***
Сгущались сумерки, плотный туман бережно окутывал мёрзлую землю, об которую бесшумно ступали копыта гнедой лошади. Хвоя и сосны постепенно сменялись на голые деревья и мелкую поросль, а поступь животного — на чавкающий звук. Приближались земли гиблых болот. Сильные порывы северного ветра заставляли содрогаться и плотнее закутываться в дорожный плащ. Где-то вдали, приглушённо, дико завыла бан'ши, чувствуя запах чьей-то близкой смерти. Окоченевшие пальцы крепко сжимали поводья, направляя лошадь в нужную сторону. Осталось пройти последнюю границу, разделяющую топи от Каэр Морхена. Осталось совсем чуть-чуть… Осталось пережить эту ночь. Прошёл целый месяц пути, и каких только легенд мне не довелось услышать! Только всем им я знала цену: утопцы ну вот точно не умеют разговаривать с людьми, а полуденницам насиловать мужиков к чёрту не сдалось. Но разговор одного странника, которого мне довелось встретить в таверне, посеял сомнения в моей душе. И чем ближе приближались зыбкие земли, тем скорее хотелось развернуть поводья обратно. Поговаривали, что болото является обиталищем не только монстров, но и неприкаянных душ, и можно было бы в это не верить, если бы не зелёное свечение огней, блуждающих в тиши этого места. Много людей пропало, собирая лечебные травы на подходе к топям, их потом находили нетронутыми монстрами, с застывшей маской ужаса на лице. Это место считалось проклятым многие века, но никто не ведал, что послужило этому причиной. И только немногие знали, что глубоко, в чаще, находятся старинные склепы и одна разрушенная, одинокая башня, шпиль которой можно увидеть с большой высоты. Днём больше восьми миль невозможно было пройти — дорога возвращалась обратно на вход в сам лес; ночью же для человеческих глаз было открыто множество троп, только все они вели к одному — к погибели. Ну, а мне же ничего не оставалось как пойти ночью и положиться на своё великолепное умение выживать, потому что обход через горы займет более недели, а прямой пусть через болота — один. А мне нужно спешить, иначе приход зимы я встречу на открытом небе или в какой-нибудь пещере. Толстые сучья низко склонялись к земле, и пришлось слезть с лошади. Первое впечатление складывалось не очень: затхлый, спёртый воздух и постоянные шорохи, которые заставляли опасливо глядеть по сторонам. Из-за сгнившего, поваленного дерева выскочил утопленник, злобно рыча и размахивая острыми конечностями. Быстро подскочив к нему, и с полуоборота отрубив ногу, звенящем в воздухе, клинком, по инерции я закончила выпад и рассекла поверженному существу склизкую грудь. Ничего сложного. За этот месяц я многому научилась. А также многое осознала. Постоянно пребывая в одиночестве, я размышляла о разных вещах. В моей голове часто возникали порывы бросить всё то, что раньше удерживало якорем, оборвать все связи, нарушить обещания и предаться тягостному желанию отправиться в искание собственного жизненного пути, который наконец-то поможет обрести себя: путь, который привёл бы меня к приключениям. Тяжелый образ жизни, который мы проживали с Геральтом нога об ногу около десяти лет, на самом деле, оказался большим бременем, непосильным для меня. Я просто понимала, что наши дороги должны разойтись когда-нибудь. Всё же Цирилла и Йениффер являются его настоящим смыслом и предназначением, именно они будут удерживать его на плаву до самой смерти. Ну, а наши с ним шаги стали идти невпопад, я стала не успевать догонять его размашистую, твёрдую, уверенную поступь. Ведь сами мои ноги постоянно оступались, несмело следуя за этим человеком. И лишь наедине с природой, этой умиротворяющей естественностью, мне на удивление стало приятно думать, что истина, исходящая из глубин сердца, является наиболее верным путем, которому нужно следовать. И лишь подлинность именно своих желаний и идей помогут мне обрести и понять настоящую себя. Этот простой вывод заставил меня прерывисто выдохнуть и уже совершенно другим взглядом увидеть мой дальнейший путь. Час мне приходилось перебираться по топям, с силой дёргая поводья в нужную сторону, на более твёрдую почву. И вскоре мне удалось увидеть бледно-мерцающие огни, просматриваемые из-за густых веток деревьев. Обойдя большой мутный водоём, я неожиданно для себя и моей лошади вышла на твёрдую ровную землю, и напоролась на огромную, величественную постройку, возведённую высоко вверх, на шпиле которой и переливались огни в бледном сумраке. Повеяло чем-то ужасным и холодным от каменных, разрушенных временем, стен. Дикий, обезумивший крик бан'ши заставил меня в испуге обернуться и принять защитную стойку. Бледная, костлявая фигура в накинутом чёрном плотном одеянии, стояла прямо передо мной. И улыбалась, неподвижно смотря на моё растерянное лицо красными, мёртвыми глазами. Существо подняло руку, но я не стала атаковать, выжидая реакцию противника. Плавно передвигаясь по воздуху, фигура начала делать пассы руками, стараясь не приближаться на расстояние меньше пяти метров, а потом внезапно остановилась и замерла. Я глубоко втянула воздух, прекрасно зная непредсказуемость бан'ши, и ни на секунду не расслабила напряжённые мышцы. И тут с резким отчаянным криком существо бросилось на меня, открыв свой клыкастый рот с давно сгнившими губами. Отскочив в сторону, я позволила ей уйти в бок от меня, но быстро развернувшись и преодолев разделяющее нас расстояние, ударом сверху вниз рубанула по жуткому созданию, которое в мгновение растворилось предо мной. И я поняла, что она уже позади меня. Быстро пригнувшись и выставив ногу вперёд, я повалила её на землю, заставив бессмысленно водить в воздухе белёсыми лохмотьями, некогда бывшими платьем. Существо дико завопило, а я быстро вынула серебряный кинжал из-под голени и рассекла мягкую, бледную плоть выше ключицы. Бан'ши дёрнулась в сторону, не дав до конца перерезать ей горло. Чёрные когти показались перед глазами, я рванула в сторону, но это не уберегло моё правое плечо. Хорошо ещё, что Геральт настаивал, чтобы я обучалась владению двуручного меча, иначе я не знаю, как выкручивалась бы сейчас. Тяжёлой гардой меча я оглушила врага. Вскочив с земли, я обратилась к своему внутреннему потоку энергии и направила яркий столп огня в ещё ничего не соображавшую бан'ши. Существо взвизгнуло от боли и начало рваными движениями стряхивать огонь со своего одеяния. Подбежав сбоку к ней, я прямым ударом в грудь рассекла её до брюха. Поверженная, она упала на землю. Несколько минут я переводила дух и только потом заметила, что моя лошадь как-то неестественно дёрнулась вперёд и, взбрыкнув задними ногами, повалилась на бок. Придерживая окровавленной рукой раненную руку, я подбежала к Плотве и успокаивающе взяла её голову, положила на колени, но животинка продолжала закатывать глаза и дёргаться. Я осмотрелась по сторонам, никого не было, тишина также наполняла воздух, ничто не потревожило произошедший бой, только вот… Огней на башне не было. Кромешная тьма окутала её верхний ярус, уходящей в небо. Оставалось лишь догадываться как и почему могли погаснуть магические фонарики света. Или кто их потушил. Во рту стало сухо и я устало прикрыла глаза. Сколько еще оставалось идти вперёд? Плотвичка на моих руках замерла и больше не двигалась. Что же, прекрасно! Придётся продвигаться ещё и без лошади. Нужно было побыстрее убираться от пугающего проклятого места, и я поспешными движениями начала отвязывать вещевой мешок с крупа лошади. Пришлось создать магическое свечение, потому что полнейший мрак опустился на болота — видно, уже было за полночь. Я прошла мимо стены башни, оплетённой какой-то растительностью, и заметила нечто проступающее на камне. Дверь? А что, если удастся переночевать в ней, а на утро продолжить тяжёлый переход? Ведь я прошла более пятнадцати вёрст, может чары не подействуют и я не вернусь обратно… Или за этой дверью меня ждёт смерть? Усталость взяла своё. Я попыталась отворить дверь, расчищая её от зелёного плетения. Но ничего не удалось. Тогда мне пришлось использовать ведьмачий знак Аард, который снёс её с петель. Абсолютно пустое пыльное помещение с одной винтовой лестницей, ведущей вверх, не вызвало у меня никаких опасений. Я поднималась уже более двадцати минут, но ещё не была и в середине треклятой башни! А со стороны она казалось не такой уж и большой. Никаких ответвлений и комнат не было, лишь нескончаемые ступени, ведущие в неизвестность. Внизу мне послышалось ржание коня, но лишь на мгновение, так как обитая железом дверь уже предстала передо мной. Я остановилась и прислушалась к шорохам за ней. Тишина пронизывала каждую минуту, и мне пришлось вскоре отпрянуть. Осторожно вынув меч и переведя дыхание, я потянула за длинную металлическую цепочку, находящуюся на панели стены. Дверь со скрипом приоткрылась. Передо мной была круглая комната, освещённая лишь лунным светом и странным прозрачным шаром, находившимся в центре помещения. Стены были украшены гобеленами, уже выцветшими от времени, они были забиты пылью, но всё также оставались красивыми. Каменные столы и стулья были аккуратно расставлены вокруг шарообразного магического предмета, и лишь ваза со свежим цветущим горецом указывала, что кто-то здесь ждёт гостей. Я медленно попятилась к двери, но она уже успела захлопнуться. И, к моему огорчению, луна скрылась за тучами, оставив меня в полнейшей темноте. Раздалось пара щелчков и магический кристалл вспыхнул зелёными огнями, озарив комнату неровным переливчатым сиянием. Высокое, трясущееся существо уже стояло в проёме окна, медленно поглаживая мёртвой костлявой рукой серебряный посох. Послышались нечленораздельные звуки, а затем существо начало странно подрагивать, всё так же оставаясь на своём месте. Оно смеялось? Да, это был самозабвенный смех победителя, который понимал, что жертва обречена и не имеет пути к отступлению, а может идти лишь вперед, к объятиям смерти. Смерти, которую ты с удовольствием незамедлительно устроишь. — Ну, и ну… Ещё одна заблудшая душа. Ну ничего, ничего, мы это исправим. Обязательно исправим… — существо опять задохнулось своим скрипучим смехом. Мда, похоже он один разделяет всё происходящее здесь веселье. Я незаметно завела руку за спину и достала клинок, мысленно пытаясь его заговорить против нечисти. Затем незаметно перенесла вес на левую ногу, чтобы в случае атаки можно было пригнуться и отскочить в правую сторону. Мертвец стукнул об грязный каменный пол пару раз и прошептал шелестящим голосом несколько непонятных слов, после которых за окном, на улице послышался сильный шум, будто целая армия пыталась пройти сквозь густые ветви деревьев. А потом нехарактерный для людей треск и клацанье. Ужасный вой заполнил топи от самого начала деревни до башни. А мне оставалось неподвижно стоять, ошалело оглядываясь по сторонам в поисках спасения, и только стук сердца отмерял последние секунды жизни. Я резко развернулась и сильными рывками попыталась сдвинуть дверь, но неподатливая, без единого зазора, словно удерживаемая магией, она осталась в том же положении. Отчаяние овладело мной. Я знала, что такое существо не могут убить даже некроманты и архимаги, увлекающиеся тёмной магией, и обычный серебряный меч с заклинаниями не способен отправить его в пределы забытья, на низший уровень ада. Мне оставалось только бежать, ведь лич высосет мою жизненную энергию и вывернет душу наизнанку, превратив меня в холодный труп в его руках. Он подлетел ко мне, полы его чёрного облачения ниспадали на пол, посох отзывался неприятным звуком полого дерева, проводимого по неровной поверхности камня. Лич, смотря на меня пустыми глазницами, в которых пламенел яркий огонь, начал напевать мрачную мелодию. Но когда оставалось до меня пару шагов, я сильно оттолкнула его назад и побежала к окну, надеясь, что заслужить такую смерть будет гораздо милосерднее со стороны богов. Я глубоко вдохнула холодный воздух, готовясь к отчаянному поступку, и напрягла мышцы ног, чтобы оттолкнуться от низкого подоконника, но так и не успела выдохнуть. Лич, опасно оскалив лицо без кожи, выставил руку вперёд и сжал мои внутренности, что вызвало дурную тошноту и помутнение в глазах. Он обошёл меня, бессмысленно склонив голову набок, и приблизился к моим губам. А затем я почувствовала такую боль, что раскалённые ножи Нильфгаардских палачей показались бы только прелюдией к тому, что ожидало меня дальше. Мир уплыл из-под ног, всё смазалось, мысли забились в кучу — я ничего не понимала, и только лишь мёртвый холодный взгляд лича заставлял расширяться мои глаза от страха. Грань между живым и мёртвым постепенно стиралась, и я осталась наедине со своим безумием.***
Кованная железом дверь в мгновение разлетелась в щепки, и некто в походном намокшем от дождя плаще влетел в помещение, сбивая лича на пол. Нежить разочарованно закряхтела и с такой злобой уставилось на незнакомца, что тот даже немного помедлил, пока его взгляд не наткнулся на хрупкое, бездыханное тело девушки. Мертвец упал на пол, шипя от боли, он попытался достать до своего посоха, но костлявую руку переломила нога. — Глупец, ты не сможешь убить мёртвого, — издевательский смех раздался из горла лича, — Какой бы ты силой не обладал, некромант, ты поляжешь здесь от моих рук… — А с чего ты решил, что я некромант? — искренне удивлённый взгляд упал на мертвеца. — Мне никакого усилия не составит найти твою душу на низшим уровне и стереть её в пыль, — спокойно, с уничтожительной уверенностью прошипел мужчина. — Ты уже поглотил её душу? Отвечай мне! — Ах-ха-ха, а она была сладка, мне нравятся беззащитные, слабые… — очередной треск раздался из-под сапог незнакомца, и существо застонало. — Она явилась на мою территорию! Никто не имеет права ступать на мои земли, а кто сделал это — платиться жизнью! — О, я уверяю тебя, лич, та боль, которая тебя ожидает не идёт ни в какое сравнение с адскими потехами низшего уровня… Либо говори, где душа, либо… — Взгляд мужчины впился в хрустальный шар в центре комнаты. Он быстро подлетел к нему и нетерпеливо притронулся к холодному стеклу. Достаточно было одного прикосновения, чтобы понять, что является источником силы лича и хранилищем душ. Мутные потоки энергии плавно двигались, окутывая друг друга, завораживая и притягивая. Мужчина взял край своего плаща и закутал шар в плотную материю, остерегаясь магического ожога. Затем его губы двинулись в презрительной усмешке, и он медленно обернулся на корчащиеся на полу существо. Лич. Существо, некогда бывшее магом-некромантом, а ныне ставшее нежитью. Таких существ было не так уж и много на низшем плане бытия, учитывая, что чудовищное заклинание, превращающее в живых мертвецов, было давно уничтожено Ковином ведьм, которому не понравилось, что почти каждый умелый колдун мог стать бессмертным и могущественным противником. Многих личей насильно заперли в башнях и запечатали вход в надежде, что они оттуда никогда не выберутся; других держали в темницах Алантея, иногда используя их могущество в личных целях; некоторых держали в подручных и всегда при себе, потому что завладеть таким хотелось каждому. — Ты подчинишься мне, лич. Как твоё имя? — незнакомец задумчиво обвёл мертвеца взглядом и про себя отметил, что тот был довольно успешным и великим магом в своё время. — Ха-ха-ха! Ты? Меня? Не смеши так, пожалуйста… — сумасшедший маг подавился очередным приступом безудержного смеха. — Да ты хоть знаешь, кто я?! — Будь добр просветить. — Ах-ха! Я — Аластор Эархаон! Я — Аластор из Мёртвых земель… — Из Панмерии? — Совершенно верно. — Лич сделал такое лицо, будто это слово приносило ему нестерпимое удовольствие. — Ну, что же, маг из Мёртвых земель, тебе при любом раскладе не остаётся выбора: либо присягаешь мне на службу, либо… — мужчина движением кисти заставил сжаться лича и отползти к стене, царапая каменный пол костлявым телом. — Скажи, что будешь служить мне, признай это… — Нет! Ты не посмеешь! — взвизгнул маг. — Вы, жалкие людишки, ничего не понимаете! Я никогда и никому не буду прислуживать, лучше сгинуть в бездне, чем помыкаться кому-то! — О, сыграем в благородство, — незнакомец коварно улыбнулся и снял со своих рук кожаные перчатки, отбросив их на пыльный стол. В одно мгновение он подлетел к рычащему от злобы существу и поднял рукой над землей, заставляя его барахтаться в воздухе. Другой рукой мужчина как бы невзначай прикоснулся к груди лича, а затем отпустил. Позже мертвец почувствовал дикую боль, съедающую его изнутри. — Эта печать каждый день будет напоминать тебе о моём предложении, и если я захочу, то в любой момент могу сделать так, что тебе станет невыносимо влачить своё жалкое существование дальше. Конечно, если же ты не передумал ещё. А теперь… Ты вернёшь ей душу, — и он взглядом показал на маленькое тельце, откинутое к окну. — Да будь ты проклят! — завопил лич. Давно мужчина в чёрном плаще так громко не смеялся.***
Холод пронизывал до костей, заставляя ежиться в сильных порывах ветра. Непривычное положение тела, весьма неудобное, привело к отёку спины и ног. Я приоткрыла глаза и увидела перед собой проносившиеся голые деревья, кустарники — всё предстало размытым, скачущим в разные стороны. Я закрыла глаза. Жуткое утомление разлилось по телу, словно плавленый свинец, внутри всё выворачивало, захотелось провалится в сон. Я почувствовала, как бережно укутана чем-то мягким, согревающим от ужасного холода. Одной рукой я была обхвачена за талию, и тесно прижата к надёжной опоре, тоже тёплой. Человек. И, похоже, на лошади. Интересно, он несёт добрые намерения? А как же башня, болота, смерть? Так много вопросов и нет возможности ответить на них, потому что через мгновение я уже спала. Чьи-то крики и шум опять вырвали меня из пелены забытья. Полоска серой земли тянулась вдоль горизонта, отмечая территорию выжженных полей. Я учуяла едкий запах дыма и заволновалась — в паре сантиметров от меня пролетела ярко оперённая стрела. — Тише, тише… Уже осталось немного… — услышала я неясное бормотание под ухом. Очередная стрела пролетела в паре дюймов от руки наездника, после чего незамедлительно последовало неприличное ругательство. Я удивлённо обернулась. И что же мне довелось испытать в тот момент, когда я увидела своё предназначение прямо за спиной? — Ты? — Доброе утро, искательница приключений. А ты вообще головой думаешь, когда лезешь куда не просят? — наездник резко потянул вожжи вправо и я, чтобы не упасть зацепилась за его левую руку. Я обернулась за спину ездока и сдавлено сглотнула. Стадо кентавров-воинов быстро жестикулируя руками и крича что-то на грубом, гортанном языке, обгоняли нас по обе стороны, поочерёдно натягивая искусные луки. Пыль облаком окутывала их ноги и мускулистое, с блестящей шерстью тело. Могучий торс, разрисованный красными и синими разводами природной краски, делал их воинственными и по-опасному смертельным народом. У них была смуглая кожа, широкие носы, карие глаза, волосы, у кого распущенные, у кого заплетённые в косы и хвосты, а также сосредоточенные и свирепые лица. — Нас обоих убьют или ты один сойдешь в качестве подношения? — И не надейся. Это разумный народ, но жестокий, поэтому после рождения им жеребца тебя утопят. Что за кислая мина? Да ладно, может горло перережут, но только если хорошо попросишь. — Мужчина сделал усилие, удержав лошадь в равновесии, когда кентавры попытались связать ей ноги верёвкой с металлическим крюком. Мы повернули в сторону чёрного леса, прибавляя скорости, но животное было уже в мыле и бежало из последних сил. — Альмера, ну же, поднажми, девочка. — Где мы вообще находимся? И почему я здесь с тобой среди этих дикарей? — Мой тон был слишком резок, учитывая, что этот человек похоже спас меня прошлой ночью, но весьма необычные условия, в которых мы оказались заставили меня сильно поволноваться. Но мужчина посчитал лишним отвечать, поэтому я опять обернулась, чтобы посмотреть на него. Злая гримаса, полная недовольства, отразилась на его лице. Спустя некоторое мгновение он ответил: — Мы находимся сейчас на границе между Нальтийским лесом и территорией кемерийцев. Перейдя за черту тех деревьев, нас оставят в покое. Так что в твоих интересах помолчать немного и дать мне сосредоточится. Я смутилась, правда, сейчас не время для вопросов. С боку от нас поравнялся один кентавр, яростно выкрикивая нечленораздельные звуки своим сородичам. Он попытался зацепить кривой саблей мою лодыжку, и я протяжно завыла, опасаясь за целостность ноги. Но всадник успел уйти вбок, поэтому меня только немного оцарапало острым лезвием. А дальше уже мне пришлось взять ситуацию в руки. Около десяти кемерийцев поравнялись с нами, раскручивая верёвки в воздухе. — На, держи поводья, только не уходи вправо, мчись как можешь в сторону леса, — мужчина вложил мне в руки вожжи, а спустя некоторое время я почувствовала как спину обдувает холодный ветер. Позади больше не ощущалось тяжести другого тела. — Что? Нет, вернись обратно! — закричала я, но было поздно, всадник с легкостью перепрыгнул на спину кентавра, в прыжке вынимая длинный, серебряный меч. Молниеносным движением он перерезал горло дикарю, и в тот момент, когда другие попытались столкнуть его со спины собрата, мужчина уже перешёл на другого. По инерции первый кентавр пробежал ещё более минуты, а затем его ноги переплелись, взбивая землю копытами, а затем кубарем покатился по полю. Я с ужасом отметила, что меня начинают обгонять и окружать. Пронзительно закричав, я пришпорила лошадь, пригибаясь по-ближе к шеи животного. В паре сантиметров от моей головы пролетела стрела. До леса оставалось полмили. Один могучий кемериец, видимо, вожак, смог зацепить верёвкой заднюю ногу кобылы, и сильный толчок назад заставил дёрнуться животного и заржать. Сердце бешено стучало, среди стука копыт, криков, звука сражения, слышалось как кровь перегоняется по сосудам и в моих ушах противно запищало. Отстранёно, словно время имело свойство останавливаться, я посмотрела назад и не увидела там ничего, кроме догоняющих меня кемерийцев. Как из-под толщи воды я услышала в своей голове яростный, отчаянный крик « Беги!». Не контролируя своё тело, на бешеной скорости, я спрыгнула с лошади, надеясь не переломать хоть ноги, ведь мне ими ещё бежать. Но удачно сгруппировавшись, пришлось забыть об многочисленных ушибах — сейчас решалась моя жизнь. Подорвавшись с места, как ошпаренная, я побежала к первой полосе деревьев, которые были совсем близко, стараясь даже не контролировать дыхание, нужно было выжать все оставшиеся силы. Боевой клич, прозвучавший совсем близко от меня, заставил ухнуть моё сердце куда-то вниз. Лёгкие начали гореть, но это уже был неважно, потому что в оставшуюся секунду, до того как меня попытались зацепить саблей, я совершила длинный прыжок и, упав на землю, усыпанную хвойной подстилкой, перекатилась за черту леса. Моя жизнь была спасена.***
Отряхнувшись от хвои, я привстала, удерживаясь одной рукой об землю, многочисленные раны дали о себе знать и болезненный стон сорвался с губ. Необходимо было идти вглубь леса, по неизвестной причине отряд воинов-кентавров больше не стал меня преследовать, хотя звонкое улюлюканье слышалось ещё близко. Я собралась с силами и рывком вытянулась, позволяя себе ухватиться за низкие ветви сосны. Решив, что всадник наверняка уже мёртв, я решила не возвращаться к началу черты и побрела в чащу, не представляя как мне удастся провести здесь ночь без оружия и утраченного вещевого мешка. На первый взгляд лес оказался довольно спокойным без видимых признаков враждебности, что обнадёживало. Но я также отчётливо понимала, что нахожусь в другом измерении, куда меня перенёс чёрный всадник. И где же искать помощи? Может стоило вернуться и удостовериться в его гибели? Я уже было чуть не развернулась обратно, как выше меня раздался шорох, а затем созревшая шишка упала перед моими ногами. Я подняла голову, но всё было спокойно. Короткий кивок самой себе развеял тревогу, и протянув руку, чтобы смахнуть что-то щекочущее с шеи я замерла. Тонкое лезвие клинка упиралось мне в горло, обжигая своим холодом. Из-за дерева вышла стройная девушка в зелёной набедренной повязке и лифом, взглядом вперившейся на мою одежду. Она была эльфийкой. -Aeen esseath Sidh? Yassʼhael! — я надеялась, что они поймут старшее Наречие, но женщина удивлённо переглянулась с тем, кто стоял позади и грубо толкнула меня к дереву. Крепки путы обхватили запястья, заставляя нервно дёргаться. С меня сняли все украшения, корсет и жилет, оставив в кожаных штанах и белой рубахе. Ну да, сапоги тоже сняли, поэтому спустя полчаса ходьбы по сырому настилу и грубых толчков в спину, я остановилась. И тут же я покатилась по земле, вторая эльфийка грозно размахивая клинком, направила его мне в живот, но перехватив его покрепче коленями, я дёрнула оружие на себя. Откатившись назад, и встав на четвереньки, я двумя руками зацепила клинок, и в тот момент, когда ко мне подбежала опомнившаяся женщина, я направила лезвие от себя. Эльфийка широко раскрыв глаза, и с детской обидой уставившись на меня, упала на колени. Горячая, густая кровь незамедлительно потекла из уголка её рта, красивая изящная рука в растерянности ощупывала пробитую грудь, казалось, она не понимала, что только сейчас произошло. Я перевела внимание на другую женщину. Тяжёлый взгляд опытного война смотрел на меня, обещая мучительную смерть. Я побежала вперёд, и, разбежавшись, оттолкнулась от дерева, сделав в воздухе сальто, перерезав путы. Теперь мы были на равных условиях. Эльфийка с рычанием обошла меня и сделала первый выпад, который был успешно отражён. Но та подставила мне подножку, я упала на землю, подвернув ногу под себя. Злостно зашипев и вытянув руку, я попыталась обманным движением пробить её блок, но та яростно отбила атаку. С размаху она рубанула сверху, но встретив сопротивление лезвия, отскочила обратно. Я улыбнулась и подмигнула ей, а затем ногой подцепив песок, швырнула его в воздух. Ослеплённая и дезориентированная эльфийка испуганно попятилась назад, выставляя горизонтально для защиты меч. Вскоре она упёрлась в дерево, а я медленно подходила к ней, стараясь мягко ступать на носочки, чтобы не выдать такого близкого присутствия. Выпад сбоку и яркая вспышка боли встретила сжавшуюся женщину. Затем она сползла на землю, смерть наступила быстро. Горько посмотрев на убитых, я пошла за своими вещами. Солнце уже садилось за горизонт.***
Я сидела у разожженного костра и смотрела на яркие всполохи беснующегося огня. Он завораживал своим танцем, погружая в глубокие раздумья. Со стороны казалось, будто человек задумался о чём-то дальнем, болезненно откликающемся в сердце, только ему известным и понятным. И действительно, перед глазами были картины далёкой давности, прошлая жизнь, ещё до первой войны с Реданией и Каэдвеном, до набега на деревню, встречи с ведьмаком. Я вспомнила свою жизнь ещё до первого мною убийства, пролитой крови, которая теперь постоянно алой дорожкой сопровождала мой путь. Ведь двадцать шагов на север и там можно будет найти два кургана, засыпанных хвоей. Всё-таки я не имела права забирать их жизни, не сегодня, не с ними. Но это случилось. Обстоятельства всегда принуждают делать вещи, которые ты, бывает, не желаешь и презираешь. Но, а что же, ведь выход можно найти в любой ситуации? Я не знала продолжать ли мне теперь дорогу дальше, так как, скорее всего, у тех двух эльфийек должен быть лагерь или поселение, где меня незамедлительно возьмут в плен. Я устало потёрла глаза и закопалась головой в руках. В лесу было тихо, ни пения сверчков, ни других шорохов, даже протяжный ветер утих. Интересно, что сейчас Геральт с Лютиком делает? Началась ли война ещё, и заручился ли Верген поддержкой скояʼтаэлей? Или может битва уже проиграна и на месте города остались руины? Я сильно соскучилась по Йорвету, последняя встреча едким пятном въелась в мою память, доставляя мучительную боль, сожаление, стыд и ненависть. Я себя ненавидела? Возможно, да, поступки в прошлом и сейчас выбивали меня из колеи, я и представить не могу сколько страданий принесла своим близким из-за собственного эгоизма и до одури нелепой, ни в какие рамки не влезающей бездумности. Угрызения совести неотвратимым ударом бича, хлестали мою душу и терзали, словно обозлённые собаки. Я отвлеклась, слишком глубоко уйдя в себя, и не заметила как из леса показался тёмный силуэт, опять нырнувший в темноту ночи. — По мне скучаешь? — раздался хриплый шёпот над ухом. Я подпрыгнула на месте и попыталась вынуть клинок, но меня остановила сильная рука. — Ты жив? О, Мелителе, я так рада! Я думала, что осталась одна в этом проклятом лесу. — Волна эмоций захлестнула меня, когда чёрный всадник уселся напротив меня и слегка улыбнулся. — Мне необходимо было доделать некоторые дела, — уклончиво ответил мужчина, — Но я смотрю, ты время даром не теряла. — он кивнул в сторону недавнего сражения. — Захватили в плен. Скажи, здесь ведь что-то не так, слишком тихо для леса… — Не переживай. Это просто давно мёртвый лес, — под моим ошарашенным взглядом мужчина осёкся, — Не в прямом смысле, просто это место слегка… Зачаровано, поэтому животных здесь нет и никакого природного ритма жизни не наблюдается. Лес является пристанищем для беглецов и народных преступников, которые часто ищут спасения и укрытия. Но на эту территорию никто охотно и не суётся, все так или иначе погибают. Кемерийцы считают, что здесь водятся злые духи, поэтому остерегаются их гнева. — Мужчина понимающе кивнул и объяснил дальше: — Изначально мы и не должны были здесь оказаться, нам следовало идти по границе Завывающих скал, но… Вот так получилось. Кентавры самозабвенно охраняют свою территорию, раньше прокатывало скрыться, прежде чем они натянут первую стрелу, а сейчас… — Сейчас я была с тобой, — закончила я за него. — Да, а сейчас со мной… — он задумчиво посмотрел на мою одежду, всю грязную, в кровавых пятнах, — Ты ранена? — Нет… Не сильно, то есть только нога немного побаливает, но серьезного ничего. Мужчина встал и опустился рядом со мной. — Покажи. — он требовательно поглядел в мои глаза, — Можешь не бояться, я только посмотрю. — Нет. Я уже посмотрела, всё в порядке. — я отряхнула его руку с моей ноги, — Лучше расскажи мне, как я исчезла из башни и оказалась в другом измерении? — Я выразительно подняла бровь. Мужчина поднялся и выжидающе уставился на меня. — Ну? Почему ты молчишь? — я помахала рукой перед ним, на что он скептически фыркнул и пошёл обратно в лес. Я посидела немного, сбитая столку, но не прошло и минуты, как он вернулся обратно с моим вещевым мешком. Я кивком поблагодарила его. Затем мужчина расстелил свой плащ над деревом и сел, скрестив руки на груди. — Ты долго собираешься так сидеть? Ладно, иди смотри. — недовольным тоном произнесла я. Всадник довольно улыбнулся и подошёл ко мне, аккуратно обхватывая ладонью окровавленную ногу. — Ты меня вернёшь домой? — Мм… так больно? — Нет. Ответь. — Верну, конечно. Ты меня боишься? — С чего ты взял? — Просто интересуюсь. Но ты же всё-равно пытаешься обходить меня стороной и держаться подальше, ведь так? — Но тебе же всё-равно на это, ведь так? — Так, кошечка, так. — резкое движение, хруст суставов, и мой крик раздался на весь лес. — Ты… ты чего? Ай, как же больно. — я прокусила губу, пытаясь сдержать стоны и ругательства. — Я её просто вправил. Извини, — мужчина виновато поднял на меня глаза, — Ты бы не смогла завтра к утру двигаться дальше… — Так мы ещё здесь ночевать будем? А как же твоя способность перемещаться туда, куда нормальному человеку в жизни не сунуться. Слушай, мне правда очень нужно домой, у меня подруга в плену у каких-то фанатиков, а мне сейчас странный незнакомец в проклятом лесу вправляет ногу… И вообще, как же я устала… — Успокойся, к утру мы всё решим. Иди сюда. — Что? — я поражалась наглости этого человека. Мужчина на мгновение смутился, но не подал виду. — Ночью холодно спать, ты замёрзнешь, а вдвоём гораздо теплее. И безопасней. — Мужчина серьезно посмотрел в мои возмущённые глаза, а затем жестом указал на плащ. — Иди. — Надеюсь, это был не приказ. Хорошо, только сильно… не прижимайся. Я присела на край чёрной материи, стараясь не потревожить больную ногу. Мужчина осторожно обошёл меня и уселся рядышком, доставая из ножен свой меч. — Да, и вот настало время его начищать. Чудесно. — но на мою колкость он даже и бровью не повёл. Я устало прикрыла глаза и попыталась заснуть под шум его мерного дыхания. Прошло уже много времени и я тихим шёпотом спросила: — Как твоё имя? На что мне ответил шелестящий голос ночи: — Спи. Через секунду я почувствовала как меня крепко прижали к себе, согревая и защищая от всех опасностей этого по-странному удивительного мира.