Видел я все дела, что делаются под солнцем… Все это тщета и ловля ветра. (Книга Екклесиаста)
Когда Марс вошёл, вампир стоял у длинного стола, накрытого грязной белой простыней, и рассеянно пускал ртом колечки дыма. Томми лежал перед ним, похожий на ростовую куклу из воска - голубоватые губы приоткрыты, глаза таинственно мутные, лицо будто удивлено тем, что с ним происходит. На животе - глубокий разрез в форме буквы Y, идущий от грудины до паха. - Зачем позвал? - Боб старался смотреть Слэшу в глаза, но его взгляд упрямо соскальзывал на мертвеца. Слэш это заметил. - Ты когда-нибудь раньше имел дело с трупами, Война? - Никогда. И мне очень не нравится... Это вот все. - Я почему-то не удивлен, - без особого выражения бросил Слэш. Казалось, ответ Марса его немного разочаровал. - А как у тебя с анатомией? - Я учился в естественно-научном классе, - выдавил из себя Боб. Он вдруг заметил, что говорит в нос, стараясь не ощущать запах этого маленького помещения. - И в художественном у нас была анатомия. Так что я немного разбираюсь. Да, я отличу печенку от почки. - Так... - Слэш бросил окурок через плечо, даже не затушив его, и сделал пару шагов в направлении Марса. Лихорадочно блестящие глаза ощупывали его лицо. - Томми Ли был человеком, да или нет? - Да. - Вы абсолютно в этом уверены, коллега? - Абсолютно, - Боб надеялся, что его голос отражает как раз ту степень уверенности, которая была сейчас необходима. Вампир не спускал с него пристального взгляда. - Тогда подойди сюда и расскажи мне, что видишь. Подходи смелее. Этот парень не кусается. Боб заставил себя пройти к столу с распятым Томми. Он злился, что Слэш вспомнил анатомию - теперь Ли больше напоминал ему не святого мученика, лежащего у креста, а лабораторную лягушку. Слэш, словно бы отвечая его мыслям, засунул руку в разрез и начал что-то нащупывать. Запахло гнильцой. - Он… довольно быстро сдувается, так что надо поторопиться, - сказал Слэш. Смотреть, как он ковыряется в человеческом животе, не надевая никаких перчаток и даже не сняв свои перстни, было тяжело, но Боб старался об этом не думать. Вампир, наконец, взял что-то и вытащил наружу. - Вот один из органов. Я ничего не менял и не перерезал, обрати внимание - все так и было. – Слэш раскрыл длиннопалую ладонь, и Боб увидел… - Что это за срань господня? - собственный голос показался ему чужим, и это заставило его вздрогнуть. - Это шутка? - Нет. Смотри сам, тут много интересного. В руке вампир держал вытянутый треугольник. Маленький, не больше ладони, алый треугольник. Боб с трудом оторвал взгляд от странной вещицы и опустил глаза вниз. Под ним змеился разрез с вывороченными толстыми краями, похожий на влажное ущелье - вход обрамляли ровные слои эпидермиса, жира, мышц, все чистое и аккуратное. Красивое, если не заглядывать внутрь. Внутри Томми Ли напоминал шкатулку с вырезками для детских аппликаций. Это было так абсурдно, что Боб удивился бы меньше, если бы нашел в его нутре кучу конфет, как в подарочной игрушке. Его органы были двухмерными. Сердце выглядело очень условным, но это явно было оно – багровый неровный овальчик, который раньше покоился под тонкими стеклистыми ребрами. Вообще, все видимые кости напоминали Бобу о тех еще прозрачных крошечных ракушках моллюсков-трубачей, которые можно найти весной на песчаном пляже. Они были такими же невесомыми, словно были сделаны исключительно ради поддержания видимости нормальной анатомии, а не ради защиты внутренних органов. Органов! Что это за серый шланг, как попало скрученный и уложенный в брюхо мертвой куклы? Что за маленькие кирпичного цвета яблочки вместо почек? Что за плоский бордовый круг вместо печенки? Вместо лёгких – розовые овалы, как будто вырезанные из цветного картона. Везде какие-то маленькие черные кружочки. Что-то невероятное. - Поэтому я и позвал тебя. Чтобы ты тоже взглянул. - Слэш кинул пирамидку куда-то в разрез и небрежно вытер пальцы о застиранный белый передник. - Да, сэр, у вампиров нет чувств, но, клянусь исподним Авиценны, я начал бояться, что у меня повредился рассудок. - Что все это значит? – тихо спросил Боб. Сейчас было важно не поддаться эмоциям, сохранить холодную мину. – Ты же знаешь, что это значит? Слэш с жалостью посмотрел на него. - Боюсь, нет. Я никогда такого не видел. Никогда... Боб не мог в это поверить. Слэш был старым. Очень старым. Настолько старым, что говорил во сне на латыни и рассказывал о средних веках так, словно это было на прошлой неделе. Никогда такого не видел? - И... Что делать? - Не волнуйся. Я возьму анализы тканей и вскрою его черепушку. Хотя и так понятно, что там одна вода. Ну, пузырь с жидкостью. Нам сейчас надо понять, откуда оно вылезло и где искать его родственников. - То есть, ты считаешь, что это не Томми? – с надеждой спросил Боб. - Определенно, это не Томми! Ты когда-нибудь видел такого человека, дружок? Но даже если представить, что это Томми, то не совпадут другие вещи, которые лежат на самой поверхности. Я хорошо знаю, как выглядел этот человек. Марс удивился, но тут же вспомнил свою первую встречу с вампиром. - Через кровь увидел? - Да, конечно. - Как ты... - Что? - Как ты все это видишь? Слэш снисходительно улыбнулся. - Я вижу это так, как это видел ты. Вижу твоими глазами. Если хочешь знать, все люди видят этот мир совершенно по-разному. Иногда настолько по-разному, что на одну вещь их кровью смотришь, как через разные заговоренные стекла. Люди никогда не научатся понимать друг друга именно по этой причине. А что касается Томми – я не просто знаю, как он выглядел. Мне известно, в каком порядке появлялись татуировки на его теле. Я знаю, что он любит апельсиновый сок и терпеть не может зеленую фасоль. Западает на блондинок и ненавидит тощих брюнеток. Я могу посмотреть на него глазами его лучшего друга прямо сейчас. Винс хорошо его знал. И это… - Слэш махнул на тело, - Эта дрянь - не Томми. Это... Подделка. Примитивная, наспех сляпанная подделка. И она рассыпается... Вампир картинно покачал головой и отвернулся от Марса. Скрипя сухими половицами, он подошел к какому-то стенному шкафу, чья поверхность щерилась десятками ящичков и дверец, запертых на ключи. Вампир стукнул пару раз в одну из запертых секций, после чего она приветливо распахнулась, и достал оттуда кулек с одеждой. Куртка. Белая футболка. Джинсы. - Виднее всего по куртке, - Слэш протянул её Марсу, но тот даже не поднял руку. Слэш закатил глаза. - А кто эта пугливая леди, которая боится трогать вещи мертвецов? - Мне просто... Противно. - Противно ему. Ты хочешь помогать или быть очередным тупым смертным, который сидит в своей спаленке, пока ребята изгоняют демона из шкафа со скатертями? Это ли не круто - принять участие в открытии нового аномального явления? Войти в историю? Марс злобно вырвал куртку из руки вампира. Тот удовлетворённо кивнул. - Рассмотри её, пожалуйста, внимательно. - Это не та куртка. - Неужели! - Та была с полосками, как у зебры. А на этой срань какая-то. Все стерлось. Она почти серая. - Отлично! - просиял вампир, - Мы перешли к внешним приметам. Теперь подойти сюда… - он оказался у операционного стола и поманил Боба грязным пальцем. Рубин в его перстне зазывно блеснул. - Посмотри на правое плечо Томми. У него была татуировка. Видишь её теперь? - Это синяк? - Боб сощурился. - Нет, это подделка под татуировку. Это очень интересно. – Слэш потер подбородок с начавшей пробиваться щетиной, - Оборотень мне поклялся, что, когда он нашёл Томми, его курточка была нормальной, полосатой. А теперь... Прошло меньше часа в этом измерении, а весь этот спектакль уже ползет по швам. А ещё ведь глаза... Ты помнишь, какие были у Томми глаза? Марс фыркнул. - Я не его мамочка, Слэш. Я не знаю. - А Винс знает. Боб почувствовал на своей спине неприятные мурашки. - Карие, - сказал он. - Винс уже просёк. Я подумал, он свихнулся. - Нет-нет, малыш прав, он определённо все понял, но не сразу, хотя смотрел только в его глаза. Я видел момент, когда он осознал, - Слэш слегка улыбнулся, - Он пялился ему в глаза, не отрываясь. Вероятно, тоже думал, что сошёл с ума, бедняга. Ладно... У меня будет весёлая ночь. А тебе пора. И передай Винсу хорошую новость. - Какую хорошую новость? - Не тормози. Что это не Томми, конечно же. Томми может быть ещё жив. Боб кивнул, не уверенный в том, что вампир это увидел – он снова склонился над трупом, а в его руке словно бы из рукава появился маленький острый скальпель. Когда Марс уже вышел за дверь, Слэш позвал его. - Эй, знаешь, что? Боб заглянул в кабинет. - Да? Слэш серьёзно смотрел на него, опираясь одной рукой на стол. - Обращай больше внимания на свои сны.***
Винс спал, уткнувшись лбом в скрещенные руки. Лис лежал на столе неподалеку от него, глядя в одну точку. Звериные глаза не моргали. Он о чем-то сосредоточенно думал. Боб тихо вошёл на кухню, сел на свободный стул. Машинально протянул руку, чтобы погладить лису по голове, но осекся. Роуз, наконец, перевёл взгляд на него. - Что он тебе сказал? - Какая-то херня, Роуз. Там какая-то хрень. Я… - Боб сглотнул, - Не знаю, что это такое, что ты принес. Но это не Томми. - Что значит «не Томми»? - Я не знаю. - Этого недостаточно, - лис почти не шевелил губами, - Расскажи мне. Расскажи, что видел. - Там… - Боб замолчал, не зная, как продолжить. – Там не то, что внутри человека бывает. Там нет органов. Там какая-то дрянь. Какие-то… Боже, какие-то странные плоские вещи. Черные точки. - На что это похоже? - Сходи сам и увидишь! – это прозвучало громче, чем Бобу хотелось бы. Винс тяжело вздохнул во сне и зашевелился. Лис покачал головой. - Я уже все видел, мне интересно твое мнение. Ты испуган? Боб растерянно уставился на него. - Я… да, наверное. Да, черт возьми, я испуган. - Хорошо, потому что я тоже. Лис опустил голову на лапы и закрыл глаза. - Роуз, - спросил Боб через пару минут напряженной тишины, - Почему Слэш мне все это показал? Зачем? - А ты не понимаешь? - пробормотал оборотень, не открывая глаз. - Не понимаю. Я в этом деле - вообще пятая нога, чем я-то могу тут помочь? Ну серьёзно. Зачем? - Уж точно не чтобы тебя напугать, - лис открыл один глаз, затем второй и устало посмотрел на друга. - Слэш хотел узнать, применялись ли к телу какие-то заклятия. Черная магия - мощная штука, но у каждого наговора есть свои слабые места. Иногда заклятия просто не предусматривают того, чтобы смертные их замечали. Иногда их делают специально для смертных. Если бы ты увидел, что все внутри трупа в порядке, было бы ясно, что это наговор на человека. Похоже, тут ничего такого нет. Но это все хрень по сравнению с кое-чем еще. Оборотень замолчал и начал подниматься на ноги, устраиваясь поудобнее. - Хвост затёк, - пояснил он. - Так вот, Томми... Ты знаешь, где я его нашёл? В человеческой части кладбища. Среди людей. - Но он же... - Именно! - лис тревожно посмотрел на Боба, затем на спящего Винса, - Что это за магия такая? Чтобы ты понимал, в чем беда - это не простое кладбище. Это лес-детритофаг. Ты знаешь, кто такие детритофаги? Боб помотал головой. - Это поедатели трупов, дорогой. Этот, с позволения сказать, лес... Это не совсем лес. Почва и деревья формируют колонии сверхнормальных организмов, которые питаются трупами. Выедают их изнутри потихонечку. Поэтому туда нельзя соваться без сложной системы охранных заговоров - воздух тебя разъест, как кислота. Да и попасть ты туда не сумеешь... просто так. Дай мне сигарету, пожалуйста. Оборотень закурил, непостижимым образом удерживая сигарету в лапе, и продолжил. - Множество измерений подключены к этому уникальному существу через стойкие порталы. Оно само сортирует трупы и передает их в те зоны, где они пригодятся. Поэтому это так напоминает кладбище... Кого там только нет! И люди... - Роуз поморщился, - Они лежат в одной яме. Ты понимаешь, насколько сильным должно быть заклятие, которое позволит обмануть этого старого трупоеда? А главное - зачем? Кого нужно было сбить с толку?.. И потом, я использовал заклятие поиска на этом... "Томми". Эта дрянь отозвалась на имя Томми Ли! Хотя этого не должно было произойти. Это классное заклинание, оно почти никогда не бьёт мимо. Боб... - лис втянул воздух со странным всхлипом, - Твою мать, ты понимаешь, насколько это херово? Теперь ты понимаешь, почему мне страшно? - Кажется, да, - пробормотал Марс. - Оно сильнее, чем вы.***
Первый день после находки оборотня все провели в каком-то тупом оцепенении. Слэш не показывался из кабинета, Винс не вылезал из постели, а Роуз и Боб решили сидеть у себя и с чистой совестью напиваться, таким образом, тоже не покидая своей части дома до самого рассвета. В ту ночь Боб нарисовал больше, чем за последние несколько недель. Он брал лист за листом, изображая на них искалеченные деревья, которые каждый день приветствовали его теперь из-за плотно закрытых окон, силуэты антикварной мебели, чьи углы растворялись в слепом мраке, оплывшие огарки свечей в медных подсвечниках, россыпи драгоценных камней в бесчисленных шкатулках. Он рисовал Роуза. Ему почти не нужен был свет – зверь будто бы светился изнутри всей своей кожей, своими животными глазами, огненными волосами, в наступившем ночном безумии Марс почти слышал, как потрескивает их пламя. Дверь была заперта на ключ, но страх все равно стоял под ней, словно часовой. Страх объединял их. Роуз, сидящий на стуле в своем странном длинном одеянии из черной шерсти, немного дрожал. Его глаза казались большими и темными, как греческие маслины. На тонкой шее теснились и звенели бессчетные драгоценные ожерелья, самоцветные камни, стеклянные медальоны с локонами чужих волос. Он собрал на себе всю сокровищницу и сделался похожим на цыганку. Боб рисовал его красками – черными, белыми, красными. Его глаза были огромны. Они завораживали. Той ночью пленники тьмы признавались друг другу во всем, по очереди прикладываясь к грязной бутылке: сначала в страхе, потом, когда выпивка начала подходить к концу, в любви. Время опять забыло идти: остановилось, с вожделением глядя на парочку, измазанную красками – черными, белыми и красными. Ничего вокруг них больше не существовало – ни чудовища, ни смерть, ни пропавшие друзья. Были только запахи масляной краски, пота, пыли и теплых волос, да горящий, месмерический взгляд рыжего оборотня. Марс целовал его, закрыв глаза, но и тогда не получалось не слепнуть от его странного света. Он отдавал себе отчет в том, что света нет, что его видит только он сам, но это не волновало его. Волновал только Роуз. Роуз шептал его имя, извиваясь в его руках, как дьявол на алтаре, кусал его в губы своими острыми звериными зубами, его насмешливое «дорогой» приобретало в черной тишине сотни новых оттенков. Он менялся, перетекал, плыл метаморфоза за метаморфозой, и Марс не мог отследить их все. Каждый поворот головы Роуза, каждый мягкий поцелуй меняли его, делая кем-то абсолютно чужим и знакомым с сотворения времен одновременно. Марс не смог вспомнить потом, занимались ли они любовью. В памяти отпечатались только огромные глаза, запах краски, липкие ладони и длинные гладкие волосы, намотанные на пальцы. Первые лучи солнца застали их спящими на полу среди хаоса – грязные кисти, кольца с камнями, куски бумаги, одежда и стеклянные бусы. В этот день им ничего не приснилось. На вторую ночь после того, как мертвое тело принесли в дом, Винс спустился попить воды и посидеть около крошечного камина – Марс разжег огонь, чтобы хоть как-то согреть ставшее зимним помещение. Он спокойно сказал "привет", словно ничего не происходило, и сел поближе к огню, обняв себя руками. Боб заметил, что на нем чёрная шерстяная роба вампира с глубоким капюшоном, типа той, которую вчера таскал Роуз. "Они оба носят его шмотки", - вдруг подумал он. Мысль настолько не подходила к общей ситуации, что Боб еле сдержался, чтобы не хмыкнуть. Винс, не говоря больше ни слова, уставился на огонь и отключился, наблюдая за тем, как пламя пожирает сухие ветки и дрова. Роуз, проснувшийся гораздо раньше, выглядел максимально загадочным. Он превратился в лису и ходил так весь вечер, повязав на шею красную бандану с огурцами, заглядывал Бобу в глаза и очевидно избегал Слэша. Последнее стало для Марса более понятным, когда он, проходя к лестнице мимо кабинета, случайно услышал очередной спор: Слэш терпеливо пытался заставить рыжего поучаствовать в препарировании того, что ещё оставалось от лже-Томми, а Роуз, не стесняя себя в выражениях (но при этом и не переходя на личности), рассказывал ему, где он видел все эти операционные, аномальную анатомию и науку в целом. Теперь он появился в гостиной, прошелся мимо камина, внимательно посмотрев на медитирующего Винса, лениво подошёл к креслу, в котором сидел Марс и задрал голову. Сегодня он почему-то показался Бобу не таким большим, как обычно. Оборотень заглянул ему в глаза мудрым звериным взглядом. Мигнул, увидев, что Боб смотрит, и широко улыбнулся. Боб поежился. Именно эта ухмылка получалась у оборотня самой жуткой - её эмоциональная сложность, находящаяся где-то между шутливым запугиванием и легким флиртом, странно выглядела на мелкой лисьей мордочке. - У меня есть кое-что секретное, - заговорщицки прошептал он. - Что? О чем ты? - Пойдём, есть одна классная штука. Боб поднял брови. - А поконкретнее? Лис красноречиво посмотрел на Винса, который, кажется, начинал засыпать в кресле. Он теперь постоянно спал. Боб проследил за направлением взгляда и кивнул. - Ладно, я понял. Они тихо вышли из гостиной, прикрыв дверь, и лис, довольный, завилял хвостом. Боб хмыкнул. - Я думал, лисы не виляют хвостами. - Я не лиса. Господи, какой же ты дурак, Марс, - радостно воскликнул Роуз, - Послушай, я нашёл комнату с зеркалами, которую ты потерял. Помнишь? - Э-э... Конечно. А почему она такая классная, Роуз? - А это я тебе скоро расскажу. - лис встряхнулся, потом перекинулся в воздухе через голову и обратился человеком. Теперь Марс имел возможность увидеть на его лице и шее следы бессонного дня возлияний – дикие, словно обведенные серым глаза, распухшие красные губы и капельки крови под полупрозрачной кожей в паре мест на шее. Рыжий натянул свою бандану на спутанные волосы, убирая их с лица, увидел, куда смотрит Боб и укоризненно прищурился. - И как тебе не осточертело ещё прыгать? – спросил Марс, просто чтобы как-то заполнить молчание. - Если бы ты умел так же, ты не задавал бы подобных вопросов. Пойдем! Кстати, я взял немного твоих карандашей и бумагу. - Зачем это? Юноша ничего не ответил, но Бобу показалось, что он, прежде чем отвернуться, быстро приложил палец к губам, словно они уже разделяли какой-то общий секрет. Они поднялись на второй этаж, свернули перед кабинетом Слэша направо и вошли в двустворчатые воротца, которые прятались в тени. До этого весь путь им освещали закрепленные на стенах канделябры (свечи в них имели интересное свойство никогда не заканчиваться), но после кабинета освещенный коридор обрывался негостеприимной тьмой. Один за другим они осторожно прошли по узкому коридору с выцветшими зелёными обоями, почему-то дружно стараясь не касаться неровных стен. Коридор вывел их к библиотеке, хотя Боб готов был руку на отсечение дать, что она находилась гораздо дальше. Однако, вместо того, чтобы войти в узкую стрельчатую дверь, за которой возились книжные мыши, Роуз завернул в то, что Марс раньше считал кладовкой. За дверью было даже темнее, чем до этого. Роуз, который обычно хорошо видел без света, пошел медленнее – эта тьма дезориентировала даже его. Коптящая свеча, которую Марс на всякий случай взял еще со стойки у лестницы, тускло и близко освещала отчего-то ужасно неприятный коридор с редкими дверями в левой стене. Тут было холоднее, чем в остальном доме, а пол был сложен из гладких каменных плит. К счастью, лис выбрал первую же дверь и даже придержал её, когда Боб с недоверием пересекал порог. Сразу же за входом находилась вторая дверка, архитектурная нелепица - довольно неприметная, какая-то пыльная и по одному своему виду уже неинтересная. Боб сразу узнал её. Как только они вошли, свет от огня в руке Марса стал в несколько раз насыщеннее. Небольшая комната была буквально вымощена зеркалами - все в резных или кованых рамах, тяжёлые, отражающие друг друга. Роуз закрыл зеркальную дверь и направился вглубь комнаты. Марс поспешил следом. В глубине был неприметный поворот, за которым комната расширялась и становилась в два раза больше первого зальчика. Здесь зеркал было не так много, и Дил невольно выдохнул - эти коридоры, отражающие сами себя, его нервировали. Роуз медленно прошел в дальний угол комнаты. Пол здесь тоже был каменным, и его размеренные шаги отдавались неожиданно сильным эхом. Он остановился около высокого зеркала в простой коричневой раме и посмотрел через него на Боба. Его лицо стало очень серьёзным. - Тебе, должно быть, интересно, почему в доме безумного вампира есть потайная комната с зеркалами? – обратился он к отражению. Марс кивнул. Зазеркальный Марс неловко спародировал его жест. - Я хочу задать тебе вопрос. Отчего смертный не проходит в зеркало, как душа? Нет, не надо так смотреть на меня, ответь – почему? - Потому что... – Марс пожал плечами, - Стекло представляет собой твердое препятствие? Это же логично. - И да, и нет, - Роуз посмотрел на него немного ехидно, - Средневековый человек ответил бы правильнее тебя. Ведь в зеркале стоит и пялится на себя он сам! Зеркала, вообще, используются в качестве стойких порталов. Вампиры все говорят, что это они первыми начали делать стойкие порталы из зеркал, потому что именно их наука открыла способ связывания портала с серебряной амальгамой. Сотворил портал, прикрепил его к зеркалу, а второе зеркало оставляешь в месте назначения, если хочешь так же выбраться обратно. Но это не обязательно. Это открытие было сделано в процессе поисков ответа на вопрос, почему вампиры не отражаются… - А почему они не отражаются? – перебил его Марс. - Иначе устроены они, - лис поморщился, как от головной боли, - Я всего этого не учил, мне сложно. Спроси у Слэша, он лучше расскажет. Хотя, скорее всего, он просто завалит тебя ценной информацией про электродинамику и уравнения Максвелла. Что-то там… про отражение частиц… какие-то цифры. Ох, просто знай, что вампиры не отсюда, их предки перебрались в твое измерение из другого. В них всех чертовски много силы! Это самый простой ответ. Боб посмотрел в зеркало. На него глядел он сам - чёрные волосы сильно отросли, лицо стало худым, как у мертвеца, пролежавшего сутки, глаза глубоко запали в глазницы. Взгляд тревожный, какой-то пугающе цепкий. - Значит, стойкие порталы… - протянул он, - Это интересно. И что тогда в этом зеркале? Ты ведь к нему меня привел? - Да, дорогой. Там мой дом. Боб оторвался от зеркала и удивлённо посмотрел на Роуза. - Твой дом? – тупо переспросил он. Ему почему-то раньше не приходило в голову, что Роуз мог когда-то жить в другом доме. - Не мой первый и не мой последний, но тот, в котором я рос дольше всего. - Там живет твоя семья? - Дурила, - лис шагнул к нему, и Марс увидел, что глаза над хитрой полуулыбкой у него грустные-грустные, - Они ж все померли давно. Боб начал было оправдываться, но Роуз закрыл его рот ладонью. - Все нормально, моя смертная тупица. Все уже хорошо. Представляешь, сколько воды утекло? Мне, конечно, не двести лет, а немного поменьше. Двести звучит красивее, чем сто шестьдесят четыре. Но все же – сколько воды утекло! Марс недоверчиво посмотрел на него. Роуз не выглядел на сто шестьдесят четыре года. Дело было не в ангельском лице или манере говорить – его взгляд был таким легким, каким он бывает только в шестнадцать лет, да и то не у всех. Если взять для сравнения, Слэш, который внешне мог выглядеть моложе Марса, обладал чудовищно старым взглядом. - И как оно было, сто шестьдесят четыре года назад? - О, что за дурацкое было время! – Роуз крутанулся на каблуках и пошел закладывать круги по зале. - Я сам из Килкенни. Про наше место в Ирландии есть всего один лимерик, зато какой! - Лимерик? - Точно! «В кошельке старика из Килкенни никогда не водилось и пенни – тратил скудный доход лишь на лук да на мёд тот причудистый мот из Килкенни»! – радостно продекламировал Роуз. Затем его улыбка немного угасла. - У меня была хорошая семья. Я их любил. Правда, любил, хотя они были чертовы католики и я до сих пор не могу до конца от этого отойти. Когда мне было лет одиннадцать, папа уехал в Японию. Он был послом. Мы с мамой и с сестрой поехали за ним. Мы поселились в райском месте в горах. Тебе бы там понравилось! Густые леса со зверьем… а горы! Там огромные горы! Туда, в деревню, часто приезжали художники, особенно в конце марта, когда начинала цвести сакура. Ты когда-нибудь видел, как она цветет?.. Они, художники, часто ждали, когда она начнет опадать, а потом приносили свои мольберты на берега реки и ставили их прямо на розовые лепестки. На эти ковры из цветов… - голос Роуза немного дрогнул, и Боб вдруг подумал о том, что действительно его любит. – В Японии это время называли сакура-фубуки, «метель из сакуры». Все окрашивалось цветами вишни и молока… Все становилось таким нежным, что хотелось заплакать. Мой папа работал в городе, внизу, а мы жили там. Среди сакуры, лесов и гор. Это лучшее место, чтобы умереть. Там я и умер. Роуз помолчал. - Я был любопытным, хотел увидеть все вокруг и любил играть в лесу с утра до вечера, хотя мать постоянно грозилась мне за это всыпать. Она была права! Мы всегда понимаем, что мама была права, когда уже поздно, - Роуз фыркнул. - Но в лесу было все-таки круто. Пару раз я видел лисиц, но издалека, они не подходили близко. До одного раза, когда я загулялся до темноты, потому что мамы с папой не было дома. Я немного заблудился. У меня не было света, тёплой одежды, еды, и я заплутал. Стало темно и очень холодно. Знаешь, как ужасны такие ночи в горах? Я шёл по лесу и распускал сопли, пока не набрел на полянку, где сидели кругом лисицы. Я не испугался, потому что был маленьким дурачком. Просто стоял и пялился на них. Хотя убежать я бы все равно не смог. Лисы были страшные, как чучела, поеденные молью. У самых жутких было по несколько хвостов. Я уже знал про кицунэ, но не верил в них и считал байками для детей. Понимаешь, байками! Знаешь, кто мне их рассказывал? Слэш! Представляешь, он жил по соседству! Просто, как обычный парень, притворялся энтомологом. Его тогда звали Сол, Сол Хадсон, и он говорил всем, что приехал из Великобритании. Как ни странно, он, помню, даже нравился моему ирландскому папаше. Короче... Эти лисицы тогда напали на меня, там, в лесу. И это было ужасно… - Роуз поежился, - Никогда больше мне не было так больно. Пожалуй, это меня спасло. Я так громко орал, что Слэш услышал меня и прибежал на помощь. Хорошо, что я оказался не так далеко от деревни, всего в полумиле. Но… он не успел, да. Точнее, успел, но не совсем. Я очнулся на следующий день в лесу, среди лис с множеством хвостов, сам в лисьей шкуре, порядочно покусанный и побитый. Не буду посвящать в подробности того, как я психовал, когда понял, что это навсегда. Лисы, кстати, взяли меня к себе. Странные ребята, но в целом они неплохие. Стали учить меня всему. Через несколько месяцев я смог впервые превратиться в человека. Точнее, вернуться в человека, они-то превращались, а я, наоборот, превращался в лису. Я ушёл сразу же, как только понял, что могу быть человеком тогда, когда сам захочу. Домой хотелось ужасно. Но… когда я вернулся, семья уже уехала. Они думали, я умер. Поэтому я пришел к Слэшу. Больше никого не было. Когда я его увидел, я испугался и захотел уйти, но мне было некуда уходить, поэтому я остался. - Почему ты испугался? – полюбопытствовал Марс. Слэш казался ему довольно приветливым персонажем. - Я увидел, что он не человек, - усмехнулся оборотень, - Представил? Я с ним общался до этого, но ничего не видел! А тут – раз! И увидел. Люди нихера не видят, богом клянусь! Я тогда очень верил в ад. Католическая семья, помнишь? И я подумал, что он демон. Но все оказалось куда прозаичнее… Ну, пришлось ему взять меня к себе – ему было очень интересно поизучать меня, посмотреть, что же он сделал. Он как-то хитро применил свою кровь с чем-то еще, какие-то его наполовину изобретенные, наполовину украденные заклятия… Он всегда говорил мне… - Роуз вдруг улыбнулся странной, почти мечтательной улыбкой, - Он говорил: ты особенный, Шон. Таких больше нет. Марс посмотрел в зеркало, но не смог поймать взгляд Роуза – он смотрел куда-то над собой. - Ты любишь его, да? Роуз, казалось, даже не смутился. - Немного… Наверное, до сих пор немного. Тогда – очень сильно. Ты когда-нибудь любил кого-то очень сильно, Боб? - Может быть, - неуверенно ответил Марс, - Что для тебя значит «очень сильно»? - Когда тебе больно от любого повода. Знаешь, как писали в модных романах, которые выпускали раньше – аж сердце ноет. Это все правда, оно очень ныло. Ему это было, я думаю, забавно. Роуз вздохнул и присел на пол около зеркала, скрестив ноги. Из-за банданы он извлек кривую самокрутку и коробок спичек - пустой. Боб протянул ему свечу, чтобы прикурить. Рыжий жадно затянулся и окончательно замолк. Дил терпеливо ждал. Когда самокрутка истлела на четверть, лис продолжил говорить. - Ему не очень нужна была моя любовь. Может, он считал меня маленьким для этого. Вокруг него постоянно были женщины, женщины, женщины! Очень редко – мужчины. Вампирам обычно вообще все равно, если честно... Он постоянно отсылал меня с глаз долой, в разные пансионы, школы, гимназии, и я проучился там дольше, чем может выдержать смертный! Не скажу, что это пошло моим мозгам на пользу. В этот долгий период у меня был всего один постоянный дом. Я до сих пор иногда вижу это место во сне, но я так давно не мог попасть туда… Я не помню, где оно находится. Знаю одно – это Испания. А еще там есть настоящее море. Это зеркало ведет туда. Я могу открыть и закрыть его в любой момент, когда найду. Смотри! Лис провёл пальцами по поверхности зеркала, и она вдруг зарябила, натягиваясь волнами, как вода. Отражение сменилось темнотой. Марс поймал себя на том, что отчаянно вглядывается в темноту за зеркалом. В этом противоестественном отсутствии отражения было что-то мрачное и торжественное. - Пойдём? – Роуз поднялся на ноги и вдруг целиком опустил руку в зеркало, как в невозможный вертикальный бассейн. Боб в необъяснимом ужасе смотрел, как его друг начинает потихоньку втягиваться в черный прямоугольник. - В зеркало? Туда? - В портал! Это просто. Ведь моя монетка еще на тебе? На всякий случай… - и с этими словами рыжий поднял ногу и шагнул в раму. Поверхность зеркала сомкнулась за его спиной, как воды озера, и Боб остался один в комнате. Из зеркала высунулась бледная рука и схватила его за футболку, поторапливая. - Иду, иду, - Дил зачем-то набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул в зеркало.