. Мы аж очканули чуток. Так что я теперь хорошая девочка, еще немного – и начну кроссворды решать. Или Берте морду набью, заодно и погреемся…» Письмо занимало весь экран. Синий, непривычный к таким длинным посланиям, перечитывал его раз за разом, подряд и отдельными кусками, беззвучно смеялся, морщась, как от боли, и кусал себя за костяшки пальцев. Он злился на Лию, запоздало тревожился за неё, притом ему и впрямь было смешно, он очень хорошо представлял себе все то, что она описывала - и его в узел сворачивало от неловкой, беспомощной нежности. «А ведь она бы даже не поняла, чего это я» - Синий зажмурился, сжал зубы, посидел так, раскачиваясь, и снова пробежал глазами по строчкам: «А ты вообще молодцом, не зря Мартин тебя гонял. А то было ряху нажрал, мне в экран не влезала. И до сих пор чудно видеть тебя таким волосатым. Я вот тоже потом хочу отпустить длинные, заплетаться буду. У меня раньше, до армии, были ниже плеч, я их в синий красила. Хотя в синий теперь если красить, то тебе, ты же Синий, чтобы не спрашивали, почему» Лие нельзя было отказать в своеобразной деликатности. Пока Синий не привел себя в порядок, начав тренироваться и почти перестав пить, она ни словом не дала понять, что замечает, как сильно он изменился, и что ей это не нравится. Синий вдруг представил, что она вживую увидела бы его таким, каким его застал Мартин. «Она же не знает, каким ты стал». Синий поймал себя на том, что ждёт вечерней тренировки. Сегодня надо будет вломить как следует, подумал он. Вообще давно пора увеличить нагрузки. Чтобы встретить её не развалиной. Не совсем развалиной. Как Мартин говорил – такой же, как был, только без ног? Ну, пусть даже не совсем такой же. «Как получишь письмо, не тяни, сразу отвечай. А то здесь скука смертная…» А Синий понятия не имел, что отвечать. То, что с ним творилось, не укладывалось в слова, и откупаться набором готовых, как в программе у киборга, фраз тоже было немыслимо. Он даже включил запись, поморгал в камеру, но после пары попыток заговорить всё стёр. Может, он и рад был бы наговорить чего-то забавного и остроумного, рассказать что-то, что могло бы развлечь Лию, одуревшую от безделья в лазарете, вот только в горле стоял ком. Тогда Синий просто нажал «ответить», почти вслепую набрал «Люблю я тебя, вот что» и тут же кликнул «отправить», отрезая себе пути к отступлению. «Сообщение успешно отправлено». Теперь этих слов уже не выгрызть из инфранета, и никакая сила не помешает ей их прочесть. За все время, прошедшее со дня ранения, за весь год разлуки Синий ни разу не решился ей этого сказать. Ему казалось, он потерял на это право. Ему казалось, что эти слова её обяжут к чему-то, на что у него тоже больше не было никаких прав. Это были слова человека, который – единственный из всего взвода! – был с ней одного роста. В исполнении человеческого обрубка на колесах они не прозвучали бы. Я очень жду тебя, говорил он, я скучаю по тебе - а большего не смел. Он считал, что так он оставляет ей свободу маневра. Правда была в том, что он твердо знал: передумай Лия насчет него, ему уже точно не подняться. Это будет катастрофа. Все, что он делал целый год, все, что он продолжал делать, имело смысл лишь в свете того, что она скоро выйдет на пенсию, и они снова будут вместе. Если только она не погибнет. Если только не передумает. На экране замигал значок нового сообщения. «Та же фигня, Синий, та же фигня. Ты занят, да? Освободишься – гони нормальный ответ, с видео и вообще. Жду» Синий мелко, прерывисто выдохнул и ухмыльнулся. Все же Лия была не из тех, кто придает слишком большое значение словам. *** Мартин смотрел в окно. Он тоже получил письмо от Лии, и теперь тоже был неспокоен и погружен в себя. Лия писала, что имя Зеро - от их с братом детского прозвища «Ноль и Фаза», и это окончательно убеждало её, что Рауль её помнит, и поэтому она должна найти его и узнать, нужна ли помощь. То есть, конечно, найти должен Мартин, а она пока подумает, что можно сделать. Хуже всего было то, что она просила до поры ничего не говорить Синему – потому что «ты же знаешь, какой он, а Рауль не в ладах с законом. Короче, не стоит его пока в это втягивать, может, вместе что-нибудь придумаем, правда, Марти?» Лия прислала несколько ссылок – адреса ресурсов, где они с братом оба бывали семнадцать лет назад и которые вряд ли сейчас мониторит полиция. Форумы, чаты, их собственная давно заброшенная страничка, общий, на двоих, адрес, с которого они делали ставки, когда оба увлекались боями без правил. Список логинов и паролей прилагался. Мартин должен был пройтись по ним всем, оставив сообщение: «Ноль, я Фаза. Приём». И постоянно наблюдать их все, ожидая ответа. «Меня уже допросили, и на детекторе тоже. Я сказала, как есть. Что мы семнадцать лет, как посрались, и что он мне так и не простил, что я в солдатню продалась, и что я ничего не знаю о нем, кроме того, что в новостях. Похоже, от меня уже насовсем отстали, но лучше переждём ещё немного. Ты на всякий случай, если узнаешь чего, пока мне не пиши, не хватало ещё их на след навести. В крайнем случае посоветуйся с Синим, но, пока можно, ничего ему не говори и действуй на свое усмотрение. Я дам тебе знать, как только пойму, что мне можно расслабиться, и будем решать, что делать. А до тех пор вся надежда на тебя» Идея скрывать что-то от Синего не устраивала Мартина совершенно. Более того, в этой ситуации он больше склонен был бы доверять оценкам Синего, а не Лии. Но Лия велела молчать. Лия была единственным человеком, на которого он целый год мог рассчитывать в отсутствие Синего – и вот теперь она сама рассчитывала на него. Ещё недавно он даже представить себе не мог, что придётся выбирать между ними. А будь хотя бы у одного из вас реальный статус хозяина, с неожиданной злостью подумал он, это была бы ваша забота, не моя. Мысль была несправедлива – ведь Синего он спас, найдя способ обойти его же прямой приказ системе. Вряд ли сейчас, будь у него такой приказ, он бы успокоился и устранился. В конце концов Мартин решил, что старый, испытанный трюк – искать лазейку в неточной формулировке приказа – должен сработать и здесь. Параметры «крайнего случая» заданы не были, оставалось обеспечить случай, который может быть оценен, как крайний. А для начала стоило собрать как можно больше информации об этом Рене-Рауле.